Михаил Николаевич Грешнов
ДОЛЖЕН ВАМ РАССКАЗАТЬ
Я - Кэбот Финк, судовой врач. Получил медицинское образо-
вание в Принстоне. Знаю итальянский язык. Увлекаюсь музыкой
Россини и Верди. Хочу побывать в Италии, послушать "Дон Кар-
лоса" с итальянской сцены, поискать новые народные песни:
итальянская музыка - мое хобби. Но я далек от фантастики, от
политики и от баллистики. Современный мир с Вьетнамом и
атомными грибами меня возмущает. Больше - он мне противен.
Музыка да солнце над головой - единственно светлое, что еще
остается в жизни. Женщина может вам изменить, поэзия - обма-
нуть, фантастика - напугать. Всему этому я не верю. А вот
послушать "Дон Карлоса" я бы не отказался. Не откажусь побы-
вать в Италии - в Милане, на пьяцца Челлини. Кстати, в Мила-
не лучший из оперных театров Европы Ла Скала... Не пьяцца
Челлини мне нужно найти семью Текки, отца и мать, и расска-
зать им об их сыне Артуро. Номера дома на пьяцца Челлини я
не знаю. Мне надо будет обойти всю площадь. Если встретится
несколько семей Текки, у всех придется спрашивать, был ли у
них сын Артуро. Это страшно - спрашивать, был ли Артуро, по-
тому что Артуро сейчас нет в живых. А рассказать старикам
надо историю, в которую я не верю. Потому что в фантастику я
вообще не верю, История мне кажется фантастической от перво-
го до последнего слова.
- Итак, я судовой врач. Плаваю на рефрижераторе "Элмери"
из Сиднея в Сан-Франциско и из Сан-Франциско в Сидней. Один-
надцать тысяч девятьсот километров в каждый конец. Это меня
устраивает. Океан, солнце над головой, и целые месяцы на го-
ризонте - ни пятнышка. Штормы и шквалы не в счет. К ним мож-
но привыкнуть. В конце концов за все надо платить, за солнце
и океан - тоже. Зато какой простор, как легко дышится! И
полная безопасность; "Элмери" неплохая посудина. Неторопли-
вая, правда, а куда торопиться бараньим тушам?..
Капитан Фримен шутит по этому поводу:
- Пусть прохлаждаются. Еще успеют зажариться в ресторанах
Лос-Анжелоса и Фриско...
С капитаном Фрименом я плаваю шестой год. За это время мы
узнали друг друга с достаточной полнотой. И уважаем друг
друга. Во всяком случае, в той мере, чтобы не досаждать один
другому бессмысленной болтовней. В этом плане все у нас све-
дено к минимуму:
"Доброе утро, док" - "Доброе утро, сэр", "Добрый день" -
"Добрый день", "Покойной ночи" - "Взаимно, сэр". И - ничего
больше. Ни трепотни, ни политики. Не то, что на других ко-
раблях: "Э, док, все равно наши джиай всыпят красным по ту и
по другую сторону от семнадцатой параллели. Это же ясно, как
на таблице, док: дважды два - четыре, а не двадцать пять и
не кибернетика. Будете спорить?..". Капитаны танкеров и реф-
рижераторов отчаянные политики - всех бы в советники прези-
денту... Ничего подобного у нас с капитаном Фрименом. "По-
койной ночи, док", - и легкий поклон. Может быть, потому,
что с "Элмери" за эти шесть лет не было происшествий, а с
нами никаких потрясений. До последнего рейса.
Последний рейс - исключение. Но начнем по порядку: снача-
ла и не упуская подробностей. Нет, это не протокол. И не
хроника. Это последовательная цепь событий, как они произош-
ли в океане и как запомнились мне, Кэботу Финку. Здесь будет
не один мой рассказ. Здесь и рассказ Артуро. Мне бы хотелось
подчеркнуть разницу между тем и другим. Об этом я еще скажу
впереди, Но все же прошу эту разницу видеть и помнить.
Нас на "Элмери" потрепало тайфуном, сбило с пути, Это бы-
ла "Джина", наделавшая немало дел в океане. Тайфунам даются
ласковые женские имена, что совсем не соответствует их ха-
рактеру. "Джина" унесла у нас две спасательные шлюпки, сор-
вала антенну и на протяжении двадцати метров сломала фаль-
шборт на правой стороне корабля. Как ни плясали мы в дрейфе,
она стянула нас к югу, в середину акватории, где испытыва-
лось секретное оружие. Когда наконец мы обрели способность
ориентироваться, капитан заорал в машинное отделение:
- Полный вперед, дьяволы! Знаете, где мы находимся?..
И не ушел с мостика, пока "Элмери" не выскочил за линию
невидимого квадрата.
"Джина" прошла так же внезапно, как началась, океан стал
успокаиваться, на корабле команда занималась ремонтом: натя-
гивали антенну, чинили перила.
- Давай, поторапливайся! - покрикивал капитан Фримен.
Больше всего он жалел об утерянных шлюпках. Шлюпки были
новые, взамен снятых в Сиднее. Потому мх и унесло, что они,
по мнению капитана, не "прилежались" на месте. Будь это ста-
рые, добрые, с облупленной краской шлюпки, они, конечно, бы
уцелели. Капитан не знал, кого винить за потерю, помощники
ходили с независимым видом, придраться не к кому. Виновата
во всем инспекция, по настоянию которой шлюпки были замене-
ны. Но инспекция далеко, настроение сорвать не на ком, и по-
тому капитан покрикивал на матросов:
- Поторапливай!..
"Элмери" вышел на линию Сидней-Фриско, каждый час могли
встретиться корабли, капитану не хотелось, чтобы в сторону
рефрижератора тыкали пальцами.
- Шлюпка слева по борту! - раздался вдруг крик вахтенно-
го. - Капитан, шлюпка слева по борту!
Все свободные от работы ринулись к левому борту, капитан
направил бинокль туда, куда показывал вахтенный. Я отчетливо
слышал, как Фримен сказал:
- Лопни мои глаза!..
Капитан умел произносить крепкие слова, и - как я убеж-
дался неоднократно, - очень кстати.
- Лопни мои глаза, - повторил он, - если это не шлюпка с
"Элмери"!..
Помолчал минуту, вглядываясь, и сказал:
- Наша шлюпка! - Гаркнул в машинное отделение: - Стоп!
Я подошел ближе:
- Капитан, вы сказали, что это наша шлюпка?..
- В ней человек! - вместо ответа воскликнул капитан Фри-
мен. - Листред! - крикнул второму помощнику. - Готовьте спа-
сательный бот!
Матросы бросили работу на палубе, перешли к левому борту.
Заскрипели блоки, опуская в море моторный бот. Теперь и мат-
росы увидели, что шлюпка с "Элмери".
- Наша!
- Вот это факт! Нашли свою шлюпку!
- Ребята, в ней кто-то есть!
- Из наших?..
- Наши все на борту!
- Боцман, точно, что наши все на борту?..
- Все, - подтвердил боцман.
- А в шлюпке кто?..
- Эй, внизу! - закричал боцман Листреду, севшему за руль
спасательного бота. - В шлюпке кто-то из посторонних!
- Что? - Листред не расслышал - моторист запустил мотор.
- Человек в шлюпке! - закричал боцман.
Листред опять не расслышал, махнул рукой. Бот, развернув-
шись, круто взял к шлюпке.
На борту все затихли. "Элмери" покачивало на пологой вол-
не. С мостика было видно, как бот подошел к шлюпке и как
Листред поднялся во весь рост, заметив наконец человека. По-
мощник, размахивая руками, отдавал распоряжения. Матрос пе-
репрыгнул с бота на шлюпку, ему бросили конец, который он
тотчас закрепил на носу шлюпки. Склонился над человеком, ле-
жавшим на корме, потом обернулся к Листреду, - наверное,
что-то сказал, - слов не было слышно. Бот развернулся и по-
шел к "Элмери", шлюпка шла на буксире. На борту "Элмери"
по-прежнему было тихо, все смотрели на бот и на шлюпку, ста-
рались рассмотреть в ней человека, лежавшего неподвижно ли-
цом вверх.
- Живой или мертвый? - спросил кто-то у борта.
Ответом было молчание, все продолжали вглядываться в
шлюпку и в распростертое тело. Лучше всех было видно капита-
ну в бинокль. Боцман спросил:
- Как там в шлюпке, кэптэн?
Капитан не ответил и не опустил бинокль. Он видел лицо
лежавшего в шлюпке, - с закрытыми глазами, с заострившимися
чертами, - такое лицо должно быть у человека, найденного в
океане, в заброшенной шлюпке, На бороде щетина, глаза ввали-
лись. Но это не было лицо трупа. Человек был жив, и капитан
Фримен сказал:
- Похоже, док, что вам предстоит немало работы.
- Да, капитан? - спросил я.
- Уверен, - ответил капитан. - Абсолютно.
Шлюпку подняли на борт. Дюжина рук потянулась к лежавшему
без сознания человеку.
- В лазарет! - сказал капитан.
Незнакомца пронесли сквозь коридор расступившихся Моряков
и поместили в госпитальной каюте, рядом с моей, врачебной.
Человек был в коллапсе - с пониженным кровяным давлением, с
признаками аноксии, кислородного голодания. Одежда незнаком-
ца была измята, разорвана, волосы жесткие, сизые от соляного
налета. Было похоже, что человек долгое время находился в
воде и потом выбрался из воды в шлюпку. Физических поврежде-
ний на теле не было, если не считать на висках синеватых пя-
тен, величиной с центовую монету, - похожих на следы удара
или присосков. Вокруг губ тоже была синева. Поражала худсба
и истощенный вид незнакомца. Пульс и дыхание ощущались сла-
бо, человек был на грани жизни и смерти.
Я дал ему кислород, сделал растирание грудной клетки,
чтобы усилить кровообращение. Когда пульс участился, мне
удалось сквозь стиснутые зубы незнакомца влить несколько ка-
пель спирта. На его щеках появился румянец, ресницы дрогну-
ли, но глаза не открылись; по телу прошла сильнейшая судоро-
га, пальцы вцепились в простыню, точно в испуге, потом мышцы
человека расслабились и он несколько раз вздохнул.
Я решил, что для начала достаточно: состояние коллапса
прошло, дыхание выровнялось. Человек заснул.
Матрос, который помогал мне в каюте, обратил внимание на
его куртку, с застегнутым нагрудным карманом. Я велел пере-
дать куртку мне, расстегнул карман. Там оказалась матросская
книжка. Вода повредила надписи, - я уже говорил, что, судя
по измятой и насквозь просоленной одежде, человек долгое
время пробыл в воде; записи в книжке выцвели, расплылись, но
все же можно было разобрать крупные буквы имени и фамилии:
Артуро Текки.
Книжку я отнес капитану.
- Что, доктор? - встретил он меня вопросом.
- Пока ничто, - ответил я. - Вот матросская книжка.
- Артуро Текки, - прочитал капитан. - Итальянец?
- Наверное, итальянец, - согласился я.
- Откуда?
- Откуда появился в море?
Капитан кивнул.
Я недоуменно пожал плечами.
Вошли оба помощника капитана. Стюард принес обед. Данных
для разговора не было. Помощники удовлетворились тем, что
подобранный в море - итальянец по имени Артуро Текки. Лист-
ред спросил:
- Спит?
- Спит, - ответил я, и разговор был исчерпан.
Вечером незнакомец спал, ночью тоже спал без движения. В
середине следующего дня сам перевернулся на бок. Пульс был
неравномерным; иногда учащался, иногда бился еле заметно.
Принимать какие-либо меры я не хотел: сон - лучшее лекарс-
тво. За ужином капитан спросил:
- Ну что, док?
- Спит, - ответил я.
- Спит?..
- Может, его разбудить? - вмешался в разговор Листред.
Кажется, Листред больше всех заинтересовался спасенным,
но сдерживал свой интерес, чтобы не забегать вперед капита-
на. Неписаный этикет - капитан все знает, капитан всегда
прав, - соблюдался в нашем кругу, как на всех кораблях.
Капитан взглянул на помощника и промолчал. Листред с
большей сосредоточенностью уткнулся в тарелку. На вопрос по-
мощника ответил я:
- Спасенный нуждается в восстановлении сил. Сон для кто
полезен.
Однако к ночи в состоянии Текки наступили изменения к
худшему. Поднялась температура, участилось дыхание. Больной
начал метаться:
- Душно! - повторял он, комкая на груди рубашку. - Спаси-
те!..
Я ввел ему пенициллин, но это не помогло. Спазмы сдавли-
вали ему горло, судороги корчили тело.
- Тону! - выкрикнул он несколько раз. - Тону!
И так же неожиданно затих и открыл глаза.
- Я в каюте? - спросил он, пытаясь приподняться на лок-
тях.
- Успокойтесь, - уложил я его опять на койку. - Не делай-
те резких движений.
- Я в каюте! - повторил он. - Спасен! Святая Мадонна! -
упал на подушку, закрыл глаза.
Спустя минуту, спросил:
- Что за корабль?
- "Элмери", - ответил я. - Идем из Сиднея.
- Как я сюда попал?! - вскрикнул Текки.
Коротко я рассказал историю его спасения. Он спросил:
- В шлюпке?..
- В шлюпке, - подтвердил я.
- Святая Мадонна! - повторил он. Некоторое время молчал,
потом спросил, как мне показалось, самого себя: - Было это
или не было?..
- Успокойтесь, - сказал я, стараясь как можно мягче обра-
щаться к нему. Но эффект получился обратный, Текки вскочил:
- Верить этому или не верить?
Я опять уложил его на подушку.
- Вы ничего не знаете, ничего не знаете, - повторял он. -
Вы ничего не знаете! Кто это был, скажите? - обратился он ко
мне, глядя в глаза. - Кто был? О, мамма мия!..
Похоже, что Текки свихнулся - это в океане бывает.
- Не надо волноваться, Артуро, - просил я.
Текки опять поднялся на локте:
- Вы знаете мое имя? Они тоже знали мое имя! Понимаете, -
знали!
- Вам надо успокоиться, - сказал я.
- Доктор, - спросил он, - вы католик?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг