- Ну, ну, - произнес он, кивая.
Затем он затушил папиросу, в несколько мощных, звучных глотков осушил
банку пива и встал.
- Что ж, - проговорил он, рассматривая пустую банку на ладони, -
веселитесь дальше. Только один совет, Шепилов, - Он недобро прищурился. - Не
думай, что ты здесь один такой умный.
Он с хрустом сжал банку в кулаке, бросил ее на стол, развернулся и
направился к выходу.
- Каждый сходит с ума по-своему, - заметил Валера.
Возле столика возник Барков. Вид у него был усталый. Он сел на стул, где
только что был Филин.
- Здорово, братцы, - сказал он. - Мне показалось, у вас был, какой-то
напряженный разговор?
- Да пошел он, - обронил Валера. - Шизофреник какой-то...
- Ничего особенного, - сказал Сергей. - Все было вполне в его стиле.
- А это у него бывает, - согласился Барков. - Мой вам совет: просто не
обращайте внимания. Его же тоже можно понять в какой-то степени. Эту его
ненависть к конторе. Не оправдать - нет - а просто понять.
- Неужели? - удивился Сергей. - Никогда бы не подумал.
- Ты просто, видимо, не знаешь эту историю, - произнес Барков, поглаживая
бороду.
- Это что-то про его дочку? - сказал Валера. - Как-то что-то слыхал про
это... Давно, правда... Все равно, пошел он подальше.
- Что за история? - спросил Сергей.
- Очень грустная, - сказал Барков, вздохнув. - Это случилось где-то года
два или три назад... Вот не помню точно, хоть убей. Короче... У Филина есть
дочь, ей тогда было лет семнадцать, кажется. Аней зовут. И жил у Филина на
подселении в то время один конторский. Молодой такой парень, двадцати с чем-то
лет... Очень красивый был, надо сказать. И завязался у него с дочкой Филина,
значит, роман. Обстоятельства, сам понимаешь, провоцирующие... Но роман
завязался, надо сказать, не сразу, а в один прекрасный момент. Так-то он был
тихий, скромный парень, и к дочке Филина, как бы, и не лез. Тут, вроде, все
ясно, папаша - мужик серьезный, не дай бог, дочку его обидеть. Тем более Филин
в ней души не чает... Одним словом, рискованное это было дело - клеиться к
Филиновой Анютке. И тут происходит следующее. На каком-то из розыгрышей парню
этому выпадает жребий, понимаешь? Это означало, что жить в резервации ему
оставалось, ну, два-три месяца от силы. Вот... Пацан-то и смекнул, видимо, что
раз через два месяца его здесь не будет, то можно, дескать, этим
воспользоваться. А информация о кандидатах в то время была еще более
секретная, чем сейчас. То есть, даже Филин, работник полиции, не знал о том,
что его жилец скоро исчезнет. Знал бы, так, может, и не случилось бы ничего...
Ну, и вот. Зная свою, потенциальную безнаказанность, паренек ей и
воспользовался. Уж неизвестно, каким образом он охмурил Анютку, но факт - есть
факт. Много ли пацанке такой надо, господи?! Семнадцать лет... Короче, он ей
напел на уши и про женитьбу и что никуда из резервации не уедет, и все в таком
духе... Вскружил девке голову на полную катушку! Каким-то образом он уговорил
ее ничего не говорить родителям, в общем - полная конспирация. И вот
попользовался он ею, попользовался какое-то время, а в один прекрасный день
раз - и, как положено, исчез. Ищи ветра в поле... Для Анютки Филиновской это
был удар, братец, сам понимаешь. В общем, ее чудом откачали - она наглоталась
каких-то таблеток. С месяц, наверное, Филин с женой ее выхаживали. Понимаешь,
жить-то она осталась, но... Совершенно девчонка переменилась. Сначала думали,
что с ума сошла, но нет, вроде, не сошла - резервация ее чувствует... Но
интерес к жизни утратила почти полностью. Какой-то у нее внутренний надлом
произошел. Человек стал совсем другим. Психика уже не та. Ничего в жизни не
надо, сидит весь день дома. Ну, сам понимаешь... У кого есть дети, тому больше
и объяснять не надо. Что может быть хуже, чем поломанная судьба ребенка?
Барков замолчал, грустно глядя в окно. С минуту он что-то рассматривал
там, а потом продолжил:
- С тех пор Филин и возненавидел контору и все, что с ней связано. В
первые дни он вообще сам не свой по резервации носился. Хотели даже у него
оружие забрать - боялись, как бы не пристрелил кого из конторских. Вот так
вот, тезка. Такие невеселые дела... Время, конечно, лечит раны, но не до
конца. Рубцы все равно остаются. Ладно, мужики, - Барков тяжело поднялся. -
Болтать можно долго, а работать все одно надо... Может пожрать чего хотите?
- Да нет, не стоит, - ответил Сергей. - Мы не хотим. Да и грешно есть-то в
это время.
- И впрямь времени-то... - присвистнул Барков. - Скоро выгонять всех
придется. Вот что за народ: знают все, что до одиннадцати, а все равно
приходится выпинывать!
Он всплеснул руками и удалился к стойке усталой походкой.
Выпив по последней баночке в полном молчании, Сергей и Валера покинули бар
и разошлись каждый в свою сторону.
Когда Сергей пришел, Кирилла все еще не было.
Сергей разделся, прошел и поинтересовался у Анны Васильевны, не появлялся
ли Кирилл. Кирилл не появлялся, ответила она обеспокоено. Несколько раз ему
звонил Барновский, был очень озабочен и недоумевал, почему Кирилл до сих пор
не объявился. Звонил ли кто-нибудь еще, спросил Сергей у Анны Васильевны. Она
ответила, что еще пару раз в течение получаса кто-то звонил, но ничего не
говорил - только молчал, а потом вешал трубку. Сергей бухнулся на диван, но
сообразить ничего не успел - раздался телефонный звонок. Опять Барновский,
подумал он. Что за привычка такая? До завтра, что ли, не терпится?
Он снял трубку.
Это оказался не Барновский - это оказалась Тина.
- Привет, - произнесла она каким-то странным голосом. - Я звоню и звоню...
Ты где ходишь?
- Дела, Тина, - ответил Сергей. - Что-то стряслось?
- Приходи, - проговорила она. Тон у нее был не то замученный, не то
испуганный. - Мне жутко одной. Мне страшно... Надо поговорить.
- Тина, что произошло? - снова спросил он.
- Приходи немедленно, - требовательно сказала она. - Слышишь?! Сейчас же!
Сергей ничего не успел больше ответить, потому что Тина бросила трубку.
Нет, подумал он, тихий уютный вечерок сегодня вполне определенно не
получится. Только-только собрался капитально расслабиться... Растопить,
допустим, камин, зажечь под образами свечи... Потом согреть кувшин грога,
укрыться пледом в кресле-качалке и, попыхивая в полудреме трубкой из слоновой
кости умиротворенно слушать раскаты грома и завывания ветра за стенами замка.
И предаться размышлениям о странностях человеческого бытия. М-м-да. Есть на
этот счет, барон, большие сомнения...
Тину в таком состоянии он увидел впервые.
Лицо ее было серьезное и очень взволнованное. В глазах ее сквозил страх, и
она нисколько не пыталась его скрыть. Держа в руке зажженную сигарету, Тина
все время куталась в вязаную кофту. Вслед за ней Сергей прошел на кухню.
Тусклый светильник на стене над столом освещал пепельницу полную окурков,
початую бутылку коньяка и рюмку.
- Ты это чего? - озадаченно спросил он, поглядывая по сторонам. - Денис
уже спит?
Тина села на табурет и вжалась в угол. Он примостился рядом и взял ее за
руку.
- Выкладывай, - потребовал он, заглядывая ей в потухшие глаза.
- Помнишь наш разговор о Женьке? - тихо спросила Тина, глядя в пол. -
Несколько дней назад?
- Конечно, помню.
- Я тебе тогда сказала неправду, - проговорила она. - Вернее, не всю
правду...
Сергей молчал. Тина сделала несколько затяжек. Пальцы ее слегка
подрагивали.
- А теперь? - спросил он после паузы.
- Теперь я хочу, чтобы ты знал все, - сказала она. - Я все эти дни думала,
думала... Решала, имею я право говорить или нет... Потом я решила... - Она
запнулась и стала кусать губы. - Не хочу, чтобы что-нибудь случилось с
Кириллом. Не хочу, чтобы что-нибудь случилось с тобой. И вообще, я не хочу,
чтобы с кем-нибудь что-нибудь случилось!
- Это очень опасно, Тина? - спросил Сергей. - Ну, посмотри на меня...
Она, наконец, подняла на него свой печальный взгляд.
- Не знаю, - одними губами сказала она. - Но я боюсь, очень боюсь!.. Я не
знаю, что за этим стоит и чем это может обернуться!.. Мне очень страшно,
Сережа! - дрожащим голосом воскликнула она. - Не уходи сегодня никуда, ладно?
Живи пока у меня! Я боюсь одна оставаться дома...
- Тина, Тина, - успокаивающе заговорил Сергей, поглаживая ее по волосам. -
Во всем разберемся... Я только ничего не могу понять. Ты объясни...
- Я тогда сказала, - торопливо заговорила она, - что Женьку бесполезно
искать в резервации... Это правда так, потому что я точно знаю, что ее здесь
нет. Ее давно уже здесь нет, Сережа. Она ушла отсюда тогда навсегда,
понимаешь? Я давно об этом знала.
- О чем знала? Что она собирается покинуть резервацию?
- Нет, подожди... - замотала головой Тина. - Послушай меня... Не
перебивай. Это не так. - Она затихла, глубоко вздохнула, прикрыв глаза, и
затем продолжила: - Я не знала, что Женька собирается покинуть резервацию. Она
мне никогда об этом не говорила... Правда однажды - это где-то за несколько
месяцев, кажется, до ее исчезновения было - она спросила меня, как, мол, я
отнесусь к тому, что когда-нибудь она исчезнет из резервации? Я, помнится,
тогда ответила, что буду только рада за нее... Я-то ведь не восприняла это
всерьез! Это сейчас, когда я вспоминаю наши разговоры, мне кажется, что она
мучилась этим... Понимаешь, ей, видимо, надо было с кем-то поделиться, но она
очень боялась. И потом она никогда больше об этом со мной не говорила... Ведь
когда она пропала, для меня это тоже оказалось полной неожиданностью, и я, так
же как и все ничего не понимала! До того момента... - Тина облокотилась об
стол, и пепел рассыпался по белой пластиковой поверхности. - ...пока не
получила от Женьки письмо. Примерно через полгода после ее пропажи.
Представляешь мое состояние? Я три ночи не спала...
Она замолчала ненадолго, докурила сигарету и затушила окурок в пепельнице.
- Хочешь коньяка? - спросила она.
Сергей отрицательно помотал головой.
- Обратного адреса не было, - продолжила хмуро Тина. - Женька писала, что
никто не должен знать про это письмо, чтобы я сразу же его уничтожила... Что
жива-здорова, что они продали квартиру и уехали к родственникам, писала, как
пытаются обустроиться на новом месте, ну и все такое... О самом главном -
почти ничего. Только в самом конце... - Она тяжело вздохнула.
- Ты можешь показать мне это письмо? - вставил он. - Или ты его тоже
выбросила?
- Почему - тоже? - пожала плечами она. - Я его сохранила. Конечно, я тебе
его покажу, если уж решила все тебе рассказать.
Она встала, подошла к настенному шкафчику и извлекла оттуда несколько
сложенных вдвое листков бумаги.
- Вот, - сказала Тина и положила письмо на стол. - Читай. Только все не
надо, там ничего интересного - я тебе уже сказала, что там... Вот отсюда
читай, - Она показала пальцем, затем отошла к окну и стала смотреть в темноту
двора, скрестив на груди руки.
Сергей склонился над письмом.
"... И еще, Тиночка, - гласили мелкие, прыгающие строчки. - Ты, наверное,
читаешь и удивляешься, почему я ничего не пишу о том, как я выбралась оттуда.
Поверь мне, лучше тебе этого не знать... Я меньше всего на свете хотела бы,
чтобы ты когда-нибудь узнала всю правду. Потому что это так страшно. Страшно и
больно. Может быть, когда-нибудь ты и узнаешь правду. Может быть, ты и поймешь
меня, а, может - и нет... Я сама себя с тех пор не понимаю. Прошло уже три
месяца, а я по-прежнему просыпаюсь по ночам от кошмаров и спрашиваю себя,
неужели это все произошло со мной? Неужели это была я?! Дело в том, что я
пожалела о случившемся уже через день. И с каждым днем я все больше и больше
ненавижу и проклинаю себя. Господи, ведь я наказала себя до конца жизни!
Никому - понимаешь, Тинка, никому! - не пожелаю испытать то, что испытала я.
Иногда просыпаюсь утром и задаю себе вопрос: ну, зачем я проснулась? Зачем
живу, и стоит ли, вообще, жить-то дальше? Зачем? Как?
Последнее, Тина. О тех людях, которые и устроили все это. Мне следовало бы
молчать, но совсем молчать я не могу. Потому что в резервации осталась ты и
другие. Я хочу, чтоб ты знала, кто замешан в этой истории. Да, ты, наверное,
их знаешь. Это сантехник из ЖКО, Чистяков. Маленький такой, лысенький, сын у
которых еще тронутый. Ну, и жена его еще. В общем, семейка... Живут они в
своем доме на окраине резервации. Упаси тебя господь, Тина, когда-либо
связаться с ними. Заклинаю, держись от них подальше! Это страшные люди, если
их, конечно, можно назвать людьми... Говорю про них только тебе одной, на
всякий случай - мало ли что. Просто помни об этом и не говори никому, если не
хочешь несчастья мне. Хотя, какое тут может быть счастье? Но если когда-нибудь
ты увидишь или узнаешь, что у вас в резервации начнет твориться что-то
похожее, если кому-нибудь может угрожать опасность - тогда попробуй что-нибудь
сделать. Не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал еще. А если из-за этого пострадаю
я - что ж, значит такова судьба моя. Значит, мне суждено выпить мою чашу до
самого дна. Если, я, конечно, к тому времени не наглотаюсь таблеток. Знаешь,
есть такая мысль... Наглотаться с вечера, чтоб больше поутру никогда не
задавать себе эти дурацкие вопросы. Тинка, родная, прости еще раз, что я
молчала так долго, прости, что заканчиваю на такой мрачной ноте, но - так уж
вышло... Только бог знает, будет ли мое следующее письмо. Будь счастлива и не
поминай меня лихом. Женька".
Какое-то время Сергей сидел молча и барабанил пальцами по поверхности
стола. Тина тихо подошла сзади и положила руки ему на плечи. Спокойствие,
нарушенное еще в баре, теперь окончательно испарилось.
- Стало быть, Чистяков, - медленно произнес он. - Сантехник из ЖКО, да?
Хорошенькое дело... Сантехник Чистяков! Все очень просто.
- Ты знаешь, - сказала Тина уныло, - я как письмо получила, так больше в
ЖКО ни ногой. Кран уже полгода течет, надо чинить, а как подумаю... Дрожь
берет.
Черт подери, думал он, к чему бы все это? Интересно, не принесет ли чего
Кирилл на закуску?.. Впрочем, Кирилла я увижу только завтра. Хотя, если у него
чего есть на закуску, он поднимет из постели в любое время... Нет, ну каково
тебе, родной, а? Сантехник из ЖКО - видали?! Вот тебе и тихая семейка, вот
тебе и несчастные родители, вот тебе и на. В тихом омуте, в тихом омуте...
Хотите покинуть резервацию, сэр? Это, знаете ли, элементарно, Ватсон! Идете в
ЖКО и оформляете заявку... А что тут удивительного? У нас с этим, знаете ли,
любой сантехник справляется...
- ... не слышишь, что ли?! - заглянула ему в лицо Тина.
- Извини, - пробормотал Сергей.
- Я говорю, придумайте с Кириллом как-нибудь, чтоб Женька не пострадала,
а? Ведь можно же? А то начнут докапываться до ее родственников, адрес вычислят
и все такое...
- Это, конечно, может быть, - согласился он и снова задумался.
Сидит себе, значит, такой сантехник, размышлял он, вентили починяет,
прокладки меняет, а на досуге, значит, может при желании кого-нибудь наружу
переправить. В свободное, разумеется, от работы время! Не вытирая промасленных
рук... Ох, не боги горшки-то обжигают, ох не боги!..
- "Сидит сантехник на крыше..." - невесело пропел Сергей и ухмыльнулся,
качая головой. - М-да, Тина...
- Ну, а что мне теперь делать? - в отчаянии спросила она. - Я и Женьку не
хочу подставлять с одной стороны, а с другой... Я все эти дни сижу и не могу
решить... А потом, думаю: а вдруг ее уже нет в живых? Не дай, конечно, бог...
Но на самом-то деле... А я тут сижу и скрываю, получается!.. Ну, что делать,
Сережка?!
- Да, погоди, Тина, - сказал Сергей озабоченно. - Никто же завтра не
побежит этого Чистякова арестовывать. Во-первых, должно быть какое-то
основание, во-вторых, тут надо хорошо подумать и все прикинуть... Ох, и будет
мозгового скрипу, чувствую!
Он снова пробежал глазами письмо. Тина тем временем налила себе в рюмку
коньяку и выпила.
- Вот теперь ты представляешь мое состояние?! - сказала она жалобно. - Ты
когда в тот раз мне сказал - у меня настроение на весь день... Лучше б мне
было вообще ничего не знать!
- Слушай, Тина, - сказал Сергей. - А почему она пишет про какие-то три
месяца?
- Я тоже этого не поняла, - пожала плечами Тина. - Письмо пришло через
полгода, после того, как Женька исчезла. Не знаю даже...
- Ты мне его отдашь? - спросил он. - Хотя бы эту часть?
- Господи, возьми целиком, - вздохнула она. - Какая теперь разница...
- Замечательно, - произнес Сергей, пряча листки во внутренний карман. -
Кирилл будет страшно доволен. Представляю его физиономию.
Тина обвилась вокруг его шеи и он почувствовал ее горячее дыхание с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг