Вопрос был из таких, что застают врасплох и не дают вре-
мени думать.
- Католик, - признался я.
- Я тоже католик, - сказал Текки, - и то, что я вам расс-
кажу, будет чистейшая правда, клянусь вам.
Он сложил молитвенно руки, как перед распятием.
- Артуро, - сказал я, - вам надо подкрепиться. Я принесу
тарелку бульону...
Больной не обратил внимания на мои слова. Поднявшись на
локте и приблизив ко мне лицо, он заговорил горячо и быстро,
словно опасаясь, что у него не хватит времени рассказать
все.
- Клянусь вам, доктор, это необыкновенное происшествие! Я
не поверил бы всему, что случилось, если бы это произошло не
со мной. Но это произошло со мной, Артуро Текки из Милана, с
пьяцца Челлини. Я могу умереть, доктор, в груди у меня все
горит, - я дышал водой и натрудил легкие, - я умру, но я
должен вам рассказать все, что случилось. У вас доброе лицо,
доктор, вы католик, и вы поверите мне - католику. В святые
минуты перед концом люди не лгут. Я не солгу вам. Не солгу
ни в одном слове, доктор, только вы меня выслушайте.
Текки был в сильном волнении: руки его тряслись, глаза
горели неистовством. Но я не знал, как отнестись к его сло-
вам. Был ли это бред, агония? Подозрение, что парень свих-
нулся, я отбросил. Говорил он логично, темпераментно, прав-
да, но в его словах не было путаницы, все сводилось к одной
мысли, которую он страстно желал высказать. И, надо приз-
наться, я начёл уступать ему, он подчинил меня своей воле.
Может, здесь примешивалось любопытство с моей стороны - о
чем хочет рассказать человек. Определенно скажу: мне хоте-
лось узнать его тайну, выслушать исповедь. И пожалуй, он был
прав, ему оставалось недолго жить: щеки его рдели от лихора-
дочного румянца, на лбу выступил пот. Только глаза жили на
исхудалом, заросшем щетиной лице. Они умоляли, требовали,
чтобы я выслушал умирающего.
"Элмери" покачивало на легком ходу, в иллюминаторы гляде-
ла ночь; две-три круглые звезды качались в овальных стеклах;
иллюминаторы казались парой глаз, глядевших на нас из темно-
ты. Слабая лампа под потолком бросала рассеянный свет, вто-
рую лампу в изголовье больного я не включил. Команда спала,
лишь неторопливые шаги вахтенного звучали над нами на палу-
бе.
Я дал Текки успокаивающего, и он опустил голову на подуш-
ку. Я присел у него в ногах, чтобы лучше видеть его лицо.
Приготовился слушать.
Текки начал рассказ:
- Я служил техником на миноносце "Эрл". Команда специаль-
но подбиралась на этот рейс: магнитологи, радиотехники, хотя
всем нам выдали матросские книжки. Но я сделаю отступление,
чтобы стало понятно, как я попал на миноносец: я учился в
университете в Болонье, потом с сестрой выехал в Штаты, ра-
ботал в "Америкой электроник". Отсюда был призван на военную
службу и только после этого попал на эсминец. Последнее вре-
мя "Эрл" базировался на Гонолулу. Когда мы выходили в рейс,
мы не знали, куда идем: военно-морская служба так же, как
летная,- сплошные потемки. Приказ, тревога, отбой. Хорошо,
хоть пока - отбой. Цель похода нам сообщили, когда мы оказа-
лись в акватории, ограниченной Пентагоном, предупредившим
мир, что в этой части Тихого океана проводятся испытания но-
вых видов оружия. Мы не знали, чем набит трюм эсминца и за-
чем на борту дюжина обезьян. Теперь нам сказали, что будем
испытывать электронные мины. Биоэлектронные - было бы ближе
к истине. С автономным поиском и управлением. Приманкой для
них служат биотоки мозга - человека, обезьяны, собаки, -
всего живого... Убийством было посылать нас на такое зада-
ние.
В море были опущены деревянные щиты в виде треугольников,
в вершине которых помещены клетки с обезьянами, - на каждом
щите по одной обезьяне. Щиты устанавливались на расстоянии
трех миль от эсминца, строго по сторонам света. Поочередно
"Эрл" становился бортом к мишеням. Вытягивалась телескопи-
ческая труба - хобот, - чтобы мину отвести как можно дальше
от корабля. Мины были трассирующие, оставляли после себя яр-
кий зеленый дым.
Мы трое: лейтенант Хэбл, моторист и я попали в четвертую
шлюпку. Отбуксировали щит к северу. Тут мы замешкались: бал-
лоны спустили воздух, и щит потерял устойчивость. Провози-
лись мы с ним полтора часа, - другие шлюпки вернулись на
"Эрл", Капитан дважды спрашивал по радиотелефону:
- Скоро вы, Хэбл?..
- Идем, капитан, - ответил наконец Хэбл и повернул шлюп-
ку.
Что-то неблагополучное было на западной мишени. Капитан
отвлекся от нас, но, видимо, от радиотелефона не отошел, мы
в шлюпке слышали продолжение разговора;
- Что вы говорите?.. - спрашивал капитан.
- Марта не подает признаков жизни.
- Околела она там?.. - Разговор шел об обезьяне.
В это время с пульта у капитана спросили, можно ли делать
пуск. "Эрл" стоял бортом к западу, телескопическая труба бы-
ла направлена к цели.
Капитан, видимо, ждал, когда мы приблизимся. "Поторопи-
тесь, Хэбл!". Но график испытаний - есть график:
- Командир, - время... - напомнили с пульта.
Капитан все еще медлил, может быть, его беспокоило, что
Марта не подавала признаков жизни, В телефон было слышно ти-
канье хронометра. Наконец капитан скомандовал:
- Залп!..
В этот момент я смотрел на наш щит. Все-таки он стоял ко-
совато, как наклонившийся парус. Меня заставило обернуться
восклицание Хэбла:
- Сто дьяволов!..
Я оглянулся и сначала не понял, в чем дело. На месте эс-
минца стояла рогатка в виде буквы V, где расходящимися
крыльями были нос и корма, - середина корабля погрузилась в
воду. Только через пять-шесть секунд донесся взрыв, когда ни
буквы V, ни эсминца уже не стало,- все кануло в воду. Лишь
от западного щита зеленой петлей к эсминцу тянулся след
трассирующего дыма. Видимо, Марта действительно околела, и
мина, не найдя биотоков, повернула обратно к эсминцу, удари-
ла в середину судна и разломила его надвое как пирог. Гибель
команды и судна была мгновенной.
- Сто дьяволов! - повторил лейтенант и перекрестился. - А
как же мы?..
Ответом ему был порыв шторма, налетевший на шлюпку.
Дальше наступил ад. Шлюпку перевернуло. Моториста или за-
шибло, или он сразу же захлебнулся. Мы с Хэблом цеплялись за
скользкое днище - оба с разных сторон. Подавали друг другу
голос, сигнализируя, что живы. Среди молний и рева взбесив-
шихся волн наши голоса были не громче козьего блеяния. Потом
Хэбл затих, видимо, сорвал ногти и оторвался от шлюпки.
Мне удалось влезть на перевернутый киль, - в этом мне по-
могла волна, поддавшая сзади, - и я сел на киль, как наезд-
ник. Потом распластался, прильнув телом к продольному брусу
и молил небо, чтобы меня не смыло. Наверно, мои мольбы были
услышаны: шлюпку несло по волнам, а я лежал сверху, как
пласт.
Проходили часы, наступила ночь, меня все болтало вверх,
вниз, купая, то в пене, то в соленой пыли. Вряд ли меня мог-
ло унести далеко: шлюпка без управления дрейфовала, и каждый
час тянулся, кажется, без конца. Я наполовину оглох, наполо-
вину ослеп, задыхался, ни на что не обращал внимания, -
только бы удержаться. Зачем держаться, - этого я не сказал
бы тогда, не скажу сейчас. Даже если бы шторм прекратился,
все равно я был обречен на гибель. В центре опасной зоны
рассчитывать было не на что, ни один корабль не прошел бы
вблизи. Но я все равно цеплялся за шлюпку, за глоток возду-
ха. Только бы глоток воздуха!.. И все же в хаосе воды, ветра
и молний увидел, как, распоров небо, в океан опускалось
что-то огромное, иссиня-черное, похожее на сковороду или
диск, медленно вращавшийся, почти задевавший волны. Я, на-
верное, не увидел бы его, если бы не сполохи, дрожавшие в
нем, как в зеркале. Мадонна, подумал я, небо опрокидывается
в океан!.. Диск показался мне невероятно огромным - во всю
ширину небес. Но это было обманчиво: он опускался близко,
рядом, и когда задевал за верхушки волн, они обращались в
пар и шипели, как если бы в воду погружалась раскаленная
сталь. Молнии били беспрерывно, и в их свете я видел как
днем этот диск, мчавшийся по волнам. Он катился наклонно,
как доллар, пущенный по полу, и одновременно погружался в
воду, - краем, до половины и затонул совсем, подняв облако
водяной пыли и пара. Меня обдало теплом, как из кузницы,
накрыло тучей, и все исчезло.
Может, запущена какая-то штука вместе с электронными ми-
нами, мелькнуло у меня в голове, но думать об этом было не-
когда, - положение мое становилось отчаянным.
Время шло, а я все цеплялся за днище, - распластанный
точно камбала. Промок до костей, просолился насквозь, но
продолжал держаться за мокрый брус. Иногда меня поднимало
волной, отрывало от шлюпки ноги, казалось, наступало послед-
нее для меня мгновенье. Но пальцы сильнее впивались в дере-
во, - мне, на диво себе самому, удавалось держаться.
К концу ночи я ослабел, как кролик. Ветер выл, молнии
слепили глаза. Меня охватывало пеной, пузырьки лопались на
лице, на шее, волосы трещали на голове, сгорая в пламени
молний. Водяная пыль забивала легкие, набивалась в рот горь-
кой солью. Сколько раз приходила мысль разжать занемевшие
пальцы, - лучше погибнуть, чем изнемогать в безнадежной
борьбе. Наверно, я так бы и сделал, разжал пальцы, если бы
чудовищная волна не перевернула шлюпку и я не оказался в во-
де. Меня швырнуло по инерции вниз, почти оторвало от днища.
Но тут я почувствовал, что лодка идет в глубину и оттолкнул-
ся от нее, чтобы всплыть на поверхность. Это мне удалось, я
вдохнул воздух, но вторая волна ударила меня сверху, я поте-
рял сознание и, не сопротивляясь, пошел камнем вниз...
Артуро закашлялся. Несколько капель крови брызнуло ему на
рубашку.
- Видите, - сказал он, - я слишком долго дышал водой...
Я подал ему платок, он приложил его к губам и прилег на
подушку. Тело его под простыней вытянулось, стало длинным,
как у покойника. Я ни о чем не спрашивал, прислушиваясь к
его дыханию. Над головой ходил и ходил, как маятник, вахтен-
ный.
Но вот Текки заговорил снова:
- Удивительно, что я не погиб. Но самое удивительное на-
чалось после. Я очнулся в круглом, плоском, точно кастрюля,
помещении на невысоком столе, чувствуя локтями мягкость
подстилки, мне показалось, - поролоновой. Помещение было за-
лито тусклым красноватым светом, который исходил неизвестно
откуда и нес с собой теплоту. Пожалуй, это был не свет, как
мы его понимаем, а светящееся тепло. У изголовья стоял высо-
кий цилиндрический аппарат, отсвечивавший желтизной меди. От
него к моему рту тянулись две гибкие трубки, оканчивавшиеся
респиратором. Респиратор плотно присосался к губам. Несколь-
ко проводов с присосками были подсоединены к вискам, к шее и
к левой руке. Мне казалось, что я весь опутан проводами и
шлангами. К респиратору через шланг подводилась вода, я ды-
шал водой, - с трудом, но дышал водой. Я хотел сорвать рес-
пиратор, резко повернулся на ложе и сейчас же обмяк: из
красных сумерек ко мне приближались тени...
- Я лежал вот так, - Текки сжался в комок, - а они приб-
лижались оттуда, - показал он на дверь. - Но это не были те-
ни. Это были живые существа! В страшном сне я не хотел бы
увидеть таких...
Текки сделал усилие подняться на койке, но опять закаш-
лялся и приложил к губам платок. Было так тихо, что я слышал
ход старинных часов. Брегет я держал в руках. Зачем я его
держал в руках? Чтобы не смотреть в глаза Текки? Не выдать
смущения от рассказа или недоверия к рассказчику? Я ведь не
верю в фантастику!
- В страшном сне, - повторил Текки, - я не хотел бы уви-
деть таких. Лишь с трудом можно было усмотреть в них челове-
ческое подобие. Они были как свечи - толстые свечи... Внизу
они раздваивались на две конечности - мускулистые ноги;
вверху от цилиндрического тела отходили две пары щупалец.
Выше щупалец туловище заканчивалось чудовищной, невообрази-
мой, на наш взгляд, головой... Вы изучали в школе естествоз-
нание, помните рисунок птичьего мозга - два вздутия, разгра-
ниченных глубокой бороздой между ними. Такие были головы у
этих существ. Лица не было. Передняя часть полушарий иссече-
на на ромбы, как ананас или фасеточные глаза насекомого;
внизу - безгубая щель, рот. По сторонам вздутий две верти-
кальные щели,-может быть, уши, а может, жабры. Существа ды-
шали водой... Боже, только повидав такую фантастическую кар-
тину, познаешь, как прекрасно и гарномично человеческое ли-
цо!.. Прибавьте к увиденному серую, блеска металла, чешуйча-
тую кожу, - и перед вами портрет пришельцев.
О том, что это пришельцы из инопланетного мира, я узнал
позже. В первый момент я испугался, страх парализовал меня,
я не мог двинуть рукой, крикнуть... Можете себя представить
на моем месте? - Текки приподнялся на койке. - Да и как мож-
но было крикнуть в воде?.. Я был нем, как камень. Я не мог
спросить, кто они. К счастью, этого не потребовалось. Они
разговаривали между собой, обменивались мыслями. И я понимал
их разговор. Они выражали крайнее удивление по поводу меня
лично, - находки, которую они выловили в глубине океана, на-
ходки, совсем не предполагаемой, потому что она оказалась
разумным существом. Видимо, среди них был кто-то главный,
может быть, начальник их экспедиции, они привели его посмот-
реть на меня и теперь твердили: разумное существо, это ра-
зумное существо! Оно, - показывали на меня, - обитает вне
водной среды и погибло бы в воде, если бы не мы, - тут они
употребили слово, мне непонятное, но указали на аппарат у
моего изголовья. Очевидно, дело сводилось к тому, что они
обогатили воду кислородом и этим поддерживают меня.
- У него разумный график мышления? - спросило одно из су-
ществ, шедшее впереди.
- Похожий на наш.
- Странно, - заметил тот, которого привели ко мне. - И
неожиданно.
Существа остановились у моего ложа.
- Что показал преобразователь? - спросил первый, буду на-
зывать его - Главный.
- Картины инопланетной жизни на суше.
- На суше? - переспросил Главный.
Кажется, он не верил тому, что ему говорили. Приблизился
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг