Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     - Вот мы и встретились, братик...
     Федор Васильевич теперь стал ходить вокруг нее, приговаривая свое:
     - Вылитая мать, ну вылитая мать...
     Опять он снял со стены старую фотографию, и брат и сестра рассматривали
ее, сидя рядом на лавке.
     - Это вот ты. Это я стою. А это Кузин Прокопий...
     - Кузин... - задумчиво повторил Павел и  повернулся  к  Морису:  -  Эта
фамилия мне кажется знакомой. И, по-моему, с ней связаны какие-то неприятные
воспоминания. Только не могу  припомнить,  как  ни  стараюсь.  Но  чувствую:
вспомнить это очень важно. Вы не могли бы помочь?
     - Можно попробовать, - ответил Морис и спросил у Федора Васильевича:  -
Какого числа был тот бой, в котором погиб отец Павла?
     - Было это в марте, а вот какого  числа,  дай  бог  памяти...  -  Федор
Васильевич задумался. - Помню, аккурат Герасим-грачевник был - такой  у  нас
праздник. Значит, семнадцатого  марта.  Да.  Точно,  семнадцатого.  А  через
неделю уже наши пришли.
     - Попробуем, хотя попасть точно вряд ли удастся...
     Вечером Морис провел  сеанс  гипноза.  Усыпив  Павла,  как  обычно,  он
сказал:
     - Сегодня восемнадцатое марта тысяча девятьсот сорок  четвертого  года.
Ты понял меня? Сегодня восемнадцатое марта тысяча девятьсот сорок четвертого
года. Сколько тебе лет, Павлик?
     - Восемь лет... Мне восемь лет.
     - Ты помнишь, что было вчера?
     - Помню. - Спящий вдруг весь напрягся.
     Я замерла возле магнитофона, прижав ладони к щекам.
     - Что было вчера, Павлик?
     - Бой был... Немцы напали на базу.
     - Ты был в это время на базе? Был с Наташей?
     - Да.
     - Расскажи: что ты видел?
     - Я принес бате записку... Он прочитал и  начал  писать  ответ.  А  тут
стрелять стали. Батя говорит: "Немцы!"
     - А Кузин, Прокопий Кузин тоже там был, на базе?
     - Нет, - ответил спящий и вдруг  закричал:  -  Кузин  предатель!  Кузин
предатель!
     - Не кричи, - остановил его Морис. - Отвечай мне  спокойно.  Откуда  ты
знаешь, что Кузин предатель?
     - Так батя сказал.
     - А откуда он узнал об этом?
     - Ему дядя Сережа сказал. Как начали стрелять,  прибежал  дядя  Сережа.
"Идут немцы, - сказал. - Нас окружили. Их,  говорит,  Кузин  привел.  Я  сам
видел. Это он, говорит, им  дорогу  показал".  Тут  батя  и  сказал:  "Кузин
предатель!"
     - Успокойся, не волнуйся так. А что потом твой отец сделал?
     - Стал нас домой отправлять... Написал записку и мне дал.
     - Какую записку?
     - Что Кузин предатель... Велел в деревню отнести, мамке  отдать,  чтобы
все знали.
     - Где эта записка? Куда ты ее дел?
     - Я ее в патрон спрятал и смолой заткнул.
     - А где этот патрон с запиской? Куда ты его дел?
     - В дупло бросил.
     - Зачем?
     - Чтобы немцы не отобрали.
     - Вас поймали с Наташей в лесу солдаты?
     - Да... Немцы.
     - И ты тогда бросил патрон с запиской в дупло?
     - Да.
     - Далеко это было от базы?
     - Нет, недалече.
     - А отец твой остался на базе?
     - Да... Поцеловал меня, потом Наташку и сказал: "Бегите быстрее,  а  то
немцы близко". А сам остался в лесу, там бой был.
     Оглянувшись на меня, муж сказал:
     - Надо бы его еще расспросить, но он так волнуется...
     - Не мучай его.
     - Ладно, задам еще один вопрос...  -  Он  опять  склонился  над  спящим
Павлом: - А вас с Наташей немцы забрали?
     - Да... В Сосновку отвезли на машине.
     - Успокойся и спи спокойно.  Ты  проснешься  здоровым,  бодрым,  хорошо
отдохнувшим. Никакие тревожные мысли не будут мучать тебя...
     Когда мы, пригласив председателя колхоза и нескольких бывших  партизан,
дали прослушать эту пленку, Федор Васильевич сказал Павлу:
     - Кузин предатель? Прокопий Кузин? Не может  этого  быть.  Ты  на  него
наговариваешь.
     - Да ведь Павел сам впервые слышит об этом, - сказала я старику.  -  Не
мог  он  такого  выдумать.  Посмотрите  на  него:  слушает  самого  себя   и
удивляется. Ведь он это во сне говорит.
     - Во сне? - удивился Федор Васильевич и покачал головой. -  Тем  более.
Мало ли что во сне пригрезится может... Надо же: Прокопий Кузин - предатель.
     - А как вы считаете,  профессор,  не  мог  он  все  это  в  самом  деле
выдумать? - спросил у Мориса председатель колхоза, протирая очки.
     - Вряд ли. Такое не выдумывают. Тем более  у  Павла  ведь  нет  никаких
оснований наговаривать на  Кузина.  Он  его  не  знает  и  просто  повторяет
разговор взрослых, который слышал в тот день.
     - Но, может, он ослышался? Чего-нибудь недопонял?  -  спросил  один  из
бывших партизан. - Хотя многое совпадает, такого не выдумаешь. Дядя  Сережа,
которого он поминает, это не иначе как Сергей Лавушкин, разведчиком в отряде
был. Он погиб в том бою, это точно.
     - И в Сосновку, говорит, ребятишек немцы  отвезли,  -  вмешался  другой
партизан. - Тоже правильно, не выдумывает. Там у  них  комендатура  была,  у
немцев.
     - Но  все  равно  надо   проверить,   -   покачивая   головой,   сказал
председатель. - Ведь речь идет о делах серьезных, судьба человека затронута.
     - Верно, - согласился Морис. - Поэтому во всех странах и  считают,  что
такие заявления, сделанные под гипнозом, юридической силы не  имеют.  Но  мы
можем проверить его.
     - Каким образом? - спросил председатель.
     - Павел упоминает о записке, которую запрятал  тогда  где-то  в  дупле.
Надо попытаться ее найти.
     - Легко сказать... - покачал головой председатель.
     На следующий день с утра больше  десятка  бывших  партизан  начали  под
руководством приехавшего из города молодого человека в штатском, но  с  явно
военной выправкой обшаривать лес вокруг бывшей  партизанской  базы.  Они  не
пропускали ни одного дупла, часто обращаясь с вопросами к Павлу.
     Но он ничем не мог им помочь,  потому  что  вспоминал  о  записке  и  о
тайнике только в гипнотическом сне. Многие никак не  могли  этому  поверить,
несмотря на разъяснения  Мориса,  удивлялись,  переглядывались,  недоверчиво
качали головами.
     Искали с двумя коротенькими  перекурами  почти  до  самого  вечера,  но
тщетно.
     - Ничего  не  выйдет,  -  сказал  председатель,  устало  опускаясь   на
ближайший пенек. - Пустое дело, все равно что иголку в сене искать.
     Тогда Морис задумчиво проговорил:
     - А что, если попробовать... Рискнем!
     Ничего не объясняя,  он  попросил  всех  пока  оставаться  на  месте  и
отдыхать, а кого-нибудь одного из партизан отвести его с Павлом снова на  то
место, где находилась база.
     - А я?
     - Пойдем и ты с нами, - кивнул мне  Морис.  -  Будешь  все  записывать.
Жалко, магнитофон не захватили. Ничего, достаточно будет и этого  протокола,
потом все подпишем.
     Нас повел председатель колхоза. Когда мы пришли к двум ямам, оставшимся
от прежних землянок, Морис отвел Павла  в  сторонку  и  усыпил.  Теперь  это
происходило очень быстро: Павел слушался его с полуслова.
     - Вы спите так крепко, что ничто  не  в  состоянии  внезапно  разбудить
вас... (Странно это звучало в лесу.) Вы слышите только то, что я вам говорю.
Я теперь открою вам глаза, и вы будете продолжать спать с открытыми глазами.
Я  считаю  до  пяти.  Пока  я  буду  считать,  ваши  глаза  начнут  медленно
открываться... Раз... Два...
     - Открывает! - прошептал  рядом  со  мной  пораженный  председатель.  -
Смотри, открывает!
     То, что довелось им увидеть в этот день, многие наверняка запомнили  на
всю жизнь.
     - Сегодня семнадцатое марта тысяча девятьсот сорок четвертого года.  Ты
находишься возле партизанской базы. Где ты находишься, Павлик?
     - На базе.
     - Ты узнаешь эти места? Посмотри внимательно вокруг.
     Павел осмотрелся и ответил:
     - Узнаю.
     - Теперь найди дупло, в  которое  ты  положил  патрон  с  запиской.  Ты
помнишь к нему дорогу?
     - Помню.
     - Иди!
     Павел  бросился  в  лес,  мы  за  ним.  Он  почти  бежал,  часто  меняя
направление, прислушиваясь и затаиваясь ненадолго в кустах.
     Так мы появились на глазах ошеломленных колхозников,  ожидавших  нас  в
лесу, - впереди Павел, за ним, запыхавшись, мы.
     Морис поспешно махнул рукой, чтобы все молчали  и  не  двигались,  хотя
это, конечно, не могло помешать Павлу.
     Он ничего не видел и не слышал вокруг, хотя и шел с открытыми  глазами.
Он был далеко - за двадцать четыре года от нас! - в  тревожном  партизанском
лесу...
     Все зачарованно не сводили с него глаз.
     - Немцы! - вдруг вскрикнул Павел и бросился в кусты.
     Сейчас он должен прятать патрон с запиской...
     Но Павлик как-то странно замешкался. Он озирался  по  сторонам,  но  не
подходил ни к одному дереву.
     Забыл?!
     "Вспомни! Вспомни!" - едва не крикнула я.
     - Ага, вот в чем дело, - пробормотал Морис и, подойдя  к  Павлу,  резко
сказал: - Найди дерево, где ты прятал патрон с запиской. Отец приказал  тебе
отнести ее в деревню, чтобы люди знали о Кузине. Найди записку  и  отнеси  в
деревню!
     Мы притаили дыхание.
     Павел напролом, через кусты, бросился к старой березе и засунул руку  в
дупло. Он шарил в нем, стараясь дотянуться...
     - Ничего там нет, я смотрел, - не выдержал кто-то из партизан.
     На него зашикали.
     Павел вытащил руку из дупла, что-то крепко зажав в кулаке...
     - Дай мне патрон с запиской! - сказал Морис, протягивая руку.
     Павел попятился, пряча кулак за спину.
     - Отдай мне записку! Я твой друг, ты же знаешь.
     - Я должен отдать ее маме... Так батя велел.
     Что делать? Не отнимать же у него записку силой?!
     Я уже подумала, что Морис решился на это, и вскрикнула, когда он шагнул
к Павлу...
     Но Морис только сказал:
     - Теперь я тебя разбужу. Я буду считать до трех. Я буду называть цифры,
а ты станешь просыпаться. Когда я скажу "три", ты  проснешься  окончательно.
Раз... Два... Три!
     Павел медленно разжал кулак и с недоумением уставился  на  позеленевшую
от времени винтовочную гильзу, лежавшую у него на ладони...
     Он поднял голову, посмотрел на  нас  -  и  все  понял.  Поспешно  начал
неповинующимися  пальцами  выковыривать  из  гильзы  застывшую  смолу.   Все
обступили его, кто-то подал нож...
     Павел расковырял смолу и  осторожно  вытряхнул  на  ладонь  из  патрона
комочек бумаги. Он медленно развернул его  и  разгладил,  прочитал  и  молча
подал Морису. Я заглядывала через плечо мужа.
     На мятом листке бумаги  неровные,  торопливые  строчки.  Местами  буквы
расплылись от попавшей в патрон воды. Но все равно можно было прочесть:
     "Мы окружены. Прокопий Кузин - предатель, показал тропу немцам,  знайте
об этом! Нас осталось семеро, боеприпасов мало, всего  три  десятка  гранат.
Если свидеться не удастся, помните: мы погибли за нашу Советскую Родину!"

                                     10

     Вот и закончились  поиски.  Мы  вернулись  домой,  в  Монтре,  и  опять
начались спокойные будни. Морис снова увлечен своими исследованиями и целыми
днями пропадает в лаборатории.
     Павел вернулся на опостылевшую бензоколонку, моет  и  заправляет  чужие
машины.
     Как плакала Наташа, не желая отпускать только  что  обретенного  брата!
Все уговаривали Павла остаться в родной деревне. Но  он  решил  вернуться  с
нами в Швейцарию. Видно, нелегко в таком  возрасте  менять  привычный  образ
жизни.
     Зачем мы искали ему родину? Не знаю.
     Конечно, для науки все это  любопытно.  Морис  вечерами  пишет  большую
статью в научный журнал.
     Небесполезны  оказались  и  сведения,  которые   удалось   получить   о
загадочной школе в старом саду под Ахтополем.
     Раковский  писал,  что  им  удалось  разыскать  еще  двух   ее   бывших
воспитанников. Их опознали по такой же татуировке, как  у  Томаса  -  Павла.
Теперь ведутся поиски родителей, с  которыми  их  в  детстве  так  злодейски
разлучили фашисты.
     Через московских друзей  Мориса  узнали  мы  и  об  аресте  Кузина.  Он
признался в предательстве. Оказывается,  за  два  дня  до  боя  в  лесу  он,
раненный в руку, попал  к  немцам  в  плен.  Его  били,  пытали,  пригрозили
расстрелом. Воевал он, кажется, честно. Но так же честно умереть перед самой
победой у него не нашлось сил. Он не выдержал, показал тропу к  партизанской
базе. Во время перестрелки ему удалось бежать. Три дня скрывался он в  лесу,
не решаясь выйти к людям. Потом повстречал знакомого,  узнал  из  разговора,
что все, окруженные на базе, погибли в бою!
     Кузин решил, что о его предательстве никто теперь не узнает. Он  пришел
в деревню, и его в самом деле чествовали как храброго партизана. Но все-таки
он предпочел уехать подальше. Арестовали его где-то в Сибири, и он сразу  во
всем признался.
     - Только подумать, как он жил двадцать пять лет, каждый  день  опасаясь
разоблачения... - сказала я мужу. - Даже представить страшно.
     - Я не интересуюсь  переживаниями  предателей  и  подлецов,  -  холодно
ответил Морис.
     Итак, возмездие все-таки настигло  предателя,  хотя  и  через  четверть
века. Но те, кто отнимал детей у родителей, мучал их, калечил им  души,  еще
разъезжают по дорогам Европы.
     Эхо войны не умолкает. Еще взрываются старые  мины,  тревожные  сны  не
дают людям покоя, и давно уже ставшие взрослыми дети все ищут своих  матерей
и отцов.
     Об этом нельзя забывать! Как сказал (устами  Ганса  Всепомнящего)  один
мудрый философ: "Те, кто забывает прошлое, осуждены пережить его вновь..."
     Стал ли счастливее Павел - вот что мучает меня.
     И вдруг он пришел к нам однажды вечером без предупреждения и сказал:
     - Я больше не могу. Я уезжаю в Россию. Там моя родина, и я  не  могу...
Наташа пишет жалобные письма,  зовет.  И  дядя  Федя  зовет,  -  добавил  он
по-русски.
     - Вам давно надо было сделать это! - радостно воскликнула я.
     - Да. Конечно. Вот я и еду. Там моя родина, там! И там моя сестра,  она
одна у меня. Там все живут спокойно, не  тревожась  о  завтрашнем  дне.  Там
легко  дышится,  понимаете?  Свободно!  -  Разволновавшийся  Павел   пытался
пояснить свои слова, размахивая руками. Но мы и так прекрасно понимали его.

                                щ щ щ щ щ щ


     Книга из библиотеки С. И. Макарова
     Сканировал и проверил Александр Керосиров ( alec1967@mail.ru)

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг