- Ларсен сошел с ума! - шепнула она в ужасе и, молча показав рукой на
дверь, испуганно воскликнула:
- На ключ! Я его боюсь!
Удивление скользнуло по тонким губам Магнусена, зигзагом поднялось до
бровей и перешло в успокаивающую улыбку.
Она уловила его сомнение и повторила:
- Уверяю вас, он сошел с ума. Если бы вы слышали, о чем он говорил!
Бред! Галлюцинации! Какой-то коралловый остров, задерживающий течение
Гольфстрема. Тайна, известная только ему одному! Какие-то преданные люди,
ожидающие его приказаний. И ко всему этому загробные голоса предков: они
требуют повиновения. Мне казалось, что я на спиритическом сеансе. Но он так
кричал на меня, что я... Уверяю вас, он сумасшедший,! Я положительно
растерялась от ужаса. Что нам делать?
Магнусен пожал плечами, медленно опустился в кресло и длительно
улыбнулся, как улыбается человек большого жизненного опыта. Слово "нам"
приятно пощекотало его.
- Вы все-таки расскажите по порядку, - сказал он, искоса поглядывая в
створчатое зеркало. Оно дважды отразило его худощавое, бритое, энергичное
лицо, его осанку кавалерийского офицера и, наконец, его плюшевый однобортный
пиджак. Осмотрев самого себя, Магнусен бросил осторожный взгляд на мягкий
пеньюар Карен, пытаясь предоставить себе ее наготу.
- Ну, что же вам еще оказать? Говорю же вам: это был бред. И кроме
того, угрозы. Я была так ошеломлена, что не успела хорошенько вникнуть в его
слова. И еще он мне что-то рассказывал о своей бабушке, которая посвятила
всю свою жизнь этому непонятному коралловому острову. И каким-то образом это
связано со льдинами, плавающими теперь по океану. Словом, вздор! Ничего
нельзя было понять. Нет, нет, он несомненно рехнулся.
Магнусен поднял голову, прищурил глаза, точно вызывая далекие образы, и
сделал отрицательный жест.
- А вы знаете, - сказал он, немного подумав. - Его бабушка
действительно была не совсем обыкновенная женщина. Я ее помню. Она жила
очень замкнуто. Говорили, что она увлекается потусторонними силами и что на
полуострове Флорида она выстроила какой-то таинственный храм.
Карен воскликнула:
- Да, да, он мне тоже упомянул о Флориде. Будто там находятся преданные
и верные ему люди. Они же и ждут его.
Магнусен продолжал:
- На меня, однако, она не производила впечатления сумасбродки. Это была
крепкая, деловая и властная женщина. По крайней мере, она отлично вела свои
дела, и своего сына, отца Георга, держала, как говорят кавалеристы, на
мундштуках.
- Так что же вы предполагаете? - с капризным разочарованием спросила
Карен.
Магнусен помолчал, недоуменно вытянул губы и осторожно, чтобы не
раздражать Карен, ответил:
- Я думаю, что в словах Ларсена есть какая-то правда. Он, конечно,
расхвастался немного, - в конце концов, он мальчишка! - но что-то есть. И
теперь я припоминаю: однажды, в минуту откровенности, он сказал, что у него
имеются серьезные обязательства перед предками. Так и сказал: "перед
предками". Я тогда уже задумался над его словами: о каких обязательствах
может идти речь? Ведь не наследник же он престола! Что касается Флориды, где
его кто-то ожидает, я думаю, что это верно. Ведь мы тоже едем в эти места.
Остров св. Фомы - это не так уж далеко от Флориды.
- Какая-то фантастика! - огорченно заметила Карен. - Все это не
укладывается в моем мозгу. И я простить себе не могу, что согласилась на это
дурацкое путешествие.
Магнусен спросил:
- А что он говорил о пловучих льдах?
Она широко раскрыла глаза. В них явно отражалось возмущение.
- Вы, я вижу, серьезно относитесь к этому вздору? Вы стараетесь
серьезно вникнуть в его безумную болтовню? Ведь это был бред сумасшедшего
или пьяного человека. О чем он говорил? Да, будто коралловый остров
предназначен для того, чтобы отвести Гольфстрем. И что остров уже поднялся.
- То есть как это поднялся?
- Ах, Боже мой, точно я знаю! Я только могу повторить его слова: остров
поднялся, вырос. Поэтому и льдины появились. А подробностей, уж пожалуйста,
не требуйте от меня. Я ничего не поняла. Да и никто бы ничего не понял.
Потому что в лучшем случае это неудачный сценарий для фильма. Я знаю только
одно. Я никогда ни перед кем не робею. Никогда. Но сумасшедших я боюсь
смертельно.
Магнусен покачал головой.
- Нет, он не сумасшедший.
- Тогда, значит, я сама помешалась, - обидчиво сказала Карен и от
досады задвигала бедрами.
- И это не так, - спокойно и серьезно заметил Магнусен. - Вы просто не
хотите придавать значения его словам. И вы не разобрались в них.
- А вы?
- Я... кое-что приходит мне в голову. Мне только не хватает некоторых
подробностей. Я, например, не понимаю, что значит "остров вырос". Как это
понять?
Она пожала плечами и резко бросила:
- Перестаньте! Я не могу слышать вашего серьезного отношения к его
дикой болтовне. Еще немного, - и я подумаю, что вы в заговоре с ним.
Магнусен засмеялся, взял ее за руку у самого локтя и восхищенно сказал:
- Вы обворожительны; в своей непосредственности. Я с ним в заговоре? Уж
если возможен заговор, то я предпочел бы иметь своим сообщником вас, а не
его.
- Мне не до шуток, Магнусен. И вдобавок, уже второй час. Вы лучше
скажите, что нам делать?
- Прежде всего, вы успокойтесь. Во-вторых, что мы можем предпринять
среди океана? Ровно ничего. В-третьих, станьте Далилой и выведайте у
хвастливого Самсона его тайну. До конца узнайте. Тогда нам будет ясно, с кем
мы имеем дело.
Карен скрестила свои полуобнаженные руки, задумалась и недовольно
сказала:
- Я боюсь, что не выдержу своей роли. Ведь надо будет изобразить
любопытство и восторг. Я этого не смогу. И уверяю вас, что все это лишнее.
Он просто сошел с ума от ревности и бессилия.
- От ревности? К кому же?
- К тому, кто умнее его и сдержаннее. И он прав: я его действительно
возненавидела. А сейчас, когда от него никуда нельзя укрыться, я его
положительно боюсь. Вот увидите: он задушит меня.
Магнусен встал и приблизился к Карен. В глазах его засветили живые,
бегающие огоньки.
- Ничего, - сказал он глуховатым, но нежным голосом. - Положитесь на
меня. Я никому не дам вас в обиду.
И, нагнувшись, он жарко поцеловал ее в плечо, которое - он это ясно
почувствовал - слегка вздрогнуло, поднялось и задержалось у его губ.
- Я ненавижу этого мальчишку! - с яростью пробормотала она. - И я бы
много дала, чтобы хорошенько его наказать.
Магнусен лукаво, очень лукаво, повел бровями и с холодной жесткостью
сказал:
- Самый лучший кнут для лошади - это тот, который сделан из лошадиной
кожи. Как вы полагаете?
Карен вопросительно посмотрела на него, подумала немного и,
усмехнувшись, пушистыми ресницами, смущенно произнесла:
- Остроумие никогда не покидает вас. Вы умница. За это я вас и люблю.
После этого Магнусену совсем нетрудно было разрядить все ее
возбуждение, гнев и страх одиночества, которые в умелых руках легко
превращаются в доверчивую, покорную и безмолвную страсть.
IX
Размякший Самсон поддался сразу. Изумленно-восторженные глаза Далилы, в
которых он увидел свое величие, в полчаса исторгли из него все то, что он
узнавал годами. Не вдумываясь в его слова, она старалась лишь запомнить все
им сказанное, чтобы передать затем Магнусену, который, расставшись с ней под
утро, обронил загадочную фразу:
- Если это действительно так, Георг совершил величайшую гадость.
Сонная, уставшая, она не успела расспросить Магнусена, в чем дело, и
теперь, разъедаемая любопытством, торопилась беседу с Георгом как можно
скорее закончить.
Но исповедавшийся Самсон ни за что не хотел, уходить. На спуская
обожающе-ненасытных глаз с утренне свежей и бесстыдно-стыдливой Карен, он
ждал ее ответных излияний и патетической нежности: женщина узнала о своем
возлюбленном такие необычайные вещи, приподнимающий его до высоты героя - и
остается спокойной?
Бессильная усмешка пробежала у него под глазами и быстро схлынула с
лица, оставив под собой мертвенную бледность. В другое время он обиделся бы
надолго, на два-три дня, но теперь он никак не мог покинуть Карен: поместив
в ней свою тайну, он ревниво оберегал вместилище этой тайны, вздыхающий и
молчаливый.
Карен нервничала. Будь это на суше, - где угодно! - она бы легко
придумала способ отделаться от его назойливого присутствия, но что сделаешь
на пароходе, посреди океана!
- Выйдите, я переоденусь.
Он часто бывал при том, как она одевалась, и неизменно любовался ее
упругим, зазывающим телом. Поэтому он сказал:
- От меня у вас нет тайн.
Карен строго сдвинула свои бархатные тесемки над глазами и отчеканила
по-театральному:
- Раз я прошу, значит надо, чтобы вы ушли.
Он тяжело, неохотно поднялся и, хмурый, злой, вышел из каюты и стал за
дверью.
Через замочную скважину Карен увидела, что он стоит в коридоре и громко
начала полоскаться в воде.
Георг с обиженным лицом потоптался на месте и раздраженно крикнул:
- Я буду ждать вас в курительной комнате.
Тогда Карен, быстро набросив на себя платье, выбежала из каюты и
бросилась искать Магнусена, дрожа от волнения, любопытства, а больше всего
от опасения, что не найдет его.
Поиски продолжались около получаса. Она побывала на променадендеке, где
бесшумно толпились пассажиры, часами высматривавшие горизонты, - не
покажется ли еще один айсберг. Магнусена здесь не оказалось. Затем Карен
спустилась на корму; тут дети и старики следили за логом - шустрой веселой
змейкой, которая, извиваясь, догоняла пароход и тем самым отбивала счет
пройденным узлам. Меланхолически тусклые глаза стариков, вероятно,
усматривали в этом движении неумолимый бег уходящего времени. Магнусена не
было и здесь.
Нервничая и кусая губы, Карен вернулась внутрь парохода и стремительно
обошла гулкие коридоры всех этажей. В одном месте навстречу ей попался
хорошенький лифт-бой. Занятая мыслями о Магнусене, она все же нашла время
улыбнуться этому подростку. Он заметил это, испуганно захлопал веками и
замедлил шаги. Когда же они поравнялись, он смущенно прижался к стене, жадно
вдохнул в себя пробегающий запах духов и вдруг замер, устремив свои большие
темные глаза в вздрагивающие бедра Карен. Лицо его вытянулось и побелело.
Голова поникла. Через одно мгновение густая краска залила ему щеки и уши. Он
встрепенулся и бросился бежать, точно стыдясь самого себя и своих
необычайных и странных мыслей. Карен, успевшая заметить смущение мальчика,
лукаво улыбалась, чувствуя позади себя его пристальный взгляд. Но на этот
раз она улыбалась самой себе.
Как раз в это время она увидела Магнусена. Он выходил из большого зала,
где занимались гимнастикой. Карен быстро побежала к нему и, не подавая руки,
не здороваясь, стала вполголоса, интимной скороговоркой, передавать ему
подробности своей дополнительной беседы с Георгом.
Магнусен слушал ее с напряжением, особенно когда до него долетали
брызги ее растрепанных, незаконченных фраз, щурил глаза, сухо улыбался и
несколько раз потрогал кончики туго накрахмаленного воротника. Когда все ему
было передано, он с жесткой усмешкой обронил свою краткую резолюцию:
- Какая подлость! Предать Европу!
Карен неприязненно поморщилась. Слово "Европа" вызвало в ее
представлении передовую статью из газеты. Это сразу определило в ее глазах
тему предстоящего разговора с Магнусеном как скучную, ненужную, и она
нетерпеливо всплеснула руками.
- Оставим Европу в покое! - с досадой воскликнула Карен. - Мне сейчас
не до Европы. Я думаю о том, как нам избавиться от сумасшедшего.
- Это касается и Норвегии, - улыбнувшись, сказал Магнусен.
- Норвегии? При чем здесь Норвегия?
Молчаливая, снисходительная улыбка Магнусена, его сдвинутые брови, его
спокойствие привели Карен в замешательство. Судьбы Европы ее меньше всего,
понятно, интересовали. Но Норвегия... Норвегия - это другое дело: это
родина.
- При чем здесь Норвегия? Право, мне начинает казаться, что у вас
тоже...
- Что я тоже сумасшедший? Нет, дорогая Карен, я в здравом уме. Я только
немного взволнован неожиданным даром нынешней ночи.
Карен, отмахиваясь от его слов, нетерпеливо спросила:
- Но все-таки, при чем же здесь Норвегия?
Он стал объяснять: отвод Голфстрема к Гренландии несомненно заморозит
побережье северной Норвегии; вот отчего с севера хлынули на юг лопари; вот
отчего вздорожали дрова.
- Само собой разумеется, - с высокомерной гримасой закончил Магнусен, -
Георг прихвастнул, приписывая это гигантское дело только себе. Сидя
безотлучно в Копенгагене, по-моему, он вообще ничего не делал. Должно быть,
существует компания, и скорее всего американская, которая и осуществляет
этот старый, несколько фантастический проект. Георг же, вероятно, состоит
одним из самых маленьких пайщиков: денег у него ведь не так уж много. Это
очень возможно. И я бы решительно ничего не возражал против осуществления
его идеи (она сама по себе мне даже нравится), если бы тут не было
предательства: Георг, отводя Гольфстрем, предает Европу.
Карен слушала Магнусена с нарастающим ужасом, от которого рот ее стал
круглым.
- Так значит, вы на самом деле считаете все это правдой?! -
заговорщицким шепотом спросила она, впиваясь в него глазами.
- Да, - ответил он спокойно. - Мы, вероятно, и едем по этому делу.
Должно быть, предстоит собрание акционеров. Ради этого он и помчался. Дело,
очевидно, близится к концу. Таким образом, и мы с вами до некоторой степени
являемся участниками предательства: я помогаю предавать Европу, вы -
Норвегию.
- Глупости! - резко бросила Карен и задвигала бедрами. - Вы меня просто
дурачите.
Магнусен нервно потрогал кончики воротника и серьезно заметил,
разглядывая свои посиневшие ногти:
- Я говорю то, что думаю. И полагаю, что нисколько не ошибаюсь.
Карен растерянно оглянулась, сжала пальцы и негодующе воскликнула:
- Эта дурацкая история мне надоеда. Нет, так или иначе, но я немедленно
возвращаюсь!
Магнусен тускло улыбнулся.
- Если позволите, с вами возвращаюсь и я. Но для этого надо, во-первых,
сначала доехать до Пернамбуко, а во-вторых, не дать Георгу догадаться о
вашем решении. Иначе он последует за вами. А пока что советую вам скрыть
свое негодование, немного подпудрить лицо и пойти позавтракать. И лучше
всего, чтобы не возбуждать у ревнивца никаких подозрений, мы отправимся не
вместе. Завтрак сегодня отличный: лангуст, трюфели, инд...
Гонг и фанфары, возвещая о втором завтраке, заглушили сообщенное им
меню.
X
Рейд в Пернамбуко как был неудобным, так, вероятно, останется неудобным
навсегда - без соответствующих сооружений и без пристаней. Раз тридцать
серьезно поговаривали о том, чтобы привести этот важный порт восточной
Бразилии в надлежащий вид, но все планы и проекты растворялись в косности и
лени болтливых бразилейро, больше доверяющих природе, чем творчеству
человека.
Рейд отстоит от желто-зеленого города в шести километрах. Когда
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг