- Мне кажется, Игорь, - сказала она наконец, - ты взялся не с того конца.
Видишь, один раз тебе сошло, но нельзя же повторять всякий раз... Не знаю, на
что ты рассчитывал сегодня. Может быть, я виновата, я неправильно тебе
объяснила. Но, если хочешь, если ты будешь работать, я могу помочь тебе на
тренировках.
Инстинктивно чувствуя, как Игорь страдает, Валя поженски жалела его. Она
даже считала себя обязанной помочь Игорю стать на правильную дорогу, уж если
дружба с ней завела его на тропу обмана и неведомых ухищрений.
Но Игорь был слишком зол, чтобы оценить все великодушие Вали.
- Ты ничего не понимаешь, Валя! - грубо ответил он. - Я сам не понимаю. Я
могу выиграть дистанцию сейчас. А полчаса назад не мог. Не знаю почему. Но я
все равно буду чемпионом.
Валя выдернула руку из-под локтя Игоря.
- Кроме всего, ты еще и хвастун! - сказала она, презрительно поджимая
губы.
9.
Но Игорь действительно стал чемпионом. И это было так же удивительно, как
его первая победа на лыжном кроссе.
Правда, нашел он себя (как выражаются в спортивиых кругах) не в лыжах.
Лыжный сезон кончился на двадцатикилометровой гонке. Вскоре началась бурная
весна. Пушистые снега растеклись грязно-желтыми потоками, и Игорю пришлось
поставить лыжи в дальний угол чулана
на лестнице.
Но едва подсохли беговые дорожки, Игорь появился на стадионе и шутя разбил
всех бегунов на все дистанции.
Здесь не могло быть подвоха, какого-нибудь фокуса с "таинственным
автомобилем", перевозившим Игоря от контролера к контролеру (теория Феди
Федоренкова).
Игорь был на виду у всех, от старта до финиша. Он кружил перед глазами
зрителей, раз за разом проходя четырехсотметровый овал беговой дорожки. На
соревнования с участием Игоря даже скучно было смотреть. Он брал с ходу; если
не вел сразу, то вырывался вперед на первом же повороте и дальше спокойно
уходил от своих соперников, легко выигрывая у них целые круги. Борьбы не было.
Игорь шел впереди, затем легко догонял отставших, обходил их и опять вырывался
вперед. Некоторые шли рядом с ним сто-полтораста метров, но сразу теряли
дыхание и вынуждены были сойти.
Игорь показывал очень хорошие результаты на коротких дистанциях,
великолепные - на средних и совершенно фантастические - на длинных. Что там
мировые рекорды! Игорь улучшал их на целые минуты. Десять километров он прошел
за девятнадцать минут и сорок четыре секунды, превзойдя мировой рекорд на
десять минут с секундами. Даже нельзя было называть такой результат рекордом.
Это было немыслимым явлением в спорте.
Об Игоре стали говорить, стали писать. Его портреты появились во всех
спортивных газетах вместе с самыми невероятными биографическими сведениями.
Игорь узнал о себе, что в детстве он увлекался футболом, что еще в
пионеротряде взял первый приз по бегу, а в институте активно руководил
физкультурной работой. Он послал опровержение в газету, но опровержение
почему-то не поместили.
Даже из-за границы приходили к Игорю, газеты с непохожими портретами и
огромными черными заголовками.
"Человек или ракета?" кричали газеты. "Необычайный успех русского
бегуна"... "Устои спорта поколеблены", говорит тренер Шарль Бзансон"... "Для
меня нетневозможного", заявляет человек-ракета"... "Все билеты до конца сезона
проданы"... "Вновь Россия удивляет мир"... "Спешите посмотреть
человека-ракетут"... "Он не знает усталости"... "Перед нашими глазами -
невероятное"... "Можно ли считать русского чемпиона человеком. "... и т. д.,
до есконечности. Вместе с международными комиссиями, приехавшими убедиться в
подлинности рекордов Игоря, прибыл Морис Бра, автор известной книги "Бег как
наука".
Бра прибыл специально для изучения техники Игоря. Но у Игоря не оказалось
никакой особенной техняки. Чемпион бегал, как самый заурядный третьеразрядник.
Он брал старты не слишком умело, никак не рассчитывал силы, делал массу
ненужных движений и... оставлял за собой величайших бегунов.
И в предисловии к семнадцатому издатнию своей известной книги Морис Бра
написал буквально следующие слова:
"Если вы хотите научиться экономным движениям, где все рассчитано до
сантиметра, правильной и умной работе рук, верной постановке головы изучайте
Жоржа Бовэ.
Жюль Лядумег научит вас правильному расчету, умению распределить силы,
темпу старта и финиша.
Но ничему не учитесь у русского чемпиона Игоря Надеждина. Вы не найдете у
него ни техники, ни расчета, ни дыхания. Здесь - все от бога. Здесь нечему
учиться. У Игоря Надеждина есть ноги, сердце и легкие. Они работают. И наши
органы так работать не могут".
10.
В конце концов, вероятно, так и было. На все просьбы научить своей технике
- как говорят, обменяться опытом - Игорь отвечал:
- Я не знаю, как я бегаю. Я просто бегу - и все. Стараюсь работать как
можно быстрее...
В результате все признали Игоря необъяснимым явлением, чистым самородком,
спортивным гением. И на этом сошлись в конечном счете все специалисты,
писавшие об Игоре: Игорь - гений, а гения ни судить, ни объяснить невозможно.
Он сам собой. Он так может, потому что он так может.
И только институтские товарищи упорно не верили в мирового чемпиона. "Где
был этот самородок два месяца назад? - говорили они. - Почему он прятался?"
Сам Игорь принимал свою славу вполне пристойно и скромно. Он упорно
уклонялся от почестей, старался не принимать ценных призов, приводя совершенно
неубедительные доводы, что он, дескать, человек совершенно особого физического
склада и нельзя давать ему призы, предназначенные для людей с обыкновенным
телосложением. Спортивные комиссии, выслушав заявление Игоря, единогласно и
восторженно присуждали приз все-таки ему - единственному в своем роде и
непревзойденному. И тогда происходило непонятное. Получив приз, Игорь отсылал
его бегуну, пришедшему к финишу вторым.
За полтора месяца Игорь без всякого напряжения и с первой же попытки побил
мировые рекорды по бегу на двадцать, десять, пять километров, три тысячи,
полторы тысячи и восемьсот метров. Даже на одной из труднейших дистанций -
четыреста метров - он сумел улучшить время на две десятых секунды. Это было
настолько чудесно и необъяснимо, что оставалось действительно признать Игоря
человеком особого физического склада.
Может быть, все дело было в его замечательном сердце? Во всяком случае,
врачи, исследовавшие его, не обнаруживали обычного для спортсменов учащения
пульса, который доходил до двухсот пятидесяти у спринтеров , а у Игоря едва
достигал ста.
К сожалению, Игорь категорически отказался дать два литра своей крови для
исследавания в Центральный гематологический институт. Он заявил, что кровь
нужна ему самому.
- Уж если я своеобразное явление, - сказал он, все равно на мне ничему не
научишься.
И под этим предлогом он отказался от медицинского наблюдения во время
тренировок, а заодно и от опытных тренеров, массажистов и парафиновых ванн.
Кое-кто говорил, будто бы Игорь вообще не тренируется, хотя это и звучало
не очень правдоподобно. Но такие мелкие чудачества можно было бы, конечно,
простить необычайному спортивному гению.
Игоря признали неожиданно, и признали необыкновенным. Болельщики
превозносили его до небес, спортсиены хвалили за простоту и скромность, а
администраторы стадионов - за то, что он никогда не жаловался на беговую
дорожку и не требовал невесомых туфель с вечными шипами.
11.
Наконец Игоря признали и в институте. Пришлось признать. Самим же
студентам приятно было говорить: "Я учусь с Надеждиным... Да, да, с тем
самым..."
Лед сломался как-то сразу, и теперь каждый наперебой старался упрочить
отношения с знаменитостью, оказать Игорю мелкие услуги, напомнить о себе. И
каждый из старых и новых приятелей считал своим долгом отвести Игоря в сторону
и, осторожно похлопывая по плечу, спросить трагическим шопотом:
- Игорь... Между нами: как ты стал чемпионом?
Сначала Игорь смущался, что-то рассказывал о долголетних тренировках,
обливаниях холодной водой, о том, что врачи говорят ему о каком-то переломном
возрасте, о наступившей спортивной зрелости. Но вопросы не прекращались.
Тогда Игорь стал отшучиваться. Толстому Феде Федоренкову он объяснил свои
успехи диэтой: с утра - мороженое, вечером - кислая капуста, и больше ничего.
Нине Зальцман, увлекавшейся гипнозом, он выдумал зловещую историю о духах
древнегреческих атлетов, бегающих вместо него по стадиону. Красноносому
Журавлеву Игорь шепнул на ухо, что все дело в спирте: надо пить беспросыпу
трое суток перед выступлением. А когда "близкие" друзья обижались на такого
рода откровеннсти, Игорь пожимал плечами:
- Ну, что вы спрашиваете? Тренируюсь, работаю. Вот и получается.
И когда в клубе "Медик" в сотый раз зашел вопрос о необъяснимых успехах
Игоря, тот же Журавлев высказал общую мысль:
- Пусть Валя спросит. Вале он скажет.
- Почему именно мне? У меня с ним такие же отношения, как со всеми, -
возразила Валя чересчур поспешно.
Но ехидные, всевидящие подруги набросились на Валю все сразу:
- Валечка, не притворяйся! "Такие же отношения"! А почему ты раньше всех
знаешь о всех рекордах Надеждина? Спроси сейчас, какие секунды показал
Надеждин в последний раз, - кто ответит, кроме тебя? Никто.
Валя смутилась. Неужели действительно она особенно интересуется Игорем и
все это видят? Но это же вполне естественно. Если бы у Федоренкова или у
Журавлева были такие рекорды, она бы знала их тоже. Даже наоборот: она в ссоре
с Игорем, почти не разговаривает с ним, с тех пор как он так грубо отказался
от ее помощи. Теперь она сама видит - смешно было любительнице предлагать
помощь и советы мировому чемпиону. Но, так или иначе, Игорь был непростительно
груб. Потом он, правда, старался загладить свою грубость, много раз подходил с
приглашениями, с билетами. Валя всегда отказывалась. Она нарочно не
разговаривала с Игорем. Пусть не думает, что его слава имеет для нее значение,
что рекорды оправдывают грубость.
Заметив смущение Вали, Коля Казаков, что-то слыхавший о разговоре на
лыжной гонке, поспешил ей на помощь.
- Валя не пойдет. - сказал он. - Это для нее неудобно.
Но Валю возмутили эти слова. С какой стати Казаков высказывается за нее!
Она сама знает, что ей удобно и что неудобно. И только из чувства противоречия
Валя объявила:
- Ничего особенного я тут не вижу. Возьму и спрошу.
Игорь очень обрадовался, когда Валя подсела к нему на уроке английского
языка, как в старые времена. Опять они читали простые и премудрые фразы из
учебника и Валины пушистые волосы касались щеки Игоря.
- "What will you do in the Sunday? Что вы делаете в воскресенье? - читали
они. - В воскресенье я занимаюсь спортом".
- А помнишь, как я уговаривала тебя заниматься спортом? - неожиданно
сказла Валя.
Игорь кивнул головой. Он помнил очень хорошо.
- Ты, наверное, смеялся надо мной про себя, - продолжала Валя. -
Прикидывался новичком, а сам тренировался по секрету.
- Я не тренировался по секрету, - просто сказал Игорь.
- Но как же ты стал чемпионом без тренировок?
Игорь услышал вечный подозрительный вопрос: "Как ты достиг этого?" - и со
вздохом отодвинулся.
- Валя! - сказал он. - Я мог бы ответить тебе так же, как и другим:
"Работал над собой". Но дело не только в этом. Дело в том, что мне помогает
один человек. И я дал ему слово ничего не говорить об этом... И тебя прошу...
- Старый тренер, да?
- Он старик и сам выступать не может... - Игорь замялся. - И не спрашивай,
Валя. Именно тебе-то я и не хочу лгать, потому что из-за тебя только все это
случилось. На каждом выступлении - да что, на каждом метре дистанции я думал:
"Валя об этом услышит, Вале это понравится". И что бы я ни делал, я всегда
спрашиваю себя: "А как бы отнеслась к этому Валя?" Я мог бы сделать все, что
ты захочешь, все, что ты потребуешь. Каждый день, каждая минута - только о
тебе, только для тебя! Валя, Валя... больше я ничего не знаю. Тебе смешно,
наверное, все, что я говорю?
Валя чуть-чуть дотронулась до руки Игоря.
- Не надо, - шепнула она. - Это не смешно, это... это... Словом, не
надо... Потому что я могу быть только другом тебе. Но я даю слово: я буду
настоящим другом.
На перемене товарищи окружили Валю.
- Ну? - хором спросили они.
- Ничего нового, - уклончиво сказала Валя. - Говорит, работаю и вам
советую.
Она, чувствовала, что не могла нарушить слово настоящего друга.
12.
- Приезжай, - сказала Валя и повесила трубку.
- Опять Надеждин! - недовольно протянул Коля Казаков. - Зачастил он к
тебе. Последний месяц просто не выходит из твоего дома.
- Он по делу, - сказала Валя. - У него на стометровке...
Игорь привел в смятение спортсменов всего мира. Скромно заявив в частной
беседе, что намерен побить все мировые рекорды по всем видам спорта. Газеты
были потрясены этим чудовищным заявлением. Но от русского самородка всего
можно было ожидать.
Сейчас Игорь хотел побить мировой рекорд в беге на от сто метров. Прежде
он не брался за эту дистанцию, зная, какое значение имеет на ней техника бега,
и старта в особенности. Игорь, как известно, не владел техникой в достаточной
мере, он брал исключительно быстротой и выносливостью как раз на длинных
дистатнциях, где старт не играет большой роли. Но, завоевав все дистанции - от
двадцати тысяч до четырехсот метров, - Игорь обратился к классической
"стометровке". Поставить мировой рекорд здесь было заманчиво. Именно на этой
дистанции человеческие возможности, казалось, были исчерпаны.
С 1927 года, когда Корниенко поставил всесоюзный рекорд, пробежав сто
метров за 10,7 секунды, этот результат держался тринадцать лет, пока Головкин
не улучшил его на 0,1 секунды. Мировой рекорд - 10,3 секунды - также держался
годами. Десяток спринтеров Америки, Европы и Азии показывали это время и не
могли его побить, пока негр Оуэнс не пробежал сто метров за 10,2 секунды.
Другой негр, Пикок, один раз в жизни показал время - 10 секунд ровно, но этот
результат не засчитали из-за попутного ветра.
Казалось, человеческий организм уперся здесь в какую-то стену, предел
физиологических возможностей, если спринтеры всего мира тратили десятки лет,
чтобы продвинуться на одну десятую секунды. Но Игорь, уже сломавший столько
пределов, с легкостью заявил, что намерен поставить рекорд и на ста метрах.
Он потратил много дней, старательно изучая старт, как отметили
корреспонденты в записных книжках, "чемпион чувствует себя очень уверенно,
шутит с товарищами и расспрашивает о премьере в Малом театре".
"На старт!" Ветерок треплет высоко поднятый красный флажок. Ветер боковой
- Игорю не угрожает судьба Пикока. У соседей лица налиты кровью. Игорь сам
волнуется: не прозевать бы... "Внимание! Марш!!" Команда не слышна в звуке
выстрела пистолета стартера. Флажок резко обрывается вниз, разгибаются спины,
вылетают на дорожку тела. Мелькают кулаки, колени в темпе барабанной дроби.
Старт взят правильно. Темп. Темп. Темп. Ленточка финиша.
Игорь приходит третьим, со временем 11,4 секунды. Он два, и три, и четыре
раза проходил дистанцию, чего не делает ни один спортсмен, и всякий раз
показывал то же время.
Он взял секундометриста из клуба и занимался с ним отдельно. Результат был
тот же самый - 11,4. Один только раз получилось 11,2, но, может быть, ветер
дул в спину, а может, Игорь сорвал старт...
И тем не менее сегодня Игорь вновь выходит на старт стометровки. Об этом
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг