наконец, с учетом сноса в циркулирующих потоках воздуха, для чего
сканируется пространство в радиусе не менее десяти метров. Если дело
происходит на открытом месте, высчитываешь влияние ударов комара о
подвешенные в воздухе пылинки и, в худшем случае, капли дождя, если дело
происходит в дождливую погоду, и еще несколько факторов, для которых в
земном языке не существует соответствующих понятий.
А теперь представьте свое состояние, когда до сих пор для вас комаров
просто не существовало, а теперь, только вы начинаете засыпать, как эта
сволочь начинает жужжать (кусал бы молча!), и вы хлопаете себя по лицу
неоднократно и вполне увесисто. Сон уходит, рядом начинают ворчать и
лягаться, а укрывшись с головой одеялом, становится жарко и нечем дышать, а
когда вы выставите только нос наружу, он тут же за него кусает и, не
выдержав, вы с проклятиями вскакиваете и, включив свет, начинаете глядеть по
сторонам в поисках негодяя, хотя разумом понимаете, что комары не любят
света, и прячутся соответственно где-нибудь под кроватью, но если все-таки
вы находите на потолке обидчика, хотя это, скорее, совсем другой, который
уже напился крови вашей сожительницы, вы судорожно ищете, чем бы его убить,
и когда находите, если он к этому времени не улетел в неизвестном
направлении, лупите по нему и, конечно же, мимо...
Тяжело быть простым человеком!
Так вот, Димик задает слишком много вопросов, а тебе надо еще внушить
ему, что делать с этой адской машинкой, составить на ходу план действия с
учетом называемых им предположительных соучастников, и ты ни хрена не можешь
просто записать ему в мозг весь план в последовательности, и проверить и
смоделировать поведение его друзей невозможно, и надо учесть все, вплоть до
мелочей вроде того, что нельзя хранить дома приемник, а чужим отдавать
опасно, и нужно придумать как преподнести его в подарок родной бабке, тогда
еще, к счастью, здравствующей и, как казалось тогда, на несчастие живущей в
доме напротив...
Когда девочки вернулись повторно из магазина, я уже устал и даже
обрадовался, что они наконец вернулись. Димик тоже обрадовался и на радостях
распорядился идти им на кухню и готовить праздничный обед. Я было
приготовился опять к расспросам, но Димик молча крутил третью микросхему в
руках и что-то там думал...
- А если ее поставить в усилитель, что будет? - наконец спросил он
меня.
Мне было все равно, куда теперь он их будет вставлять. Я свое дело
сделал и думал лишь о том, как бы поскорее смыться "отседова" и попытаться
отправиться во времени дальше, но рассеянно подумав, ответил:
- А ничего не будет. Смотря куда ты ее поставишь. Если на входе, то все
равно предварительный усилитель будет шуметь, если перед усилителем
мощности, то шумы он, конечно, уберет, вот и все.
- Да нет! - отмахнулся Димик. - Я про что думаю? Если этот фильтр, что
образуется в микросхеме цифровой, и если он автоматически делает перевод
текста, значит он самонастраивающийся и вообще это не фильтр, а слишком
мощная универсальная вычислительная машина.
- Ну, в принципе, да, - согласился я. - И что?
- А то, что если через него пропустить орган (Димик имел в виду
электроорган "Вермона", стоящий у него дома), то он с ним что-нибудь
обязательно сделает.
- Да вряд ли! - с раздражением и опаской отмахнулся я, сразу
представив, какой будет шум, если учесть наличие в квартире в придачу к
органу двух стоваттных колонок собственного производства. - А в принципе
можно попробовать.
Паяльник был включен, усилитель как всегда был вставлен свободно в
корпус без винтов, припаять четыре конца - пять минут, и Димик, усевшись за
инструмент, вдарил по клавишам.
Он оказался прав, собака! Вместо обыкновенного органа, хоть и с хорошей
подборкой регистров с реверберацией и пропущенного через самопальный
флэнжер, раздались звуки дорогого синтезатора с вокодером и хрен его знает
еще с чем.
Злобный Димик восхищенно глянул на меня и ногой включил ритм-бокс.
(Примитивную ритм-машину советского производства за 150 р.)
И вот тут началось!
Этот ритм-бокс раньше выстукивал элементарный один такт с шестнадцатыми
и все! При этом звуки барабанов имитировались с такой же достоверностью, как
икра минтая похожа на осетровую.
И вдруг мы услышали игру шикарного барабанщика, на фирменных барабанах,
часть из которых были электронными, что в те годы только появились. Вдруг
откуда-то возникла бас-гитара, потом пианино, стрингс, несколько подголосков
синтезаторов и наконец классическая гитара.
У нас с Димиком отвалились челюсти, но в отличии от меня, он не
оцепенел, а продолжая играть, вдруг запел в микрофон.
Вот тут я и точно свалился со стула. Вместо противного, гундосого и
вовсю фальшивого голоса, имевшегося в ту пору в распоряжении Димика,
раздалось ну не меньше пяти голосов, причем каждый голос пел свою партию!
Осталось добавить, что все те инструменты, что звучали из колонок, не
просто пиликали как в современных машинках с автоматическим аккомпанементом,
а шикарно звучали, будто бы на них играли живые люди. Да как "вкусно"
играли!
- Ни хрена себе! - послышалось из кухни Мурзилкин голос.
- Сделай тише. А то сосед снизу прибежит, - добавила Маринка, которая
еще мало разбиралась в музыкальных способностях Димика, благо он тогда
регулярно что-то изобретал и при том, что в детстве ей, видимо, наступил на
оба уха медведь, а скорее всего, она в душе не одобряла его увлечение
электромузыкой и отдавала явное предпочтение тихому, успокаивающему нервы
макраме.
Когда Димик кончил играть, он победно посмотрел на Маринку и спросил:
- Ну как?
- Громко, - ответила Маринка.
- Здорово! - подтвердила Мурзилка.
- Обалдеть можно! - добавил я.
- Баптист ты! И музыка твоя баптистская, - прокричал снизу сосед.
- А если сделать стерео? - спросил Димик.
- Еще громче будет, сосед вызовет милицию, - ответила Маринка.
Мы быстренько припаяли во второй усилитель микросхему из телевизора, но
за орган теперь сел я.
- Я запись включу? - Проявил инициативу оказавшийся не у дел Димик.
- Только негромко, - сказала Маринка, а я, чтобы как-то ее задобрить,
объявил:
- Эту песню я посвящаю самому прекрасному из юных ангелов, то есть
тебе, Маринка, - и заиграл-запел "Белого ангела", которого я написал в 1981
году именно после развода с ней (см. первую часть "Мурзика").
В стерео было еще лучше. Микросхемы в обоих усилителях были не связаны
между собой и были, к тому же, наверное, разные, но синхронизировались они
от одной моей игры и ритм-бокса, и было такое впечатление, что играют два
различных ансамбля вместе, соревнуясь в мастерстве.
- Вот так, тише, мне больше нравится, - сказала Маринка, когда я
закончил исполнять, и с интересом посмотрела на меня.
Мурзик, прекрасно зная, кому посвящена была эта песня, с ревностью
вспомнила, что я ей написал песню намного слабее, в чем совершенно не права,
которая к тому же кончалась словами:
И уплатив по векселям сполна,
Узнаешь, что всему виной она!
Мурзик решила мне отомстить и промяукала ехидно так:
- Вот вы тут соседей шугаете, а на кухне картошка стынет.
За столом Димик, окрыленный открывшимися славными перспективами, все
вертелся и наконец, опять разразился:
- А если через них пропустить старую запись?
- Она будет отреставрирована, - сказал я, имею ввиду качество записи.
- И станет стерео, - Димик, как потом оказалось, имел ввиду совсем
другой расклад.
Он сорвался от стола и побежал подключать магнитофоны. Для наглядности
он поставил Битлов - "Концерт в Гамбурге", отвратительного качества
пластинку, запись которой осуществил некий любитель в условиях гамбургского
кабака-клуба (да и битлы играли там как дворовая команда!).
И я опять чуть не упал со стула.
Пропущенная через наши микросхемы запись была не просто
отреставрирована в смысле чистоты записи, но было такое впечатление, что
битлы только пели, а аккомпанировали им самые лучшие музыканты Нового света
на самых современных и дорогих инструментах, и вообще от старой записи
остался только текст звучащей популярной песни в исполнении Битлов "Бэ самэ
мучо", а все остальное было как бы заново сыграно совсем в другом темпе и
другой манере (кажется, в джаз-роке), к только голоса Леннона, Маккартни и
Шерридана были прежними, но тоже подправленными, ни разу не сфальшивившими
(тогда они это еще допускали!) и в многоголосии.
- Димик! Запиши что-нибудь с радио, - тут уже я проявил инициативу. -
Советское и помахровей.
Димик нашел на УКВ "Маяк", и мы услышали, как Иосиф Кобзон в стиле рэги
запел не хуже Маккартни. Маринка, ничего не знавшая о микросхемах, все-таки
почувствовала, что здесь что-то не так, и спросила:
- Что вы там придумали?
- Это Димик! - сказал я. - Он изобрел новый фильтр с гомеопатической
обратной связью.
- Понятно, - интерес к данной теме был тут же Маринкой утрачен.
Я никак не мог предположить такой оборот дела и, оттащив Димика от
магнитофонов, принялся его заново инструктировать.
Смысл инструкций сводился к следующему: как можно быстрее избавиться от
приемника, отдав его в руки самого надежного друга (в данном случае Шурику),
предварительно наделав себе (Димику) партию микросхем, благо у него дома их
было штук сто. Микросхемы надежно спрятать и использовать только для личных
целей, но не на продажу. Играя на клавишах и реставрируя фонограммы, Димик и
так заработает себе на жизнь. А опасной коммерцией по распространению
микросхем пусть займется кто-нибудь другой.
Димик, как ни странно, довольно спокойно воспринял это указание,
полностью уйдя в мечтания о музыкальной карьере. Я уже было собрался
уходить, но он вдруг остановил меня:
- Не пойдет.
- Что не пойдет? - удивился я.
- Я отдам Шурику приемник, как ты говоришь, почти задарма, он наделает
микросхем хренову кучу, раскидает их по свету, все лабухи понавставляют их в
усилители и начнут лабать не хуже меня, и я останусь, естественно, с носом.
- Ну еще с Маринкой.
- Она и так никуда не денется. А. вот денежки - тю-тю!
- Во-первых, ты себе сегодня же наделаешь кучу микросхем и отдашь
приемник Шурику.
- Если я его найду.
- Найдешь. Съездишь к Лоре и найдешь.
- Ну и что?
- А то, что Шурику ты тоже накажешь побыстрей избавиться от приемника и
до поры до времени попридержать микросхемы.
- Зачем?
- Приемник надо будет передавать...
- Продавать.
- Какая разница. С условием временной нереализации микросхем.
- И чем это мотивировать?
- Тем, что цена на незнакомый товар сейчас мизерная, а держать у себя
приемник и тем более первому начать сбывать микросхемы при вашей тотальной
полицейской системе - настоящее самоубийство. Обязательно загребут и
припаяют на полную катушку, политику!
- Да-а!
- Вот так и объяснять каждый раз, когда отдается приемник, и это будет
как бы игра - кто первый не выдержит и начнет продавать! А как только товар
появится на рынке, вы сразу же об этом узнаете и тогда продадите его по
настоящей цене, рублей за двести-триста за штуку.
- А если ими завалят рынок?
- Не завалят. Обязательно рано или поздно приемник загребут, и тогда
все будет нормально.
- Понятно.
- И уже Шурик должен отдать приемник совершенно незнакомому человеку,
чтобы вас не загребли. Понял?
- Понятно! Но как же насчет музыки?
- А насчет музыки все очень просто! Не все такие умники как ты, и когда
будешь проводить инструктаж об использовании микросхем, говори только о
радио и телевизорах и наплети что-нибудь про пробой полевых транзисторов от
статического электричества, и страшно накажи, что их можно ставить только в
радиоприемные устройства - и все, а то микросхемы будут гореть.
- Думаешь, пройдет?
- Конечно. Уж слишком хорошо они работают, чтобы кто-нибудь додумался
транжирить этот дефицит и ставить подряд в одно устройство две микросхемы.
Ведь только вторая микросхема, как я понял, начинает реставрировать и
синтезировать музыку, а первая только убирает шумы, повышает
чувствительность, избирательность, ну и переводит обыкновенную речь.
Димик почесал свой загривок, и не найдя достойных аргументов,
согласился со мной. На прощание я еще раз предупредил его, чтобы он
непременно сегодня наделал микросхем и избавился от приемника. А чтобы он не
расстраивался, я пообещал ему еще одну пачку денег. Я бы ему сразу же их
дал, но у меня их с собой не было, и, как показали дальнейшие события -
хорошо что их у меня с собой не было!
Как только мы вошли к себе в номер - нас начали "вязать".
Только на Лубянке, в кабинете следователя я узнал, где мы прокололись.
Мой настоящий паспорт в кармане варенок. Его нашла горничная и сразу же
заложила, сволочь. Хотя если честно, то просто честный человек, ведь судя по
тому, как с нами разговаривали, нас принимали за американских супершпионов.
Следователь долго любезно обхаживал меня, время от времени вставляя в
разговор английские словечки, угощал меня "Кэмелом" и я, даже обнаглев,
потребовал от него жвачки, о чем он обязательно обещал поспособствовать, и
все шло даже очень хорошо (хотя, на Лубянке такого не бывает с такими как
я), но тут открылась дверь, и в кабинет ввели Димика.
Димик был явно напуган, что было в порядке вещей. Но надо отдать ему
должное - когда его усадили напротив меня, он, решив испытать все-таки
судьбу, состроил зверскую рожу и прошипел в мою сторону:
- Кто это?
Следователь внимательно изучал нашу реакцию, и я решил тоже
покуражиться.
- А! Это тот дурачок, которому посчастливилось быть похожим на меня и у
которого наши люди скопировали паспорт, - лениво прошамкал я, совершенно не
надеясь на положительный эффект.
Уж слишком притянута за уши была придуманная мной за эти секунды
версия, и я приготовился к граду вопросов о штампах в моем паспорте, и зачем
вообще он мне был нужен, и небось они уже знали о нашем визите к Димику и
так далее.
Но как ни странно, ни сейчас, ни позже версия с Димиком больше ни разу
не обсуждалась.
Это можно было объяснить происками моего второго интеллекта, а скорее
всего кэгэбэшники до того были рады, что поймали нас и принимали, видно, за
большие шишки, и им так хотелось побыстрее доложить о победе над нами, тем
более мы сразу раскололись, что думать о каких-то там мелких нестыковках ну
совершенно было некогда.
Да и зачем? И вот на протяжении двух месяцев я упорно морочил им
голову. Я придумал страшную историю о секретном плане подготовки агентов для
засылки в СССР. Наплел, что меня с пеленок готовили в шпионы в специальной
школе, где говорили только по-русски (вот почему я не знаю английского), и
когда мне не верили и вкалывали психотропные "сыворотки правды", я на все
поставленные вопросы отвечал как надо, а те вопросы, на которые мне не
следовало отвечать, они мне не задавали. ("Вы не путешественник во времени?"
и в этом духе!).
Как потом оказалось, мне здорово подыграла Мурзилка, которая с испугу
решила молчать до последнего, пока не станут бить, и так кабанела, что никто
даже не засомневался в ее несоветском происхождении. (Советские девушки так
не капризничают!).
Да тут и я поставил твердое условие, что буду с ними сотрудничать, если
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг