Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     - И вы думаете, что несчастный Павлик попал в такую школу?
     Раковский кивнул и сказал:
     - Очень подозрительна эта загадочная школа в тщательно охраняемом саду.
И этот номер на запястье у Павла. Школа была строго засекречена, детей в ней
всячески запугивали, - понятно, почему он вспоминает о пребывании в ней  так
неохотно.
     Морис в задумчивости прошелся по комнате и сказал:
     - Пожалуй, Георгий прав: кажется,  наш  Томас-Павел  побывал  именно  в
таком шпионском притоне, где старательно выбивали из каждого ребенка  память
о прошлом - о родном доме, о близких. И не случайно кто-то испугался, что он
может вспомнить виновников этих преступлений.
     Морис рассказал Раковскому о покушении на Томаса возле бензоколонки.
     - Вот видите, - сказал болгарин. - Это еще одно подтверждение, что наши
догадки правильны. Его старались заставить забыть прошлое, это несомненно!
     - Но ведь он послушно воображает себя девятилетним мальчиком по  одному
слову Мориса, - сказала я. - Он полностью подчиняется ему, когда  спит.  Мне
кажется, он бы ничего скрывать не стал. Нет, Морис,  наверное,  он  в  самом
деле не помнит ни своей родины, ни родителей.
     Морис покачал головой.
     - Ты переоцениваешь гипнотическое внушение, а оно не всесильно.  Нельзя
внушить человеку поступки, противоречащие его моральным убеждениям, - я уже,
кажется, тебе объяснял.
     - Пытая Эрнеста Тельмана в своих застенках,  гестаповцы  пробовали  его
заставить под гипнозом выдать товарищей и назвать их адреса, но у них ничего
не вышло, - сказал Раковский.
     - Верно, - кивнул Морис. - Отличный пример. Даже под  гипнозом  человек
не станет говорить  о  том,  что  хочет  скрыть.  Поэтому  напрасны  надежды
некоторых полицейских чиновников использовать гипноз при  допросах,  так  же
как и всякие "эликсиры правды". Насколько мне известно, ни  в  одной  стране
показания, данные под гипнозом, юридической  силы  не  имеют.  Ведь  я  могу
внушить Томасу, будто ему не девять лет, а шестьдесят.  И  он  станет  вести
себя и отвечать на мои вопросы соответственно, хотя стариком еще не был!  Но
он вообразит себя стариком, и, можете поверить, весьма убедительно. Так  что
ко всем ответам человека, находящегося в гипнотическом сне,  надо  подходить
строго критически, отделяя вымысел от правды.
     - И проверять эти показания другими данными, - вставил Раковский.
     - Совершенно верно,  -  согласился  Морис.  -  Только  тогда  мы  будем
застрахованы от возможных ошибок.
     - В таком  случае,  может,  Томас-Павел  и  свои  детские  воспоминания
сочиняет? Притворяется, играет перед нами, как хороший актер? - сказала я. -
Разве этого не может быть?
     - Нет! - решительно ответил муж. - То, что человек испытал, пережил, он
вспоминает под гипнозом вполне искренне и правдиво. Могу привести вам  такой
пример: у новорожденных каждый глаз еще движется независимо от другого - они
"плавают", как говорят медики.  И  вот  один  исследователь  -  кстати,  ваш
земляк, профессор Лозанов, - повернулся Морис  к  Раковскому,  -  попробовал
некоторым людям внушать под гипнозом,  будто  им  всего  два  дня  от  роду.
Невероятно, но глазные щели суживались, взрослые люди начинали  косить,  как
младенцы, и глаза у  них  "плавали"!  Такого  не  сыграет  самый  гениальный
актер...
     Морис закурил, несколько раз жадно затянулся и добавил:
     - Муштровка в этой школе создала  у  Павла  в  памяти,  видимо,  второй
психологический барьер. Первый, связанный с его семейными переживаниями,  мы
благополучно преодолели. Перескочим и через второй барьер!
     Попробую перенести его внушением еще в более раннее детство, хотя бы на
год.
     - В сорок третьем ему было восемь  лет  -  уж  больно  ранний  возраст,
вспомнит ли он что-нибудь? - засомневался Раковский.
     Томас вспомнил!
     На следующем сеансе Морис внушил Томасу, будто ему только восемь лет, и
начал задавать вопросы по-русски.  И  Томас  отвечал  без  запинки,  хотя  в
нормальном состоянии, не в гипнотическом сне,  мог  бы  поклясться,  что  не
знает ни слова по-русски! Это было поразительно.
     Раковский знал русский язык, а мне муж переводил вопросы и ответы:
     - Как тебя зовут?
     - Павел... Павлик.
     - А как твоя фамилия?
     - Петров.
     - Сколько тебе лет?
     - Восемь.
     - Ты уже ходишь в школу?
     - Нет, - ответил он с явным сожалением.
     - Почему же ты не ходишь в школу?
     - Немцы ее закрыли.
     - Где ты живешь?
     - Здесь.
     - Где - здесь? Ты живешь в городе или в деревне?
     - В деревне.
     - А как называется ваша деревня?
     - Вазово... Нет, Васино.
     - От вашей деревни далеко до города?
     - Далеко.
     - Ты был когда-нибудь в городе?
     - Нет, ни разу.
     - Как он называется?
     - Название не помню.
     - Когда ты родился?
     - Не знаю.
     - А когда празднуют твой день рождения?
     - В мае. Пятнадцатого мая.
     - А где же находится ваша деревня?
     Молчание.
     - Ваша деревня в Белоруссии? Или на Украине?
     - Я не знаю.
     - Ваша деревня в лесу или в степи?
     - В лесу. Большой лес, хороший.
     - А речка у вас есть?
     - Есть. И пруд. Мы там рыбу ловим.
     - А как называется ваша речка?
     Пожав плечами, спящий ответил, как ребенок:
     - Просто речка.
     - Спросите его, какие культуры там выращивают  на  полях?  -  подсказал
шепотом Раковский.
     - Это идея! - одобрил Морис и задал такой вопрос спящему Павлику.
     - Погоди-ка, сейчас скажу... Рожь сеют... Пшеницу... Горох, овес  сеют.
Лен...
     - Очень хорошо, - обрадовался Морис. - Значит, северо-западные  области
России. Но вряд ли Украина или Белоруссия: он говорит, по-моему, без всякого
акцента. Надо будет потом проверить, знает ли он украинский или  белорусский
язык. Продолжим. У тебя есть братья, Павлик?
     - Есть брат.
     - Как зовут твоего брата?
     - Боря... Борис.
     - Он старше тебя?
     - Да.
     - Сколько ему лет?
     - Четырнадцать.
     - А сестренка у тебя есть?
     - Да.
     - Одна сестренка?
     - Да.
     - Как ее зовут?
     - Наташка... Наташка очень красивая, - добавил он вдруг с  нежностью  и
забавной детской гордостью.
     - Она маленькая?
     - Да.
     - Сколько ей лет?
     - Четыре годика.
     - А бабушка у тебя есть?
     - Она умерла в прошлом году.
     Отвечая на вопросы Мориса, спящий Павел рассказал, что его  отца  зовут
Николаем и он сторожит лес, а  маму  -  Ольгой,  она  работает  на  ферме  в
колхозе. Назвал он и несколько имен своих приятелей-мальчишек.
     - Сколько сразу нового мы узнали, - радовался Морис,  потирая  руки.  -
Вот теперь можно искать.
     - Но  почему  он  заговорил  вдруг  так  свободно   и   откровенно?   -
встревожилась я. - Ничего больше не скрывает. Тебе не кажется это странным?
     - А чего же ему скрывать? - рассмеялся муж. - Ведь мы забрались  по  ту
сторону последнего шокового барьера. Ему сейчас восемь  лет,  и  он  еще  не
знает, что через год попадет в  эту  проклятую  школу,  где  будут  пытаться
заставить его забыть о родном доме и  близких...  -  Посмотрев  на  спящего,
Морис добавил: - Ну вот, теперь ты  можешь  спать  спокойно,  Павлик.  Томас
Игнотус исчез навсегда.
     Когда Павел проснулся, Морис  рассказал  ему,  что  мы  узнали  из  его
ответов, и деловито добавил:
     - Ну, нашли вашу родину, теперь-то уж наверняка. Дело сделано, и  можно
собираться домой.
     - Вы уже хотите уезжать? - насторожился Раковский.
     - Да. Дела ждут. А потом надо и собираться в Россию. Ведь задача  перед
нами стоит далеко не простая. Павел родился  несомненно  в  России,  но  где
именно - этого мы пока не знаем. Поедем искать, а пока я спишусь  с  нужными
организациями и с моими русскими друзьями и коллегами, они  постараются  нам
помочь. Согласны?
     Павел молча кивнул. По-моему, он был  вконец  ошеломлен  всё  новыми  и
новыми  неожиданностями,  обрушившимися  на  него.  Он   сидел   молчаливый,
притихший.
     Только теперь Морис дал ему прослушать все записи, сделанные  во  время
сеансов гипноза, сопровождая каждую подробными комментариями.
     Поразительно, что, слушая собственный голос, Павел все-таки не  понимал
самого себя, говорящего во сне по-русски. Морису приходилось переводить  ему
свои вопросы и его собственные ответы!
     - Видите, дружище, даже  кратковременное  пребывание  в  этой  зловещей
школе оставило в вашей психике шоковый барьер, - пояснял  ему  Морис.  -  Но
теперь мы, кажется, его преодолели, и дело пойдет  легче.  Важно,  чтобы  вы
поняли: воспоминания о школе не опасны, в них нет теперь ничего  секретного,
ничто вам не  угрожает.  Когда  вы  хорошенько  свыкнетесь  с  этой  мыслью,
воспоминания  тех  лет  начнут  все  чаще  и  свободнее  всплывать  в  вашем
сознании - я уверен в этом.
     - Мне уже кое-что вспоминается, - сказал  Павел.  -  Отдельные  сценки,
лица...
     - Отлично! - обрадовался Морис. - Значит, дело пойдет на лад.
     - Записывайте, пожалуйста, все, что вспомнится об  этой  школе,  я  вас
очень прошу, - вмешался Раковский. - Для нас важна каждая  деталь.  Особенно
имена.
     - Да, ведь один из тех, кто мучал вас в ней, и сейчас преспокойно ездит
по дорогам Европы в своем новеньком "оппель-капитане"  и  даже  пытался  вас
убить. Так что в самом деле все  записывайте,  что  вспомнится.  Юридической
силы,  правда,  ваши  воспоминания  иметь  не  будут,   но   Георгию   могут
пригодиться. А кроме того, это будет неплохая гимнастика для  вашей  памяти.
Надо постараться ее получше расшевелить.
     Морис не может сидеть без дела и,  видно,  очень  соскучился  по  своим
исследованиям. Как ни уговаривал Георгий нас задержаться, через два  дня  мы
отправились домой.
     Раковский сам отвез нас на аэродром.
     - Я так виноват перед вами, - забавно сокрушался  он.  -  Здесь  кругом
ведь такие живописные места, леса, пляжи. А вы ничего не успели увидеть.
     - Ничего, - утешила его я. - Мы сами виноваты. Приедем сюда  специально
в следующий раз, чтобы отдохнуть на пляже и осмотреть все красоты.
     - И поплясать на кострах с вашими красавицами, - подхватил Морис. -  Мы
вам напишем, Георгий, и непременно приедем.
     - Да, я вас очень прошу написать, как пойдут дальше поиски.  Меня  тоже
захватила ваша судьба, - повернулся Раковский к Павлу. - От всей души  желаю
вам поскорее найти родных.
     - Спасибо! Хорошая у  вас  страна!  -  вдруг  с  непривычной  для  него
порывистостью сказал Павел, крепко пожимая ему руку. - Честное слово, жалко,
что я не здесь родился.
     Раковский был явно растроган, но торжественно ответил:
     - Россия - хорошая родина...

                                     7

     В Россию мы попали лишь на следующий год.
     К этой поездке  следовало  тщательно  подготовиться,  чтобы  не  искать
вслепую. Россия велика, мало ли в ней деревень,  которые  называются  не  то
Вазово, не то Васино и где сеют лен среди лесов, возле  прудов  и  речек?  И
тысячи людей ведь потеряли там близких в годы  войны,  -  не  так-то  просто
найти среди них Николая и Ольгу Петровых, брата Борю и сестрицу Наташу. Да и
живы ли они?
     Забот было немало, так что осень и зима пролетели  быстро.  Всепомнящий
Ганс соскучился без нас и опять услаждал меня и  Мориса  чужой  мудростью  и
удивлял своими штучками.
     - Куда исчез кувшин с молоком? - спрашивал он вдруг за обедом.
     - Вот он, перед вами.
     - О простите,  Клодина!  Я  уже  не  раз  замечал,  что  если  мысленно
представлю, будто молочник  стоит  на  левом  конце  стола,  а  там  его  не
окажется, то уже вообще не могу увидеть кувшина, даже если  он  у  меня  под
самым   носом.   Такие   вещи   делают   меня   совершенно   растерянным   и
несообразительным...
     Или он жаловался:
     - Зашел  сейчас  в  кафе,  попросил  мороженого.  "Вам  сливочного  или
шоколадного?" - спрашивает официантка таким грязным голосом, что  сразу  как
осколки угля посыпались на это мороженое. Разве его можно есть?  Я  встал  и
ушел.
     Да, с нашим Гансом не заскучаешь.
     С Павлом мы виделись довольно редко: ему приходилось много работать. Но
Морис все-таки заставил его учить - вернее, вспоминать -  русский  язык,  не
упустив, разумеется, случая испытать на нем гипнопедию: иногда Павел ночевал
у нас  и  магнитофон  нашептывал  ему,  спящему,  русские  слова  и  правила
грамматики.
     Память  о  прошлом  постепенно  возвращалась  к  нему.  Постепенно   он
действительно припомнил немало важных  подробностей  о  своем  пребывании  в
фашистской  школе.  Вспомнил  имена  некоторых  преподавателей  и  то,   как
старательно пытались они выбить из детей  все  воспоминания  о  прошлом.  За
подслушанный разговор с другими ребятами о доме тут же сажали  в  карцер  на
несколько дней, давали только по куску черствого хлеба вместо обеда, а утром
и вечером лишь по стакану воды, вспоминал Павел.
     Выпустив из карцера, ребенка вызывали и спрашивали: как  зовут  отца  и
мать? Если он по неосторожности отвечал, ему делали укол каким-то лекарством
и снова отправляли в карцер.
     - Такую проверку постоянно устраивали, - рассказывал Павел. - Играешь в
саду с ребятами, тебя остановят и  спросят:  "Как  имя  твоей  матери?  Надо
уточнить в анкете". Ответишь - тебе укол и в карцер...
     Эти отрывочные воспоминания, постепенно  всплывавшие  в  памяти  Павла,
делали теперь понятным многое, что озадачивало Мориса в его поведении.
     Видимо, подвергали детей и гипнотическому внушению.
     - Нас вызывали и заставляли смотреть в глаза, - вспоминал Павел. -  Или
велели глядеть на такой шарик блестящий, качается на нитке.
     Морис кивнул и сказал:
     - А дети ведь особенно легко поддаются гипнозу. Не удивительно, что при
такой "обработке" он подсознательно боялся пилюль и таблеток, тревожился  на
первом сеансе, а на все мои вопросы отвечал: "Не знаю..."
     Понятной стала и фраза, однажды  сказанная  во  сне  Павлом:  "Нам  все
разрешают. Делай что хочешь после занятий..." Оказалось, это было  вовсе  не
проявлением хоть какой-то  небольшой  заботы  о  детях,  а  тоже  изуверским
расчетом, дьявольской  психологической  ловушкой.  Детям  нарочно  разрешали
делать все, что дома не  позволяли  родители.  Их  учили  быть  жестокими  и

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг