полезна.олотник вновь взглянул на поляну. Две фигуры растерянно озирались по
сторонам, явно не зная, где искать врага. Что ж, они со смертью пришли - ее
и получат! Вытянув из-за пояса нож, Егоша зажал его в зубах и скользящим,
звериным шагом двинулся в темноту. Лес принял его как старого знакомца -
нежно укутал, пряча от чужих глаз, и даже малой веточкой не шелохнул.
Подкравшись к стоящим чуть в стороне от обоза лошадям, болотник одним
движением перерезал путы на ногах резвой молодой кобылки. Та, будто только
того и дожидалась, взбрыкнула на радостях и бодро ринулась к сочной зелени
ближнего кустарника. Варяжко с Блудом мгновенно повернулись на шум и
замерли, вглядываясь в темноту.гоша вздохнул поглубже и, поднырнув под
влажное брюхо другой лошади, выскочил как раз за спинами воев. Зубы его
разжались, опуская нож в подставленную ладонь. потом он прыгнул. И не ошибся
бы - вонзил лезвие в спину одного из нарочитых, но боль ударила его раньше.
Уже не в силах остановиться, он повернул голову. Сзади с луком - излюбленным
своим оружием - стоял Горыня и удивленно глазел на болотника. Он редко
промахивался и нынче не в плечо целился, а под лопатку. Если бы не ночь, то
и нынче не промахнулся бы, а так - только заставил выронить заготовленный
для удара нож. Варяжко почуял беду, когда Егоша уже падал. Развернулся и
заученным за долгие годы схваток движением вскинул навстречу летящему на
него телу нож. Болотник рухнул грудью на острие, вскрикнул, разбрасывая в
стороны длинные руки. Пропуская его мимо, Блуд вовремя отскочил и расчетливо
всадил свой клинок в спину рухнувшего на землю парня.о этого Егоша уже не
почувствовал. Гораздо раньше Варяжкин нож добрался до его души, коснулся ее
и странным образом отделил от тела. Огненной, полыхающей птицей она ринулась
вверх. Поток яркого света хлынул в глаза Егоше. Он хотел закрыть их, но не
сумел и тогда потянулся взглядом к единственно темному пятну - земле. А там
увидел себя, нелепо скорчившегося на траве, и нарочитых вокруг. Они что-то
обсуждали, изредка подталкивая ногами его залитое кровью тело. Он успел
удивиться - почему нет боли? - а затем, оставляя вокруг лишь слепящую
пустоту и отчаяние, свет безжалостно вонзился в него.оском вышитого сапога
Блуд перевернул мертвого болотника на спину, удовлетворенно хмыкнул:
- Готов! Гаденыш допрыгался.аряжко отвернулся, вытер нож о траву.
Хотелось спрятаться от немигающего, пристального взгляда зеленых глаз
мертвеца. Ему доводилось убивать, но не так... Это был неравный бой... Бой с
чем-то гораздо более слабым, чем казалось раньше.сные, еще совсем
мальчишечьи глаза болотника будто спрашивали: "Зачем?" от этого хотелось все
повернуть вспять и оставить жизнь болотному негодяю. Пусть бы пакостил
дальше... Боги должны карать... Не люди...
- Чего стоишь?.. - проворчал сквозь зубы Блуд. Не ответив, Варяжко
махнул рукой Горыне. Подбираясь поближе к нарочитому, тот поспешно полез меж
спящими. Откуда-то появились Ситень с Дубренем.
- Поздненько вы, - пиная ногой мертвого болотника, ехидно зашипел на
них Блуд. Дубрень только обиженно засопел в ответ, а перетрусивший Ситень
пустился в долгие и путаные объяснения.рерывая, Блуд хлопнул его по плечу:
- Ладно. Байки свои потом рассказывать будешь, а теперь гляди в оба и,
если кто пошевелится, дай мне знать. - И, презрительно косясь на толстого
боярина, спросил: - Деньги-то взял иль запамятовал о них с перепугу?
- Взял, взял, - торопливо затараторил тот и смолк, чуть не задохнувшись
под налегшей на его губы рукой воя.
- Это хорошо, что взял. - Блуд освободил рот боярина и тут же брезгливо
отер обслюнявленную руку о штаны. - За деньги любое молчание можно купить...
- Ничье молчание покупать не надобно - спят все, - влез в разговор
Горыня. - Недаром я им весь свой маковый отвар в пойло выплеснул. Одного
понять не могу - почему Выродок не стал людей на помощь звать? Ведь он вас
давно разглядел. И понял все сразу - не для развлечения с ножом в зубах по
кустам лазал...
- Не верил он людям, - горько ответил Варяжко, в этот миг Егоша вновь
увидел его.вет расступился и теперь не уводил болотника от земли, а
наоборот, толкал к ней. Слова Варяжко донеслись до Егоши так отчетливо,
словно тот выкрикнул их прямо ему в ухо.Жалеет, - с удивлением осознал
болотник и чуть не засмеялся. - Сам убил и сам жалеет!"
- Ладно, понесли его отсюда, - велел Блуд, подсовывая под Егошу дырявый
полушубок. Горыня подтолкнул к телу уже немного осмелевшего Ситеня.
- А этого куда?луд удостоил воя пренебрежительной улыбкой:
- Пусть приберет тут, чтобы кровью не пахло!бийцы склонились, ловко
закутали Егошу в полушубок, потянули его в лес. В нос болотнику забилась
жесткая шерсть, перед глазами, заслоняя все остальное, покачиваясь, поплыла
душная темнота. Он дернулся.
- Тяжелый гад, - раздался сверху густой бас Горыни. - А где же Фарлаф?
Где его носит?!
- Варяг свое дело делает, а ты делай свое да помалкивай! - коротко
отозвался Варяжко.гоша вновь замер. Темнота давила на него, будто желая
впихнуть в ставшее уже почти чужим, израненное тело. Вслушиваясь в
доносящиеся сверху голоса и чувствуя разгорающуюся ярость, он отчаянно
сопротивлялся. Все цепные псы Ярополка собрались вместе, чтобы его убить!
Все! Избавиться от него захотели! Твари!изоблюды! Нет, рано они его
похоронили! Он назло этим шавкам дворовым выживет и всем им глотки
перегрызет! Всем по очереди!квал чувств ринулся на Егошу, могучим толчком
вернул в тело. Боль ударила, разрывая на куски...
- Он стонет! - вскрикнул Варяжко. Все остановились и прислушались.
Проклиная свою несдержанность, болотник сжал зубы.
- Глупости, - наконец решил Блуд, и, успокаивая чуткого нарочитого,
Горыня глухо подтвердил:
- Мертв он. Не беспокойся. резко отпустил свой край полушубка. Егошины
ноги с силой ударились о землю. Только теперь болотник был начеку - смолчал,
терпеливо пережидая, пока уймется взрезавшая тело боль. Она не унялась, но и
крика не вырвалось.
- Вот видишь, - рыкнул Блуд, - мертвый он... Нарочитый, похоже,
собирался возразить, но не успел. Егоша расслышал тяжелые шаги бегущего
человека. А потом шаги стихли и знакомый голос Фарлафа забормотал:
- Где вы были?! Спешить надо. Дозорный скоро вернется, а нам еще
обратно незамеченными пройти следует!гошу вновь подняли, потащили куда-то.
Знакомый с детства запах просочился сквозь полушубок. Болото.... "Утопить
решили", - пронеслось в голове. Страх смерти затмил даже боль. Может,
вырваться и попробовать убежать? Егоша попытался шевельнуться. Ничего не
вышло. Боль держала цепко и, следя за каждым рывком, отвечала втройне.
Оставалось только ждать. Ждать и молить богов, чтобы не допустили напрасной
гибели. Неровные покачивания уже не тревожили Егошу, казалось, боль срослась
с ним, и уже ничто не в силах придать ей еще сил и мощи. Наоборот, она
отступала, свертывалась в темный клубок и толкалась, силясь добраться до
сердца. Егоша не противился ей. Он ждал...од ногами убийц чавкала болотная
хлябь.
- Здесь.го швырнули на землю. Боль коснулась сердца, довольно
зашевелилась, вгрызаясь в него острыми зубами.
- Может, проверим? - робко предложил Варяжко, но Фарлаф перебил:
- Чего проверять? Жив не жив - болото любого возьмет. Кидаем, и бегом
назад! Нет у нас времени с мертвяком возиться!добряя слова урманина,
остальные закивали. Нарочитый сдался:
- Воля ваша...
- Раз! - Егошу подняли, качнули в воздухе. - Два! Три!н полетел.
Полушубок развернулся. Еловая ветка мазнула по губам. Он упал на живот.
Болотина чавкнула, брызги взметнулись вверх, сливаясь с темнотой ночи.
- Вот и все, - долетел издалека чей-то голос. Егоша не шевелился.
Вокруг, готовясь к нежданной трапезе, колыхалась и чавкала трясина. Наконец
она булькнула и, словно пробуя на вкус, потянула на себя его ноги.
- Теперь впрямь все, - удовлетворенно воскликнул Блуд. - Начало
засасывать.гоша не видел его, лишь слышал. Зато болото видело. Людские
голоса и суета раздражали его. Оно забурчало. Словно поняв булькающий говор,
люди затопали прочь. На каждый их шаг трясина отзывалась довольным
подергиванием. Пришло Егошино время действовать. Ему тоже надо было
поспешить. Чтоб выжить, надо было забыть о ранах, о вызывающей тошноту
слабости, об уходящем сознании. И он забыл. Постарался забыть. Силясь
дотянуться до повисшего на низенькой, чахлой ели пропитанного его кровью
полушубка, Егоша даже криво усмехнулся - его, с рождения росшего средь
подобных хлябей, хотели утопить в болоте! Он сдернул полушубок с ветки,
подтащил его к груди. Почуявшая сопротивление трясина потянула за ноги,
преданно прижимаясь, стиснула его в объятиях. Егоша знал - чем больше он
будет дергаться, тем сильнее станет болото. "Тонущий человек кормит болото
своим страхом и неуверенностью", - так учил отец.ука, из которой торчал
обломок стрелы, отнялась, и Егоше пришлось разворачивать набрякший полушубок
одной рукой. Тяжелая шкура не поддавалась, ложилась на болотную хлябь
неровными горбами. Мир завертелся перед глазами болотника, когда он сделал
первую попытку выбраться на жесткую щетину полушубка. Рука соскользнула.
Егоша осторожно высвободился и, закусив губу, вновь толкнул непослушное тело
вперед. Не желая выпускать добычу, болото оживилось. Егоша рванулся еще раз
и с облегчением почувствовал под грудью жесткую шкуру. Помогая себе рукой,
он перекатился на бок, обхватил ладонью колено, потянул его на себя.
Пришлось налечь на больное плечо. Под тяжестью человеческого тела стрела
вошла в рану еще глубже, ткнулась в кость. По-волчьи завывая, Егоша забился.
Нога лениво полезла из трясины. Опираясь на колени, он приподнялся,
дотянулся до чахлой ели.
- Прости, - просипел деревцу, уже не слыша своего голоса. -
Помоги...оняв, что теряет жертву, болото ринулось следом за Егошей, смяло
его ненадежную опору. Полушубок наполнился водой, поехал под ногами. Ель
качнулась, словно протягивая болотнику общипанные ветви. Помогая трясине,
боль заметалась в теле, закружилась перед глазами пестрой пеленой.
Полуослепнув и не замечая тянущихся к нему ветвей, Егоша хватал пальцами
воздух перед собой. В ладонь легли колючие еловые иглы. Болотник подтащил
онемевшее тело и налег на деревце, сгибая его до земли.
- Дурак... - равнодушно пропел рядом чей-то мелодичный голос.гоша с
трудом разлепил отяжелевшие веки. Неподалеку от его пристанища на болотной
хляби качалась белая, полупрозрачная фигура.
- Блазень? - сощурился болотник.
- Дурак, - вновь пропело белое.ет, это был не Блазень. Тот бы помог,
вытащил...оспоминание ожгло Егошу. Как же он раньше не догадался?! Налегая
на елочку, он повернул голову в темноту леса, позвал отчаянно:
- Блазень! Волхв!
- Дурак! - в третий раз повторило белое пятно.
- Почему? - глухо спросил Егоша. Ему был неинтересен ответ, но чужой
голос прогонял прочь тоску одиночества, и даже боль утихала от его звука.
Пока не пришел Блазень, нужно было держаться за этот голос, цепляться за
него духом, как цеплялся телом за махонькое деревце.
- А потому дурак, - неспешно отозвалось белое, - что мог помереть легко
- утонул бы в болоте - и делу конец, а ты выбрался. Теперь будешь долго
помирать, а мне ждать придется, пока ты от ран и голодухи сдохнешь...
Во-вторых, дурак, что принял меня, Моренину посланницу, за Блазня. Он предо
мной что былинка пред ураганом... В-третьих, потому, что зовешь на помощь
тех, кто давно уже от тебя отказался. Кричи не кричи :- они не явятся... По
крайней мере, Волхв. Ты для него всю поганую работу свершил, Владимира с
Ярополком по его наущению рассорил, теперь ты ему только помеха лишняя. Он
небось и Блазню приходить запретил.
- Врешь!!! - не выдержал Егоша. - Врешь!!!
- Я же говорю - дурак... - опускаясь на мох, равнодушно отозвалось
белое пятно. - И не ори. Чай, не на торгу.гоша постарался смолчать. Конечно
же, белая вестница смерти лгала! Иначе и быть не могло! Верно, досадовала,
что он выбрался из трясины, не достался ее хозяйке. Злилась, вот и норовила
побольней задеть... Незачем тратить силы на споры с ней... Он сумел
успокоиться. Лежал на елочке, глядел на занимающийся рассвет и старался не
думать о том, что будет дальше, не думать о правоте Белой Девки. Но думай не
думай, а силы утекали. Мир уже казался тусклым, мысли шевелились медленно, а
открывать глаза становилось все труднее. Белая расползлась вокруг его ног
блеклым туманом и время от времени мерно вздыхала, напоминая о своем
присутствии. Егоша закрыл глаза, взмолился еще раз, призывая далеких
друзей.емнота наползла на него, обняла и вдруг испуганно отпрянула,
потревоженная чьим-то резким вскриком. Егоша разлепил непослушные веки.
Сперва ничего не увидел, кроме вспучившегося мшистыми кочками и хлипкими
деревцами болота, но потом разглядел меж ними странное, ни на что не похожее
сияние. Оно мерцало, переливаясь из бледно-голубого в темно-багровое, опять
становилось почти прозрачным и выло. Выло так, словно сам Кулла был заперт в
этом свечении и бился, силясь выбраться.
- Эй, Белая, - негромко прохрипел Егоша, но ему никто не ответил. Белый
туман куда-то пропал. А может, его и не было - примерещился в бреду? Или это
зависшее над болотом сияние - бред?
- Помоги, - шепнул знакомый голос. Блазень? Где он, почему просит о
помощи? Пересиливая боль, Егоша повернул голову.
- Помоги...
- Где ты? - захрипел Егоша и вдруг понял. Блазень был там, внутри этого
свечения. И Белая была там. Она убивала Блазня. Это он выл, плача по
уходящей душе... А ведь он пришел на Егошин зов! Спасать пришел! Егоша
выпрямился. Напоминая о ранах, кольнула боль, заставила скрипнуть зубами.
Голос внутри сияния затихал, и само оно стало затухать, превращаясь в белый
туман. Медлить было нельзя. "Что ж, помирать, так с музыкой!" - решил Егоша
и, собрав остатки сил, изловчившись, толкнулся обеими ногами от
спасительного деревца. Оно скрипнуло, выпрямилось, будто желая помочь ему
прыгнуть подальше. Помогло. Он влетел прямо в середину странного свечения.
Тело обдало холодом; жалобно пискнув, боль ринулась прочь. Руки обхватили
нечто скользкое и влажное. Не Блазня... Значит - Белую! Задыхаясь, Егоша
сдавил невидимого врага и, вспомнив о древнем, данном природой оружии,
вонзил зубы в склизкое тело нежитя. Показалось, будто на него рухнуло само
небо - такая тяжесть хлынула в душу. Чьи-то испуганные лица вереницей
пронеслись перед глазами, чьи-то умоляющие о пощаде голоса перезвоном
зашумели в голове.
- Отпусти меня, - перекрывая их, зло прошипела Белая. - Отпусти, иначе
я умру и отдам тебе тяжесть всех, кого проводила в иной мир!
- А ты отпусти Блазня, - не размыкая зубов, мысленно возразил Егоша.
- Нет!
- Тогда и я - нет! - Он еще сильней сжал зубы. По губам потекло что-то
липкое и холодное. Часть, попадая в горло, становилась горькой, словно
полынь-трава, а часть стекала на рану в груди, покрывая ее мертвенной черной
коркой.
- Отпусти! - завыла Белая. - Ты все равно не вынесешь моего бремени! Ты
- человек...ахлебываясь холодной жижей, Егоша выдавил:
- Я - Выродок. потом жижи стало меньше. Она уже не лилась потоком, а
только слегка смачивала губы. И туман стал таять, обнаруживая под собой
что-то бледно-желтое, неподвижное, мертвое. Егоша разжал зубы, кувыркнулся
вниз. Ожив, желтая пелена скользнула под него, бережно подхватила, подтянула
к спасительной ели.
- Блазень... - чуя неладное, всхлипнул Егоша.
- Я ухожу, - печально отозвался тот. - Она всегда была сильнее меня.
- Нет!!!
- Но ты оказался сильнее ее, - не обращая внимания на стон болотника,
продолжал Блазень. - Теперь она отдала тебе свою душу. Это тяжелая,
предназначенная лишь нежитям ноша. Но ты справишься...н начал захлебываться.
Отрываясь от желтого тела Блазня, по болоту поползли мелкие клочки тумана.
Превращаясь в росные капли, они оседали на влажной пелене мха.
- Я не смогу тебя вытащить отсюда, - уже совсем тихо шепнул Блазень, -
но и она не возьмет...ще один клок тумана покинул его. Нежить слабо
взвизгнул, заторопился:
- Волхву не верь... Он не пускал меня на твой зов, хотя все знал! Ты
для него никто... Он убьет тебя, если встретит. Берегись... И не зови его
больше. Иначе придет... Чтоб убить...лазень вздохнул. Последний, уцелевший
ярко-желтый клочок разорвался надвое. Маленькое туманное облачко проплыло
мимо Егошиного лица, коснулось его щеки. Силясь уцепиться за ускользающую
душу нежитя, болотник вытянул руки, но клочок протек между его пальцами и
распался в воздухе крупной блестящей росой. И тут же, словно желая
полюбоваться этим зрелищем, из-за леса поднялся могущественный Хорс. Нежными
лучами он прикоснулся к Егошиному лицу, ощупал его истерзанное тело, в
испуге отшатнулся от покрытой черной коркой раны на груди болотника и совсем
спрятался за блеклыми утренними облаками, услышав плеснувший из его ставшей
уже не человеческой души голос:
- Ненавижу! Всех ненавижу!!!
ГЛАВА 14
аряжко так и не забыл глаз убитого им болотника. Лица его вспомнить не
мог, а глаза помнились - полыхали зеленым светом, жгли душу стыдом. Княжий
обоз прибыл в Полоцк лишь к закату. Не желая смириться с потерей гридня,
Ярополк весь день гонял ратников по лесу.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг