было раскинуто с полдюжины лопарских чумов, Осматривая каменные стены
издали, доктор оживленно спросил: - Долго ли плыть до озера по реке?
- Пустяки,- ответил Колгуй,-до реки два шага отсюда, а лабиринт у
самого истока реки...
- А до острова?
- Не плавал,- отрезал Колгуй,- не знаю. Только с берега озера можно
видеть остров, если нет тумана над водой. Я не совал своего носа в дела
островных чертей, но если я сяду в весла, так доставлю туда вас не дольше,
как за час работы...
- И столько же, чтоб вернуться назад? - с улыбкой спросил тот.
- Если мы выберемся обратно, я доставлю лодку назад, вероятно, за
полчаса! - пробурчал Колгуй.
- Посмотрим,- просто заметил доктор, и впервые старому охотнику
показалось, что все россказни об Острове Духов были по меньшей мере
преувеличены.
Можно с уверенностью сказать, что Колгуй был первым из всех колычан,
кто усомнился в достоверности известного предания, как верно и то, что он
был первым, кто вскоре затем мог убедиться, что сказки об Острове Духов
рассказывались не зря.
Впрочем, в тот момент ему некогда было думать об этом. Доктор бросил
ему на руки поводья и немедленно отправился плутать по коридорам лабиринта,
пробираясь к очагу. Колгуй же, устроив лошадей на попечение скалившего зубы
лопаря, отправился бродить из одного чума в другой, расспрашивая о том,
каковы были уловы рыбы, и осторожно осведомляясь, нельзя ли добыть к утру
лодку.
Лодка нашлась, сделка после осмотра лошадей состоялась к обоюдному
удовольствию. Однако старый, подмигивающий единственным глазом лопарь был
заметно разочарован, когда на ехидный вопрос его - "не собирается ли
охотник со своим товарищем отправиться на Остров Духов" - Колгуй сурово
ответил: - Как раз наоборот. Мы хотим спуститься вниз.
- А,- вздохнул лопарь,- конечно! Вы получите своих лошадей, когда
захотите.
Доктор был доволен своим проводником. Он не только поблагодарил его,
но уверил с улыбкой: - Несомненно, что мы вернемся назад так же
благополучно, как прибыли сюда, благодаря вашей опытности, ловкости, знанию
и заботливости.
- Если бы вы были не только доктором, но и колдуном, я и тогда бы
подождал до послезавтра вам верить! - проворчал Колгуй.
ОСТРОВ ДУХОВ
Жители Севера не избалованы судьбою. Упорная и тяжелая вечная борьба с
угрюмой природою приучила их думать, что путь к счастью загроможден
препятствиями. И, как всякий истый северянин, Колгуй видел в сцеплении удач
скорее угрозу, чем благополучие. Поэтому он с большим удовольствием отчалил
бы от берега в дырявом челноке, чем в просмоленной рыбацкой лодке, к тому
же оказавшейся изумительно легкой на ходу.
Делать, однако, было нечего, и со вздохом он взялся за весла, которые
не подавали ни малейшей надежды на то, что не разлетятся вдребезги, если он
ударит ими о подводный камень.
Все шло как нельзя лучше. Солнце разогнало туман с воды прежде, чем
они выбрались по реке в озеро. Скалистый остров посредине его предстал
перед ними в прозрачной дали с такою четкостью и голубоватая поверхность
воды была так спокойна, что и последняя надежда Колгуя на опасность
плавания исчезла. Ему ничего не оставалось, как покориться. Он закрыл глаза
и налег на весла.
Лодка понеслась стрелою.
Каменистый берег острова, где скалы, как маяки, не давали никакой
возможности уклониться от взятого направления, вырисовывался вдали все с
большей и большей четкостью. Он же и придавал острову характер дикости,
необитаемости. Крутые каменные обрывы, легко принимаемые издали за
искусственно сложенные крепостные стены, охраняли остров с такой
неприступностью, что в самом деле начинало казаться, что остров не мог быть
жилищем человека.
Загадочный спутник Колгуя, стоя на носу лодки, спокойно смотрел вдаль.
Он был недвижен, он не произнес еще ни одного слова после того, как они
выбрались из узкого истока реки на озеро. Колгуй, увлекаясь
увеличивавшейся, скоростью лодки, работал крепкими веслами без боязни их
обломать. Он мгновениями начинал забывать о своих страхах: трудно в самом
деле представить себе свору чертей, нападающих на путников среди веселого
утра на голубом озере, к тому же спокойном, как совесть новорожденного
ребенка.
И вдруг неожиданный шелест за его спиной, движения, колебавшие лодку,
заставили его, подняв весла, оглянуться назад, на своего спутника. Доктора
не было.
Вместо него в лодке стоял высокий индус в шелковом шелестящем халате,
отливавшем на солнце всеми цветами радуги. Белая чалма была глубоко
надвинута на лоб, и, когда на крик Колгуя индус оглянулся, старый охотник
не сразу признал в нем своего спутника.
Тот улыбнулся, сказал тихо: - Что вы кричите?
Тогда Колгуй оправился от испуга.
Он опустил весла, но проворчал сердито: - Если вы хотите распугать
здешних чертей этим балахоном, так не мудрено испугаться и мне. Я не
слыхал, как вы одевались.
- Это единственное средство быть принятым за гостя, а не за врага,-
заметил доктор.
- Может быть, вы и на меня напялите что-нибудь вроде этого?
- Нет. Вы останетесь у лодки и не пойдете на остров. Я не могу
позволить этого...
- Что за черт,- вспыхнул Колгуй,- не собираетесь ли вы и там
распоряжаться?
- Я боюсь, что вы не справитесь за час, как обещали, если мы будем
продолжать наш разговор,- сказал доктор, прекращая беседу и всматриваясь в
даль.
Колгуй, выругавшись про себя, принялся грести со злостью. Это
придавало ему новые силы. Лодка шла ровно и мерно, вздрагивая от удара
весел. Если бы Колгуй мог и имел охоту понаблюдать за своим спутником, он,
вероятно, не раз бы имел повод для того, чтобы, вскинув весла, обратиться к
доктору за объяснениями.
Но он не оглядывался. Доктор же, стоя на носу, вглядываясь вперед,
поднял высоко руки, точно приветствовал кого-то, стоявшего на берегу. Были
ли у него необычайно зорки глаза или он, не глядя даже на берег, не
сомневался в том, что обитатели острова наблюдают за дерзкими
путешественниками, выжидая удобной минуты, чтобы их погубить, но он не
ошибался.
Когда Колгуй, отыскивая подходящее место для причала, оглянулся на
берег, он также увидел бородатых, спокойных людей, стоявших на скале. Их
было шестеро.
Несомненно, они были вооружены, хотя оружие их было незнакомо Колгую.
То были копья, мечи и луки. Однако они не изъявляли ни малейшей готовности
вступить в бой с дерзкими пришельцами. Наоборот, своим маскарадом доктор
как будто расположил их к себе настолько, что, когда лодка ткнулась в
береговую крошечную бухточку, образованную лощинкой между двух каменных
скал, вооруженные люди немедленно двинулись навстречу прибывшему гостю.
Доктор продолжал стоять на лодке, ожидая их. Они спустились со скалы с
проворством и ловкостью людей, привыкших бродить по обрывистому берегу.
Тогда, снова приветствуя их поднятыми руками, обращенными ладонями к
приветствуемым, точно показывая, что в руках гостя не спрятан камень или
какое-нибудь оружие, доктор произнес несколько слов на неведомом старому
охотнику языке.
Обитатели острова молчали. Доктор повторил то же на ином языке, и
тогда странные люди закивали головами и стали ему отвечать.
Колгуй разглядывал собеседников своего странного спутника в немом
изумлении. Они не были похожи ни на чертей, ни на духов. Это были
упитанные, сильные люди с хорошо развитыми мускулами. Черты их лиц были
резки и не очень правильны. Яркие цветные рубахи, длинные, до колен,
прикрывали стройные фигуры. На одном из них, должно быть старшем в отряде,
был накинут синий шерстяной плащ. Откинув его, чтобы освободить правую руку
для ответного приветствия, он обратился к доктору с короткой, как
показалось Колгую, почтительной речью.
Доктор ответил на нее. Когда предварительные переговоры были окончены,
доктор обернулся к своему проводнику и предупредил сухо: - Вы не должны
покидать лодки ни на минуту. По закону жителей острова, всякий, кто ступит
ногою на их землю, становится жителем их страны и рабом и должен будет
подчиняться их законам. Главнейший же закон их заключается в том, что
никто, раз ступивший на остров, не может его покинуть... Вы понимаете, в
чем дело?
- Если бы я даже и забыл о топографах, так мне не нужно было бы долго
объяснять этого. А вы, доктор?
- Я пойду с ними и вернусь ночью.
- А закон?
- Они сделают для меня исключение. Я поручусь за вас, чтобы освободить
береговую стражу от обязанности следить за вами...
- Да уж лучше, если они уберутся отсюда, чтоб не мешать мне выспаться
за две ночи...
Доктор вышел из лодки. Начальник береговой стражи вновь приветствовал
его, затем окружил своими воинами, очевидно для почета, и все они двинулись
по лощине в глубину острова.
Старый охотник, покачивая головою, не без сожаления посмотрел им
вслед. Он не сомневался в ловкости доктора, которому, конечно, удастся
вырваться от этих людей, но сам предпочел бы не только не покидать лодки,
но и носом ее не касаться земли, а стоять поодаль на воде.
Нельзя сказать, чтобы Колгуй не был охвачен любопытством. Еще рискуя
только жизнью, он, может быть, и отправился бы на остров приглядеться
поближе к его странным обитателям. Но, считая свободу свою и независимость
ценностью более существенной, чем жизнь, он не стал бы рисковать этими
вещами даже и в том случае, если бы обитатели острова оказались бесплотными
духами. К тому же, чувствуя себя связанным с доктором обязанностями
проводника, он и подумать не мог о том, чтобы оставить его без своих услуг.
Поэтому, оглядев издали угрюмые скалы, утесы и обрывы каменного
берега, Колгуй спокойно подчинился своей участи. Он устроил на дне лодки
постель, прикрылся, как пологом, одеялом от солнца и растянулся с
удовольствием путешественника, сделавшего добрую половину своего пути. Так
как никто и ничто не нуждалось теперь в его охране, он спокойно заснул в
тот же миг.
Две бессонные ночи и утомительный путь в седле на покачивающихся
лошадках сделали свое дело: старый охотник спал как убитый весь день. Может
быть, он проспал бы и до утра, если бы привычка спать настороже не
заставила его очнуться от странного покачивания лодки и шороха шагов
пробиравшегося к нему человека.
Колгуй открыл глаза, но не пошевельнулся, обманывая крадущегося врага
своим спокойствием. Одеяло, прикрывавшее его от солнца, тихонько
приподнималось.
Прежде всего Колгуй увидел в прозрачных сумерках белой ночи руку,
державшую край одеяла. Это была узкая длинная белая рука с тонкими
пальцами, украшенными кольцами. Несомненно, это была женская рука, и Колгуй
отказался от мысли, блеснувшей у него в первый момент, схватить эту руку и
сошвырнуть человека в воду.
Наоборот, он приподнялся тихо, чтобы не испугать женщину, и даже
пробормотал что-то вроде извинения, скидывая с себя полог.
В лодке в самом деле была женщина. Даже и в сумерках белой ночи можно
было заметить, что она принадлежала к обитателям таинственного острова.
Черты лица ее были правильны и четки. Она была не молода, но красива.
Широкий плащ стеснял ее движения, но не мешал угадывать под ним ее сильную,
стройную фигуру.
Колгуй приподнялся и сел на скамью, готовясь вступить в разговор с
нежданной и довольно-таки приятной гостьей. Но она, смутившись на
мгновение, тотчас же вынула из складок плаща какой-то сверток и, протянув
его Колгую, сказала глухо: - Возьми и прочти после.
Старый охотник принял подарок, свистнув от удивления. Родной язык в
устах этой женщины звучал самой странной вещью из всех виденных им до этого
времени.
Он раскрыл было рот спросить, что это за штука, но женщина с кошачьим
проворством и ловкостью уже выбиралась из лодки.
- Эге, погоди, красавица! В чем дело? - крикнул он, стараясь схватить
ее за конец плаща в помощь не действовавшему на нее окрику.
Прежде чем он мог, однако, сделать это, женщина уже была на берегу.
Крики Колгуя только подгоняли ее, и через минуту раздувавшиеся на быстром
ходу полы плаща ее уже казались смутною тенью, падавшей от прибрежных скал
в лощину.
Колгуй выругался, сплюнул в воду и стал рассматривать нежданный
подарок. Это был свернутый в трубку тончайший пергамент, развернув который
Колгуй, к окончательному своему изумлению, увидел рукопись.
Вглядевшись в строчки и мелкие корявые буковки, он был потрясен еще
более: это были русские буквы и русские слова.
Ошеломленный нежданным открытием, Колгуй забыл о последнем слове
женщины и немедленно принялся за чтение. И при свете дня он был не большим
грамотеем, в сумерки же белой ночи рукопись пришлось разбирать, как ребус.
Тем не менее ему удалось прочесть вот это.
ГИПЕРБОРЕИ
"Кто может поверить мне и кто не сочтет эти записки бредом сошедшего с
ума человека?
Я один из тех шести несчастных, кто был в топографическом отряде,
вышедшем летом 1913 года на юго-восток из Колы с целью точного определения
местонахождения реки и озера Умбы и обследования всей центральной части
полуострова, остающегося и до сих пор никем не исследованным. Кто бы мог
предположить, что никто не вернется из нас назад, и кто бы из нас поверил в
тот яркий, солнечный день, что в трехстах верстах от Колы, в глуши лесных
чащ, среди незамерзающего озера есть этот страшный, загадочный остров,
прозванный лопарями Островом Духов?
Кто б мог поверить, что предание об этом острове ближе к правде, чем
то проклятое веселье и шутки, с которыми мы переправились сюда с берега
озера?
Я не сомневаюсь, что через несколько дней меня постигнет участь моих
товарищей. Пять мучительных лет, каждую весну происходит одно и то же.
Жрецы бросают жребий, чтобы узнать, кого требуют боги в жертву, и вот пять
лет подряд жребий при помощи непостижимых их жульнических уловок неизменно
падал на одного из нас. Приближается шестая весна, из шести остаюсь я один.
Разве можно ошибиться в предсказании, кого нынче пожелают избрать
боги?
Это буду я. Они берегут своих людей, они дрожат над каждым человеком,
потому что это вымирающие люди.
На острове насчитывают не больше двух сотен жителей.
Но у них почти нет молодежи, почти не видно детей...
Их женщины бесплодны, и я думаю, что девушка, ставшая моей женою,
пришла ко мне по наущению этих седобородых жрецов, которые, кажется, живут
по двести лет.
Шесть лет мы пасем с нею тонкорунных овец, и я видел, как, уча меня их
языку, год за годом она сближалась со мной. Жалость к обреченному пленнику
породила в ней ко мне настоящую, не то материнскую, не то женскую любовь.
Она привязалась ко мне, и только вчера я взял с нее клятву, что она
отдаст мое завещание первому чужеземцу, которому удастся уйти с острова.
Я научил ее говорить по-русски: "Возьми и прочти после". И с этими
словами она передаст эту рукопись тому счастливцу, который придет и уйдет
отсюда.
Кто это будет? Когда это будет? И будет ли? И не предаст ли она меня
после смерти?
Нет, они соблюдают клятвы, если уж дали их. Но до чего трудно было
добиться ее обещания!
Кто эти люди, населяющие остров? Их язык напоминает мне тот школьный
латинский язык, за который я неизменно получал в гимназии колы и двойки. В
их нравах и обычаях есть многое, заставляющее вспоминать не то римлян или
греков, не то египтян... И в то время как за полтысячи верст отсюда люди
летают на аэропланах, ездят на автомобилях, здесь каждое утро собираются в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг