людьми. Вот волком, совой, пантерой - другое дело.
- Да, я тоже слыхал такое, - признал Даба. - Как же ты объяснишь это,
почтенный И из Унь?
- Не знаю.
Тут заговорило зеркальце:
- Твой высокоученый друг мог бы быть и посообразительней, Кхамма. Если
гайгу не могут оборачиваться людьми, то, вероятно, люди могут превращаться
в гайгу!
И Пань кашлянул.
- Может быть, воину Кхамме есть что сказать?
Кхамма тоже хмыкнул и повторил слова Атри. С этим все и согласились, и
генерал продолжил свой рассказ. Он давно уже заподозрил неладное - года два
как Вопайю будто подменили. Стало твориться такое, что никак не могло идти
на пользу ни Тарреме, ни трону её властелина, включая и эту войну с Ань.
Генерал отправил срочное донесение в Тарру о смерти герцога,правда, он
нарочно изобразил дело так, будто Вопайа сорвался в пропасть, и тело его не
найдено.
- И что же мне ответили? Продолжать поход под началом князя Гарии! Сам
посуди, Кхамма, - в народе большое недовольство, того и гляди, поднимется
смута, глава страны умер - и в такое время идти в поход для ненужной войны
под чужим началом! Несомненно, это заговор. Не удивлюсь, если и князь Гарии
- тоже оборотень.
- Почему ты рассказываешь все это мне? - спросил Кхамма.
- Я говорил кое с кем из старых солдат и командиров. Мы хотим, чтобы
ты возглавил войско.
И генерал Даба объяснил, что у них теперь один выход - самим пойти на
столицу и расправиться с оборотнями-гайгу. Иначе и Кхамму, и генерала можно
было записывать в покойники, - гайгу, конечно, разделались бы с каждым.
- Да и тебя, высокоученый И из Унь, - добавил Даба, - не спасут
никакие дебри. Ты, видно, очень нужен этим гайгу.
- Да, - согласился И Пань. - И поэтому я пойду с вами.
- А ты, Кхамма?
- Я готов сражаться, но вести войско... Почему я, а не ты сам, Даба?
- Верно, военачальник из тебя пока никакой, ну да, это моя забота, -
отвечал генерал Даба. - Не это важно. Ты нашел волшебный меч. И ты сразил
гайгу-оборотня, а ещё - это лесное чудовище. И ведь в тебе есть кровь
властителей - дед герцога был и твоим дедом.
- Этого уже никто не помнит.
- Зато солдаты сейчас говорят о тебе как о полубоге! То, что и
требуется, чтобы без страха сразиться с войском нелюди.
КХАММА ОСВОБОЖДАЕТ ТАРРЕМУ
Так вот и получилось, что Кхамма оказался во главе войска тарремцев, в
то время, когда сам ожидал мести и казни.
На обратном пути генерал Даба спросил:
- По Фенамоа ползут странные слухи о каких-то четырех Сильных. И Пань,
ты ничего не знаешь об этом?
- Я слушаю только небо, - отвечал звездочет.
- И что же оно говорит?
- Будут потрясения, - был короткий ответ.
Добравшись до лагеря, они узнали, что князь гарийцев уже прибыл.
- Он сердится, - доложил солдат, - что вы, генерал Даба, невесть зачем
ушли в Поайю. Шипит, как рысь, укусившая крапиву.
- Вспомнил, - сказал И Пань. - Гайгу не переносят дыма от горящей
крапивы. Так пишет О Минь в своем трактате о благовониях. Я смешаю стебли
крапивы с воском, и свечи помогут нам распознать, оборотень ли князь
Гвормас.
Но когда князь Гвормас, пожаловав со свитой, расположился на почетном
месте в шатре генерала Дабы, нашлись свидетельства понадежней, чем дым.
Владыка гарийцев как раз промывал мозги тарремскому полководцу, когда по
знаку генерала зажгли свечи. Гвормас закрутил носом, морщась от
неудовольствия, но не перестал браниться. И в этот миг в ладонь Кхаммы само
собой, словно выпрыгнув, катнулось бронзовое зеркальце. Кхамма глянул в
него и едва не вскрикнул - зеркальце отражало мерзкого красноглазого гайгу
вместо гарийского князя! А мигом позже произошло и того удивительнее:
отражение в зеркальце изменилось, вновь показывая гарийского князя. Зато в
середине палатки у всех на виду сидел не князь Гвормас, а тот самый гайгу!
- Что случилось? - спросил обротень, обводя взглядом кружок онемевших
людей. - Что вы все на меня уставились?
В тот же миг на лже-Гвормаса навалились тарремские гвардейцы и, не
давая опомниться, скрутили по рукам и ногам. Кхамма украдкой оглядел в
зеркальце остальных гарийцев,но нет, Глазок больше не показывал оборотней.
Пока гайгу хрипел проклятия на полу палатки, Даба рассказал гарийцам обо
всем.
Они стали размышлять, что им предпринять. Даба убеждал гарийских
командиров пойти на Тарру с ратью тарремцев. Но те хотели сначала допросить
князя-гайгу. И тут вдруг оборотень жутко захохотал:
- Вы опоздали, слышишь, Даба! Пока вы торчали на перевале, в Тарру
вошла армия Сильного. Герцог и я - только пешки в его игре! Вы все
обречены.
Он снова засмеялся и отказался говорить больше:
- Вы все равно убьете меня.
- Нет, - поклялся генерал Даба. - Если ты все расскажешь, то мы дадим
тебе возможность спастись. Ты будешь биться на поединке, и если победишь,
то уйдешь, куда хочешь.
Гайгу засмеялся:
- Ты надеешься одолеть меня, старик?
- Ты будешь биться вот с ним, - генерал показал на Кхамму.
Удивленный оборотень презрительно оглядел противника и потребовал,
чтобы все поклялись в сказанном Дабой. То, что поведал Гвормас-гайгу, всех
потрясло. Не только Таррема и Гария были обречены, но все Фенамоа, все
страны, кроме, разве что, Срединного царства. С разных концов земли
сходились армии Четырех Сильных, и покорение Гарии, Тарремы и Ань было
только частью обширного плана завоеваний.
- Кто они, эти Сильные?
- Я не знаю, - отвечал гайгу. - Но скоро они сами откроются. Может
быть, одного ты найдешь в Тарреме, глупый старик. Почти весь запад уже под
его пятой.
- Ты говоришь об этой змее Медойе, советнике герцога?
- Спроси его сам, - оскалился в насмешке оборотень.
- Как он подчинил себе тебя и Вопайю и превратил в демонов?
- Гайгу не демоны, - угрюмо огрызнулся лже-Гвормас.
По его словам, все случилось во время встречи властителей на охоте
несколько лет назад. Обоих чем-то одурманили, и потом Медойа - или тот, кто
им притворялся - велел двум гайгу вложить свою душу в их тела. Гайгу тут же
убили, но умерли не два - умерли четыре - не стало ни Гвормаса, ни Вопайи.
Гарийцы и Даба допытывались, кого ещё таким образом превратили в гайгу, но
Гвормас-оборотень утверждал, что не знает. Правда, он сказал, что это
сильное колдовство, и гайгу им не владеют.
- Значит, Сильные - не гайгу?
- Почем мне знать! Видимо, так!
- Тогда почему гайгу пошли за ними?
- Не знаю! Хватит, я хочу биться! - зло прохрипел гайгу.
И вот посреди лагеря на глазах у изумленных воинов Тарремы и Гарии
начался поединок Кхаммы и оборотня. Они были без доспехов и щитов, только
мечи в руках, и Кхамма не стал натираться своей чудодейственной мазью. Он
это сделал отчасти из справедливости, а отчасти, потому что понял - самые
тяжелые битвы ещё впереди. В небе, как уже бывало, появился Глаз, и Кхамма
открыл во всеуслышанье, что это его небесный защитник, Глаз Кхаммы. Он не
знал, так ли это на самом деле, но сказал это, чтобы воины не испугались
злого колдовства гайгу.
Возможно, И Пань был прав, и железо тарремцев и впрямь было не из
лучших - клинок гайгу выдержал все удары меча Кхаммы. Но это не помогло
оборотню, Кхамма победил и своей рукой прикончил его. А потом, когда
смолкли крики одобрения и ликования, Кхамма поднялся на плечи двух воинов
повыше. Он сказал:
- Вы знаете меня. Я - Кхамма! Там, за спиной у нас, гайгу предательски
захватили нашу страну. Но мы повернем назад и разделаемся с нелюдью, как с
этим гайгу.
- Веди нас! Ты - Кхамма! - кричали солдаты, неистово стуча мечами по
щитам.
В поход на Таррему с ними пошла добрая половина гарийцев. Кхамма и
Даба не сомневались в успехе, но в пути узнали, что Таррему наводнили
отряды гайгу из глухих земель за хребтами Западного Фенамоа. Медойа
провозгласил себя повелителем Тарремы под именем Сильного.
- Он называет себя царем всего Фенамоа, - рассказывал один из бежавших
из столицы.
- Не слишком ли он поторопился? - усмехнулся Кхамма.
А Даба удивился:
- Странно, говорили о четырех Сильных.
И Пань сказал:
- Может быть, эти четверо - один и тот же.
- То есть как это?
- Несколько лет назад, - рассказал звездочет, - в небесах были
странные события. Явилась необычная комета и разделилась на четыре части.
Эти обломки вошли в четыре стороны Небесного креста и соединились с Черным
солнцем. А что вверху, то и внизу.
К ним навстречу двигалось сильное войско, и в нем были не одни гайгу,
но также наемники с разных концов Фенамоа. Когда до столкновения с врагом
остались считанные часы, к войску Кхаммы присоединился отряд этесок. Их
вела Айа, о которой Кхамма слышал тогда в лесу, а причиной их помощи была
не одна благодарность за убитого длиннорыла: гайгу в отместку за своих
убитых сородичей напали на селение этесок.
- Мои девушки не столь хороши в схватке на мече, как ты, Кхамма, -
сказала Айа. - Но меткие стрелки тебе пригодятся.
Сама-то она и на мече умела драться не хуже воинов Тарремы, как
убедился Кхамма. Так вот и произошла эта встреча, и Айа так и осталась с
Кхаммой.
А потом была битва, и в небе парил Глаз, и Кхамма шел впереди всех со
своим волшебным мечом. Он появлялся то там, то здесь, и его не взяла ни
одна стрела или копье, и не ранил ни один меч. Воинов это воодушевляло, а
гайгу при виде его неуязвимости охватил страх. Они все побежали - к самой
Тарре, а воины Кхаммы преследовали и убивали их, пока не настала ночь.
Но у ворот Тарры Кхамму встретило новое войско, больше прежнего, и
командовал им Сильный, этот Медойа или кем он там был.
Даба придумал хитрость - к вождю гайгу пробрался посланец от гарийцев
и передал, что командиры Гарии готовы уйти в свою страну, если награда
будет хорошей. Они покинули лагерь вечером, на глазах армии врага, но ночью
тайно вернулись к Тарре и остались в засаде.
С утра в виду крепостных стен столицы два войска сошлись на поле, и в
этот раз все пошло не так, как в первой битве. В небе почему-то не было
Глаза, и это не понравилось Кхамме, тем более, что его воины это тоже
заметили. А Кхамму вызвал на середину поля Медойа, но, как выяснилось, не
для поединка. Подъезжая, Кхамма незаметно посмотрел в свое зеркальце. Но
отражения Сильного он в нем не увидел вовсе - как Кхамма ни поворачивал
зеркальце, Глазок показывал только его самого, Кхамму. Это не понравилось
Кхамме ещё больше.
- Я предлагаю мир, Кхамма, - сказал Сильный. - Тебе нужна Таррема?
Прекрасно. Возьми её. Будешь герцогом вместо Вопайи. Ты хороший воин, и мы
будем рады заключить с тобой союз.
- Кто это - мы? - хмуро спросил Кхамма.
- Ты слышал, - мы, Сильные, - усмехнулся Медойа.
- А что взамен?
- Ты будешь биться с нами против наших врагов.
- То есть - буду вашим слугой на троне? - уточнил Кхамма. - Нет! Давай
биться.
Сильный посмеялся.
- Ты надеешься на свой волшебный меч? Он не поможет тебе, как и этот
барсучий жир, которым ты натерся, чтобы остаться цел.
Сильный взглянул в небо и добавил:
- Как и эта гляделка в небе, которой не захотелось видеть твою жалкую
гибель.
- Давай биться, - повторил Кхамма, - ты и я.
- Тебя убьют и так, - отвечал Сильный и ускакал к своим.
- Он боится тебя, Кхамма! - закричал Атри.
И началась битва. Честной она не была - скоро все увидели, как по небу
мчится какая-то багровая туча, приближаясь к месту сражения. Она ещё плыла
в высоте, когда на тарремцев посыпались первые ядовитые гостинцы - это была
красная крупная саранча, и от её укусов люди валились, как поленья. По
войску людей понеслись крики ужаса, ещё немного - и все побежали бы прочь,
как стадо овец. И тогда появился Глаз. Раньше это карее око лишь безучастно
взирало вниз, и Кхамма мог только гадать, видит ли оно вообще, что творится
под ним на земле, ведь его зрачок даже ни разу не дрогнул. Но теперь было
иначе - Глаз мигнул, и вдруг - его зрачок расширился чуть не во всю
радужку. А вся багровая туча саранчи с гудением взмыла вверх и втянулась,
как в какую-то небесную скважину, в черный провал огромного зрачка.
- Глаз Кхаммы! - неслись по полю вопли радости.
Но победой это ещё не было, это было только переходом к битве, где
чаши весов колебались то туда, то сюда. Кхамма искал Сильного - и нашел
его, а вернее, угодил в ловушку. Он бился в окружении, и воинов с ним
оставалось немного. Тут-то на него и навалился Сильный, и Кхамма убедился -
так он назвался не зря. Гвардейцы Кхаммы гибли один за другим, а он даже не
мог потеснить своего врага, кем бы он ни был - гайгу или колдуном или
полубогом. Уже только всего один воин прикрывал спину Кхамме, и тогда к
нему прорвалась Айа с этесками. В этот самый миг над полем разнесся
условленный сигнал, и в отдалении послышался клич гарийцев - Даба привел
свой план в исполнение.
Ободренный Кхамма хотел с новыми силами напасть на своего
таинственного противника, но Глазок закричал:
- Отступай, Кхамма! Отступай, ты, недоумок, бестолочь! Хватит поить
урода своей силой!
Кхамма не понял, но послушался. Он сделал вид, что выдохся, и начал
пятиться. Сильный стал наступать, но, к изумлению Кхаммы, его удары
потеряли всякую мощь - казалось, он сам вдруг резко обессилел. И Кхамма,
выманив врага на безуспешную атаку, резким ударом вогнал меч ему в сердце.
После этого гайгу и наемники Сильного побежали, потеряв голову.
Тарремцам не пришлось штурмовать свою столицу - они ворвались туда на
плечах врага. Гайгу не пытались сопротивляться - они дружно сдавались в
плен. В горячке боя иные командиры готовы были учинить резню поверженного
врага, но Кхамма запретил трогать пленных.
После этого он, наконец, осмотрел сраженного им противника. Как ни
странно, смерть не превратила Сильного - или Медойю - в демона, как это
было с Вопайей. На земле лежал обычный человек, и даже телосложение его
было не из крепких. Но ведь он так дрался!
Рядом с трупом Сильного сидел прямо на земле раненный гайгу. Он кивнул
в сторону мертвеца и просипел:
- Не удивляйся, Кхамма. Это не его труп. Сильный ушел.
- Куда?
- Вероятно, к своим.
- Разве он не гайгу?
- Он захватил нас так же, как твою страну. Мы и не собирались покидать
свои пустоши.
Это же подтвердили и другие гайгу. Испокон повелось, что они жили,
сторонясь людей, за хребтами Тиакунга, и не помышляли ни о каких походах -
так, набег изредка, не более. Гайгу мало что рассказали Кхамме: откуда-то
появился Сильный, и они все, невесть как, стали его рабами и солдатами -
это все, что они сами знали. По общему согласию, Кхамма отпустил их в свою
страну, взяв клятву мира.
А потом был въезд в Таррему и коронация Кхаммы. Никто не возразжал
против этого - все равно всех наследников Вопайи вырезал Медойа, а у
остальных прав на престол было не больше, чем у Кхаммы. Даже меньше -
Кхамма был победитель, герой, почти полубог. Все было хорошо, но в первую
же ночь в герцогских покоях в спальню Кхаммы проник убийца. И вновь Кхамму
спасла Айа. Ее комната была рядом, и чутье лесной охотницы оказалось лучше,
чем слух опьяненного Кхаммы и внимание олухов-часовых.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг