Виктор Алексеевич Гончаров
Психо-машина
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
По просьбе редактора, сообщаю следующее:
Помещаемая ниже рукопись попала ко мне при самых необычайных
обстоятельствах... Сначала я получил сапог... Самый обыкновенный сапог. Он
прилетел откуда-то сверху и больно ударил меня в голову.
Я немного глуховат - это следствие моей профессии, поэтому, когда я с
удивлением и немного рассерженный (посудите сами - сапогом да еще в голову!)
взглянул вверх, то увидал, прежде всего, странный сигарообразный аппарат из
белого металла... Аппарат висел в воздухе, без всякого шума, на расстоянии
9 -10 метров от меня, а из четырехугольного отверстия его выглядывала по
пояс фигура с белокурой взлохмаченной головой и довольно озорной
физиономией... Юноша лет 18-19-и. Он что-то кричал, делая мне выразительные
знаки, но они были не настолько выразительны, чтобы я хоть что-нибудь
понимал.
Должно быть, он давно кричал, так как, в конце концов, обратился к
помощи сапога.
Потом из "сигары" прилетела эта рукопись-дневник, а сама сигара, пока я
разглядывал воздушный подарок, куда-то исчезла, оставив после себя свист;
значит, улетела.
Если бы не эта "сигара", которую я видел собственными глазами, не
взлохмаченная фигура и не сапог, оставивший мне чувствительное вспоминание в
виде шишки на голове, я никогда бы не поверил тем фактам, что прочитал,
нужно сознаться, за один раз, сидя на горе, где я производил изыскания по
вопросу о напластованиях палеозойской эры.
Прочитав рукопись (думаю, что я имел на это право), я отнес ее в
Комсомол, предполагая, что моя миссия окончена.
Событие с сапогом и рукописью произошло со мною в Тифлисе, в 2 часа дня
7-го ноября 1922 года, на горе св. Давида, знаете, там, где есть дорога на
фуникулер. Если кто из читателей видел то же, прошу отозваться, чтобы
избавить меня от невольного авторства "Психо-машины", к каковому мнению
склонен редактор Комсомола.
Профессор Zenel
...Oн только-что соскочил с подножки вагона на полустанке "Криволучье"
и бодрой пружинящей походкой, выдававшей его 19 лет и привязанность к
спорту, весело насвистывая мотив несуществующей песенки, через миниатюрный
вокзал направился к недалеко раскинувшейся деревушке.
- Aх, черт! Вот где солнце-то! Это тебе не ленинградское, сдавленное
домами и провонявшее дымом!.. Нет, брат, тут не солнце, а малина!..
Его все опьяняло и взбудораживало. Подмывало, козлом избоченясь,
вприпрыжку пуститься по проселочной дороге, мягкой и горячей пылью
наватенной...
Воробьи, задорно чирикая, дрались, пух и перья пуская по золотистому
воздуху, и копошились с гвалтом в лошадином помете в поисках нераздавленного
зернышка... Пролетели две бабочки-крапивницы - будто в глазах запестрело от
лучистого солнца: то крылышки их яркоцветные промелькали. Прошумел мягко по
пыли и обогнал откуда-то взявшийся велосипедист, напугав неожиданным своим
появлением... И Андрей не выдержал-таки: избоченился, загреготал, выкинул
два-три козлиных коленца вслед удалявшемуся с удивленной оглядкой
велосипедисту...
- Не хорошо, брат, не хорошо!.. Ведь ты замзавагитпроп! Если бы тебя
ленинградские твои комсомольцы увидели...
Смутил сам себя и остановился, хотя через край лезла необузданная
молодость и блаженно расплывалось лицо в улыбке до ушей.
Вот и деревушка. Старая крестьянка с коромыслом через плечо брела от
колодца, сгибаясь под тяжестью полных ведер.
- Дай-ка, бабуся, - подмогну!
- Та ни! Мабуть, сама донесла б... Трошки видсталося.
Однако коромысло передала, с любопытством окидывая с ног до головы
неожиданного помощника.
- Видкеля, хлопец, будешь? Москаль, чи що?
- Я, бабушка, того... - заулыбался смущенно Андрей, - не особенно по
вашему-то...
- Так! Так! Москаль и е, - обрадовалась старушка, - то-то ж я бачу - у
нас таких нема!..
- А где здесь, бабушка, живет товарищ Петрусенко?.. К нему я приехал...
- Аж ось! Як раз з намы рядком... - указала она на белую, уютную хатку
с палисадничком около и обязательными подсолнухами в нем. Старушка переняла
коромысло и поблагодарила, а Андрей бегом пустился к нарядному домику.
Но Петра там не застал. Застал лишь старика отца, хохла добродушного, и
мать, принявших его, как своего сына.
- Петр уехал в Полтаву, обещал через неделю вернуться... Да вот уж две
прошло... А вы отдыхать, что ль, приехали?
- Да. Я отпуск получил по болезни... Легкие у меня, того, приболели...
Три месяца дали мне...
Старик соболезнующе покачал головой, а мать, вдруг спохватившись,
принялась устанавливать стол коржиками, пындиками, варениками, сметаной, и
прочим украинским снадобьем. Андрей с аппетитом 19-летнего стал уписывать за
обе щеки.
Старики чинно уселись рядком, вежливенько отвернулись и, как, бы
собравшись с силами, вдруг засыпали Андрея жалобами на дороговизну,
непорядки, нехватки в хозяйстве и, наконец, на службу, которая заставляет
сынка часто отлучаться и подолгу пробовать в отъезде.
* * *
I
19 августа
Вот я и в "Криволучьи"! Хорошо здесь: люди все такие простые, но яркие
и сочные... Каждый крестьянин, начиная от безусого "хлопца" и кончая лысым и
бородатым "дидусем", наделен своей особой, интересной личностью; все -
большой руки комики: любят поговорить и поиронизировать даже о том, чего
совсем не понимают!..
С места в карьер я по старой привычке принялся было за маленькую
агитацию среди них... Почва хорошая! Так и ловят, так и всасывают каждое
слово!..
Но... вспомнил вверх поднятый морщинистый палец и громадные очки моего
старого друга - ленинградского врача:
- Друг мой, если вы хотите поправиться и снова и так же интенсивно
работать, вам надо на время совсем забыть о служебных и партийных
обязанностях... Даже самую невинную агитацию я вам запрещаю!..
Черт возьми! Неужели я развалюсь если поговорю с одним-другим на темку,
которая и меня, и слушателей глубоко интересует и волнует?..
Правда, однажды, когда мне пришлось целых два часа митинговать - так,
случайно это вышло, - у меня опять поднялся старый кашель и даже снова
появились в мокроте жилки крови...
Ну, да ладно, теперь - баста! Буду крепко противиться тому бесенку,
который сидит у меня внутри и всякий раз подмывает меня к выступлению при
удобном случае...
А таких случаев - хоть отбавляй!
II
Ночь того же дня
Сегодня вечером имел необычайно интересную встречу. Вот уж никак не
ожидал в такой глуши встретить подобных людей.
На закате солнца вышел я прогуляться (а я только тем, кажется, и занят,
что ем, сплю да гуляю!). Деревушка маленькая, так я махнул за окраину... Там
есть рощица с речонкой, версты две от деревни, очень красивая местность, в
самом настоящем украинском стиле. Я направил свои стопы туда. Совсем уже
стал подходить к ней, как был остановлен возгласом:
- Послушайте, товарищ, вы не знаете, который теперь час?
Оборачиваюсь. Пожилой человек с черной седоватой бородкой, одетый
вполне по городскому, лишь в мягкой широкой, войлочной шляпе, принятой
здесь, сидит в тени акации с бумагой на коленях и с карандашом в руке. Я
посмотрел на часы: был 9-ый час вечера. Тот поблагодарил, и я пошел дальше.
Больше "от нечего делать", чем от жары, несмотря на поздний час и на
предостережения своего доктора, я искупался. Ничего плохого, впрочем, не
случилось, наоборот, бодрость и свежесть охватили меня. Иду обратно в самом
жизнерадостном настроении.
Издали заметил, что незнакомец все еще сидит на старом месте,
откинувшись на ствол дерева в усталой позе. Прохожу мимо. Снова возглас:
- Как же это, товарищ, ведь вам доктор запретил купаться!
Я так и застыл в изумлении: откуда, он мог знать это?
Посмеивается.
Придя в себя, наконец, спрашиваю:
- Откуда вы взяли, что мне запрещено купанье?
- Не лукавьте, - отвечает, - я знаю больше: когда вы сидели на берегу
реки, вы думали, что вот, мол, хорошо бы здесь в Криволучьи основать
ячейку...
Что за наваждение!? Подошел ближе, всмотрелся - человек, как человек,
только глаза острые, как шило: так и шпигуют, так и лезут внутрь.
Незнакомец опять рассмеялся, потом, резко так, стал серьезным.
- Вы, - говорит, - мне сразу понравились. У вас энергические глаза. Я
вас могу научить читать мысля... Хотите?
Думаю - смеется, и молчу, только в свою очередь сверлю его взглядом.
Отвечает, как бы на мой мысленный вопрос:
- Нет, я не смеюсь. - Поднялся и пригласил меня с собой.. Дорогой - я
окончательно овладел собой - разговорились.
Оказывается, он - известный ученый, Вепрев. Одно время я встречал его
фамилию в ленинградских толстых журналах. Он работал тогда в психиатрических
клиниках, сделал целый ряд весьма интересных открытий в области телепатии и
вдруг куда-то исчез.
Узнав от меня, что я в трехмесячном отпуску, Вепрев сразу же - это,
была его своеобразная черта - предложил мне быть у него на этот срок
помощником...
Я было сейчас же согласился, по потом замялся, вспомнив кое-что...
Тот, кинув на меня острый взгляд, неожиданно рассмеялся и опять
поразил:
- Боитесь, что я контр-революцией занимаюсь? Ха-ха-ха!.. Нет, вы не
знаете меня: я слишком, слишком далек от подобных вещей...
Интересная у него наружность: хотя борода и усы с сильной проседью, а
под войлочной шляпой кроется внушительная лысинка, он, несмотря на свой
испещренный морщинами лоб, кажется совсем молодым. Движения гибки и
эластичны, чувствуется в них изрядная сила. Лишь иногда, в минуты глубокого
раздумья, что, впрочем, с ним часто случается, его глаза, вдруг почерневшие
от расширенных зрачков, приобретают такое древнее выражение, что становится
жутко... Будто с тобой рядом Лазарь, только что восставший из мертвых, или
тысячелетняя египетская мумия, от которой попахивает пылью пирамид...
А вне таких припадков он, как ребенок, весел и даже порой наивен.
Когда он так рассмеялся и разрушил тем мои, правда, не высказанные
подозрения, я дал твердое согласие помогать ему в его изысканиях; хотя тут
же оговорился, что вряд ли смогу быть чем полезен.
- Э...э... - успокаивающе протянул он, - мне нужна не ученость, а
твердая воля и уменье думать, т.е. концентрировать свои мысли на том или
другом предмете... - И, не давая мне возразить, продолжал:
Кроме того, мне нужен помощник, молодой, свободный от всяких
предрассудков и суеверий, именно такой, как вы, так называемый, человек
новой породы... Той породы, что появилась вместе с революцией!
Черт возьми! Не много ли он берет на себя, так быстро делая
характеристики и аттестуя меня молниеносно с самой привлекательной стороны!
Прошли мы верст пять. Вепрев жил на своем хуторе в двухэтажном домике,
обнесенном вместе с обширным двором и большими сараями высокой чугунной
оградой. Открыл нам человек с странно-блестящими широкими глазами, которые
показались мне чересчур вдумчивыми, именно такими, какие бывают у
глухонемых; он, как, потом я узнал, действительно, был глухонемой.
Вепрев провел меня в большую комнату, уставленную столами и странного
вида приборами.
- Мой рабочий кабинет, - просто сказал он.
Хорош кабинет! Тут было оборудование для целой лаборатории
средневекового алхимика: колбы, реторты и длинные стеклянные трубки,
кажется, обязательные для всех ученых; длинные и широкие пружины из белого
блестящего металла, натянутые в несколько рядов на чугунных рамах, целые
проволочные заграждения, поднятые ва блоках и привешенные к потолку; машины
с тысячами колес и колесиков, пружин, рычагов и пр... куда сложней часового
механизма! Стеклянные или хрустальные шары и призмы, установленные в
известной системе на стеклянных же подставках; станки слесарные, токарные и
самых разнообразных видов; аппараты с громадными граммофонными трубами из
белого металла с натянутыми у широкого отверстия тонкими металлическими,
струнами; маленькие динамо-машины, двигатели и большие квадратные, черные
снаружи и изнутри ящики, с приделанными к ним сверху и с боков громадными
вогнутыми круглыми зеркалами, и пр... и пр...
- Садитесь, т. Андрей, - пригласил меня новый знакомый. - Для начала я
вам покажу несколько простых опытов и объясню их сущность.
Я опустился в мягкое кресло у стола. Вепрев пошарил по стене рукой, -
уже смеркалось - и, к моему великому изумлению, включил электрический
свет... Это на хуторе-то!..
С ним положительно можно было не разговаривать: он угадывал каждую
мысль!
- Не удивляйтесь, что не слышно стука динамо и не видно проводов от
моего домика... Электричество мое, так сказать, краденое... Я его беру из
воздуха... - И, опустившись в соседнее кресло с видом человека,
собирающегося много говорить, сейчас же объяснил мне просто (будто то, что
им изобретено, не заслуживало большого внимания), как он додумался до
бесплатного освещения.
- Теперь, как вы знаете, далеко шагнуло дело беспроволочного
телеграфирования я даже телефонировании, т, е. передачи электрическими
волнами по воздуху сообщений, сигналов и т. п. Радиоустановки, ведающие
этим, с каждым днем на нашей планете все более и более увеличиваются в
числе. По последним известиям - у меня есть свое радио - в одной Америке в
настоящее время насчитывается до 3.500.000 любительских радиостанций, не
считая мощных государственных и торговых, Сколько таких станций по всей
земле, не знаю, но думаю раза в 3-4 больше названной мной цифры.
Радио-станции буквально заполнили весь, земной шар электрическими
волнами... Дело в том, что расход радио-энергии при передаче одного
отправления всегда превосходит нужное для этого количество тока. Почему? Да
потому, что волну с данным сообщением нужно, скажем, послать в город "А", а
она расходится по всем направлениям и между прочим только попадает в город
"А": еще не изобрели способа передавать радио с наименьшим расходом энергии,
т. е. по одному намеченному направлению. Благодаря этому, ежедневно, даже
ежеминутно в воздух выбрасывается громадный излишек радио-поля, из которого
я и беру небольшое количество для себя. Я ловлю блуждающие без цели волны
своим радио-магнитом, особым, изобретенным мною магнитом, который
притягивает к себе радио-волны. Потом я перевожу пленниц в аккумуляторы, а
отсюда в электрические лампочки, в двигатели, станки и т. п...
У меня мелькнуло подозрение: не мешает ли ловля чужих радиоволн
нормальной работе наших советских радио-установок?
Вепрев уткнулся в меня колючим взором; как крючком, вытащил мою мысль и
улыбнулся:
- Друг мой, вы очень хорошо и быстро соображаете! Я горжусь тем, что
избрал вас себе в помощники... Но будьте покойны: моя маленькая кража
совершенно невинна. Мой маленький радио-магнит ловит самую незначительную
часть того громадного излишка, который без толку блуждает вокруг земного
шара, внутри его и даже, быть может, выходит за пределы атмосферы...
Впрочем, отчасти вы правы: я имею возможность построить большой мощности
радио-магнит, и он смог бы притянуть к себе все электрические волны; в таком
случае работа радио-установок на земле должна бы мгновенно прекратиться...
Его улыбка мне не совсем понравилась, "Возьмем на заметку", подумал я и
тут же в смущении сообразил, что Вепрев ведь читает чужие мысли, как вывески
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг