бруски - искусственные.
Новейшими методиками и методами (радиоуглеродным в том числе) было
установлено, что бруски изготовлены еще до того, как территорию Белоруссии
занимало известное море Геродота. Спектральный и рентгеноструктурный
анализы показали, что бруски - технологический сплав, который возможно
получить лишь при использовании космической(?!) технологии (имеются в виду
невесомость и глубокий вакуум). В сплаве обнаружено около тридцати
элементов периодической системы Менделеева, среди них такие редкие, как
уран, тантал, ниобит, титан, осмий...
После этого сенсационные сообщения посыпались как из рога изобилия...
Оказалось, что эти бруски состоят из двух плотно подогнанных пластинок. Как
предполагают специалисты, столь плотная подгонка опять же возможна только
при использовании космической технологии. На внутренних стенках брусков
ученые рассмотрели систему выдавленных непонятных знаков.
Лабутько первым высказал предположение, что знаки на брусках - текст
послания неизвестной нам цивилизации, вероятнее всего - опять же, согласно
предположениям Лабутьки, - в тексте зашифрована весьма важная для нас
информация. Приводим некоторые отдельные знаки с плиток Лабутьки:
pomni03.gif
Сенсационная находка Лабутьки вызвала огромный всемирный интерес. В
мировой печати были сразу же высказаны разные суждения, среди которых -
безусловно, вы об этом и сами догадались - доминирующим было мнение о том,
что бруски Лабутьки, текст на них - дело космических пришельцев, побывавших
на территории Белоруссии.
Появлялись в печати и другие суждения. Среди них такие, в которых
утверждалось, что Лабутько, мол, аферист, шарлатан, сознательно вводящий в
заблуждение научные и общественные круги, что Лабутько, мол, сам изготовил
эти бруски - ну, может, и не сам, может, кто-то жестоко пошутил над
Лабутькой, подсунув ему в Курганы эти бруски, а потом уже все и
завертелось...
Однако реальное наличие брусков и текста на них, невозможность в связи
с нынешним состоянием науки и техники изготовить аналогичные - все это
сразу же заглушило клевету на доброе имя Лабутьки.
После этого некоторые ученые, и Лабутько в том числе, стали склоняться
к мысли, что на территории Белоруссии когда-то существовала высокоразвитая
цивилизация. В одном из интервью Лабутько так и заявил журналистам:
- Если высокоразвитые цивилизации могли существовать на территории
Индии, в Гималаях, в той же Латинской Америке, то зададимся вопросом,
почему одна из таких цивилизаций не могла в свое время существовать и на
территории Белоруссии, которая, кстати говоря, занимает весьма удобное
положение как в географическом - почти в центре Европы, - так и в
климатическом отношении.
Конец многочисленным спорам и суждениям должна была положить
расшифровка знаков на брусках Лабутьки.
К расшифровке сразу же были подключены искуснейшие криптологи и
специалисты по древним языкам. В распоряжение ученых предоставили самые
лучшие электронно-вычислительные машины, в частности, самую новейшую "Минск
- 19-83". После продолжительной и серьезной работы наконец удалось
расшифровать начало текста. Ниже приводим это послание, повторяем,
расшифрованное не полностью:
...И как только к далеким звездам дотянулись руки человека, когда стал
человек по силе Богу подобен, сразу же стал забывать, кто он, откуда он
родом и что надобно ему в жизни кроме пищи, сна и наслаждения. И звонкий
смех пропадал еще в детстве. И подолгу размышлял человек над смыслом работы
своей и ничего придумать не мог. А потом вдруг начались болезни и мор среди
людей. Без слез и без страха умирали они, забывая, отрекаясь от родителей и
детей, при полном достатке. Те же несчастные, кто оставался в живых,
блуждали без памяти по белу свету, не зная, что делать, к чему приложить
свои ненужные сейчас руки.
Многие ученые всерьез занялись загадочным текстом на брусках Лабутьки.
Завершая краткий исторический экскурс, следует подчеркнуть, что в
свете вышесказанного, учитывая катастрофическое положение со СПИДом*, мы
совсем по-другому начинаем оценивать традиционные заболевания людей как в
древности, так и не в столь отдаленные времена. Анализируя характер
многочисленных заболеваний, можно заметить, что больше всего вреда людям
приносили и приносят эпидемии. Чума, оспа, грипп, холера... Эти болезни
внезапно, как и нынешний СПИД, появлялись среди людей, и не было от них
спасения никому. Возможно, в те далекие времена, о которых говорится в
брусках Лабутьки, эти инфекционные заболевания назывались иными словами,
возможно, эти болезни и явились причиной гибели как антарктических людей,
так и той высокоразвитой цивилизации, о которой сообщил миру Ли-Шаоци.
______________
* СПИД (синдром приобретенного иммунодефицита) - вирусное заболевание,
разрушает иммунную систему человека, оно все больше и больше приобретает
характер эпидемии. Эффективного лечения не найдено. Первопричины появления
СПИДа пока не выявлены, существуют различные гипотезы. Если одна из них
объясняет появление СПИДа моральной распущенностью человека, то вторая
объясняет появление искусственного вируса, полученного в итоге генной
инженерии.
И все же, если даже принять во внимание последние новейшие медицинские
теории*, дело с эпидемическими заболеваниями начинает обрастать тайнами, и
чем дальше, тем больше мы будем задумываться, что человек, как и все
человечество, время от времени сталкивается с какими-то непредвиденными
испытаниями.
______________
* Из журнала "Медицина": "После основательных работ Чижевского,
благодаря комплексному подходу к медицинским проблемам и природным явлениям
сейчас уже смелее можно утверждать о зависимости некоторых эпидемических
заболеваний от циклов солнечной активности".
ИЗ ПОСЛЕДНИХ ЗАПИСЕЙ ВАЛЕССКОГО
"Говорили, что мне просто повезло с открытием адаманов, некоторые в то
время утверждали, что я сделал это открытие случайно, возможно, даже
неосознанно, вовсе не думая об открытии - как, кстати, делались и делаются
многие открытия. Говорили еще, что, имея в своей лаборатории такой
совершенный электронный микроскоп, который спроектировал и изготовил в
своем конструкторском бюро Олешников, даже дурак на моем месте увидел бы
адаманов.
Возможно, это и так, а возможно, и нет.
Однако это ли главное?
Главное ли это для меня сейчас, когда я сижу на берегу Житивки, по
которой когда-то в застывшей белизне бегал на коньках, не думая ни о
работе, ни о существовании каких-то там адаманов.
...И был счастлив.
Главное ли это сейчас, если пойти мне некуда, если я прошел все эти
круги, или колеса - назовите, как хотите, - и я думаю сейчас, что открытие
мною адаманов - всего лишь логическое продолжение моих поисков, когда я со
всей настойчивостью и упрямством летел из дому, минуя Березово с его
знаменитым базаром, на котором чего и кого только не встретишь: и цыган,
продававших глиняных котов и медвежат, в которые надо было бросать копейки,
чтобы незаметно разбогатеть, и пожилых евреек, торговавших у деревенской
бабы курицу, и толстую, как обхватить, мороженщицу в белом с грязными
пятнами халате, и деревенских старух да бабушек, стоявших за прилавками, с
поджатыми губами - свидетельство не упрямства и отчаяния, а большого
терпения, и даже картавого Ицку на том именитом базаре можно было
встретить, потому что он всегда в трудный час мог помочь человеку продать
корову, - и еще дальше побрел я по той крутой дороге, по которой когда-то
торговец Заблоцкий вез продавать полный воз мыла, и вдруг как из ведра
полил дождь, и с тех пор под Березовом говорят: заработал, как Заблоцкий на
мыле, - и еще дальше, оставляя позади не только житивские ссоры, сплетни,
песни, не только большое, как свет, Березово, но и все то, что успел
получить за годы детства и что начинало щемить и саднить в душе до тех пор,
пока впереди не замаячил город.
Тот большой огромный город, который сразу же затмил и сделал маленьким
не только малозаметное тихое Житиво, спрятавшееся где-то меж лесов и болот,
а даже в Березово со своим именитым базаром, с березовскими улицами,
которые когда-то казались такими красивыми, что лучше нельзя было и
придумать, потому что на них было много магазинов и даже кинотеатр
красовался возле базара, и кино в нем можно было смотреть даже днем, а не
только вечером, с березовским парком, где среди сосен белела популярная
веранда, на которой танцевали и знакомились березовские парни и девчата,
где были еще железные качели, на которых за деньги качайся сколько душа
пожелает...
В молодости я думал, что вот-вот разберусь в вечном хороводе быстрых и
шумных машин, которые днем и ночью носятся по улицам, где полно магазинов с
огромными витринами, кинотеатров, где каждый день звучали новая музыка и
новые песни, думал, что разберусь в сути бесконечных монологов о чем-то
сверхоригинальном и сверхкрасивом, что мне, деревенщине, не то что понять,
а даже и представить невозможно. Я думал: еще чуть-чуть, и я найду ту
единственную ниточку, потянув за которую можно размотать весь клубок,
название которому город.
О, слепая уверенность молодости, как и ее категоричность!
Скоро я понял, что истина спрятана не в этом хороводе, не в грохочущих
машинах или станках, не на заводах и фабриках, нет, этот вечный хоровод,
как и все то, название чему город, - результат того, что невидимо спрятано
в нас, в каждом из нас. И потому без долгих колебаний и сомнений надо как
можно скорее отречься от этого запутанного клубка, название которому город,
и остаться один на один с Наукой...
Ее Величеством Наукой...
Бог моего поколения, а может, и не только моего поколения, а всего
двадцатого рационалистического века - Ее Величество Наука, как свято верил
я тебе, как пылко убеждал себя и других, что только ты одна можешь открыть
ворота в царство вечности, возле которых многие столетия бестолково и
настойчиво толпится столько желающих.
Я был не одинок в своих чистых устремлениях. Нас было много. Все мы
одержимо бросились в технические вузы, создав огромные конкурсы на
физические, химические, биологические, экономические и многие другие
факультеты. Мы не думали о выгоде, о больших деньгах, о славе и должности,
все мы поначалу были готовы добровольно отречься от всех земных радостей и
удовольствий, как когда-то фанатики верующие, и потому так усердно, как и
верующие, по восемь часов слушали проповеди-лекции и в перерывах между
лекциями, почти не пережевывая, глотали вкусные пятикопеечные пирожки,
настоящий вкус которых мы почувствовали спустя годы, от зари до зари мы
просиживали в библиотеках и лабораториях, - все это у нас было, может,
серьезнее и жертвеннее, чем когда-то у верующих, которые постили и били
поклоны у молчаливых икон, ибо они, верующие, все-таки представляли
Всевышнего, оставившего правила и обещавшего появиться в трудную пору и
лицо которого они могли увидеть воочию. А что могли увидеть, услышать или
почувствовать мы?..
С помощью Ее Величества Науки мы хотели всего лишь - не больше и не
меньше - ухватиться за невидимую истину...
Сколько судеб было сломано, сколько пролито слез, сколько горьких
разочарований! И полагали те, кто не выдержал вступительных экзаменов или
не прошел по конкурсу, что в мире нет более несчастных и отвергнутых, чем
они, ибо там, за высокими дубовыми институтскими или университетскими
дверями, у загадочно поблескивающих приборов в белых и голубых халатах
прохаживаются профессора-фокусники, время от времени, когда им захочется,
демонстрируя свое могущество над матерью-природой.
Мы не можем ждать милостей от природы, взять их в свои руки - наша
задача!
В то время все это считалось правильным. Мы и на самом деле не могли
да и не хотели ждать милостей от природы, мы верили, что там, где пробирки
с разноцветными растворами, где красные доски с бесконечными строчками
мудрых формул, настолько мудрых и всесильных, что, кажется, мир и все в
мире может двигаться и свершаться только с разрешения этих формул, там, в
институтах и университетах, словно за каменной стеной, через которую ни за
что не перелезть, не сдав вступительных экзаменов или не пройдя по
конкурсу, скрывались врата в царство вечности, почти такое же царство, о
котором много столетий шептали наши малограмотные деды и прадеды и в
которое мы, умные и энергичные, ни в чем не сомневающиеся, надеялись
прорваться не молитвами и послушанием, а с помощью Ее Величества Науки.
Как говорили когда-то в Житиве, кто знает, где найдешь, а где
потеряешь, кто знает... И еще говорили, кабы знал, где упадешь, постелил бы
соломки...
Нынче я думаю, что те, кто не выдержал вступительных экзаменов или не
прошел по конкурсу и потому целыми днями заливался горькими слезами, могли
стать, а может, и стали, намного счастливее меня. Однако все это - сейчас.
А тогда...
Тогда мы были словно на вершине горы - далеко внизу, под ногами -
облака, зеленые долины с маленькими извилистыми ниточками-речками,
небольшие, со спичечный коробок, дома и совсем маленькие люди, настолько
озабоченные и занятые делом, что нет у них времени даже на миг поднять
голову и взглянуть на ту вершину, где стоим мы, счастливые, как боги или
космические пришельцы, которым давным-давно все ясно в жизни и устремлениях
этих людей.
Я занялся медициной так же одержимо, как Олешников физикой, как
Лабутько историей. В то далекое время мы не знали, куда выведут нас
стежки-дорожки, мы всего лишь верили во всемогущество Ее Величества Науки.
Каждый из нас искал свои пути к вратам царства вечности, каждый был, как я
понимаю сейчас, по-своему сумасшедшим, однако в ту далекую пору мы
чувствовали себя так, как чувствуют заговорщики, мы были членами единой
невидимой и тайной организации...
Мы целыми днями просиживали в библиотеках, в лабораториях, в
аудиториях, а потом, когда встречались в университетском скверике, сразу же
схватывались: до изнеможения спорили о сущности вечного, к чему упорно
стремились и что, как нам казалось, вот-вот откроется каждому...
- Старики, - так обращался к нам Олешников на первом курсе. На первом
курсе все мы были очень и очень старые, а старые, как всем известно, должны
быть мудрее и рассудительнее, должны знать все на свете. - Старики, вы хотя
бы представляете, что открывает и может открыть физика современному
человеку, всему человечеству? С помощью физики человек может стать Богом,
физика - то божественное, к чему мы можем прикоснуться. Как к антивеществу,
в существование которого я верю. О-о, старики, там, в бесконечных просторах
космоса, упрятана загадка нашего бытия, наша загадка. Недаром ведь оставили
мы глухое Житиво, мы в этом не виноваты (в тот розовый час молодости и я, и
Олешников, да и тот же Лабутько, никогда ни в чем не были виноваты и
поэтому так часто любили козырять: "Мы не виноваты в том, что..."), у нас
уже от рождения, помимо нашей воли и желания, заложено неодолимое влечение
к космическим далям, заметьте, старики, это влечение неосознанно
проявлялось во все времена у всех людей, и как доказательство этого -
высокие пирамиды, храмы, церковные купола, которые тогда, столетия назад,
возвышались на холмах, будто современные ракеты... Скажите мне, почему,
почему человечество все время стремится вверх, к звездам? Почему, я вас
спрашиваю? Сказки о коврах-самолетах, дирижабли, самолеты, космические
корабли с космонавтами - это единая цель... Догадываетесь ли вы, что за
всей этой деятельностью скрывается что-то большее? Ибо только там,
далеко-далеко от нас, от этой грешной земли сумеем приобщиться мы к тому
вечному, что каждому из нас дано почувствовать в детстве и что потом всю
жизнь маячит у человека впереди, к чему мы стремимся, покидая обжитые хаты.
И вот с помощью физики, построив скорые космические корабли, мы наконец
сумеем докопаться до загадки нашего бытия. Только в этом выход для человека
и для всего человечества. Только через космос сумеем мы выйти к бессмертию.
Старики, оглянитесь: все, что делает человечество, как раз и является
доказательством моих размышлений, - так категорично заканчивал монолог
Олешников и решительно отбрасывал со лба длинные волосы (о чем-либо ином,
кроме судьбы человечества и бессмертия, мы в ту пору и не заикались).
Проходил день-другой, и во время очередной встречи в университетском
скверике Олешников не менее решительно и не менее категорично начинал новый
монолог:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг