К сведению членов ВОПИ
и желающих вступить в ряды ВОПИ
В связи с подорожанием сырьевых материалов на мировом рынке (металл,
газ, нефть, электроэнергия и т.д.), а также в связи с тем, что рост
масштабов научно-исследовательских разработок и расширение сферы нашей
деятельности вынудили нас увеличить штат Центрального Бюро ВОПИ, сообщаем,
что с первого месяца будущего года членские взносы увеличиваются в два
раза.
С соответствующими заявлениями выступили и другие неправительственные
организации. В частности, известный Лимский клуб - международная
неправительственная организация, занимающаяся решением актуальных проблем
современности путем разработки нового направления в их изучении, которое
имеет название глобального моделирования, - предложил миру доклад доктора
А.Спаниоли "Проблемы перспективного развития земной цивилизации и адаманы".
Используя последние достижения ЭВМ-техники, А.Спаниоли убедительно
показал и доказал, что если человечество и дальше будет развиваться в том
же направлении и такими же темпами, как и до сих пор, то его ждет гибель по
ряду независящих объективных причин: экономических, экологических,
демографических, социально-политических...
В то же время А.Спаниоли смоделировал иной вариант развития земной
цивилизации, связанный с возможным всеобщим применением антиадаманина
против адаманов. Расчеты показали, что ничего светлого и радостного
человечество не имело бы: резко возрастет международная напряженность (что
и наблюдалось). В связи с тем, что для адаманов не существует
государственных границ, даже в случае использования отдельной страной
антиадаманина (поголовная прививка антиадаманина), даже в этом случае резко
возрастет концентрация адаманов в соседних странах, что, само собой
разумеется, вызовет резкие непредсказуемые результаты, связанные с
изменением психики людей. Бесспорно, это означает прямое нарушение прав
человека, и поэтому ни одна соседняя страна, а тем более все человечество
не потерпят такого варварского отношения к адаманам - мировые конфликты
неизбежны. А.Спаниоли согласился с выводами Л.Левданского относительно
того, что использование антиадаманина резко снизит экономический потенциал
страны, который в основном диктуется развитием городов.
В связи с этим А.Спаниоли предложил свой довольно оригинальный вариант
дальнейшего развития человечества. Не вдаваясь в подробный анализ этого
варианта, который, следует отметить, связан с многочисленными сложными
формулами, таблицами и графиками, можем сказать, что вариант Спаниоли
основан на комбинированном использовании глобального анализа и контроля
развития цивилизованной деятельности человечества как членами Лимского
клуба, так и международным ЭВМ-центром, что, бесспорно, поможет объективно
и спокойно подойти к анализу сложных международных проблем и заодно поможет
избежать глобальных катастрофических конфликтов. Конечно, как и следовало
ожидать, такой подход требовал от всех стран отказа от национального
суверенитета и постепенную передачу власти членам Лимского клуба.
Много, очень много было заявлений и предложений... Выступали в мировой
печати как отдельные более-менее известные граждане: ученые, публицисты,
литераторы, кинодеятели, искусствоведы, - так и целые организации. Всех и
не назовешь...
С новым посланием выступил известный теолог святой Римской
католической церкви Иоанн XXI. Его послание было озаглавлено: "Душа божья
отомстит за себя!"
С не менее серьезными и не менее основательными заявлениями выступили
известный Радж Синг и Али Махмуд III.
Если уж вспомнили о верующих, следует отметить, что в то сложное,
переломное время за границей почему-то как никогда прежде появилось много
верующих, различных пророков, гадалок и предсказателей, которые умели
предрекать будущее как отдельным гражданам, так и всему человечеству.
Не хуже популярного Лимского клуба.
Гадали, предсказывали будущее на картах, по линиям на ладонях рук, по
созвездиям, по фотоснимкам. Женщины, забыв о детях и семейных заботах, с
утра до ночи пили кофе, всякий раз не забывая переворачивать чашки - ждали,
пока застынет гуща, а затем гадали как себе, так и близким на предмет новой
любви, говорили, что получалось неплохо...
Относительно будущей судьбы всего человечества, как и следовало
ожидать, прогнозы гадалок и предсказателей резко отличались, одни
предрекали скорый и неизбежный конец света, другие утешали людей, - мол,
еще немного поживем, а там - что Бог пошлет...
Новым смыслом наполнилось само слово "адаман". И буквы были те же, и
произносилось оно так же, как и прежде, однако смысл был уже не тот... Сами
собой исчезли шуточные анекдоты об адаманах. Ныне с этим словом в сознании
людей ассоциировалось что-то грозное и таинственное, неподвластное
человеку, что днем и ночью следит за людьми, за их устремлениями и что в
любое мгновение может воплощаться в человеческую судьбу... Часто, даже
слишком часто на городских улицах можно было услышать: "Почем я знаю, что в
мире происходит? Хочешь все знать - спроси у адаманов". Иногда даже такое
бывало: "Тише, адаманы услышат". И это было как пароль...
В среде людей как образованных, так и малограмотных расхожим стало
новое проклятие, которого все страшно боялись: чтоб тебя адаман сожрал...
Многие простые люди, ежедневно слыша, читая многочисленные призывы то
уничтожать, травить адаманов, то защищать их, растерялись, махнули на все
рукой и перестали верить всему ранее святому и высокому, словно в омут,
бросились в пьянку и разврат. Женщины, крича о равенстве, свободе и
эмансипации, курили и пили водку наравне с мужчинами, и это сразу же
сказалось на потомстве: многие женщины не могли рожать, а те, которые с
грехом пополам родили, не могли кормить. Женщины вообще почему-то не любили
своих детей, многие бросали их на улицах, в подъездах, в родильных домах...
Без материнского молока, без отцовской ласки и любви вырастало озлобленное
слабое и хилое поколение. Семьи быстро распадались. Появилось множество
бездомных, грязных, оборванных людей, которые жили и ночевали где попадет и
которыми никто не интересовался. Среди молодежи многих стран стихийно
возник новый лозунг:
После нас - хоть адаманы!
Молодежь, сызмальства воспитываемая на культуре ТНК "Адаманис",
выросшая на идеалах "Адаманиса", на том образе жизни, который
пропагандировал миру "Адаманис", эта молодежь в поисках абсолютной свободы
убегала из семей. Еще подростками многие дети оставляли родителей, школы,
институты, колледжи и уходили куда глаза глядят... Некоторые, поскитавшись
по миру, испробовав голод и холод, одним словом, узнав почем фунт лиха,
возвращались домой. Однако большинство опускалось, спивалось, привыкало к
наркотикам, не умывались и не брились, оборванные, умирали от различных
болезней, погибали под колесами автомобилей, словно бездомные кошки и
собаки, которых в городах развелось великое множество благодаря активной
деятельности ВОЗЖ.
Время от времени на улицах больших городов, на центральных площадях
появлялись целые толпы оборванных, заросших длинными грязными волосами
людей, которые усаживались или укладывались на земле, на асфальте и
начинали заниматься кто чем: целовались-миловались, раздевались донага,
плевались, курили наркотики, глядя на людей горящим взглядом... В центре
толпы обычно находилось знамя или транспарант, на котором было начертано:
После нас - хоть адаманы!
Защищая права свободного человека в свободном мире, вокруг толпы
плотным кольцом стояли полицейские, никого не подпуская - чтобы никто
случайно не обидел свободных - так во всем мире называли молодых людей,
которым все было безразлично и которые были объединены лозунгом: "После нас
- хоть адаманы!"
ИЗ ПОСЛЕДНИХ ЗАПИСЕЙ ВАЛЕССКОГО
"...Зимой отец обычно возвращался домой в сумерках, порой и совсем
поздно вечером. Управившись по хозяйству, он, уставший, раздевался.
Закоченевший, словно железо, тулуп дышал холодом, от него шел запах снега и
еще тот знакомый запах, который принадлежал только отцу. Затем отец
присаживался к столу, поближе к лампе, и карандашом записывал в тетрадку
то, что делал в колхозе: то ли копал, то ли возил, то ли складывал... Мать
в это время стояла у печки, в которой потрескивали дрова, а на лежанке
всегда было так тепло и уютно.
И свет лампы на столе, и хата с белой печкой посередине, и мать с
отцом - все это сливалось в моем сознании во что-то одно, единое, от
которого, казалось, ничего нельзя было отнять, и все это, со своей болью и
своей радостью, находилось в центре Вселенной, в этой тишине, которая
начиналась сразу же за порогом хаты в стылом воздухе. И чем дальше от
двора, тем больше разрасталась тишина, будто все то далекое и незнакомое
опускалось под воду: она укрывала огороды, где начиналось болото, темный
непроходимый лес, даже далекое загадочное Березово лежало в тишине, как в
вате, и поэтому все казалось нереальным, словно сказочные сны, которые я
видел почти каждую ночь. В высокой тишине блестели застывшие от холода
дрожащие звезды, которые ежевечерне опускались на наш двор и хату, и это -
как высшее доказательство того, что центр Вселенной находился не где-то
там, за горами и лесами в тридевятом царстве, а здесь, в нашем дворе, в
нашей хате, где сидит сейчас за столом уставший отец и загрубевшей рукой
пишет кривыми буквами в тетрадке, что делал днем в колхозе; центр Вселенной
начинается у белой печки, в которой мать жарит мне и отцу драники; центр
Вселенной начинается у полатей с набитым соломой тюфяком - отец обещал
завтра заменить в нем солому, и тогда так хорошо и приятно будет его
"утаптывать": с радостным смехом бесконечно кататься по огромному
разбухшему тюфяку.
...Будто по сену, которое отец привез недавно на санях во двор и
опрокинул на белый снег огромной, не обойти, копной...
Где все это?
...Я не про отца и мать, здесь уже ничего не вернешь и ничего не
исправишь, я о другом: о тишине и успокоенности, которыми когда-то была
наполнена душа, о тех запахах, которые сейчас исчезли, запах холодного
вечернего воздуха и отливающего синевой стылого хрустящего снега, запах
весенней оттаявшей земли, по которой легко, сами собой, безо всякого
усилия, несут босые ноги, и здесь же рядом совсем иной запах остывающей
осенней земли, из которой люди выбирают картофель...
Куда исчезла та яркая, что аж в глазах рябит, зелень деревьев и такая
же пестрота луга? Куда исчезла глубокая синева бездонного манящего неба, в
которое почему-то хочется смотреть и смотреть? Куда исчезла нежная красота
девичьего лица, далекая и недоступная, от которой трепетала душа?
Неужели наши познания, наша технизированно-урбанистическая
деятельность сводится лишь к тому, чтобы загубить в себе это чувство
красоты и единства мира?
Я часто вспоминаю озабоченного Олешникова, который, кроме хлопот у
сверхнового микроскопа, ничего не успевал увидеть и услышать: ни жены, ни
сына, которые жили сами по себе, со своими заботами и хлопотами, как живут
многие жены и сыновья ученых; часто думаю о судьбе Лабутьки - полысевшего,
так занятого раскопками, что даже не успел заметить, когда и как жена
влюбилась в режиссера-гения... Я начинаю догадываться, что, кроме науки и
техники, без которых мы не можем обойтись, в нашей жизни должно
присутствовать и еще что-то, о чем мы никогда не должны забывать.
Возможно, мы ошибались, однако, как говорил Олешников, другого случая
для поисков у нас и быть не могло... Все было почти так же, как в
незнакомом глухом лесу, когда выйдешь на развилку дорог, а впереди ночь и
потому единственное спасение - идти по одной дороге, которая хоть
куда-нибудь да выведет: к людям, к теплу и жилью - или где-нибудь
потеряется, растворится, уткнувшись в гнилое болото, как это часто бывает с
лесными дорогами.
Однако так или иначе, а все же это движение - намного лучше топтания
на месте в раздумье посреди дороги или неподвижного сидения под сосной.
Иного выхода у нас и в самом деле не было, ибо ночь настигала
неумолимо...
Смеркает. Мягкое солнце, висящее над Житивкой, освещает все вокруг
мерцающим холодновато-прозрачным светом, от которого все становится словно
росой облитое: и трава на лугу, и верхушки сосен в лесу, и близкие кусты
ольхи, и далекие крыши житивских хат. И все это сейчас - как и крик чибиса,
который мечется в синеве, как и темная лента воды в Житивке, как и
прозрачное чистое голубое небо, - все это неожиданно напоминает мне те дни,
когда я, счастливый, сидел на этом же берегу с удочкой, которую отец
смастерил на скорую руку, и мечтал поймать загадочную огромную рыбину...
Солнце садится за лес, и поэтому мне пора вставать и идти обратно той
же дорогой, что и сюда: мимо кладбища, где есть знакомые холмики земли,
мимо будки на берегу, огородами. Только теперь я воспринимаю все это не
так: и школа, и речушка, и даже самое Житиво - все это для меня только
намек на что-то такое, что мне необходимо то ли найти, то ли понять...
Так болит голова...
...То, что учил день за днем, год за годом, прочно впиталось в меня, и
сейчас я не просто знаю, но даже ощущаю, что я - всего лишь восемьдесят
процентов воды, пять литров крови, я - вместилище сердца, легких, мышц,
клеток... Я ощущаю, что я - скопление различных полей: ядерных,
молекулярных, электрических, электромагнитных... Чувствую, что я -
вместилище просмотренных фильмов и спектаклей, прочитанных книг и журналов,
повстречавшихся ранее людей, прослушанных речей, порой одинаковых, а порой
и противоположных, однако и те и другие речи меня сейчас не трогают.
И еще я - вместилище адаманов.
И неужели это - все, неужели во мне ничего больше нет?..
И если это так, то куда и зачем мне сейчас идти? Зачем, подскажите, те
просмотренные фильмы и спектакли, прочитанные научные книги и журналы?..
Как ни вглядываюсь в зелень травы, в заречный бор, в далекое Житиво,
как ни вслушиваюсь в крик чибиса, я не могу войти в житивскую
заторможенность и тишину, в этот покой, в котором, будто за надежной
стеной, упрятан тот мир, в котором когда-то я появился и вырос и из
которого сам, по своей воле и желанию ушел...
Родину, как и мать, как и отца, не выбирают...
Это дается нам наперед во имя того, чтобы мы сохранили в душе своей и
передали детям своим. И жестоко отмщается предательство - холодом и
отчаянием наполняется душа человека, предающего Родину, дом, отца, мать...
Кому и что предал я?
В противоречивом огромном мире, в поисках виновных, стремясь найти
оправдание своему предательству, можно доказать все, что угодно:
существование адаманов, человеческую слабость, его смертность и даже
никчемность. Видимо, это легче всего - обвинить своих малограмотных
родителей, которые молча пустили в мир, так и не дав надлежащего
образования, так и не научив, как добывать легкий хлеб, можно обвинить во
всех бедах глухое Житиво, спрятавшееся посреди болот и лесов вдали от
шумных городов, наконец, можно даже обвинить маленькую, рукой на карте
закроешь, Беларусь, отвечая, что где-то есть более сильные и более
культурные народы, где все краше, вкуснее и веселее...
Однако же не следует забывать, что можно показать и доказать силу
человека, его красоту и величие. Каждому из нас рано или поздно приходится
выбирать, за кого он борется, во имя чего появился на этот свет!
Видимо, трагедия моя, как и Олешникова, как и Лабутьки, что мы
захотели остаться в стороне, мы надеялись прожить без выбора. Молчаливые,
озабоченные только собой и своими личными проблемами, мы верили, что Ее
Величество Наука - выше всего, выше человека.
Выше человека...
Человек - не Бог, он может быть слабым, его можно заставить плакать,
его можно даже обмануть, доказывая пользу и выгоду существования адаманов,
однако я верю, что когда-нибудь он бросит вызов всему грязному и
ничтожному, что пристает к нему.
...Ибо человек бросает вызов даже самой смерти.
Выход наш не в том, чтобы еще с детства ощутить и осознать свою
ограниченность как во времени, так и в пространстве, может, вся
деятельность адаманов как раз и сводится к тому, чтобы люди все время, днем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг