Тот лишь растерянно пожал плечами:
- Дык он резко затормозил... А я? Как же я тут оказался, а?
Гусев подумал, что объяснить это с точки зрения здравого смысла и в
самом деле невозможно и, пропустив мимо ушей вопрос, показал рукой на
пылающие дома:
- Давай туда - может там люди есть! Смотри, что наделал!
Шофёр и Гусев побежали к ближайшему дому. Сосновский и Романенко,
заметив это, последовали их примеру и бросились к соседнему.
Из горящего дома, выбив окно и отчаянно матерясь, вылезал молодой
парень.
- Есть ещё кто в доме? - спросил Гусев, стараясь перекричать рёв огня.
- Нету - один я. Что это - война, блин, что ли?! Может теракт? Там
телик у меня, центр музыкальный... Всё сразу загорелось! Ничего не смог
вытащить. И главное - дышать... Дышать ни хрена нельзя! - пояснил парень и,
закашлявшись, закрыл лицо руками и присел.
Только сейчас Вячеслав заметил, что у парня все руки в крови.
Вдвоём они вытащили парня на улицу и Вячеслав, оставив возле него
шофёра, побежал к соседнему дому.
Там он увидел Романенко, выскочившего из окна. Сосновский стоял на
улице.
- Нет никого, а внутри всё горит! Как напалмом сожгли! - крикнул
Романенко.
Подъехали другие машины, из которых тут же повыскакивали остальные
сотрудники управления, принимавшие участие в стрельбах и побежали в сторону
горящих домов.
Заметив гриб, который можно было наблюдать едва ли не из любой точки в
Витебске, Мухин и Вишневецкий вернулись, чтобы увидеть всё собственными
глазами. Почти сразу же вслед за ними появились пожарные, милиция и скорая.
Пожарные вначале попытались было пробиться прямо к горящим домам, но
пылающая проезжая часть не позволяла этого сделать, поэтому пришлось начать
тушение останков машин и горящего асфальта. Когда пожарные подобрались,
наконец, к домам, тушить уже было особенно нечего. Но с пламенем в любом
случае нужно было справиться уже хотя бы ради того, чтобы огонь не пошёл
дальше по улице.
Милиция, удивлённая присутствием такого большого количества гэбэшников,
чувствовала себя скованно, а командовавший ими полковник из ГАИ и вовсе
смотрел на всё вокруг так подозрительно, словно считал, что только что
произошёл срыв какой-то тайной операции спецслужб.
Обоих шофёров на скорых отвезли в больницу.
Мухин был мрачнее тучи - два таких серьёзных ЧП вчера и сегодня, это
слишком. Выставив вокруг почерневших от копоти, оплавленных останков
автомобилей оцепление, Мухин разрешил гаишникам провести нужные замеры и
уехал в управление, приказав всем остальным, кто не был непосредственно
занят в оцеплении, ехать сразу же вслед за ним.
В половине шестого в кабинет Романенко и Гусеву принесли первые
расшифровки разговоров главного инженера ликёро-водочного завода
Барловского. Гусев чувствовал страшную усталость и от того, что произошло
днём, и от недавнего тяжёлого объяснения с Вишневецким. В общем, Вячеслав
придерживался той же линии, что и остальные, чтобы не выделяться ничем
особенным - помнит, как "жигули" неслись навстречу бензовозу, а затем -
взрыв и в итоге они с шофёром "Урала" непонятным для себя образом оказались
наверху, там, где был спуск с Зеленогурской на улицу Шмырёва. Всё это
пояснение, конечно же, выглядело абсолютным бредом, и Вишневецкий был вне
себя от злости, но то же самое, с небольшими нюансами, показали и Сосновский
с Романенко и опрошенные по горячим следам шофёры и женщина с девочкой.
Но помимо общей дневной усталости Гусев чувствовал, что с ним что-то не
так. Ему хотелось спать. Пару раз ему даже показалось, что окружающий мир
стремительно ускоряет свой бег и Гусев уже просто не успевает за этим
ритмом. Но Вячеслав усилием воли приводил себя в порядок и, как ему
казалось, замедлял время до его обычной, нормальной скорости течения. Порой
же он думал, что и в самом деле может управлять окружающим временем и всё
это ему вовсе не кажется, а происходит на самом деле. Во всяком случае,
стрельбище и авария заставляли верить в это всерьёз.
Долгое время анализ разговоров не давал ничего путного. Гусев уже
думал, что так и придётся идти домой ни с чем, как вдруг, в самом конце
запись преподнесла сюрприз. По всему было видно, что в конце рабочего дня
Барловскому позвонили по межгороду и тот договорился о встрече на даче в
девять, а затем в своём рабочем кабинете сразу же после обеда в четверг.
Барловский сообщил, что всё в порядке.
- Нам нужен разговор полностью - думаю, что кое-что интересное мы
услышим, - заметил Гусев.
Романенко по телефону затребовал полную запись разговора Барловского и,
когда они узнали, что разговор был со Смоленском, возбуждение обоих
оперативников достигло крайней степени.
- Давай сам разговор - не тяни! - попросил Гусев.
Романенко вставил маленькую кассету в диктофон и они начали слушать. С
первых же слов они поняли, что им несказанно повезло - с Барловским говорил
сам Калина, смоленский "вор в законе", лично контролирующий контрабанду
спирта в Россию. Разговор был очень коротким и лаконичным, но даже этого
было вполне достаточно, чтобы сообразить, что Калина завтра будет здесь
лично и у них с Барловским намечается сделка. Но именно завтра ожидался
выезд предпринимателя Хренковича с пятью цистернами якобы метилового спирта
в Смоленск.
- Завтра они хотят переправить спирт через пост в Лиозно. Завтра же
Калина заплатит Барловскому. Нам надо их взять в момент передачи денег.
Завтра же надо взять и спиртовозы! - уверенно заявил Гусев, радостно потирая
руки от подвернувшейся удачи.
- А ты уверен, что Калина привезёт деньги завтра? - засомневался
Романенко.
- Конечно завтра. Он сам на это намекнул по телефону. В кабинете он,
конечно, ничего передавать не станет. Они рассчитаются или на даче у
Барловского, или ещё где-нибудь. В любом случае за Барловским надо
установить круглосуточное наблюдение. То же самое - с Хренковичем. Где
спиртовозы?
- В Тулово.
- Надо взять под контроль и их. Возможно, на этот раз нам повезёт.
- Должно повезти. Ну что - идём докладывать Вишневецкому? - предложил
Романенко.
- Пожалуй. Кое-кому из наших мы обеспечим бессонную ночь, - согласился
Гусев.
Домой Гусев возвращался уже в половине десятого. Вишневецкий в итоге
дал добро и теперь от завтрашнего дня зависело слишком многое. Во всяком
случае история с аварией пока отошла на второй план и Вишневецкий после
небольших колебаний доложил обо всём Мухину. Взять в один день с поличным и
Барловского, и Калину, и Хренковича со спиртовозами было бы просто
фантастическим, ошеломляющим успехом и пока Гусев не видел ничего такого,
что могло бы этому помешать. Разве что у Калины случится что-то
сверхординарное.
Почти все продовольственные магазины были закрыты и Гусев, вспомнивший,
что он так ничего и не купил себе на ужин, решил зайти в "Лучёсу" на
Строителей - этот универсам работал круглосуточно.
Бросив в корзину сосиски, два пакета молока, хлеб и упаковку селёдки
"маттиас", Гусев подошёл к овощному отделу. Огромные, лоснящиеся лимоны и
апельсины издали казались Вячеславу сделанными из воска. Капитан улыбнулся,
вспомнив статью, которую недавно прочёл в "Вестнике культуры".
Писатель-эмигрант Строкин, живущий в Мадриде, в своём очередном репортаже из
Испании утверждал, что там всё сельскохозяйственное производство построено
на химии и огромные размеры и упругость фруктов в первую очередь объясняются
химической начинкой. Строкин предлагал белорусам покупать своё. "Может и
прав этот Строкин, но своего-то ведь нет", - ухмыльнулся Гусев и, чувствуя в
душе солидарность с писателем, всё же купил себе к ужину большой, упругий
лимон, который, как теперь казалось Вячеславу, был весь заполнен выжимками
из всевозможных нитратно-химических добавок.
По пути домой Вячеслав вновь почувствовал непонятную, гнетущую
усталость. Ему начало казаться, что каждый его шаг требует неимоверных
усилий и слишком дорого ему обходиться. Окружающие же его прохожие,
напротив, казалось, буквально летят по воздуху.
С трудом добравшись до своего подъезда, Вячеслав открыл дверь своей
квартиры, прошёл внутрь и почувствовал себя совсем плохо - в глазах стало
темно и комната стремительно взмыла вверх, оставив его в чёрном, пустом
пространстве.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
КАПКАН ЗАХЛОПНУЛСЯ
Гусев пришёл в себя только ночью. Открыв глаза, он долго не мог понять,
где находится. Сильно болела голова. Наконец, постепенно начало возвращаться
чувство реальности. Гусев поднялся с постели и зажёг свет. "Хорошо, что
замок автоматически захлопывается, а то вынесли бы всё, что есть в
квартире", - подумал Вячеслав, проверив входную дверь. Она была прочно
заперта. Гусев взглянул на часы - было около шести. Спать больше не хотелось
и он, подобрав с пола пакет с купленными накануне продуктами, принялся
готовить себе завтрак. Впрочем, у Вячеслава не хватило терпения подождать,
пока сварятся сосиски и он съел их сырыми сразу же вслед за селёдкой.
Запивая всё это молоком, он с улыбкой вспомнил, что все остальные его
знакомые почему-то считали селёдку и молоко абсолютно несовместимыми
продуктами.
В семь за ним должна была придти машина: с утра они с Романенко решили
ехать на озеро Лосвидо, где у Барловского была дача. Именно там главный
инженер "ликёрки" должен был в девять встретиться с Калиной.
"Что же со мной вчера вечером приключилось - заболел, потерял
сознание? - думал Гусев, машинально вращая в руках свой пистолет. -
Возможно, это расплата за изменение хода времени?". Гусев пристально
посмотрел на свой пистолет и до мельчайших деталей припомнил, как вчера на
стрельбище ловил пули голыми руками. Затем перед его глазами пронеслись
картины аварии. "Быть бы нам уже на том свете, если бы не я и не эти фокусы
со временем, хотя... Возможно, что не было бы никакой аварии - всё в этом
мире взаимосвязано", - подумал Вячеслав и спрятал пистолет в кобуру под
мышкой.
Сосновский и Романенко опоздали ровно на десять минут. Гусев молча
открыл дверь, спустился вниз и сел в машину.
- Ты хотя бы поздоровался! - удивился Романенко.
- Здравствуйте. Вчерашние события не выходят из головы, - смутился
Гусев.
- Да уж - вчера, как в триллере, было! Да какой там триллер?! Далеко до
этого любому триллеру! Мне всю ночь аварии и взрывы снились, - охотно
откликнулся Сосновский.
- Сейчас нам, возможно, ещё почище триллер предстоит. Ребята уже на
месте, - сообщил Романенко. - А почему ты вчера вечером не позвонил, как мы
договаривались?
- Как это ни странно, но я заснул. То ли устал слишком, то ли от всей
этой чехарды, - пояснил Гусев.
- Я сам тебя раз пять набирал - тоже всё без толку. Может, у тебя
телефон не работает? - продолжал допытываться Андрей.
- Да работает всё у меня - просто спал, как убитый - вот и всё!
Сразу же за Витебском стал накрапывать дождик. Дорога превратилась, в
каток и Сосновский постепенно сбавил скорость.
- И что за зима в этом году такая?! Достал уже этот парниковый эффект!
Зато на рандеву Калины и инженера точно успеем. Я думаю, что от Смоленска до
Витебска дорога ещё хуже - и покрытие с трещинами, и немного холоднее, так
что и гололёда побольше. Хорошо, если Калина к десяти подъедет.
- Опаздывать не стоит. А насчёт дороги... Это раньше в России дороги
хуже были - сразу видно, что ты давно в Москву не ездил. Теперь там и
получше, пожалуй. Хотя гололёд и в самом деле нам на пользу, - согласился
Романенко. - А насчёт тёплой зимы ты, Миша, зря - парниковый эффект, это он
для Европы и Штатов плох, а для нас всё это очень даже хорошо.
- Чем же хорошо?
- Топить меньше надо, значит топливо сбережём. И урожаи будут больше,
если хоть чуть теплее станет. Так что, Миша, кому война, а кому и мать
родна! Для Белоруссии я ничего, кроме пользы, здесь не вижу.
- Мы ведь не одни в мире живём?! Да и экономика взаимозависимая.
- А ты как думаешь, Слава?! Что ты молчишь - спишь, что ли? - спросил
Романенко у Гусева.
Вячеслав просто молчал, закрыв глаза, но тут же, чтобы его оставили в
покое, охотно согласился:
- Сплю.
Слегка приоткрыв глаза, Гусев понял, что они проехали Должу. Совсем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг