Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
                                   Части                         Следующая
                              Лев Гумилевский

                             СТРАНА ГИПЕРБОРЕЕВ


                             ЗАГАДОЧНЫЙ СПУТНИК

     Из  Колы,  направляясь  в  глубь  полуострова,  вышел 24 июня 1913 года
топографический  отряд.  Отряд,  состоявший  из  шести  человек, намеревался
обследовать  течение реки Умбы, вытекающей, как не многим известно, из озера
того же названия.
     Никто из участников этой экспедиции не вернулся.
     Для  огромного большинства составителей карт точное местоположение реки
и  озера остается по-прежнему неизвестным. На всех просмотренных мной картах
Кольский  полуостров кажется в огромной своей части безводной пустыней, а на
большинстве  их  загадочное  озеро  не  означено  вовсе,  хотя  величина его
составляет не менее трети огромного Имандрского озера.
     Об  отряде  не было получено никаких сведений. Ни обстоятельства гибели
его,  ни  самое  место  трагедии  не  было  никому известно. Однако никто из
туземных  жителей  не  сомневался в том, что топографы и их спутники погибли
на  пути к Острову Духов. Этот остров, о котором лопари говорят только днем,
и  то шепотом, находится в самой середине озера Умбы. Существует предание, в
достоверности   которого  никто  еще  не  решился  усомниться,  что  всякий,
пытавшийся переправиться с берега на остров, погибал в волнах Умбы.
     Летом  1926  года,  то  есть  тринадцать  лет  спустя, из той же Колы и
совершенно  по  тому  же  направлению,  имея  целью своего путешествия также
озеро  Умбу, отправился другой отряд, хорошо снаряженный для путешествия, но
состоявший  всего  лишь  из  двух человек. Одного из них, старого охотника с
мурманского  берега,  Николая  Васильевича  Колгуева,  в просторечии Колгуя,
толпа  зевак,  провожавшая  путешественников,  знала  так  же  хорошо, как и
любого  из  соседей.  Другой  же не был известен обитателям Колы, а так как,
кроме  того,  он  лицом,  манерами и поступками совершенно отличался от всех
колычан, то и привлекал к себе всеобщее внимание.
     Этому  способствовало  еще  и  то обстоятельство, что всего лишь за два
дня  до  путешествия  этот  загадочный  спутник  Колгуя,  искавший  в городе
проводника,  поставил  на  ноги  старого  охотника,  лежавшего  две недели в
постели, дав ему шесть горьких порошков неизвестного лекарства.
     Местный  врач  за  две  недели перепробовал на больном все свои, правда
ограниченные,  средства,  но  не  добился ни малейшего улучшения в положении
Колгуя,  называвшего  свою  болезнь просто лихорадкой. Тем большее удивление
вызвал  своим  средством  приезжий,  получивший  тогда  же среди шептавшихся
колычан  почтенное наименование доктора. Впрочем, странному путешественнику,
искавшему  в  Коле проводника до Умбы, действительно не чужды были врачебные
познания.  Во  всяком  случае,  когда он от десятка обывателей услышал, что,
кроме  Колгуя,  нет такой отпетой головы в городе, кто согласился бы идти на
Умбу,  приезжий не задумался отправиться к охотнику, хотя и был предупрежден
о его несвоевременной болезни.
     Колгуй,  скрипевший  зубами  не  столько  от боли, сколько от злости на
болезнь,  уложившую  его  в  постель,  когда охотники бродили и дни и ночи с
ружьем, добывая песцов и лисиц, посмотрел на гостя не очень приветливо.
     - Проведете  ли  вы  меня,-  сказал  тот  на чистом русском языке, но с
необычной   для   постоянно   говорящего   на   этом  языке  старательностью
выговаривая каждое слово,- до Умбы, если я вылечу вас?
     Глубокие,  но  не  старческие  морщины  на  смуглом лице гостя и серые,
почти  бесцветные,  но слишком глубокие и беспокоящие пристальностью взгляда
глаза  его  и  самая  манера  говорить  с  необычайной простотою, за которой
чувствовалось  достоинство,  внушили  больному  доверие.  Во  всяком случае,
необычного  посетителя  он  не  послал  к  черту,  как  это делал с другими,
предлагавшими  верные  средства  от болезни, хотя ответил не без резкости: -
Если  вы меня поставите завтра на ноги, я послезавтра отведу вас не на Умбу,
а  на  самый Остров Духов, если вы пожелаете. Лучше умереть у черта в лапах,
чем на этих вонючих тряпках!
     Он  хлопнул исхудавшей ладонью по соломенному тюфяку так, как хлопал по
рукам  колычан,  заключая  какую-нибудь  сделку.  Колычане  знали, что слово
Колгуя, подкрепленное рукопожатием, вернее писаных векселей.
     Может  быть,  гость  знал это, может быть, он догадался о том по одному
взгляду  на  охотника,  но  он  ответил  тотчас же, коротко: - Хорошо, я вас
вылечу!
     Он  не  был  ни  знахарем,  ни  фокусником,  ни  чародеем, потому что с
внимательностью  и  тщательностью, свойственной далеко не каждому врачу, он,
осмотрев  больного,  расспросил  его  о  всех  малейших проявлениях болезни.
Напав  на  какой-то  след,  он  сам  досказал  Колгую  все остальное с такою
точностью,  что  можно  было подумать, будто он все две недели не отходил от
постели  больного,  наблюдая за ним. Только после этого он ушел и вернулся с
багажной  сумкой,  из  которой  извлек  те шесть порошков, которые поставили
Колгуя на ноги.
     Обитателям  древнего  города  Колы,  как  я  уже  сказал,  все это было
известно.  Вот  почему  чужеземный  доктор, к тому же избравший целью своего
путешествия  столь рискованное место, как Умба с его Островом Духов, привлек
всеобщее внимание.
     Впрочем,  улицы  Колы  не  велики,  а  сытые лошадки путешественников с
такою  охотой  тронулись  в  путь,  что маленький отряд не долго тешил своим
видом зрителей.
     Колгуй,   еще  бледный  и  худой,  но  сидевший  на  лошади  с  большей
уверенностью,  чем  в постели, помахал шапкой на прощание приятелям, и отряд
скрылся с глаз зевак.
     Спутник  Колгуя оказался человеком не очень разговорчивым. До вечера он
только  раз,  когда,  увязая до щиколотки в болоте, лошади шли шагом, открыл
рот.
     - Не  рано  ли  пустились  мы  в  путь? - сказал он, впрочем, сейчас же
добавляя: - Хотя вы, кажется, чувствуете себя хорошо!
     - Я  думаю,  что  нагуляю  себе  жиру  скорее  в  дороге,  чем  дома! -
проворчал Колгуй.
     Они   пробирались  вересковым  кустарником.  Бившиеся  о  колена  коней
вечнозеленые  листья  багульника издавали свой горько-пряный запах, и старый
охотник  оживал  от  аромата,  точно  не  дышал,  а  пил  кружку  за кружкой
колычанское  пиво,  сдобренное  для  крепости  пьянящим  настоем багульника.
Кисти  колокольчатых  цветов  андромеды веселили темно-зеленый ковер болота,
но  лошади  пугливо  поднимали  головы прочь от ядовитой листвы ее, торопясь
выбраться из топи на твердую почву.
     - Тогда  будем  спешить!  -  отозвался спутник Колгуя сурово и замолчал
надолго.
     Колгуй,  выбравшись  из  болота,  молча  последовал его совету и погнал
коней вперед.
     Безлесная  равнина расстилалась впереди на десяток верст. Суровые ветры
здесь  сжигают  все,  что  поднимается  выше слоя снега, прикрывающего землю
зимою.
     Низкорослый  кустарник черники и брусники казался издали ровным луговым
ковром.
     Кони  шли  едва  приметными и для острого глаза охотника тропинками. На
сотни  верст  здешние дороги безлюдны, и Колгуй, привыкший, плутая в болотах
и  равнинах,  молчать  целыми днями, не очень тяготился молчаливостью своего
спутника.
     Однако  на  первом  привале  после  полудневного  пути  и тряски, после
сытного  завтрака,  запитого  чашкой  спирта,  когда странный путешественник
нетерпеливо поглядывал на щипавших траву лошадей, Колгуй не вытерпел.
     - За   каким,  собственно  говоря,  дьяволом,-  сказал  он  без  всякой
учтивости,  законно исчезающей у людей среди диких равнин, не тронутых ногой
человека,- несет нас, доктор, на Умбу?
     Серые  глаза  доктора  не  оживились  ни  гневом,  ни  любопытством. Он
ответил  тихо  и  просто:  -  Для  чего  бы  я стал тратить время и слова на
объяснение того, что вам станет ясным и так через два дня?
     - Дельно  сказано,-  смутившись,  пробормотал  Колгуй  и  вытянулся  на
траве,  словно  не желая продолжать так ловко оборванный разговор, но тут же
добавил,  как  будто  для себя одного: - Я не верю ни в бога, ни в черта, но
без  большой  нужды  я не потащился бы на этот остров... Я-таки отлично знал
тех топографов, которые не вернулись оттуда...
     - Оставаясь  в  постели,  вы  могли  умереть  несколько  раньше, чем мы
-доберемся до Острова Духов,- с едва заметной усмешкой ответил доктор.
     - Что? Я разве отказываюсь идти с вами? - вскочил Колгуй.
     - Я не говорил этого,- тихо заключил доктор.
     Можно  было  подумать,  что  разговор  утомлял  его  больше, чем седло.
Колгуй замолчал и молча пошел к лошадям.
     - Я думаю, мы отдохнули довольно? - проворчал он.
     Доктор  молча  кивнул головой, и через минуту они снова продолжали свой
путь.
     Спокойный  и  ровный  путь  этот,  то незаметной тропою пробиравшийся в
зарослях  кустарника,  то  шедший между каменных скал, покрытых ржавым мхом,
то  выходивший  в  степь,  то  опускавшийся  в  болотистые низины, длился до
таинственных  северных  сумерек,  незаметно  сменивших  летний день на белую
ночь.
     Колгуй  уже  начинал  поглядывать  вопросительно  на  своего  спутника,
помышляя  об  отдыхе, и тихонько приглядывался к укромным уголкам, когда тот
вдруг придержал лошадь и обернулся к проводнику.
     - Что это? - спросил он, кивая в сторону.
     Белая,  прозрачная ночь сияла над миром, как загадка: не было теней, не
было  источника  света.  Все  казалось  прозрачным,  все чудилось освещенным
откуда-то  изнутри.  И  развалины  каменной  стены, возвышавшейся над низкою
порослью карликовых берез, были видны издалека.
     Колгуй  весело  воскликнул: - То, что нам нужно для ночлега, доктор. Мы
не могли бы и желать здесь лучшего...
     - Что  это  такое?  -  повторил  тот,  не  замечая  болтовни охотника.-
Жилище?
     - Да,  иногда  в  них  живут лопари... Я думаю, что им по тысяче лет, и
те, кто их строил, были посильнее нас... Лабиринты - называли их топографы.
     - Хорошо,  мы  ночуем  там!  - вдруг согласился тот и, круто повернув с
дороги,  направился  к  дряхлым  камням  с  такою поспешностью, что Колгуй с
недоумением  погнал за ним свою лошадь, не понимая, откуда вдруг появилась в
докторе такая охота к ночлегу и отдыху.

                                   СЛЕДЫ

     Тот,   кому   случалось   забираться  в  глубь  Кольского  полуострова,
встречал,  конечно,  как  и  Колгуй, исколесивший его во всех направлениях,,
среди  зарослей  карликовой  березы  и  стелющейся  по земле ивы необычайные
каменные  лабиринты,  где лопари, остающиеся до сих пор язычниками, приносят
жертвенных животных своим сердитым богам.
     Стены  этих странных построек невысоки. Они сложены из огромных камней,
заставляющих  вспоминать  о  великанах,  которым одним только под силу могли
быть  подобные сооружения. Внутренность этих построек представляет собою ряд
переплетающихся  между  собою  ходами  и  выходами  каменных коридоров. Они,
кружась,  в  конце  концов  выходят к центру лабиринта, где водружен тяжкий,
как скала, каменный очаг.
     Обычно  вокруг  этих  построек  ютятся  в  своих  оленьих чумах лопари,
стекающиеся  сюда  на  суд  шамана  по множеству своих семейных, житейских и
оленьих  дел.  Иногда стены лабиринта, прикрытые земляной крышей, обращаются
ими  в  постоянные  жилища. Однако, глядя на низкорослых, заеденных холодом,
голодом,  вшами  и  нуждою  обитателей  циклопических  построек,  невозможно
предположить,  что  они сами, деды их или прадеды строили эти угрюмые дворы,
заставляющие вспоминать о каменном веке земли.
     Казавшийся  издали  бесформенной  грудой  камней лабиринт, привлекающий
внимание  доктора,  был брошенный на лето храм отправившихся к морю за рыбою
лопарей.  Колгуй,  несколько  удивленный  поспешностью  своего  спутника,  с
которой  тот  направился в сторону мелькнувшей в зарослях постройки, признал
в нем, кроме того, первый храм, лежавший на пути к Умбе.
     Он  спокойно  последовал за доктором, спрыгнул, как и тот, с лошади, но
вместо  того  чтобы броситься, как он, с необычайным проворством и волнением
к  заплесневелым  камням, спокойно поймал лошадь своего спутника и вместе со
своею  пустил их на пышную и свежую траву, а затем, с удовольствием разминая
ноги после седла, вернулся к нему.
     - Мы  на  верном  пути,-  сказал  он,-  мы идем к Умбе, как по компасу.
Завтра  к вечеру мы встретим еще такой лабиринт, доктор! И послезавтра будем
на Умбе!
     Человек,  не  назвавший  своего  имени  до  сих  пор и откликавшийся на
признательное  именование  его доктором, стоял неподвижно, скрестив на груди
руки, возле стены.
     На  фоне  огромных  камней,  ничем  не  скрепленных  друг  с другом, но
тяжестью  своею связанных крепче, чем цементом, он был сам похож на каменное
изваяние.  Высокий и крепкий, запечатанный в кожаное пальто, отсвечивавшее в
ночи  шлифованным  мрамором,  он  почудился  старому  охотнику  выходцем  из
другого мира.
     И  Колгуй  вздрогнул,  когда  тот,  не  поворачивая  головы,  сказал со
спокойной уверенностью: - Да, мы идем по верному пути!
     В  тот  же  миг,  точно  разбуженный  от своей задумчивости собственной
речью,  он  перебрался  через  стену, доходившую ему, до груди. Это движение
отогнало  страдный  призрак статуи, почудившийся Колгую, и он, встряхнувшись
и  оправляясь  от  минутного  замешательства, крикнул сердито: - Послушайте,
доктор!  Если вы знаете не хуже меня верный путь до Умбы, так на кой черт вы
взяли с собой проводника?!
     Вызывающий  тон  заставил  странного  -путешественника  поднять голову.
Доктор  посмотрел на Колгуя, но так, точно не видел его, и пояснил тихо: - Я
говорю не о том пути, о котором говорили вы.
     - Что же, по-вашему, тут две дороги?
     - Да, и каждый идет по своей!
     Колгуй,  бормoча  себе  под  нос, посоветовал черту разобраться во всем
этом деле и направился к лошадям.
     Когда  он  вернулся  в  лабиринт  к  очагу,  долго  путаясь  в каменных
коридорах  с  кошмами,  одеялами,  ужином  и  кожаными мешками доктора, туго
набитыми не очень легким багажом, тот уже спокойно ожидал его.
     Когда  же  все было разложено и ночлег приготовлен, к удивлению старого
охотника, его спутник сам первый открыл рот.
     - Вы  сказали,  что завтра к вечеру будет еще одно такое же сооружение?
- спросил он.
     - Да,-  подтвердил  Колгуй,-  это  будет  один из самых больших и самых
важных   храмов.  Он  стоит  на  берегу  Умбы,  и  туда  приплывают  лопари,
отправляясь  в  море,  чтобы заручиться согласием своих болванов и шамана...
Там,  я  думаю,  под  залог наших лошадей, которые тем временем отдохнут для
обратного  пути, если, конечно, нам придется возвращаться, под залог лошадей
мы достанем какую-нибудь посудину, чтобы выйти на озеро...
     Он  замялся,  потом  решительно  досказал:  -  Ну,  и  на Остров Духов,
разумеется, если вы думаете в самом деле побывать там!
     - Да, мы переправимся туда! - коротко сообщил доктор.
     - Стало быть, я верно догадался, что лодку нам добывать придется.
     Колгуй  охотно  стал  бы  продолжать  завязавшийся  не  по  его  почину
разговор,  но  собеседник  его,  устало  кивнув  головой  вместо ответа, уже
заворачивался в шерстяное одеяло.
     Колгуй  не  без  досады  улегся  поблизости.  Он  не  спал ночь, слушая
лошадей,  готовый  подняться  при  малейшей  тревоге.  Поглядывая  на своего
спутника,  он  имел  возможность  не  раз заметить, что и тот, погруженный в
забытье, не спал, но отдыхал в какой-то особенной, каменной неподвижности.
     Он  откликнулся ранним утром на зов Колгуя тотчас же и встал со свежим,
спокойным  лицом,  на  котором  нельзя было заметить ни малейших следов сна,
делающих измятыми и серыми лица всех колычан.
     Во  всем  этом  не  было  ничего  загадочного  и таинственного. Однако,
приготовив  лошадей  и  трогаясь  в путь, старый охотник искоса посмотрел на
своего  спутника,  и  во  взгляде этом можно было прочесть далекое и смутное
подозрение.
     Впрочем,  за  весь  день  пути  до  самого вечера не было никаких новых
поводов  для  того,  чтобы  подозрение  это  выросло.  Наоборот,  уступая ли
ласковой  настойчивости  солнца, старавшегося расплавить и смягчить каменную
недвижность   изваянного  лица  доктора,  отравляясь  ли  пьянящим  ароматом
багульника,  загадочный  спутник  Колгуя  не без удовольствия оглядывался по
сторонам и не раз сам заговаривал со своим проводником о посторонних вещах.
     Несомненно  также,  что  если  не  радость,  то заметное удовлетворение
скользнуло  по  его  лицу,  когда,  уверенно  плутая  по  невидимым тропам и
дорогам,  Колгуй  выбрался  на полянку к каменному лабиринту, возле которого

Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг