- Хорошо, - согласился Клименчук, еще раз пристально взглянул на
Санееву и вышел из комнаты.
Почти тут же в кабинет вошла крикливая бабка. Сергей вспомнил, что не
сказал Клименчуку, что делать дальше и хотел было его догнать, но потом
решил, что "будет слишком много чести" и остался в кабинете.
У старушки зуб окончательно пропал, но она с такой страстью просила
"что-нибудь" сделать, что Пролович не выдержал и принялся за заведомо
бесполезную работу.
Через несколько минут на месте гнилого зуба красовалась глубокая
воронка с пломбой в эпицентре. "Все равно через месяц зуб окончательно
раскрошится", - подумал Сергей и выпроводил бабку за двери.
Следующую старушку Пролович попросил немного подождать, чтобы выяснить,
почему Лида сидит в кабинете вместо того, чтобы ехать домой, куда она так
рвалась всего полчаса назад.
- Что случилось? - Пролович внимательно взглянул на Лиду.
- Я... Я... Я его боюсь, а вдруг он начнет приставать ко мне на
улице?! - дрожащим голосом сказала Санеева.
- Что это еще за глупости? - Клименчук сейчас пошел делать снимок зуба.
- Сергей Васильевич, я вас очень прошу, посмотрите, есть ли он в
рентгенкабинете?! Если он там, я пойду домой! - неожиданно взмолилась Лида.
- Я даже не знаю... Да и глупости все это, - нерешительно пробормотал
Пролович, но все же направился к дверям.
Однако его опередила Инна Михайловна.
Минут через пять она вернулась в кабинет и удивленно сообщила:
- Его там нет.
- А где же он? Уже ушел? - хмуро спросил Сергей, видя, что у Лиды
вот-вот может начаться истерика.
- Его там и не было.
- Как это не было?
- А вот так, - не было и все! Я всю поликлинику осмотрела и даже на
улицу выглянула - как сквозь землю провалился. А по-моему, он просто трус -
испугался, что зуб вырвут и убежал, - сделала вывод Инна Михайловна.
- От этого хуже будет только ему, - пробормотал Сергей и поморщился от
неприятного скрежета - его каблук наступил на осколки разбитой баночки
из-под спирта.
Инна Михайловна поспешно убрала осколки. Санеева еще некоторое время
посидела в кабинете. Пролович отпустил ее домой лишь тогда, когда убедился,
что Лида окончательно успокоилась и пришла в себя.
4
Сергей прожил в своей маленькой однокомнатной квартире на Фрунзе вместе
с матерью двадцать пять лет. Мать работала на комбинате шелковых тканей и
почти ежедневно ездила туда через весь город. Часто ей приходилось работать
в вечернюю, а то и ночную смены, и тогда в доме становилось пусто и одиноко.
Особенно после девяти вечера, когда уходили последние, ненароком
задержавшиеся товарищи. Да и ночью спать одному в пустой квартире было не
очень приятно. Но все это было давно, еще в беззаботное школьное время конца
семидесятых - начала восьмидесятых.
После смерти матери прошло уже больше трех лет, но Пролович все никак
не мог свыкнуться с этой мыслью окончательно. Порой он просыпался среди ночи
от чьих-нибудь гулких шагов, раздававшихся в подъезде, и тогда ему казалось,
что это мать возвращается с работы и вот-вот зазвенит долгожданный звонок.
Иногда сон и действительность настолько тесно переплетались между собой, что
Сергей и в самом деле видел себя открывающим дверь и впускающим мать в
комнату...
Едва Сергей приехал с работы, как в квартиру сразу же ворвался его
закадычный друг и одноклассник Валерка:
- Собирайся, сейчас поедем на Полоцкий рынок.
- Зачем?
- Там узнаешь, поехали.
- Слушай, Бумагин - или ты говоришь зачем, или я остаюсь дома! -
вскипел Пролович.
Его всегда раздражала привычка Бумагина говорить загадками, но на этот
раз Сергей к тому же был не в духе из-за утренних событий.
- Какая муха тебя сегодня укусила? - добродушно развел руками Бумагин.
- Неприятности на работе были, какой-то странный псих приходил.
- Что за псих? Это уже интересно! - обрадовался Бумагин, рассчитывая
услышать интересную историю.
- Да ладно, Валерка, ерунда это, как-нибудь в следующий раз расскажу.
Так зачем на рынок ехать?
- Там литовцы резину привезли, а у моего "Жигуленка" передние колеса
совсем "лысые".
- Ну а я тут при чем?
- Поможешь мне их до гаража довезти. На рейсовом автобусе.
- А почему сам на машине не съездишь?
- Я мотор вчера вечером разобрал, пока соберу, всю резину раскупят.
Сейчас все метут, хоть и дорого. А потом опять жди две недели, когда еще раз
привезут.
Покрышки так и не купили: то ли литовцы уже все продали и уехали, то ли
их там и не было вовсе. В любом случае, затратив без пользы почти полтора
часа, Пролович вернулся в свою квартиру. Взяв из ящика газеты, Сергей удобно
расположился на своем диванчике и даже не заметил, как уснул.
Проснувшись, он не сразу понял, где находится и еще несколько секунд
вертел вокруг головой, пока окончательно не сообразил, что лежит на
собственном диване. "Надо же, в трех соснах заблудился - своей квартиры не
узнал!" - раздраженно подумал Пролович и недовольно покосился на свои
светящиеся в темноте часы. Было уже около десяти вечера. Сергей включил
торшер, а затем телевизор. По первому каналу шел какой-то занудный фильм и
Сергей переключился на БТ, там как раз начинались витебские "Навiны".
"Навiны" Пролович не любил и уже хотел было вновь переключиться на первый,
но в этот момент на экране появился капитан милиции:
- Двадцать шестого февраля в парке Мазурино был обнаружен труп
неизвестного мужчины тридцати трех - тридцати семи лет с огнестрельной раной
в области живота. Смерть наступила от переохлаждения и потери крови.
Неизвестный был одет в желтые брюки и черно-белый свитер с надписью "бойз".
Верхней одежды не оказалось: она, очевидно, была похищена. Посмотрите на эту
фотографию, возможно, кто-то из вас сможет опознать потерпевшего.
Сергей впился взглядом в экран: приметы одежды Клименчука странным
образом совпадали с приметами, которые сообщил капитан. Пролович даже
вспомнил, что на свитере были непонятные ржавые пятна, которые на поверку
вполне могли оказаться засохшими пятнами крови. И в самом деле, свитер на
экране был точно таким же, как и свитер Клименчука, в котором тот приходил
утром на прием. Сергей попытался вглядеться в лицо убитого. В первое
мгновение ему даже показалось, что оно очень похоже на лицо Клименчука, но в
телевизоре что-то загудело и изображение внезапно пропало. Пролович подбежал
к телевизору и принялся яростно щелкать кнопками и вращать регулировочные
ручки, но тщетно. Когда восстановилось изображение, с телеэкрана уже
рассказывали о жалобе каких-то жильцов с Московского проспекта на перебои с
подачей воды. Проблемы жильцов сейчас интересовали Сергея меньше всего и он
откинулся на спинку дивана, пытаясь обдумать увиденное: "Так, все совпадает.
Жаль, конечно, что до конца не досмотрел. Но там, скорее всего, телефоны
объявили, а это не так уж и важно. Конечно, дырка на свитере Клименчука
может быть простым совпадением... Не может быть это никаким совпадением:
свитер и штаны явно сняты с убитого. Может, Клименчук - убийца? Тогда зачем
ему надевать одежду убитого и расхаживать в ней по городу? А вдруг он и в
самом деле маньяк? Если только он и в самом деле убил того несчастного,
которого нашли в парке, то это вполне вероятно. Какой-то странный случай...
Эдакий некрофильный трансвестизм, когда хочется переодеваться в одежду
убитого. Вполне вероятно, если вспомнить все то, что я знаю: странные
подглядывания в окно, слежка за Лидой, не запотевающее зеркальце, синеватый
цвет кожи, желтые глаза... Стоп, как же я мог забыть про глаза - он вполне
может болеть Боткина?! Очевидно, с этим связано и незапотевающее зеркало, и
холод во рту - общий упадок сил. И из поликлиники он странно исчез... Была
ли у него одежда? Верхняя одежда? Не помню. Как же я не посмотрел... Но к
чему мне это было тогда?! Если он был без верхней одежды, то... То он вполне
мог найти свою жертву в парке убитым или раненым, но уже ограбленным. А что,
если...? Сергей представил себе, как Клименчук сидит над обнаруженной
беспомощной жертвой, лежащей в снегу безлюдного парка и со злобными
огоньками торжества в глазах следит за ее агонией, чтобы через минуту
переодеться в одежду трупа. Картина была столь яркой, что Пролович даже
зажмурился, стремясь прогнать наваждение. "Да, скорее всего, он не убивал, у
маньяков такого рода редко бывает огнестрельное оружие. Но он явно имеет
отношение к убитому... А почему мне показалось, что лицо убитого похоже на
лицо Клименчука? Может, он убил брата-близнеца? Нет - скорее всего, я не
успел ничего толком разглядеть и мое воображение дорисовало то, что не успел
увидеть глаз, когда пропало изображение. Может не стоит звонить о нем в
милицию: они охотно свалят на маньяка нераскрытое убийство?! Но что он хотел
от Лиды? А вдруг он хотел ее убить?!" - от последней мысли на лбу у Сергея
выступил холодный пот. Он подумал, что у Клименчука вполне мог быть пистолет
и тот, почувствовав "вкус крови", может быть занят поиском новой жертвы. "И
эта жертва - Лида?! Нет! А почему нет? Вполне может быть. Надо все же
сообщить в милицию о его визите, а там пускай разбираются, виноват он или
нет", - Сергей раздраженно пнул ногой лежавший на полу карандаш.
Пролович не любил "стучать" и не любил милицию, но все же сейчас он
чувствовал, что о Клименчуке надо сообщить. Надо, уже хотя бы потому, что
Лида напугана его странным поведением. "Он даже за руку ее схватил!" - с
отвращением вспомнил Пролович.
Перед сном Сергей немного почитал "Бесов" Достоевского, но усталость
быстро дала о себе знать. "Жаль все же, что сегодня не удалось поработать с
Лидой. Хватит быть мямлей - в воскресенье надо пригласить ее в кино, в
"Спартак" или "Беларусь". Лучше в "Спартак" - он дальше от ее дома...", -
Сергей пока еще не задумывался о своих чувствах, и, если бы кто-нибудь
сейчас спросил его о том, любит ли он Санееву, Пролович бы лишь недоуменно
пожал плечами в ответ. Но вот в кино ему пойти хотелось и, уже засыпая,
Сергей представил, как они под руку с Лидой входят в зрительный зал...
5
Сергей шел по странному, серому коридору. Мертвенно-желтый свет,
льющийся из узких щелей над дверями, лишь подчеркивал сумрак, царящий в
здании. На душе было тревожно - казалось, что длинный ряд угрюмых, почти
черных дверей таит в себе что-то необъяснимое и потустороннее. Внезапно
позади раздался тревожный шорох, напоминающий нечто среднее между
человеческим шепотом и шелестом старой, пожухлой листвы, опавшей на сухую
осеннюю траву. Сергей понимал, что сейчас в этом доме должно произойти
что-то страшное и напряженно ждал этого момента. В конце коридора была
большая дверь. Дверь с пронзительным скрипом начала медленно открываться и
Пролович в нерешительности отступил на шаг назад. Он знал, что не будет
легкой добычей для того, кто или что скрывалось за дверью. Более того, у
него были неплохие шансы на победу. Но в самый последний момент Сергей не
выдержал этого проникающего в самые глубины души страха и рванул на себя
одну из боковых дверей. Он уже почти летел, потому что чувствовал, что это
что-то бросилось за ним в погоню. За дверью оказалась небольшая комната,
выходящая окном в заброшенный парк. Сергей зажмурился, выставил руки вперед
и бросился на окно. Стекло с жутким скрежетом упало на пол, а остатки рамы
вывалились на улицу. Но Пролович остановился лишь тогда, когда отлетел от
дома метров на двадцать и сел на облезлую ель с обрезанной верхушкой,
по-обезьяньи обхватив ее руками и ногами. Отдышавшись, Сергей оглянулся на
разбитое окно, но не заметил там никаких признаков движения.
Снаружи пятиэтажное здание было еще менее привлекательным, чем изнутри.
Его толстые стены буквально дышали враждебностью. Парк тоже не внушал
особого доверия: все деревья были со спиленными на одном уровне макушками,
словно какой-то гигантский нож срезал их по одному ему известному стандарту.
Сергей, видимо, находился в городе, но вокруг не было ни одного человека.
Пролович вновь взглянул на здание. Там было тихо и Сергей решил, что
ему все померещилось, просто ветер открыл одну из дверей. Резко взмахнув
руками, Сергей подлетел поближе и решил обогнуть здание вокруг. С обратной
стороны были такие же угрюмые стены и окна, но ничего опасного заметно не
было. Проловичу стало досадно, что его испугал в общем-то совершенно
заурядный дом, и он уже хотел, было, с лихим свистом влететь внутрь, но все
же в самый последний момент его что-то удержало и Пролович ограничился двумя
дерзкими, вызывающими криками.
Вдали раздались приглушенные человеческие голоса. Сергей вернулся к
своей ели и вновь обхватил ее руками, поставив ноги на нижние сучья. "Я -
ворона, я - ворона!" - несколько раз повторил про себя Пролович и
лихорадочно взглянул на дорогу, ведшую к дому - ему не хотелось выдавать
себя раньше времени.
Во двор вошли два человека, закутанные в черные монашеские балахоны.
Сергей без труда узнал Лиду и Варьянова.
- И все же, Иван Иванович, я не пойму, зачем нам эти черные ризы? -
недоуменно спросила Лидочка.
- Я ведь тебя уже предупреждал - в городе появилась новая разновидность
чумы, передающаяся через пломбирование зубов. А врачи, которые борются с
чумой, просто обязаны носить черные одежды, как траур по погибшим
пациентам, - с улыбкой пояснил Варьянов.
- А почему с нами не поехал Сергей Васильевич?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг