обогнать русских.
- Я не совсем понимаю.
- Через три месяца пошлем ракету.
- Подождите, сэр. Насколько мне известно, наши ракеты еще далеки от
совершенства.
- Да,- подтвердил сенатор,- вы правильно информированы. Они могут
достичь Луны и только. На обратный путь нам не удается обеспечить их
топливом.
- Что же вы думаете предпринять? - Уэст с любопытством уставился на
сенатора.
- В каждой игре выигрывает тот, кто рискует. Проигрывать нам нельзя.
Мы,- проговорил он твердо и решительно,- объявим набор добровольцев на
первый космический рейс. Наши парни доставят на Луну флаг Штатов, передадут
оттуда первое радиоизвещение для всего земного шара.
Фрэнк Уэст удовлетворенно потер руки.
- Честное слово, вы умеете, сэр, ловить судьбу за хвост,- сказал он с
усмешкой.- И просто, и дешево...
- Вы же имеете дело не с кем-нибудь, а с сенатором Уолтером. Запомните
это,- медленно проговорил хозяин.- Мы в скором времени заставим платить
доллары всех, кто будет пользоваться даже светом Луны... Хе-хе-хе! - Лицо
сенатора сияло добродушием. Размашистым жестом он показал на карту спутника
Земли, что висела на стене возле дивана, и добавил: - Завтра объявим набор
первых жителей Луны.
- Сэр, не жителей, а смертников,- поправил своего коллегу Уэст.
Уолтер усмехнулся.
- Уэст, зачем такой цинизм? Их жизнь окупится бессмертием...
Фрэнк Уэст возвратился домой поздно вечером. Он был доволен визитом к
сенатору.
Глава пятая
Наташа проснулась рано. За окнами еще стояла густая, непроглядная
тьма. Только далеко-далеко за горизонтом едва заметно трепетал рассвет.
Откинув занавеску, Наташа долго всматривалась в темноту. Мигали,
переливались, как изумруды, звезды.
Круто вниз, к краю неба, сбегала дорожка Млечного пути.
За окнами рождался новый день...
Новый день рождается, как известно, каждый раз поновому. Он не только
поднимает на небосвод солнце он катит к берегу жизни, как волны, новые
свершения, заботы, обязанности; он зовет человека к подвигу, труду, любви,
к борьбе.
Вчера сходили с конвейеров автомашины, тракторы, комбайны. Люди
удовлетворенно думали: как прекрасно видеть деяния своих рук! Они гордились
своим трудом, они наслаждались, наблюдая рождение нового.
Но вот родился очередной день, и то, что было вчера прекрасно и ново,
стадо уже прошлым, пережитым, обыденным. Новый день требует новых мыслей,
новых дерзаний и свершений, он встает над миром, раздвигая тучи,
прокладывая нелегкую дорогу в ту сияющую, как рассвет, даль, которую мы
называем - будущее.
Каким бы вчерашний день ни был удачным, чудесным и красивым, люди с
нетерпением, с чувством радостного ожидания и волнения встречают новый,
наступающий день.
Многого ожидала от этого дня Наташа. Новый день был желанным и
обнадеживающим не только потому, что она стремилась как можно быстрее сесть
за пульт радиолокатора. Наташа нетерпеливо ждала встречи с друзьями. И
только где-то там, в глубине души, не улеглась вчерашняя обида.
Наташа вошла в троллейбус, села и задумчиво начала рассматривать город
через разрисованное морозом стекло.
Десять минут езды - и вот он, радиолокационный центр. Возле табельной
доски она остановилась и удивленно пожала плечами. Ее номерок был снят.
Девушка растерянно осмотрелась по сторонам.
В конце коридора послышались шаги.
- Товарищ Гомон, познакомьтесь с приказом,- подойдя к Наташе, сказал
дежурный по участку и протянул бумажку.
Девушка опешила, лицо ее передернула судорога.
Чтобы сдержать себя, не выдать боли, она вдруг сжала кулаки. Это
помогло. Она стояла нерешительная, но не подавленная.
- Наташка! - вдруг услышала девушка знакомый голос.- Пойдем к
Федорову. Там у него секретарь партбюро...
Наташа обернулась и с благодарностью глянула в лицо Юзику. Парень
чувствовал себя неловко. Видимо, и для него приказ начальника был не
меньшей неожиданностью, чем для нее.
- Никуда я не пойду,- упрямо ответила девушка.- Мне все понятно.
Юзик схватил ее за руку.
- Ты комсомолка... Мы постоим за тебя. Пиши заявление.
Наташа едва сдерживала слезы.
- Я не хочу с ним разговаривать, видеть его не хочу...- сказала она
задрожавшим голосом и, швырнув под ноги приказ, повернулась и пошла к
двери.
Понять горе человека, боль, обиду дано не каждому смертному. Одни люди
бывают настолько равнодушными к чужим тревогам и неудачам, что даже
удивление берет. Что им эти тревоги? Они спокойны за себя, за свою судьбу и
должность. Это - самое главное для них в жизни.
Есть и другого сорта люди. Они, казалось бы, и дают советы, стараются
успокоить попавшего в беду, возмущаются несправедливостью, ищут правды...
Однако, если нужно человеку помочь не словами, а делом, они вдруг
потихоньку отходят в сторону, затихают: мол, моя хата с краю... Чем они
лучше тех равнодушных?
Искренность - та же смелость. Искренность заставляет человека быть
чутким, внимательным, справедливым. Искренность, если говорить откровенно,
делает людей красивыми, чистыми,, роднит их между собой.
Люди такой души всегда готовы стать тебе другом, товарищем, братом,
смело идут на помощь, на выручку, в бой.
Таким вот был Юзик с радиолокационного центра.
Он никогда не давал в обиду товарища. И теперь парень готов был
подставить свое плечо. Но этот Федоров, скажи, так подтасовал карты! Да,
именно подтасовал. Ведь Юзик в душе не верил, что девушка виновата...
Пригладив взлохмаченные волосы, он посмотрел вслед Наташе, исчезнувшей
за стеклянной дверью, и медленно побрел по коридору.
У кабинета начальника невольно остановился. Парень как будто что-то
решал, что-то обдумывал. Вдруг распахнулась дверь и он едва не столкнулся с
Федоровым. Начальник был чем-то раздражен и вылетел из кабинета как
угорелый.
-- Вас можно на минутку? - остановил его Юзик, загораживая дорогу. И
сразу же пошел, как говорится, в атаку: - Комсомольцы операторской просят
расследовать дело Наташи Гомон.- Потом, глядя прямо в глаза Федорову,
решительно заявил: - Мне кажется, так нельзя поступать с человеком. Это,
если хотите знать, самоуправство...
В дверях показался секретарь партбюро.
Юзик ждал ответа.
Федоров скривил губы в презрительной усмешке.
- Оставь свои слова, парень, на другой раз,- сказал он.- Они теперь ни
к чему...
- Как это ни к чему? - возмущенно воскликнул Юзик.
Федоров пробубнил что-то невнятное под нос и зашагал в операторскую.
Юзик проводил начальника недоуменным взглядом.
- Выслушать не захотел? - весело улыбаясь, спросил секретарь
партбюро.- Вижу. А ты не горюй, Юзик. Наташа Гомон будет наша,- шутливо
заключил он.
- О чем вы говорите? Он согласен с вами? Да? - сверкнув глазами,
обрадованно спросил парень.
- Его нелегко убедить, Юзик. Ты знаешь,- задумчиво протянул секретарь
и закурил.- Конечно, всякому ясно: Наташа не виновата...
- Совсем?
- Да,- ответил секретарь партбюро.- Иностранные шары летят теперь не
простые. Они, видизпь ли, поглощают ультракороткие волны. Вот на экранах
локаторов их и не видно.
- Ишь ты! Ловко придумали, негодяи,- посуровев, возмутился Юзик.
Они постояли немного, поговорили. Хотя условия работы на
радиолокационном центре теперь усложнялись, им было приятно, что Наташе
Гомон возвращено доброе имя.
- Что ни говорите, а это все-таки победа,- радовался Юзик.
-- Конечно! - весело ответил секретарь.- И немалая: мы вернули в
коллектив человека. А это не шуточки...
* * *
Будущее рисовалось ей каким-то расплывчатым, неопределенным. Почему
так? Может, потому, что на глаза навертывались слезы, а в груди затаилась
обида? Лежа на диванчике, Наташа вспомнила первые дни работы, волнующие
радости, веселые вечера в клубе. Как все было хорошо! И вот встретился на
ее пути Федоров...
Наташа закрыла глаза, стараясь отогнать от себя воспоминания. Зачем
вспоминать? Прошлого не воротишь...
Вдруг в передней позвонили. Может, к ней? Нет, все подруги на работе.
Наташа даже вздрогнула от неожиданности, когда соседка сказала, что
пришли к ней.
- Кто? - поправляя косу, тревожно спросила девушка.
В дверях появился Юзик. Остановившись на пороге, он смотрел на Наташу
тем добрым взглядом, который был так понятен девушке. На устах его блуждала
добродушная лучезарная улыбка.
- Я приехал за тобой,- сказал он, снимая шляпу, усыпанную
снежинками.-Знаешь, у нашего Федорова большой кулак, да размах короткий,-
и, довольный шуткой, засмеялся.
- Я ничего не понимаю,- искренне удивилась девушка.- О чем ты
говоришь, Юзик?
- Ты будешь работать. Приказ отменен! И знаешь почему? - Он подробно
рассказал о новых заграничных шарах.
Наташа успокоилась. Она шагала по комнате из угла в угол, слушала
Юзика, иногда прерывая его:
- Ну вот видишь... Оказывается, дело выглядит посложнее. А Федоров...
Это такой человек! Эх, да что о нем толковать...
- Ну, так собирайся на смену,- напомнил Юзик, когда обо всем было
переговорено.- Поедем вместе.-
И он предупредительно снял с вешалки Наташину шубку.
Наташа благодарно кивнула ему и сунула руки в рукава.
- Я поеду с тобой,- покорно и тихо промолвила она,- но, видно, это в
последний раз... Ведь я собралась...
- В Москву?
- Да. Это я твердо решила,- сказала Наташа.- Там меня ждут...
- "В Москву! В Москву!" - тосковали три сестры в пьесе Чехова,-
пошутил Юзик.
Глава шестая
Надо отдать справедливость, новый управляющий на ракетном заводе Билли
Спайт, заменивший Чарли Пэтона, вел дела довольно умело. Главное, о чем он
заботился,- чтобы непрерывно росли прибыли сенатора Уолтера и компании.
Ракетопланы марки "Метеор", построенные заводом, курсировали на многих
транспортных линиях, они рекламировались повсюду как последнее чудо
техники. В ракетопланах были спальные салоны, буфеты, они по желанию
пассажиров могли делать по нескольку витков вокруг Земли и были своего рода
.небесными санаториями. В популярности ракетопланов Билли Спайт видел и
свою заслугу. Но теперь дела завертелись еще лихорадочнее и Билли некогда
было вздохнуть.
Как известно, после распродажи участков на Луне началась срочная
постройка целой эскадры космических ракет. Уолтер спешил, он, как всегда,
хотел делить пирог первым.
Не все в конструкции космической ракеты было доведено до конца:
задерживалась разработка нового атомного двигателя. Но это не должно было
помешать осуществлению задуманного проекта.
Космическая ракета - огромный корабль длиной до 200 метров - состоит
из трех ступеней. Одна из них, по замыслу конструкторов, должна иметь
воздушно-реактивный двигатель, вторая - прямоточный и лишь третья, которой
предстояло доставить пассажиров в далекие космические пространства,--
атомный. Проекты первых двух ступеней были разработаны точно. С них и
начиналось это грандиозное по масштабам строительство.
Но Билли Спайту на сей раз труднее было реализовать планы своего
босса. Дело в том, что на заводе компании дохнуло приближением бури. И
этого надо было ожидать.
Рабочие и служащие все чаще требовали улучшения условий труда и
сокращения непомерных штрафов и поборов. Билли Спайт приумножал доходы
компании, всякими ухищрениями снижая оплату труда рабочих.
В цехах все громче слышался ропот: рабочие не могли внести очередные
взносы за квартиры и автомобили, купленные в рассрочку.
Все свои надежды Билли Спайт возлагал на членов Федерации труда,
которые были фаворитами дирекции. Эти люди сдерживали рост недовольства на
заводе, сеяли вражду между рабочими, выдавали зачинщиков стачек и
забастовок.
Однако буря близилась. Стихийно возникали митинги. На трибуну, правда,
пробирались и члены Федерации труда, но их освистывали.
И наконец прорвалось...
В тот день, придя на дневную смену, рабочие неторопливо занимали свои
места. Многие стояли у станочных пролетов, спорили, другие, наоборот, были
угрюмыми, настороженными. Станки не работали. По цехам плыл гул возмущенных
голосов.
Билли Спайт переполошился: он никак не ожидал такого оборота дела.
Пришлось срочно собрать доверенных людей и послать во все цехи. Им было
приказано сорвать забастовку в самом ее начале. Но это только подлило масла
в огонь.
Оказывается, уже действовал забастовочный комитет, были назначены
делегаты для переговоров с Уолтером. Над огромной заводской территорией
запели гудки. Забастовка началась!
Как раз в это время на плоскую крышу здания заводоуправления опустился
воздушный автомобиль. Все догадались - "сам босс!"
Сенатор, выйдя из кабиды, надвинул на вспотевший лоб шляпу и начал
рассматривать заводский двор. То, что он увидел, казалось, нисколько его не
встревожило. С миной всесильного человека сенатор подошел к лифту и
опустился в центральную контору завода.
- Что здесь происходит? - властно спросил он Билли Спайта,
принюхиваясь к знакомому запаху сигары "Вирджиния",
Спайт, тонкий, сухой, с козлиной бородкой, услужливо просеменил к
хозяину и, взяв у него из рук шляпу и трость, положил на стол. Лицо
управляющего было растерянным и беспомощным. Он погасил сигару и, разводя
руками, тихо проговорил:
- Ничего не понимаю, сэр. Кажется, бастуют!
- Заткните им глотку! Слышите? "Кажется"... Я не позволю!
- Но как же...- Билли осекся.
- Где их делегаты? - резко Опросил сенатор.- Вызвать ко мне!
Когда Билли Спайт сказал, что сенатор Уолтер ждет делегатов
забастовочного комитета, рабочие удивились. Это было невероятно - сам босс
хотел говорить с бастовавшими.
- Пошли, ребята! - предложил председатель забастовочного комитета двум
своим товарищам-делегатам.
Сенатор встретил их хотя и сдержанно, но не враждебно. Повернувшись в
кресле, он спросил:
- Что вам нужно? Каковы ваши условия?
- Мы требуем увеличить заработную плату, ликвидировать штрафы,
предоставлять всем рабочим трехнедельный отпуск за счет предприятия.
- Всё?
- Да, сэр. Это наши минимальные требования. Сенатор поморщился,
нахмурился. Какая беззастенчивая наглость! Эти красные... О, они знают,
когда нанести удар из-за угла. Именно теперь, именно в разгар важнейших
работ. Всякое промедление - это крушение детально продуманного плана.
Время, почему ты не подвластно человеку?! Если бы найти способ по
своему усмотрению сокращать его или растягивать, даже останавливать, когда
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг