- Да, как можно меньше, господи... - сказал Кирилл. - Это ж риск! Прикинь:
содержать их, да еще на нелегальном положении!.. Это ж живая улика, ты что!
- Вот именно, - сказал Сергей. - Поэтому что получается?
- Ну... Если версия верна, то их трупы где-то в резервации. Так выходит.
Их просто надо хорошо искать... Тогда я тебя не пойму: что не получается-то?
- А то, что тогда люди из резервации должны пропадать строго парами, -
сказал Сергей с расстановкой. - Понял? Парами.
- А-а-а... - протянул Кирилл. - Э-э... Действительно. А я чего-то даже и
не сообразил... Тут ты прав. Тогда, елки-палки...
- А можно мне с вами посидеть? - неожиданно раздался голос за их спинами.
Это оказалась Касьянова, незаметно подошедшая сзади. Она куталась в
наброшенную на плечи вязаную кофточку.
- Все в больницу ушли, - как-то виновато произнесла она. - А мне одной так
неуютно там на лавке. В больницу неохота... Я с вами тут, ладно?
- Садись, конечно, - улыбнулся Кирилл. - Посиди, так сказать, на дорожку.
Она села рядом с ними, обхватив колени руками.
- Сигаретой угостите, пожалуйста, - устало попросила она.
Кирилл достал ей сигарету. Она прикурила, и Сергей заметил, как сильно
дрожат ее пальцы.
- Как представлю, что ночь тут сидеть... - произнесла Касьянова хрипло.
- Тебе вещи-то уже принесли? - поинтересовался Кирилл участливо.
- Да. Я чемоданчик там оставила, возле скамейки... Слушайте, - проговорила
она вдруг обеспокоено, - а если там поезд?.. Ну, когда я выходить стану?
- Не переживай ты, господи, - сказал Кирилл. - Пропустим поезд...
Пропустим, потом пойдешь.
- Все равно как-то жутко... Боюсь...
- Чего? Поезда?
- Да не поезда... - вздохнула она. - Вообще... Всего этого. А если ночью?
Тут такая темень, боже мой!..
- Да перестань, - успокаивающе сказал Кирилл. - Подумаешь, темень. Тебе
главное ведь через пути перескочить, а потом вправо пойдешь, резервацию
обогнешь - и все.
- Я знаю, - снова вздохнула Касьянова. - Мне объясняли. Все равно боюсь.
- Это ты зря, - посетовал Кирилл. - Через эту дырку уж около двадцати
человек, между прочим, вылезло. И все живы-здоровы...
Он вынул из пачки еще сигарету, но закурить не успел.
Со стороны центрального входа больницы вдруг послышались голоса. Все трое
приподнялись. К ним быстрыми шагами приближались Филин, Барновский и Кравец. В
руке у Филина болтался чемодан Касьяновой. В больничном окне застыла
неподвижная фигура Уманцева с расставленными руками.
- Отмучилась, похоже, бабушка, - произнес Кирилл и убрал сигарету обратно.
- Ну, вот и все, - сказал он Касьяновой. - А ты боялась... Повезло тебе. Дома
спать будешь.
Касьянова выронила окурок под ноги.
- Уже... все?.. - еле слышно прошептала она, глядя широко открытыми
глазами на приближающуюся процессию. - Ой...
- Ну, ну, - Кирилл погладил ее по плечу. - Давай будь здорова и не поминай
там на воле всех нас лихом.
"С носилками, на которых лежит человек, много не побегаешь. Да еще по
такому лесу. Силы стали покидать нас уже через несколько минут. Холодов
семенил впереди и постоянно оглядывался. У меня даже не было возможности
вытирать пот, застилавший глаза. Надолго нас не хватит - это я понял почти
сразу. Даже если меняться поочередно. Один раз, когда мы прошли метров двести,
я обернулся на ходу. Оранжевый "туман" уже выступил из ложбины, полностью
поглотив ее. Размеры его были потрясающие - казалось, он и не думал прекращать
свое расширение. Он словно размножался, медленно, тихо и неумолимо наступая на
нас. Плохо было то, что при своей медлительности он все же двигался чуть-чуть
быстрее нас, и расстояние между нами сокращалось. Но самое отвратительное
заключалось в том, что на нашем пути вновь встал давешний завал, который мы
недавно обходили на пути к ложбине. Ситуация вырисовывалась нелицеприятная.
Пока мы огибаем этот чертов завал справа, "туман" неминуемо добирается до
речки первым и отрезает нас от брода. Этот факт был очевиден. Потом начинались
гадания на кофейной гуще. В те мгновения не хотелось даже и думать о том, что
будет дальше. Задачей номер один было: перебраться каким угодно способом через
речку. Доковыляв до завала, мы сделали первую остановку и в изнеможении
рухнули в траву. Березин, хрипя, сорвал фуражку, затем выхватил из-за пояса
фляжку с водой, и мы сделали по несколько глотков.
- Не успеваем, Иван... - просипел Березин. - Брод наш накрылся одним
местом...
- Брод накрылся, - согласился я, переводя дух. - Другой надо искать. Или
переплывать.
- С носилками?! - выпалил Березин. - Как ты это себе представляешь?
- Откуда я знаю! - огрызнулся я. - Значит, другой брод искать надо!..
- Да мы пока его проищем!.. Да если и найдем, то...
- То - что?
- Не успеем все равно! - бросил мрачно Березин. - Вот что... Нам какой
крюк-то придется к вертолету делать! А эта тварь быстрее нас ползет!.. С таким
темпом - нам хана. Будто ты не понимаешь?
- Я понимаю! - со злостью выкрикнул я. - Что дальше? Что ты предлагаешь,
черт возьми?! У нас что, есть другой выход?!
Березин не ответил, раздраженно сплюнул, сделал еще глоток из фляжки и
нахлобучил фуражку. Холодов молчаливо сидел на корточках в сторонке и смотрел
в землю. Прохоров зашевелился и издал стон. Я наклонился над ним. Открыв
глаза, он безучастно устремил взгляд вверх.
- Воды хочешь? - спросил я его.
- Иван Константинович, - произнес он негромко, но отчетливо. - Оставьте
меня здесь и бегите.
- Прекрати, - сказал я. - Ты что же, думаешь...
- Это ваш последний шанс, - сказал Прохоров настойчиво. - Будьте
разумны... Я прошу.
- Замолчи, Лешка! - прикрикнул я на него.
- Может, ты все-таки в состоянии идти? - спросил его Березин.
- Я не хочу никуда идти, - ответил Прохоров. - А значит, и не могу. Это
ненужно. Совсем ненужно.
- Опять за рыбу деньги... - хмуро буркнул Березин. - Так ты захоти! Просто
захоти! Не можешь, что ли?
- Не знаю, - проговорил Прохоров. - Не вижу смысла. Не теряйте со мной
время.
Березин махнул рукой в отчаянии и покосился в сторону "тумана".
- Ползет, сука, - пробормотал он уныло. - Чего он все ползет?! Хоть бы
остановился, скотина...
- Так, - сказал я, вставая с земли. - Погнали дальше. Дмитрий Андреевич, -
обратился я к Холодову, - придется вам нас по очереди подменять.
Холодов вскочил и всем своим телом выразил готовность.
- Не сейчас, - добавил я, - Минуты через три. Итак... Сначала режем прямо
к речке! Там видно будет.
Но я тогда и понятия не имел, что мы будем делать, когда выйдем к речке.
Даже если мы и найдем новый брод очень быстро, то, чтобы не приближаться к
"туману", мы будем вынуждены двигаться к поляне с вертолетом по дуге. Но при
нашей скорости мы однозначно не успевали. Чтоб прибыть на поляну раньше
"тумана" нам необходимо было бежать, причем очень быстро. Все это я прекрасно
понимал, но думать об этом тогда просто не мог. Мозг отказывался анализировать
эту ситуацию. И поэтому я тупо, изо всех сил переставлял деревянные ноги,
ничего не видя перед собой, кроме травы, мха и кореньев, влетающих под ноги.
Они были нерезкие, они были мутные, потому что пот все время заливал мне
глаза. Онемевшие руки ничего не ощущали, даже шершавых ручек носилок, и слышал
я только собственный хрип и бешеные удары сердца, тугими толчками
разносившиеся по всему телу. Мы по кругу менялись друг с другом, но Холодова
хватало ненадолго. Силенок у него было маловато, да и непривычен он оказался к
лесным броскам. Прохоров иногда вдруг что-то начинал бормотать еле слышным
голосом, потом снова смолкал. Назад мы не оглядывались, вплоть до самой речки.
Только когда мы, наконец, вышли к ней и снова свалились на землю, словно
загнанные лошади, то оглянулись на своего преследователя.
Он был могуч, он был величав и потрясал своими масштабами. Теперь это была
уже огромная оранжевая стена, простирающаяся налево и направо через весь лес.
Исполинская пелена неотступно и беззвучно следовала за нами и деревья уже
тонули в ней целиком, с верхушками. И уже не было видно неба там, где
пространством овладел "туман". Трудно было оценить его размеры - он напоминал
какую-то зловещую, непрерывно катящуюся волну. Волну без начала и конца. И он
вселял еще больший ужас, чем в первые минуты своего возникновения. Нас
отделяло от него всего не более ста метров.
Мы полежали с минуту, затем сели и втроем осушили фляжку Березина. Надо
было искать брод.
- Командир, - послышался голос Прохорова. - Сказать что-то надо...
Он повернул в мою сторону свое восковое лицо. Я поднялся и приблизился к
носилкам.
- Ближе, - попросил он, и я наклонился к самым его губам. - Я знаю, что
делать, командир, - прошептал Прохоров. - Дай мне пистолет...
Я даже отпрянул. Его холодные вялые пальцы взяли мою ладонь.
- Мне нужен пистолет, - проговорил он по-прежнему шепотом. - Слышите, Иван
Константинович?.. Я все понял. Это будет правильно. Я знаю, что так надо...
- Что ты несешь?! - прошипел я на него. - Чтоб я больше ничего подобного
не слышал, ясно?!
- Дайте мне пистолет, - повторил Прохоров, глядя мне прямо в глаза. - Надо
торопиться.
- Не выдумывай, я сказал! - строго бросил я, ощущая поползновение мурашек
на спине. - Мы идем искать брод, а ты полежи. - Пошли! - я махнул рукой
Березину и Холодову.
Они вскочили и мы шагнули к воде.
- Стойте!.. - слабо выкрикнул Прохоров. - Куда вы все?
- Мы быстро, - сказал я ему. - Брод найдем и вернемся.
- Не надо, - проговорил он изменившимся голосом. - Мне нужно сказать...
Ребята!.. Командир!.. Я должен сказать... Останьтесь! Пожалуйста!..
Что-то не понравилось мне в его интонации. Она была и просящая и
одновременно какая-то странная. Непонятная какая-то. Что-то поколебало меня, и
тогда я совершил ошибку. Ее, наверное, очень легко было совершить в той
ситуации, но я себя все равно не оправдываю. Это была моя ошибка. Что еще там
у него на уме, мелькнула у меня тогда мысль, и сказал Березину:
- Ладно, Саня, останься с ним. Мы вдвоем справимся. Если что, я позову.
Березин молча и слегка недоуменно пожал плечами и остался. Мы с Холодовым
оправились на поиски брода.
Сначала я раздобыл себе и ему по длинной суковине, чтобы можно было
прощупывать дно. Затем мы разбрелись вдоль берега. Я оставил его ближе, а сам
отошел метров на двадцать. Я ходил по воде, тыкал палкой в ил и затылком
ощущал, как оранжевый "туман" подползал все ближе и ближе. Повсюду царила эта
необычная тишина, так внезапно охватившая лес. Ничего не было слышно, кроме
плеска воды под ногами. Может быть, благодаря этой тишине, я и услышал спустя
некоторое время короткий, отдаленный и приглушенный звук. Странный звук. Я
замер и взглянул в сторону Холодова. Он тоже стоял неподвижно с палкой в руке
в полутора десятках метров от меня и смотрел куда-то назад.
И тогда что-то оборвалось у меня внутри. Отшвырнув палку в сторону, я
выскочил из воды и гигантскими прыжками устремился туда, где мы оставили
Прохорова и Березина. Холодов тоже выбрался на берег и побежал в ту же
сторону. Мы примчались на место почти одновременно. И одновременно застыли,
потрясенные тем, что предстало перед нашим взором..."
Когда дом Чистякова стал заметен в глубине переулка, Лыткин вдруг начал
нервничать. Его шаги стали дергаными, он то и дело замирал на ходу, беспомощно
крутил головой по сторонам и вглядывался в окружающую темноту. Артем, как ни в
чем не бывало, шел впереди, метрах в пятидесяти, не оборачиваясь назад и не
меняя темпа ходьбы. Казалось, что, начиная с того самого момента, как они
вышли из Лыткинского дома, Артем тут же обо всем забыл. Он просто шел своим
путем, ничуть не обращая внимания на Лыткина, плетущегося позади на указанной
дистанции.
- Чего он башкой-то вертит, идиот... - зашипел Кирилл. - Сорвет же все к
чертям... Ну, вот опять встал!
Словно услышав за несколько десятков шагов недовольный шепот Кирилла,
Лыткин перестал крутить головой и после некоторой заминки продолжил движение.
Кирилл махнул Сергею рукой, и они перебежали от угла пятиэтажки к деревянному
забору, тянущемуся вдоль переулка. Они укрылись за свисающими из-за забора
ветвями дерева и прижались спинами к доскам. Кирилл, вытянув шею, сообщил:
- Артем уже подходит к дому.
- Филина видишь? - негромко спросил Сергей.
- Вижу... Они уже там. Рукой, вроде, машут.
- Кир, а что там было в записке, которую Артем принес? Как-то в спешке
все...
- Чтоб взял деньги, - проговорил Кирилл, не поворачиваясь, - Чтоб шел за
парнишкой до дома. А там, значит, ждать указаний... Все, погнали!
Друг за другом, прижимаясь к забору, они торопливо стали передвигаться
вперед, стараясь ничем себя не обнаружить. Метров через сто они достигли
последнего мелкого проулка, в котором их уже ждали Барновский и Филин.
Барновский отдувался после перебежек и вытирал носовым платком шею.
- Ну что, никаких хвостов?.. - вымолвил Кирилл, часто дыша.
- Мы не заметили, - произнес Филин глухо.
- Вот же, приходится на старости-то лет скакать по ночам... - тихо
проворчал Барновский.
Потом он спрятал платок в карман и скомандовал:
- Ладно, все приготовились. Кирилл, глянь.
Кирилл, вцепившись в доски, осторожно выглянул из-за угла проулка.
- Так... - процедил он. - Артем, похоже, уже зашел... Объект стоит у
калитки.
- Чего он стоит? - недовольно выпалил Филин.
- Мнется чего-то... В нашу сторону смотрит.
- Придурок, - сплюнул Филин. - Все же объяснили ему...
- Махни ему, - сказал Барновский. - Махни ты ему, господи!..
Кирилл стал махать рукой, приговаривая: "Давай, давай..." Прошло еще
несколько секунд. Кирилл замер в напряженной позе. В этот момент Сергей остро
ощутил ночную тишину, царящую в резервации. Не было слышно, почему-то, ни
транспорта с Магистральной, ни составов с железной дороги, ни прочих звуков,
обычно присущих дневной жизни. "Сумерки - это трещина между мирами" вдруг
всплыла в памяти фраза из Кастанеды.
- Зашел, наконец, - бросил Кирилл. - Погнали, ага?
Все четверо, крадучись, по цепочке преодолели около двух десятков метров и
столпились возле калитки Чистяковского дома.
Лыткин стоял один на пороге, втянув голову в плечи. Входная дверь
оказалась заперта, окна, выходившие на эту сторону, были не освещены.
- Ну что? - приглушенно спросил Барновский сквозь щель в заборе.
- Сказал ждать и ушел... - жалобно произнес Лыткин.
- Кто сказал? Чистяков?
- Да... Выглянул, деньги забрал и сказал, чтоб я ждал тут.
- А сколько ждать, не сказал? - спросил Кирилл.
- Н-нет...
- Быстро все внутрь, - скомандовал Барновский.
Они открыли калитку, проскользнули в окутанный ночным мраком двор,
миновали крыльцо, завернули за угол дома и спрятались под окнами. Лыткину было
велено оставаться на месте. Высунувшись из-за угла Барновский поинтересовался:
- Что он еще сказал? Спрашивал что-нибудь?
- Спросил только все ли, мол, тихо...
- А про Проход что-нибудь говорил? Где он находится, хотя бы?
- Я не понял... Он как-то невнятно... Сказал, пока стой и жди, потом,
говорит, объясню...
Голос у Лыткина был плачущий. Чувствовалось, как у него дрожат поджилки от
страха.
- Алексей Петрович, - заныл Лыткин. - А без меня дальше нельзя?
- Как это без вас? - удивленно пропыхтел Барновский. - Что ж вы такое
говорите-то? Перестаньте причитать, господи... Что вы прямо всполошились, в
самом деле?
- Тряпка конторская, - проговорил сквозь зубы Филин. - Простейшей вещи
сделать не может. Ты спроси у него, Петрович, он по дороге в штаны не наделал?
- Зря ты так, Виктор, - обронил Кирилл. - Не все же такие храбрые.
- Тоже мне, храбрость, - хмыкнул Филин. - Эка невидаль. Подсадная утка и
то...
- Тише, парни, - строго произнес Барновский шепотом. - Не расслабляться.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг