оценить именно таким, каким ты являешься в этой жизни, чего ты так страстно
желаешь.
Ноябрь 1989г.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СОЦРЕАЛИЗМ С "ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ"
В двадцать минут двенадцатого Мурзилка направилась к месту свидания.
Не доходя метров двести до меня, она заметила на асфальте тускло
блестящий кулон с цепочкой и, конечно же, подняла его.
Кулон был овальной формы и напоминал те стандартные медальоны, так
широко распространенные в первой половине века, вовнутрь которых помещали
фотографии любимых матерей и просто любимых, По бокам его были маленькие
пупырышки, вроде как на электронных часах, а в центре - выемка как будто для
индикатора, только посреди ее находился не очень выпуклый крест. Цепочка
была обыкновенная, и все изделие было выполнено из металла, напоминающего
бронзу.
К тому же он был элегантен, и Мурзилка его не выкинула. Когда она взяла
его двумя пальцами за пупырышки, в центре креста засветился зеленый огонек,
похожий на светодиод. Но стоило Мурзилке на мгновение отнять один из
пальцев, огонек сменялся на красный. Заинтересовавшись, она еще раз
отдернула палец, и опять зажегся зеленый огонек, а когда она убрала пальцы с
пупырышек, огонек погас. Ничего не поняв, Мурзик положила кулон в карман...
Я стоял под часами у выхода из метро в том виде, в котором меня меньше
всего хотела видеть Мурзилка, то есть одетый согласно того анекдота "в
хреновую" одежку. Мурзик сразу оценила мой вид:
- Ты издеваешься надо мной?
- Что ты, дорогая! Я хотел сделать тебе приятное.
- Где ты откопал эти брезентовые штаны?
- Я их лично варил.
- В белилах?
- Нет, в отбеливателе.
- А в этой куртке твой дедушка наверняка выполнил не одну пятилетку,
ремонтируя танковые дизеля?
- Нет, в этой куртке я иногда ходил в походы.
- Понятно. Давай быстренько о наших делах, пока тебя не забрали.
- Пусть попробуют! Я начну кричать, что ты моя скупая жена и всю мою
зарплату спускаешь на бегах.
- Неужели я похожа на твою жену?
- Конечно же нет. Моя жена должна быть толстая и во всяком случае
добрая.
- Конечно же, куда мне! Я ведь злобная окабаневшая Мурзилка!
- Во всяком случае ты не очень толстая.
- Да, я похудела! Мне все это говорят!
- Врут! У тебя второй подбородок скоро родит третий.
- Что ты врешь? Где же ты видишь у меня второй подбородок?
- Я его себе мысленно представил. Ладно, не сердись, я пошутил. Что-то
ты какая-то взъерошенная? Спешишь, что ли? Слушай, может ты нашла кошелек и
тебе невтерпеж посмотреть - сколько там денег?
Мурзилка сунула руку в карман жакета и заговорщически сказала:
- А я, правда, сейчас кое-что нашла. А что - не скажу. Угадай!
- Кошелек?
- Не-а!
- Ну, я не знаю...
- Вот! - она протянула мне руку и раскрыла ладонь.
- Кулон, - разочаровано сказал я, - и ржавый какой-то.
- Ничего ты не понимаешь в старинных вещах! А у него есть секрет.
- Мурзилка взялась за пупырышки и показала мне зеленый огонек. Потом
зажегся красный, а потом опять зеленый.
- Слушай, а может это бомба?
- Такая маленькая?
- Пальцы оторвать будет достаточно.
- Да нет, - нерешительно промолвила Мурзилка, - я уже нажимала на
кнопки, и ничего не произошло.
- Тогда это шпионский передатчик, - сказал я.
- А мы его сдадим, и нам дадут по ордену, - размечталась Мурзилка.
- Правда тебе он ни к чему, и нашла его я.
- Ну и Бог с ним, с этим орденом, - рассудил я, - покажи лучше еще раз,
как он работает.
Мурзик зажгла зеленый огонек, и я осторожно до него дотронулся
пальцем... Грянул гром, на мгновенье наступила кромешная тьма, и... ничего
больше не произошло. Мы продолжали стоять на тротуаре у выхода со станции
метро "Аэропорт". Все так же светило сентябрьское солнце, и так же мой
Мурзик оставался самым кабанеющим!
- Бомба, - сказал я, глядя в испуганные глаза Мурзилки, - что я тебе
говорил? А ты - орден...
- Мама! - ответила мне она. - Что это было?
- Глас Божий.
Я оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Все так
же спешили прохожие, бежали по Ленинградскому шоссе "Жигули" с "Волгами", а
на часах, висевших над нами, было без двадцати двенадцать.
"Надо купить газету, - подумал я, - там должен быть указан нынешний
год. А то слишком близко мы попали в прошлое, и Мурзилка, ничего не заметив,
сейчас от меня уйдет, и мы можем потеряться. Ведь здесь у нас никого нет,
даже по телефону некуда позвонить".
- Мурзик, я тут тебе кое-что принес.
- Вкусненькое!
- Ага!
- Давай!
- Надо во что-то завернуть. Погоди, я куплю газету!
К счастью, киоск "Союзпечати" работал. Я сунул в оконце пятак и взял
"Правду". На первой странице прочитал число - 2 сентября 1979 г.
- Мамаша, - обратился я к киоскерше, - что это вы старыми газетами
торгуете?
- Ты чего, парень, - обиделась она, - протри глаза! Только утром
получили.
Я ничего не ответил, так как, весь этот диалог предназначался Мурзику,
стоявшему рядом, а лишь от досады крякнул, увидев на стекле киоска большой
календарь на 1979 год, на котором была фотография мухинской колхозницы,
борющейся за сноп сена с пролетариатом и показал на него Мурзику:
- Смотри.
После чего сунул ей под нос газету, ткнув пальцем в число. Мурзик плохо
соображала, и я, оттащив ее от киоска, шепотом сказал:
- Это хуже бомбы. Это машина времени!
Мурзик ошарашено глядела то на меня, то на киоск, то на газету и никак
не верила случившемуся.
- Ну и влипли мы с тобой!
- Так не бывает, - наконец промолвила Мурзик.
- Я сам знаю.
- Я не верю.
- И я не верю! Но давай проверим, может это букинистический киоск?
Пошли в метро! Там продают проездные билеты.
Когда мы были в вестибюле, Мурзик уперлась:
- Здесь нет разменной кассы, она на другом выходе.
Я посмотрел вперед - касса была на месте, и окошко ее было открыто. Мы,
как заправские шпионы, ленивой походкой подкрались к нему и заглянули
вовнутрь: рядом со столбиками монет стопкой лежали единые проездные и на них
синей краской было отпечатано: 1979.
- Ку-ку! - сказал я. - Пойдем, Мурзик, сдаваться!
Уже на улице она меня спросила:
- Куда сдаваться?
- В психушку.
- Это почему же?
- А потому, что если у нас у обоих одновременно крыша не поехала, то
нас туда все равно запрячут как чуждый элемент, несущий идеологическую
угрозу здоровому развитому социалистическому обществу.
- Это какую такую угрозу?
- Пойдем, Мурзик, в скверик на лавочку, и я тебе все объясню, - сказал
я и повел ее через дорогу на лавочку. - Если мы на самом деле в 1979 году, -
я раскрыл газету, - то мы узнаем, чем сейчас дышит страна!
Передовица гласила: "Визит Генерального секретаря КПСС тов. Суслова А.
М. в Румынию".
- Мать твою! - воскликнул я, теперь уже на самом деле искренне. - Какой
еще Суслов? Брежнев Генсек!
- Тут написано Суслов, - подтвердила Мурзилка.
- Ну мы тогда точно влипли! - зловеще прошептал я и уточнил: - Мы не
просто попали в прошлое, а очутились в параллельном прошлом.
- Это как это?
- Ну, понимаешь, наверно существуют параллельные миры, которые
отличаются от нашего каким-то моментом истории, а раз они существуют, то
значит и существует их прошлое, отличное от нашего. Поняла?
- Не-а! - ответила Мурзилка. - Что это еще за момент истории?
- Ну какое-то событие, которое могло иметь несколько исходов. Ну вот,
например, как здесь - Брежнев заболел старческой простудой, у нас его
вылечили, а у них он помер. Понятно!
- Не понятно! У нас, у них!
- Ну, до того как он заболел, они и мы были одно целое, а когда он
изволил у них умереть, а у наших дураков его отходили, тут наши миры
разделились.
- Как это разделились?
- А черт его знает!
- Тогда почему они разделились?
- Слушай, откуда я знаю. Вот тебе газета, где сказано, что вместо
Брежнева правит Суслов, а остальное я не знаю! Может здесь уже фашизм, а
может маоизм!
- Я хочу домой! - констатировала свои мироощущения, возникшие от
общения с этим незнакомым миром, Мурзик.
- А об этом забудь. Тебе сейчас по штату должно быть десять лет.
Представляешь, ты звонишь в свою дверь, тебе открывает твоя десятилетняя
копия и противным писклявым голосом спрашивает: "Вам кого, тетенька?"
Мурзик злобно засопела.
- Ты говоришь, что пришла к маме. Похожая на тебя пигалица бежит на
кухню и кричит: "Мама, мама, к тебе пришла какая-то тетя!" Появляется твоя
молодая мать, и ты ей кричишь: "Мамочка!", а она тебе говорит: "Какая я вам
мамочка?", тут выходит твой папа, влюбляется в тебя, и тут же бросает твою
мать, а потом появляюсь я и женюсь на твоей матери, чем убиваю сразу двух
зайцев.
- Это каких же?
- Твоя мать ведь красивая?
- Да...
- И сейчас ей где-то как и мне - около тридцати?
- Да...
- Ну вот видишь, все прекрасно, а соблазнить брошенную женщину пару раз
плюнуть.
- А с чего ты взял, что мой отец бросит маму?
- Ха! Скажи, ты папу любишь?
- Да...
- А он тебя?
- Ну?
- А вот представь, что перед ним появляется молодая, красивая, похожая
на его жену в молодости, и на его дочь в старости, и бросается ему на шею с
криком "Папочка!" Если бы ты мне кинулась на шею с криком "Папочка!", я бы
тоже что-нибудь бросил.
Мурзилка мне ничего не ответила и еще больше засопела.
- Это первый заяц, - продолжил я, - жирный такой и очень хороший.
Потом, я думаю, твоя мамочка намного умней своей дочери и мне с ней будет
намного лучше и, главное, спокойней, чем с тобой. А второй заяц - так это ты
в молодости! Я буду тебя воспитывать в послушании и постараюсь, чтобы ты во
мне души не чаяла. А когда ты подрастешь, ты вспомнишь, что я тебе не папа и
отобьешь меня у мамы, - нес я этот словесный понос от того, что на самом
деле растерялся, так как не был готов к такому повороту событий.
Ведь по условиям этой игры я был лишен каких-либо каналов информации и
совершенно теперь не мог предвидеть что нас ждет, так как совершенно не
представлял, что в данный момент творится в этом мире. Ведь мы могли
попасться уже у киоска, произойди в этом мире обмен денег. Так что мы на
самом деле влипли!
- Замолчи! - через силу прошептала Мурзилка. И тут я заметил, что она
горько плачет.
- Маленькая! Ну, не надо! - спохватился я и, нежно ее обняв, начал
гладить по голове. - Все не так и плохо! Все нормально. Папа и мама твои
живы и здоровы, я с тобой, и все будет хорошо.
Мурзилка уткнулась мне в плечо, но плакать не перестала:
- Я домой хочу, - прошептала она. - А вдруг мы не вернемся назад?
- Обязательно вернемся. Я это твердо обещаю, - на этот раз я сказал на
самом деле правду, так как знал, что когда-нибудь мы точно вернемся домой!
- А вдруг не вернемся?
- Вернемся. На хрена мы здесь нужны, а раз не нужны, значит вернемся.
- Если я вечером не вернусь домой, мои родители с ума сойдут.
- Обязательно вернешься. Я читал про машины времени, что они возвращают
назад именно в тот момент, откуда они срабатывают.
- Правда?
- Конечно! Судя по тому, какая она у нас миниатюрная, нам попалась
совершенная машина.
- Ура! - Мурзик обхватил меня за шею и жарко поцеловал.
- Совсем стыд потеряли, - услышали мы противный старушечий голос. - И
куда только смотрит милиция!
Перед нами стояла склочного вида бабка и грозила нам палкой.
- Иди, бабка, отсюда, пока цела, - сказал я и сделал ей козу.
Бабка вприпрыжку побежала от нас и мы, посмеявшись над ней, стали
думать как нам жить дальше.
- Димик, ты нажал на зеленый огонек, а если нажать на красный, то может
мы вернемся назад? - спросила Мурзилка и протянула мне кулон.
- Молодец! - ответил я и выпятил указательный палец. - Давай зажигай
его.
Мурзик проделала известные манипуляции с кнопками, и когда появился
красный огонек, я решительно ткнул в него пальцем.
Гром не грянул. И ничего не потемнело. Мы повертели по сторонам
головами и, не найдя никаких перемен, дружно посмотрели на кулон. Он был на
месте, но у наших ног неизвестно откуда возникли два чемодана.
- Чемоданы, - сказал Мурзик. - Бабка наверное забыла!
- Вряд ли, - засомневался я. - Она была с клюкой, и два чемодана никак
не могла нести, тем более они вон какие здоровые!
- Давай посмотрим, что там внутри?
- А вдруг там бомба?
- У тебя кругом одни бомбы.
- Ты самая мощная. Секс-бомба.
- Гнус!
- Сама гнусиха, - не сдавался я и, взяв стоящий около нее чемодан,
положил его себе на колени и открыл.
Внутри лежали аккуратно сложенные женские вещи, а сверху был
целлофановый пакет с какими-то документами. Я достал из него лежавший первым
чей-то паспорт и раскрыл.
- Мурзик, смотри, это же твой паспорт! - удивился я, прочтя первую
страницу. На второй странице была Мурзилкина фотография.
- 26 июля 1960 года, - прочел я дату рождения, - Да ты теперь моя
ровесница. И выдан он в 1977 году, как и мой, только почему-то в
Воркутинском УВД. Слушай, ты что, сидела что ли?
Мурзик попыталась выхватить у меня паспорт, но я не дал и, пролистав
его, наткнулся на графу семейное положение.
- Ха! Ты замужем! - воскликнул я, увидев штамп ЗАГСа. - И тут по-русски
написано, что я твой законный супруг.
Последнее известие, видно, придало решительности Мурзилке, и она
все-таки выхватила у меня этот чудесный документ, но просмотреть его не
успела, так как над нами раздался строгий голос:
- Попрошу ваши документы.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг