Со всеми navorots!
- Разве американские хуже?
- Откровенно говоря, да. По сравнению с русскими, они barahlo.
Улыбнувшись, Кэтрин взъерошила выгоревшие волосы мальчугана бронзовой
рукой.
- Не советую тебе говорить это при папе, мой дорогой. Он опять обвинит
тебя в недостатке патриотизма. - Она убрала косметику в сумочку.
- Значит, то, что мы летим на русском samolet, это тоже непатриотично?
- Это прежде всего разумно, поскольку они стопроцентно надежны.
Сестренка Питера шепотом уговаривала свою куклу Василису съесть еще
кусочек сервелата. Царевна хлопала васильковыми очами, кивала и твердила "thank
you, Mary". Ее бисерный кокошник основательно запачкался в кетчупе.
Допивая вторую чашку кофе, командир "Ту-454" бросил рассеянный взгляд на
сообщения автопилота.
Внезапно зеленые буквы налились алым свечением, раздалось мерное "би-и-ип,
би-и-ип, би-и-ип".
"АВАРИЙНАЯ СИТУАЦИЯ. Беру системы под контроль".
Руки рефлекторно сработали, опередив сознание: тумблер автопилота,
штурвал, клавиша диагностики... Однако ничего не изменилось.
Пластиковая чашка со стрекотом прокатилась по полу, расплескав остатки
кофе.
- Что за черт?! - вскрикнул летчик, лихорадочно щелкая тумблером
автопилота.
"АВАРИЙНАЯ СИТУАЦИЯ. Беру системы под контроль. АВАРИЙНАЯ СИТУАЦИЯ. Беру
системы под контроль", - монотонно вещал автопилот.
Все приборы показывали норму. Двигатели в порядке. Фюзеляж цел. Нигде
ничего не горит.
"АВАРИЙНАЯ СИТУАЦИЯ. Беру системы под контроль".
- Сева, что за хрень? - вскричал второй пилот.
- Не пойму... Нет управления...
Лайнер клюнул носом и вошел в крутое пике. Тело командира обволокла нежная
жуть невесомости. Рука судорожно переключала тумблер. Туда-сюда, туда-сюда.
Безрезультатно.
В салонах вопили от ужаса. Звезды погасли, когда лайнер врезался в толщу
грозовых облаков. Спустя полминуты "Ту-454" рухнул в Атлантику.
ПаттонКхан методично и не спеша пробирался обратным путем через цепочки
роутеров. Акция прошла легко и просто, прямо как дохлую рыбешку заглотнуть.
Впрочем, войдя в бортовую систему "Ту-454" через узенькую пуповину связи с
навигационного спутника и полностью переключив управление на себя, ПаттонКхан
вдруг ощутил авиалайнер как живой организм: гигантский титановый кальмар,
могучее мезосферное чудовище, владыка воздушной пучины. Убивать его было жаль.
Однако ни к чему, чтобы самка Паттона и его дети путались под ногами.
* * *
- Так в чем же причина? - повторил свой вопрос Березин.
Стоявшая перед ним навытяжку десантница с лицом голливудской кинозвезды
потупилась.
- Это мое... приватное, товарищ генерал. К несчастью, в русском языке нет
понятия privacy. Но я надеюсь на ваше понимание, товарищ генерал.
- Мы с вами в армии, товарищ ефрейтор, - парировал Березин третьим
служебным голосом. - И тут никакого privacy нет и быть не может.
- Сожалею, товарищ генерал.
Причину девица ни за что не назовет, хотя и так все ясно. Рядовой Миллер
полез ее лапать, вот и получил плюху в торец. Все американцы слегка помешаны на
почве сексуального преследования. Даже дылда-десантница с лучеметом, лошадиной
физиономией и вирельной маской раскрасавицы. И не даже, а тем более. А для
солдатика некрасивых баб не бывает. Охо-хо, грехи наши тяжкие...
Серебряный диск медали лежал на мощном бюсте Хадсон почти горизонтально.
Березин постарался сосредоточить взгляд на ее черном берете с эмблемой проекта
"Ч".
- До сих пор вы проходили службу образцово, - смягчив тон, заговорил
генерал. - Проявили себя в боевой обстановке наилучшим образом. Имеете боевые
награды. Вам присвоено внеочередное звание. Существенно улучшили свои
физические данные, получили право носить тяжелое оружие.
Он сделал паузу, едва не ляпнув: "Так какого же хрена?!" Хадсон
отмалчивалась все с тем же понурым видом.
- Однако вы проявили несдержанность, подняв руку на боевого товарища.
Более того, он младше вас по званию. Это очень серьезный проступок! Очень!
Девица зарделась и совсем повесила нос на квинту. Очень добротная
вирельная маска у нее, с мимической нюансировкой и прочими прибамбасами.
Березин тщетно старался взвинтить себя, чтобы влепить взыскание по всей
строгости. Ведь чисто по-человечески тут все понятно...
- Вы сказали, что сожалеете о своем поступке, - Березин все-таки решил
спустить дело на тормозах и наказать Хадсон по минимуму. - Значит, уже осознали
свою вину. Отчасти это меняет дело.
Он сделал паузу. "Ну скажи что-нибудь, поддакни. Не молчи, как упертая
дуреха".
- Разрешите уточнить, товарищ генерал. Я сожалела о том, что в армии, по
вашему мнению, нет места для приватности. В тот момент я поступила просто как
человек, а не ефрейтор-контрактник. И об этом не сожалею.
Подавляя приступ бешенства, Березин поиграл желваками.
Как гласит армейское присловье, лучше иметь дочку-блядь, чем
сына-ефрейтора. Ну а если ефрейтор женского пола, то вообще туши свет... Да еще
и типичные американские замашки, полный букет - начиная с privacy и кончая
defend freedom. Нечего тут миндальничать, не в коня корм.
- Ну что ж, с этой минуты вы больше не ефрейтор.
- Так точно, товарищ генерал.
- И еще. У вас будет время на размышление. Предлагаю вам подумать о
недопустимости штатских замашек в армии. Пять суток гауптвахты, рядовая Хадсон.
- Есть пять суток, - ответила десантница, бодро вскинув голову.
Березину померещилось, что на ее губах мелькнула усмешка. Впрочем, это мог
быть и глюк вирельной маски.
- Если подобное повторится, ваш контракт будет расторгнут, - счел нужным
добавить генерал. - По тридцать шестому пункту "в", без выходного пособия.
Уяснили?
- Так точно, товарищ генерал. Вообще-то американцев следует наказывать
рублем, такое до них лучше всего доходит.
- Можете идти.
- Слушаюсь, товарищ генерал.
Хадсон молодцевато сделала налево кругом и растворилась в
киберпространстве, не дойдя до двери.
На прощание она снова нагло ухмыльнулась. Вовсе не глючит у нее вирельная
мимика. Экая несгибаемая стервоза. Хотя не будь она эдакой бой-бабой, сидела бы
за рукоделием в своей захолустной Дакоте, рассудил Березин. Ладно, перемелется,
мука будет.
Не снимая вирельного шлема, на ощупь он взял трубку, набил ее табаком из
кисета и закурил.
* * *
Кхан плыл по затопленному подземелью своим привычным прогулочным
маршрутом, рассеянно созерцая облицованные рубчатой плиткой пешеходные дорожки.
Он миновал распахнутые ворота пустой казармы, затем причал, где бок о бок
ошвартовались три проржавевшие субмарины, обогнул ремонтный док, в котором
покоилась четвертая подлодка.
Бетонное перекрытие наверху окончилось, его сменила зыбкая пленка водной
поверхности, колеблемая ветерком, обструганная пологими лучами полярного
солнца.
Мощно ударив хвостом, Кхан устремился вперед. Ущелье расширялось,
превращаясь в продолговатую бухту. От последнего, самого крупного, причала
веером разбегались рельсовые узкоколейки с вереницами пустых платформ, ныряя в
жерла прорубленных сквозь скалу тоннелей. На краю причала стояла тележка с
ровными рядами ржавых торпед, три батареи зениток вертикально топорщили дула,
над ними лениво покачивалась полусгнившая маскировочная сеть. Дальше вдоль
бухты тянулась вымощенная бетонными плитами взлетно-посадочная полоса. В ее
конце притулились четырехмоторный транспортный самолет и полудюжина
истребителей. До чего же убогая и примитивная военная техника. По
идиоматическому выражению двуногих, допотопная, причем в буквальном смысле.
В жабрах клокотала чужая вода. Чужая. Совсем не та, что в бассейне.
Вольная, дикая. Не отцеженная фильтрами, не оглушенная обеззараживающим
излучателем, не облагороженная дезодорантами. Настоящая вода чужой планеты, без
примеси привычных солей.
За причалом каменистое дно бухты там и сям устилали россыпи скелетов.
Когда строительство громадной базы в толще материкового щита завершилось,
излишки человеческого материала утопили здесь. Тысячи двуногих рабов, от
которых остались только кучки обглоданных рыбами костей.
Над подводным кладбищем зыбились плотные сгустки психических шлаков: голод
и боль, неотвязный страх, бессильная ненависть и тупая безнадежность,
вековечное истошное проклятье месту сему. За прошедшие долгие годы вся эта
духовная гниль нисколько не выветрилась и, как облако густого трупного смрада,
целиком заполняла бухту.
Всякий раз, когда Кхан заплывал сюда, терпкие миазмы мертвечины мощно
взбаламучивали его сознание. При всем его отвращении к нечистотам это место
обладало необъяснимой гнетущей притягательностью.
Он распластался над косо уходящим в глубину скалистым откосом, размышляя
над причудами двуногих млекопитающих. Невесть почему они построили на
необитаемом континенте колоссальное подземное сооружение с огромными складами
провианта, боеприпасов и горючего, да так и забросили втуне. Причем это
случилось задолго до того, как уровень океана поднялся и подземелье оказалось
затопленным почти доверху. Рабов-строителей скормили рыбам, а не употребили в
пищу. Наконец, эта военная база, где размешались подводные и воздушные боевые
машины, одновременно служила, по всей видимости, чем-то вроде религиозного
святилища. Об этом свидетельствовали многочисленные ритуальные эмблемы на
стенах: кресты с переломленными перекладинами, изображения хищной птицы,
сжимающей в лапах круг все с тем же изломанным крестом. В одном из крупных
помещений, очевидно служившем для проведения собраний, на стене сохранилась
громадная золоченая рама с лохмотьями гнилого холста и чешуйками вспузырившейся
краски. Скорее всего картина служила культовым объектом поклонения.
Достойно удивления то, что теплокровные двуногие умудрились выйти из
животного состояния. Их иррационализм безграничен и непостижим, их сознание
выглядит карликовым наростом рассудка над клокочущей магмой бессознательного.
Адекватно постичь их цивилизацию вряд ли возможно. По счастью, для узко
прагматических целей этого и не требуется. Эта планета слишком удалена от
центров цивилизации, чтобы развивать на ней пищевую индустрию. Высшие расы
уготовили ей судьбу экзотического охотничьего угодья. Быть по сему.
Развернувшись над подводным кладбищем, Кхан энергично поплыл обратно.
* * *
Щеголев приложил палец к замку, тот негромко щелкнул. И опять
примерещилась отрубленная кисть Галахер, валяющаяся на полу среди обильных алых
брызг. К горлу подкатил шершавый клубок. С усилием сглотнув слюну, ксенолог
повернул кремальеру, вошел в виварий, сел в кресло.
Смотровое окно пялилось на Щеголева, точно выпуклый глаз рептилии.
Впаянная в громадный хрусталик бурая коряга шевельнулась.
- Желаю чистой воды, - поздоровался ксенолог на языке декаподов.
В ответ ни звука.
- Все ли у вас в порядке? Не беспокоит ли здоровье? Хорошее ли у вас
самочувствие? - старательно выговорил ученый.
Декапод резко выбросил вперед щупальце, оно едва не коснулось толстого
триплекса. От неожиданности ксенолог вздрогнул.
- Ты надо говорить ко мне "глубокорожденный фалаха", - сварливым тоном
заговорил пленник. - Обращение мелкорожденного к глубокорожденному надо набитый
почтительностью.
Задранный кверху кончик щупальца назидательно покачивался вправо-влево.
И Щеголев наконец понял. Ах вот оно что. Мог бы и раньше догадаться, как
декапод расценивает ситуацию. Зайчики поймали охотника и посадили его в клетку.
Вкусно кормят, создали для пленника благоприятную искусственную среду. И он
продолжает чувствовать себя хозяином положения. Люди для него - не дичь, так,
прислуга.
Жгуче вспыхнула ненависть, кровь прихлынула к лицу. Все ведь из-за него,
из-за этого поганого глубокорожденного фалаха. Из-за него декаподы напали на
базу. Искалечили волоокую дуру Галахер. Ведь я же не струсил, просто
растерялся. Я ученый, а не боец-десантник...
С трудом Щеголев подавил вспышку ярости. Нельзя давать волю эмоциям, для
ксенолога они - непозволительная роскошь.
- Что ж, глубокорожденный фалаха, у меня есть к вам несколько вопросов.
- Слушаю, - отозвался декапод.
Полчаса назад Щеголев беседовал с полковником Лихачевым. На столе перед
особистом лежала компьютерная распечатка - перехват гиперволновой передачи с
борта летающей тарелки. Гиперволновый декодер на Псковской базе смонтировали и
отладили на прошлой неделе. Пришельцы даже не подозревали об этом, их передачи
шли в эфир открытым текстом.
Полковник придвинул листок Щеголеву через стол.
- Ознакомьтесь.
Текст шел в две колонки: слева транскрипция, справа перевод. Щеголеву
сразу бросились в глаза слова "возвращаюсь на базу", которые Лихачев жирно
пометил флуоресцентным маркером, а рядом на полях намалевал размашистый
восклицательный знак.
- В том, что у них есть база, никто и не сомневался, - заговорил Лихачев.
- Их корабли имеют слишком малый ресурс хода для межзвездных перелетов. До сих
пор шли споры, где эта база находится, в космосе или на Земле. Теперь сомнения
отпали.
Особист с торжествующим видом ткнул пальцем в распечатку.
- Их судно среднего размера мы вчера засекли над Тихим океаном, примерно в
районе Галапагосских островов, на высоте около тридцати пяти километров. Оно
шло на юго-запад со скоростью 4 Маха. Вскоре после перехвата передачи объект
ушел из зоны наблюдения локаторов. Но при этом снизился примерно до тридцати
километров. Значит, их база тут, на Земле. Где-то в Южном полушарии.
- Логично, - кивнул Щеголев и поднял взгляд на полковника.
На груди у того красовался новенький орден - за проявленное мужество при
обороне базы от нападения противника. Так значилось в наградном приказе,
вывешенном на доске объявлений при дверях столовой. Ничего себе мужество, сидел
в бункере перед микрофоном и распоряжался, глядя на мониторы. Теперь ходит в
героях.
Щеголев потупился.
- Попробуйте выяснить у пленного декапода, где располагается база, - велел
контрразведчик. - Ваш подопечный командовал судном, значит, непременно это
знает.
- Ясно. Постараюсь.
- Это очень важно, - с нажимом произнес Лихачев. - Очень. Вы уж
постарайтесь.
Орден на кителе особиста брызнул в глаза Щеголева отраженным солнечным
лучиком. Сунув распечатку в папку, ксенолог попрощался и отправился в виварий.
В коридоре навстречу ему попалась шемаханская красавица Фатима. Ни слова,
ни взгляда, как будто мимо пустого места прошла. Процокала каблучками к себе в
лабораторию. Сука. Высокомерная холодная сука.
Декапод успокоился и подобрал щупальца под себя, заняв выжидательную позу.
- Нам известно, что у вас есть наземная база, - раздельно и веско сказал
Щеголев. - Где именно она находится?
- Не буду это говорить, - буркнул пленник. Конечно, он знает, где база. И
уж, само собой, говорить не хочет.
- Не советую вам упрямиться, глубокорожденный фалаха. Уж лучше скажите,
где ваша база.
- Нет. Не буду.
- Предупреждаю, если вы отказываетесь говорить, вас ждут весьма неприятные
ощущения. Подумайте хорошенько.
- Мой род по глубине рождения третий среди фалаха, - заявил декапод, снова
вытянув щупальце в сторону Щеголева. - Третий!
- Ну и что же?
- Требую почтения ко мне и моему роду.
- Допустим, я окажу вам подобающее почтение. Тогда вы скажете, где искать
вашу базу?
- Нет. Но без почтения вообще никаких бесед. Почтения требую.
- Ладно, - процедил Щеголев. - Пеняй на себя. Повернувшись к стоявшему
рядом компьютеру, он дробно застучал по клавишам.
- Сейчас я тебе устрою курорт, - сквозь зубы пообещал он.
Так, влажность сделаем нулевую. Температура пускай будет пятьдесят по
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг