проект стал обильной кормушкой. Дело принимало двусмысленный, не совсем
приятный оборот.
Снова зазвонил интерком, и он поспешно нажал клавишу, ожидая услышать
Наримана.
- Инспектор Кин слушает.
- С вами говорят из лазарета, - послышался заунывный голос. - Меня зовут
Штайбе, вчера мы с и вами виделись, помните?
- Разумеется, помню.
- Извините, что я вас беспокою... - промямлил фельдшер.
Его смущение не предвещало ничего хорошего. В голове Кина промелькнула
шальная мысль: неужто сейчас он услышит об очередном покойнике?
- Нет проблем. Говорите.
- Видите ли... Пациент Даркоф попросил передать вам, что у него есть
важная новость, - запинаясь, проговорил Штайбе. - Он не сказал какая. Хочет,
чтобы вы пришли.
Значит, Даркоф все-таки вспомнил, кто мог подложить мину в турбоход.
- Приду немного позже, - пообещал Кин. - Сейчас я жду важного звонка.
Спасибо, Штайбе.
Выключив интерком, он стер текст с монитора, встал и прошелся по комнате
из угла в угол. Поднял скомканную обертку от пастилки, бросил ее в корзину для
бумаг.
Начальство погрозило пальчиком, Ронч засел у следователя, сеть отдела
контрразведки пока недоступна, и Нариман с ответом не спешит.
Два самых несносных занятия на свете: одно - догонять, другое - ждать.
5. Фабры - это же никто
Меряя комнату шагами по диагонали, Кин снова и снова прокручивал в уме
план расследования обстоятельств по делу о мнимом самоубийстве и вдруг
обнаружил в цепочке фактов существенное противоречие. Даркоф сказал, что приказ
командира ему передал Гронски. Получалось, унтер пробыл в блокгаузе две смены
подряд: и утром, и после обеда. Но когда они с Рончем прибыли с космодрома, в
адъютантской за пультом сидел Басо.
Спрятав шифровальную кристалетку в бумажник, Кин подсоединил компьютер к
общей сети, разыскал графики нарядов по гарнизону. Судя по ним, действительно,
вчера с девяти до пятнадцати часов на центральном посту должен был дежурить
унтер Басо. Слегка обескураженный неувязкой, он позвонил в блокгауз и попросил
Зигу соединить его с командиром гарнизона.
- Слушаю вас, инспектор, - без малейшего энтузиазма откликнулся Абурхад.
- Я хотел бы уточнить одну мелочь, с вашего позволения. Кто вчера дежурил
в адъютантской около одиннадцати утра?
- Дайте подумать, - попросил командир гарнизона и после крошечной паузы
уверенно сказал: - Ну да, Гронски.
- Но в графике значится Басо.
- Бывает, они подменяют друг друга на часок-другой при необходимости. Не
вижу причин для возражений, мне кажется, это в порядке вещей. А вы считаете
иначе? - с ноткой вызова произнес Абурхад.
Не без смущения Кин заподозрил, что помимо своей воли начал вызывать у
командира гарнизона резкую антипатию и за любым вопросом инспектора, даже самым
пустяковым, тому стали мерещиться придирки. Следовало впредь делать на это
поправку в общении.
- Отнюдь нет, что вы, - миролюбиво заверил Кин. - Кстати, вы не знаете, по
чьей инициативе произошла замена?
- Понятия не имею, - отрезал Абурхад. - Спросите у Басо.
- Что ж, спасибо. До встречи.
- Погодите, инспектор. Могу я узнать, почему вас это заинтересовало?
- Есть кое-какие соображения, - уклончиво сказал Кин. - Но я предпочел бы
поделиться ими потом, когда выясню все детали.
Дожидаться капитуляции Наримана пришлось около получаса. Надо полагать,
оскандалившийся шеф отдела контрразведки предусмотрительно распорядился изъять
из сети заведенную сдуру на штабного эмиссара оперативную разработку и лишь
после этого открыть ему доступ. Наконец по интеркому позвонил инженер-системщик
и, рассыпавшись в извинениях, сообщил, что сию минуту передаст все необходимые
пароли прямо на компьютер многоуважаемого инспектора. Получив обещанное, Кин
возликовал и навел курсор на плашку с Недреманным Оком - эмблемой его
почтенного и грозного ведомства. Впрочем, армейские остряки давным-давно
наградили эмблему, а заодно и всех, кто имеет к ней прямое отношение, дурацким
прозвищем "рыбий глаз".
Наконец-то войдя в сверхсекретную сеть отдела армейской контрразведки, Кин
увидел, что она построена по типовой схеме, и почувствовал себя, по присловью,
как в домашних шлепанцах. Он любил иметь дело с упорядоченной и стройной
реальностью компьютерных данных, где хаотическая неоднозначность мира
человеческого преображалась в рафинированный сгусток смысла, пиршество строгой
классификации и безупречной логики.
Выйдя на базу данных, содержавшую полные досье обитателей гарнизона, он
прежде всего сформулировал для компьютера простенькую поисковую задачу:
установить, кто из обитателей дома для гражданского персонала когда-либо
посещал курорты на планете Лебакс. Затем, коротая время, вернулся к сервисной
оболочке, расставил приоритеты многозадачного режима и поинтересовался списком
персоналий. Его собственная фамилия там, как и следовало ожидать,
отсутствовала. До сих пор ему никак не удавалось припомнить имя и фамилию рыжей
зануды из лазарета, бывает же такое. Однако раздражающий вывих памяти прошел,
стоило пройтись глазами по перечню. Итак, любовницу Абурхада зовут Жиана
Буанье.
Открыв ее досье, Кин пропустил установочные разделы и принялся бегло
читать жизнеописание в своей обычной манере, с конца. Вскоре ему удалось
выловить весьма и весьма примечательный абзац:
В рамках программы обмена специалистами в 518 г. н. э. три декады (с 4.02
по 14.03) стажировалась в третьей государственной психоневрологической клинике
Дастора (столица пл. Дастор). Входила в санкционированный сексуальный контакт с
главным врачом вышеуказанной клиники Алъго С. Тови (см. сектор хранения
2-14/ИМ, дело 811-Д-673010). Сообщила ряд ценных сведений. Премирована в
размере 150 крд.
За реквизитами платежного ордера следовали ссылки на многоэтажные номера
соответствующих досье, куда поступили собранные ею сведения, и уровни допуска к
ним.
Значит, дамочка эпизодически работала на второй сектор внешней разведки,
ведающий сбором научно-технической информации. Смутные подозрения Кина получили
крохотную точку для опоры: коль скоро Буанье побывала на имперской планете да
еще имела там сексуальный контакт, ее вполне могли подвергнуть перевербовке. В
этом ракурсе интрижка с командиром гарнизона приобретала совершенно иную
многообещающую окраску.
Руководствуясь наитием, Кин заглянул в тот раздел психологического
портрета, где перечислялись сексуальные наклонности. Так, дефлорация в
семнадцать лет - ничего особенного. Бездетна, по второму разу в разводе (о
бывших мужьях см. раздел 6а), то бишь скорее правило, чем исключение.
Повышенная сексуальность - ого, ни за что бы не подумал. Склонность к оральному
сексу - эка невидаль. Стоп! Предпочитает рослых блондинов с хорошо развитой
мускулатурой. Вот сюрприз так сюрприз, подумал Кин, ведь Абурхаду скорее всего
даже невдомек, что его даму сердца на самом деле волнуют мужчины совершенно
другого телосложения. Ладно, любовь слепа, тем паче военно-полевая, но куда
смотрел этот паршивый недоделок Нариман, вот что интересно.
От прилива искрящейся радости Кин вскочил и опять прошелся из угла в угол,
чуть не пританцовывая на ходу. Между прочим, под кличкой Туман вовсе не
обязательно должна скрываться особь мужского пола. Вот что значит умелый сбор
сведений на месте и грамотная аналитическая работа.
Скопировав свою счастливую находку на кристалетку и закрыв досье, Кин
сделал запрос о ходе выполнения поисковой задачи. Выяснилось, что компьютер
успел проработать лишь семьдесят шесть процентов от общего объема данных.
Сгоряча Кин чуть не устроил ему тестировку несущей платы, но вовремя сообразил,
чем объясняются удручающе низкие темпы. Любому пользователю извне сеть
присваивала статус "гость", поэтому слишком много времени отнимали запрос и
подтверждение допуска к секретным данным, повторявшиеся каждый раз при
обращении за очередным документом. Ничего не поделаешь, придется смириться с
проволочками.
Снова развернув длинный список персоналий, он принялся неспешно гонять его
по монитору вверх-вниз, выбирая, кем бы еще заняться. Каждая строчка с именем,
фамилией, датой рождения и номером досье означала человека и его жизнь,
преображенную компьютерами в колоссальный объем восьмеричных знаков:
исчерпывающий набор всяческих характеристик, родословная и жизнеописание,
заработки, сбережения и расходы, выдержки из сообщений, полученных
оперативниками от родственников, приятелей и коллег объекта, плоды надзора
изощренными спецсредствами наблюдения, кропотливый труд технических
обработчиков, психологов, аналитиков. На какую бы планету ни занесла человека
судьба, следом за ним кочевала разбухающая с каждым годом электронная тень,
хранящая всю его подноготную, даже то, что сам он забыл или предпочел забыть.
Крупные срывы и мелкие грешки, служебные конфликты, склонности и антипатии,
политические взгляды, сгоряча брошенные неосторожные слова, семейные драмы,
предосудительные делишки, отборные подлости - все фиксировалось, ничто не
изымалось, не подлежало забвению и сохранялось в течение полувека после смерти
объекта. Иногда Кин забавлялся мыслью, что на самом деле по миру бродят тени
электронных досье, они едят и пьют, совокупляются и растят детей, работают,
суетятся, мошенничают, кривят душой, даже не задумываясь о том, где
сосредоточена их истинная жизнь, в которой нет места недомолвкам, заблуждениям
и обману. Как иногда бывало с ним при работе со строго секретными досье, он
вдруг замер, ощутив приступ опьянения своей головокружительной властью.
Воистину информация - это власть.
Вот они, все в его распоряжении, готовые в любой момент предстать без
исподников, голенькие. Абурхад, Буанье, Ронч, Нариман, Гронски, Штайбе, Даркоф,
Басо - выбирай любого.
Его взгляд упал на номер досье официантки Стасии Фейно. Рука сама собой
потянулась к клавиатуре, но вдруг Кин передумал и одернул себя. Возникшее было
искушение прочесть ее психологический портрет представилось ему унизительным,
сродни подглядыванию мальчишки-онаниста сквозь дырочку, процарапанную в
закрашенном окошке женской душевой. В конце концов, сейчас не время
развлекаться, серьезной работы невпроворот. И все же чем-то эта женщина смутно
будоражила его. Судя по безотчетному интересу к не нужному в данный момент
досье, мысли о ней прочно угнездились в потемках подсознания. С тихой усмешкой
он подумал, что если пожелает узнать, какова Стасия Фейно в постели, то сделает
это без помощи компьютера.
Встряхнувшись, Кин взялся за досье покойного Гронски, задал сквозной поиск
ключевого слова "Лебакс". Почти мгновенно компьютер выдал ответ: отсутствует.
Что ж, нулевой результат не подтверждает версию, но по крайней мере не
опровергает ее. Он открыл раздел приложений, ознакомился с медицинской
карточкой унтера и убедился, что тот отличался завидным здоровьем. Затем решил
посмотреть видеофайлы, на которых зафиксированы труп унтера и место
происшествия, но они еще не поступили в досье, а наобум разыскивать их в сети
было нецелесообразно. Ладно, успеется. и компьютер трижды коротко пискнул,
извещая о завершении обрабатывавшейся параллельно задачи. Свернув сетевую
активность, Кин обратился к прикладной программе аналитического поиска, заранее
предвкушая результат. Скорее всего перечень фамилий окажется невелик и в нем
будет фигурировать Жиана Буанье.
Его огорошил донельзя скупой итог: ни один объект, соответствующий
параметрам запроса, не найден. Скрипнув зубами от досады, Кин занес пальцы над
панелью, но, прежде чем нажать клавиатурную комбинацию выхода из программы, еще
раз взглянул на табличку с формулировкой запроса и нещадно выругал себя
последними словами. Ну конечно, другого ответа быть не могло. Набирая
параметры, он в горячке мазнул пальцем по панели, задев при этом сразу две
псевдоклавиши, и вместо "Лебакс" получилось "Лебакес". Сам виноват, придется
теперь начинать заново. Впрочем, нет худа без добра, успокоил себя Кин. Пока
компьютер будет корпеть над поиском, есть время покопаться в сокровищах сети с
эмблемой "рыбий глаз".
Перезапустив исправленную задачу, он углубился в необъятный массив файлов
прослушивания. Прежде всего сервисная оболочка мигом рассортировала их согласно
датировке и времени записи. В промежутке между одиннадцатью вечера и двумя
часами прошедшей ночи в доме для гражданского персонала записано всего три
файла, поступившие из квартир под номерами пять, семнадцать и девятнадцать. Кин
принялся их прослушивать.
Объем двадцать три минуты шесть секунд. Хихиканье, уговоры. Он включил
ускоренную прокрутку файла, сопровождавшуюся чирикающей мешаниной неразборчивых
звуков. Ближе к концу отключил прокрутку. Любовная воркотня и стоны, плеск воды
в душевой комнате.
Объем восемь минут двенадцать секунд. Обмен междометиями, шлепанье босых
ног. Ускоренная прокрутка файла, чик-чирик, затем финал. Сопение, сочное
чмоканье, хриплое дыхание, сдавленный рык и ленивый обмен междометиями.
Объем сорок одна минута ровно. Бульканье из бутылки, пьяный треп двух
парней о преимуществах спирта по сравнению с любым другим напитком. Ускоренная
прокрутка файла, чики-буль-тра-ля-ля. Глубокомысленный вывод о том, что все
бабы сплошные курвы, унылый вздох в знак согласия, предложение выпить по
последней и отправляться на боковую, бульканье из бутылки.
Разумеется, все это не имело ни малейшего отношения к покойному Гронски с
его достаточно характерной манерой речи, развязной и врастяжку.
Для полной уверенности Кин проверил на пробелы сквозную нумерацию файлов
прослушивания. Нашлись четыре стертых, не поддающихся восстановлению записи:
три вчерашних, одна сегодняшняя. Сравнивая параметры соседствующих файлов, он
довольно точно определил, к каким промежуткам времени относились уничтоженные.
Прикинул, во сколько беседовал с Рончем в комнате и посещал Даркофа в лазарете,
- все сошлось. Интересно, файлы переписали на кристалетку или, переименовав,
загнали куда-нибудь? Запросив протокол сетевого обмена за последние полтора
часа, Кин обнаружил, что четыре файла переброшены на сервер лаборатории
концерна. Они значились под другими именами, но размеры полностью совпадали.
Столкнувшись с такой беспардонностью, Кин поначалу не поверил своим глазам.
Добытые в обход закона и уже потому сверхсекретные данные изъяты из сети
отдела, мало того, они переданы частным лицам. Это уже не оплошность, а
серьезный служебный криминал, и теперь Нариману точно несдобровать.
Торжествующий Кин скопировал весь набор компрометирующих доказательств в
накопитель своего компьютера и предусмотрительно сделал дубликат на
кристалетке. Потом устроил себе небольшой перерыв, чтобы размять поясницу и
плечи.
Взглянув на часы, он подумал, что визит Ронча в и отдел контрразведки
несколько затянулся. Впрочем, его отсутствие оказалось весьма кстати, Кин ни за
что не позволил бы себе прорабатывать материалы высшего уровня секретности при
постороннем человеке.
Между тем компьютер снова подал писклявый сигнал, сообщая об окончании
поиска. Кин поспешно вернулся к столу и крутнул курсорный шарик, смахивая с
монитора перемигивающиеся разноцветные звездочки заставки. Этот рудимент
стародавних времен, когда надлежало беречь люминофорный слой громоздких
электронно-лучевых мониторов, сохранился по традиции в большинстве сервисных
оболочек. На компьютере Кина заставка использовалась в качестве специфической
меры предосторожности: стоило компьютеру включить ее во время отлучки
владельца, и для возобновления работы надлежало ввести пароль. Его Кин выбрал
не без озорства и всякий раз посмеивался, набирая хлесткое армейское прозвище
контрразведчиков: "рыбоглаз".
В итоговой табличке прикладной программы значилась одна-единственная
фамилия.
Чтобы унять нахлынувшее лихорадочное возбуждение, Кин опять встал из-за
стола, двигаясь не спеша, словно опасаясь спугнуть изображение на мониторе.
Потом медленно подошел к окну и вжался лбом в прохладное стекло, глядя на двери
блокгауза и посыпанную фиолетовой щебенкой дорожку. Он никак не мог поверить
своему баснословному везению. Агента по кличке Туман удалось раскрыть всего
лишь за сутки пребывания на Тангре. Хотя ликовать рано, ведь пока он
располагает лишь цепью косвенных доказательств и предстоит еще найти прямые. К
тому же поспешные выводы, как известно, наказуемы. Что ж, так или иначе, теперь
он твердо знал, кого вчера вечером пытался шантажировать унтер Гронски.
Пока он стоял у окна, стараясь утихомирить эйфорическую дрожь, компьютер
снова вывел на экран заставку. Беззлобно чертыхнувшись, Кин сел за стол, ввел
пароль и вперился в лаконичную строку рапорта.
Единственным человеком, проживавшим в доме для гражданского персонала и
когда-либо имевшим отношение к планете Лебакс, оказался шеф лаборатории
концерна Рино Харагва. Далее следовал номер досье и перечень соответствующих
экранных страниц.
Выйдя из легкого бездумного транса, Кин прежде всего дал команду целиком
скопировать досье Харагвы себе на компьютер. Сразу от сети последовал
контрольный запрос об уровне допуска, пришлось еще раз вставлять в колодку
выданное штабистами удостоверение. Пока информация перекачивалась, поверх
таблички с протоколом обмена красовалось набранное крупными буквами стандартное
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг