- Может быть, не первая, лучше вторая, для верности, - улыбнулся
председатель.
Нет, гость настоятельно просил, чтобы первый ток пошел в Джанджаристан.
Их страна хочет принять участие в исследовательской работе. Сколько же раз
проверять? Опытная передача уже состоялась.
И дальше пошел деловой разговор: откуда выгоднее взять ток, где имеется
свободная энергия, где ставить вышки, когда успеет изготовить космотроны
наша промышленность. И, подводя итоги довольно короткому обсуждению,
председатель сказал Новиковым:
- Итак, энергию вы получите в Мезени, на новой электростанции, пока еще
не загруженной. Там идет ледяная стройка. За одну зиму обещают соорудить
плотину, к весне пустить турбины. Валентин Николаевич пусть едет туда,
готовится принимать ток. А Сергею Федоровичу придется отправиться на юг, к
нашим гостям, в Джанджаристан.
Стояла зима. Пухлый снежок падал на выскобленные тротуары. Новиковых
поджидала машина у подъезда, но они отпустили ее, пошли пешком, подавленные
радостью и ответственностью. Шутка сказать, передача энергии за границу -
государственное дело! И это поручено им, Сережке и Валентину, вчерашним
школьникам с московской окраины... Впрочем, школа была не вчера -
давным-давно, десять лет назад.
Сергей шагал молча, солидно, как бы боялся расплескать торжество. А
Валентина распирала радость. Он снял шапку, подставил снежинкам
разгоряченный лоб, потом разбежался и вслед за мальчишками прокатился по
замерзшей луже.
- Сережка, мне хочется что-нибудь выкинуть. Давай играть в снежки!
- Стыдись, ты же солидный ученый, деятель международного масштаба.
- А все-таки молодцы мы с тобой!
- Только не смей зазнаваться.
- Все равно, я зазнаюсь. Я обязательно зазнаюсь!
Глава пятнадцатая
СПОР О НАСИЛИИ
1
Поутру была зима. Сергей простился с другом на снежной равнине
подмосковного аэродрома, садясь в самолет - ярко-белую остроносую птицу с
узкими крыльями, отогнутыми назад, и приподнятым хвостом. Со старта она не
тронулась, а рванулась, как бы прыгнула в небо, разом выскочила за облака и
понеслась над пышными клубами, похожими на взбитые сливки. За облаками тоже
была зима. Но обедал Сергей уже на юге. Снега там не было, зима, холод
остались позади. Южане в узорчатых тюбетейках ели жирные наперченные блюда в
привокзальном ресторане. На голубом небе сияло ласковое солнце, оно заметно
грело лицо.
Снова в пути. Под крыльями - горы с полосками тумана на голых склонах,
с молочными струйками пенных потоков, с голубой дымкой над долинами.
Мелькнула серебристая лента реки. Сергей знал, что это граница. Внизу еще
теснились неровные глыбы гор, словно обломки взорванного дома, но это были
уже чужие, княжеские горы. Под самолетом плыли скалы и воды князя
Гористани - обездоленная страна, где владельцам электрических лампочек
отрезают носы и уши, а монтеров вешают за ноги на проводах.
И горы ушли назад, потянулась просторная степь. Сергей все ждал, что
начнутся тропики, непроходимые джунгли с тиграми и слонами. Джунглей не
было. Внизу лежала плоская равнина с разграфленными прямыми линиями дорог и
каналов. Там и сям мелькали группы деревьев. Но это были не рощи, а селения.
Мы на севере привыкли к тому, что деревня выгрызает в лесах поляну. Здесь
деревни были зелеными островами в степи, только возле домов, возле колодцев
и каналов могли расти деревья.
И, когда впереди показался большой лес, Сергей догадался, что это
город. Так и было. Самолет камнем ринулся вниз. Улицы, дома, сады
завертелись, как на колесе смеха. Давление заметно повысилось. Казалось, "на
уши нажали пальцами. И Сергей очутился на аэродроме в столице
Джанджаристана. Ему пожимали руку, приветствовали на непонятном языке, и
какой-то проворный юноша накинул ему на шею тяжелый венок из роз. Розы были
обильно смочены водой, за шиворот потекли теплые струйки. Это было
непривычно, но приятно, потому что вечер был душный, а Сергей имел
неосторожность выехать в зимнем костюме.
2
На другой день Сергей проснулся с радостным нетерпением: с таким
чувством когда-то он шел заниматься с Зиной. И сегодня ему предстояло!
свидание с южной красавицей - столицей Джанджаристана, о которой он так
много читал и слышал.
"Нарядно! - думал Сергей, глядя из окна на пальмовую аллею. - Вот бы
Валентин разахался!"
Валентина рядом не было, роль восторженного зрителя выполнял Володя
Струнин. Он был благодарным спутником, всю дорогу находил объекты для
восхищения, удивлялся, всплескивал руками и так радовался, что Сергей
чувствовал себя польщенным, как будто он для Володиного удовольствия создал
горы, города и тропические сады.
- Пальмы похожи на стройных девушек в длинных узких юбках, - оказал
Володя. - А листья, словно руки, выгнутые для танца..
По всей вероятности он подбирал сравнения для письменного отчета Люсе
Вершковой.
Пока Сергей завтракал, за ним зашли провожатые: техник Рамия с
красивыми застенчивыми глазами и переводчик Бха - тот расторопный молодой
человек, который накинул на Сергея мокрый венок на аэродроме. Бха изъяснился
по-русски и еще на шести языках прескверно, но с отчаянной храбростью.
Рамия, видимо, знал русский язык не хуже, но не решался сам обращаться к
Сергею.
- У меня только один день в распоряжении. Покажите все самое
замечательное, - попросил Сергей.
- Уже составлен план, - объявил Бха. - Мы поведем вас в центр города,
вы увидите дворец президента, Джарскую крепость и храм Солнца, элеватор,
автосборочный завод...
- И родильный дом, - добавил техник.
Сергей предложил поправку. Элеватор и родильный дом можно отменить, но
обязательно он хочет пойти в Старый город.
- На базар? Это же уходящее... не характерное, - запротестовал
переводчик.
Сергей понимал, что Бха и Рамия хотят показать свой город с самой
лучшей стороны. Пожалуй, и сам он в Москве не водил бы приезжих по задним
дворам и церквушкам. Но Ахтубин так красочно описывал Старый город!
Они осмотрели дворец, храм Солнца и Джарскую крепость, переходя от
здания к зданию по пустынным аллеям тропического сада. В саду цвели розовые
олеандры, лопоухие бананы шевелили листьями, похожими на зеленые простыни,
чернели тени под многоствольными баньянами.
- А где купить орехов? - осведомился Сергей. - У вас тут принято
кормить мартышек.
И тут же он понял, что сделал промах. Переводчик откровенно рассмеялся,
в глазах техника отразилась обида.
- Вы не найдете мартышек в нашем прекрасном городе, - сказал Бха. - Вот
Рамия может вам рассказать... Говори, Рамия, я переведу.
Да, Рамии было, что рассказать. Прошлое лето - три месяца подряд - они,
студенты техникума, провели в истребительных отрядах. Очищали рощу за рощей,
продирались сквозь колючие заросли, вязли в гнилых болотах. В лесах еще было
проще, труднее приходилось в садах. Не все жрецы согласились отпустить
мартышек к богу Солнца. В иных деревнях студентов встречали камнями и
палками. Рамия просил пистолеты для защиты, ему отказали, велели воевать
убедительными словами.
- И как же вы убеждали?
- Мы показывали фотокарточки. "Вот ребенок Ахмад, семилетний мальчик,
джарис. Засуха сожгла поле его отца. Кого пощадить, кого накормить - ребенка
или мартышку? Ахмад не умрет с голода, если мартышка не будет дергать
колосья на вашем поле. И отец Ахмада накормит вас, когда случится неурожай
на севере".
- Пожалуй, всякий согласится.
Техник, мягко улыбнувшись, показал на свой лоб, рассеченный шрамом:
- Не всякий.
- Им не даром давали девятку, - переводчик ткнул пальцем в грудь Рамии.
В петлице у техника белел эмалевый значок с цифрой "9",
- Что значит - девять?
- Девять предрассудков, - объяснил Бха. - Предрассудок первый: кормить
мартышку раньше, чем ребенка. Когда отряды молодых победили его, Дасья
сказал: "Рано расходиться. Продолжайте борьбу. На очереди второй
предрассудок: начинать жизнь в самревло и кончать в Долине Костей. Потом
есть еще третий, четвертый... Президент назвал девять...
О Долине Костей Сергей слыхал. Еще в 20-х годах в центральной Азии
немощных стариков или больных, которые не выздоравливали недели две,
относили умирать в уединенные долины. Собаки и волки были там могильщиками,
а иногда и палачами. Видимо, и в Джанджаристане существует такой обычай. А
что такое начать жизнь в самревло?
- Глупое суеверие глупых людей! - сердито фыркнул Бха. - Деревенские
думают, что первые сорок дней мать и ребенок - во власти злого духа. Поэтому
женщина идет рожать в самревло - такой сарайчик возле дома - и сорок дней
никто не может к ней подойти, только воду и рис ставят ей на окошко.
- Моя мама умерла в самревло, - грустно сказал Рамия. - Но больше так
не будет. Вот мы уже открыли первый родильный дом.
И Сергей отказался от Старого города, не пошел смотреть пестрый базар,
ковровщиц и резчиков по слоновой кости. Вместе с Рамией он восхищался
черненькими младенцами в белых пеленках, таких же чистых, свежевыстиранных,
стерильных, как в любом родильном доме Советского Союза.
3
Утро - в Москве, вечер - в чужом государстве! Вокруг света в 88 минут!
Техника двадцатого века резко сократила расстояния, земной шар съежился,
стал крошечным. Путешествия вымирают, превращаются в командировки. Бери
чемоданчик, и в тот же день ты в любой части света.
Но, избавив путешественников от хлопотливого пути, самолет избавил их и
от путешествия. Непроходимые горы, знойные пустыни, тенистые леса, шумные
города, бурные моря - все превратилось в немой узорный ковер под сугробами
облаков.
В свое время Сергей облетел вокруг света за полтора часа. Он пронесся
над Тибетом, Индонезией, Австралией, Перу... Увидел множество стран и не
побывал ни в одной. Что он узнал о них? В Тибете темно, над Южной Америкой -
облака, между Англией и Францией виден пролив. Не путешествовал, а
перелистывал географический атлас.
От столицы Джанджаристана до строящейся электростанции было километров
четыреста - полчаса полета. Но Сергей предпочел потратить на путь целый
день, чтобы ближе увидеть страну, где ему предстояло работать. Он должен был
лететь самолетом, но в последнюю минуту передумал. Вместо себя послал Володю
Струнина, а сам поехал на автомашине, взяв с собой Бха в качестве
переводчика и шофера.
Страна была бедной и голодной. Сергей увидел это на первых же
километрах пути. Выезжать пришлось через Старый город. Рядом с Новым он
выглядел совсем ветхим. Но и шумные лавчонки Старого города были роскошными
покоями по сравнению с лачугами пригорода, слепленными из фанерных ящиков,
ржавого железа, циновок и тряпья, или с глинобитными домишками деревень,
крытыми соломой.
Дорога шла степью. От ветра ее ограждали бамбуковые заросли -
"соломинки" высотой в десять метров и больше. У полувысохших речек ютились
хижины. Женщины с кувшинами на голове толпились у колодца. В пыли возились
голые ребятишки. Костлявые, черные от солнца старики дремали в тени. Мужчины
ковыряли сухую землю какими-то корягами. Сергей с трудом догадался, что
перед ним соха.
У каждого колодца, где Бха останавливал машину, народ сбегался
посмотреть на живого "русью". Сергею совали в руки фрукты и цветы, низко
кланялись, рассматривали каждый шов на одежде.
После третьей остановки Сергей оказал Бха:
- Говорите им, что я швед или немец. К чему эти приветствия? Ведь я
лично ничем не заслужил их.
На перекрестках, у колодцев, при въезде в села, как и на всех дорогах
мира, стояли плакаты. Были среди них и рекламные, но чаще попадались с
цифрами: "1 000 000 и 1 000 000".
Встретив их в десятый раз, Сергей' осведомился у Бха, что это за
миллионы. "Миллион тонн стали и миллион орошенных наделов будет у нас в
конце десятилетия! " - с гордостью отчеканил Бха.
Сергей приехал из страны, где производилось около ста миллионов тонн
стали, не считая заменяющей металл пластмассы. Миллион наделов в
Джанджаристане - это примерно полтора миллиона гектаров. На родине Сергея
было орошено уже десять миллионов гектаров в Заволжье, десять миллионов
гектаров в Средней Азии. На очереди стоял проект переброски сибирских рек на
юг - еще девяносто миллионов гектаров орошенных земель. Но Сергей сдержал
снисходительную улыбку. Не годится смеяться над начинающим ходить ребенком,
упавшим на гладком полу. Все мы были детыми когда-то, потом выросли.
Чем дальше на запад, тем пустыннее становилась земля. Посевы
встречались все реже, выделялись только яично-желтые квадраты горчицы. По
горным отрогам ползали овцы. На голых скалах, как утесы, возвышались замки.
Когда-то здесь проходила граница страны, эти замки охраняли ее от
кочевников, принимая первый удар, как Великая Китайская стена.
- Кто живет сейчас в замках? -поинтересовался Сергей.
- Как и прежде - князья, свита, прислуга, - ответил Бха. - Мы против
насилия. Пусть каждый хранит достояние своих отцов. Когда у нас будет
миллион наделов, желающие смогут уйти от князей, переселиться на
государственные земли. До той поры надо потерпеть.
"Князья-то потерпят, им не к спеху", - подумал Сергей. Но вслух не
сказал ничего. Он приехал сюда как инженер - поставщик электричества, не для
того, чтобы рассуждать о политике.
Впрочем, нельзя было не спорить с Бха. Переводчик настойчиво
расспрашивал Сергея о советской жизни, расспрашивал подробно, пристрастно и
все пытался уличить Сергея в противоречиях:
- Вы оказали, что у вас все могут учиться, а в институтах конкурсные
испытания. Значит, не все?
- Вы сказали, что у вас изобилие машин, а за пятилетку увеличиваете
производство вдвое. Значит, нет изобилия?
- Вы сказали...
Сергей наконец возмутился.
- В чем дело, Бха? Почему вы так упорно ищете у нас недостатки?
- Мы ищем недостатки у всех, - объявил Бха, - сравниваем американский
путь и ваш, чтобы найти свой собственный. Когда я учился, мы в студенческих
спальнях спорили до утра. Мы еще не выбрали...
- Понимаю, -сказал Сергей. - Ваша страна на распутье. Февраль уже
прошел у вас, Октябрь задержался.
- У нас никогда не будет Октября, - заявил Бха. - Мы против насилия...
Тут уж Сергей не выдержал.
- Уважайте Октябрь, Бха! Может быть, ваши угнетатели оказались
сговорчивее именно потому, что они помнили об Октябре. Может быть, в Октябре
у Зимнего дворца русские рабочие проливали кровь и за вашу свободу...
4
Спор кончился неожиданно. Заглох мотор... Машина стала.
Мотор капризничал давно, почти от самой столицы. И Бха последними
словами клял механика, который вчера осматривал машину. Впрочем, Сергей
подозревал, что Бха виноват сам. Он был хорошим шофером в столице, где на
каждом перекрестке мастерские обслуживания.
День кончался. Заходящее солнце раскрашивало небо роскошными тонами.
Над равниной повисла златотканая парча, такая же яркая, как в лавках Старого
города: с багровыми, огненными, оранжевыми полосами. Темнело по-южному
быстро. Краски меркли, парна выцветала, тени ползли поперек дороги...
И вдруг совсем близко, в зарослях, раздался истошный крик... Казалось,
вопил схваченный зверем ребенок.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг