ощущения.
Подойдя к окну, Гусев увидел обычную, бурлящую жизнью улицу. На землю
падали густые, снежные хлопья. Вячеславу захотелось спать. Он знал, что ему
нужно обязательно выспаться, чтобы ещё раз не повторилось то, что произошло
на дне рождения у Сосновского. Подойдя к кровати, Гусев прилёг и закрыл
глаза.
Выходные прошли незаметно. Гусев, по сути, проведший их вместе с Галей,
с неохотой возвращался на работу. У него были деньги и работа потеряла свой
первоначальный смысл способа добывания средств к существованию. Теперь Гусев
совершенно иначе относился к собственности, чем ещё неделю назад.
Собственность перестала быть для него священной коровой. Вячеслав как-то
особенно остро ощутил всю несправедливость капитализма и внутренне был готов
"грабить награбленное", но затем ему искренне захотелось уехать на Запад.
Нет, Гусев любил родину, но слишком хорошо понимал, что рано или поздно его
феноменальные способности могут стать известны кому-нибудь ещё и тогда жизнь
на Западе с вариантами многомиллионных контрактов становилась реально
возможной и, по крайней мере, предсказуемой. Здесь же, на одной шестой суши
пока царила полная неопределённость, и вполне вероятным было потерять
работу, приобретя взамен лишь непонятный статус подопытного кролика. Гусев
не знал, как долго сможет управлять временем, поэтому на всякий случай он
спешил сделать задел на будущее.
Сегодня Гусев, сославшись на необходимость встречи с Поповым,
задержался с утра дома, твёрдо решив к десяти подъехать в валютный отдел
"Беларусбанка" на улице Ленина. Во-первых, там обычно крутились наиболее
крупные наличные деньги, а во-вторых, это было близко к работе.
До встречи с Поповым в парке Фрунзе оставалось около десяти минут. "Как
раз успею", - решил Гусев и, повернув в одну из самых пустынных и глухих
аллей, начал замедлять время. По установившейся полной тишине Гусев понял,
что всё прошло удачно и вышел из аллеи на открытое место.
Вокруг замерли редкие прохожие, возле лиц которых, словно на
стереофотографии, застыли клубы пара.
Поднявшись наверх, Гусев пересёк улицу с застывшими на месте
автомобилями и поймал себя на мысли, что почти не испытывает страха.
Постепенно он привыкал к этому новому, необычному миру, где всё было
относительно, словно кто-то неизвестный решил продемонстрировать Вячеславу
правильность теории Эйнштейна.
Возле валютного отдела, двери которого выходили прямо на улицу, никого
не было. Гусев ещё раз огляделся по сторонам - вокруг была застывшая,
многолюдная и... совершенно безлюдная улица. "Оказывается фраза "В городе -
как в пустыне" тоже может иметь буквальное значение", - подумал Гусев и взял
в ладони горсть снега, но не почувствовал холода. На улице был мороз, хорошо
ощущаемый Гусевым по пути в банк, но сейчас Вячеслав ничего не чувствовал.
Вернее, он хорошо ощущал упругость воздуха, но абсолютно не чувствовал
температуру.
Войдя внутрь, Гусев сразу же увидел двух милиционеров-охранников,
застывших за столом в скучающей позе с остекленевшими, уставившимися в одну
точку глазами. "Наверное, я сам, когда меня везли в минский госпиталь,
выглядел не лучше", - усмехнулся Вячеслав и прошёл в операционный зал.
В первой кассе пожилая женщина подписывала какой-то документ. У
дальнего окошка стояло несколько молодых мужчин. Одного из них Гусев хорошо
знал - тот работал валютчиком возле универмага. К нему Вячеслав подошёл
сразу. Обыскав карманы, Гусев даже присвистнул и сам же вздрогнул от
собственного свиста, громко прорезавшего тишину, нарушаемую лишь запоздалым
топотом его шагов. Свистеть было от чего - из карманов валютчика Вячеслав
сразу же выудил восемьсот сорок долларов. Гусев хотел обыскать и остальных,
но потом подумал, что среди посетителей могут быть и такие, кто собирал
деньги несколько лет, и стал искать дверь, ведущую внутрь касс. Обычно такие
двери запирались на ключ.
Так оказалось и в этот раз, но сами пластиковые перегородки, отделявшие
кассы от операционного зала, были невысокими, и Гусев решил через них
перелезть. Сбросив верхнюю одежду на стоящий рядом столик и, подойдя к
перегородке, Гусев подпрыгнул, попытавшись зацепиться за верхний край. В
первый раз ему это не удалось. Вторая попытка получилась более удачной.
Ухватившись за верхний край пластика, Гусев подтянулся, вставил ногу для
опоры в окошко кассы и перелез на другую сторону. Уже оттуда Вячеслав
попытался спрыгнуть вниз, но просто повис в воздухе. Тогда он с силой
потащил своё тело вниз и оказался на полу в кассе. Но тут произошло
непредвиденное - Гусев неожиданно для себя зацепил кабель компьютера,
монитор которого тут же поплыл к стене. Гусев попытался его поймать, но не
успел - монитор подлетел к стене и быстро покрылся множеством трещин, словно
был сложен из мозаики. "А ведь это взрыв!", - с досадой подумал Гусев и,
схватив пока ещё целый монитор, аккуратно перенёс его под стоящий тут же
стол, затем поднял со стула кассиршу и перенёс её в соседнюю кассу-клетку.
Закончив с перемещениями, Гусев принялся изучать содержимое касс. В
итоге у него оказалось семьдесят пять тысяч долларов, семь тысяч марок,
порядка трёх миллионов белорусскими и восемьсот тысяч русскими рублями. В
последней кассе Гусев обнаружил четыре тысячи украинских гривен. Все эти
деньги, предварительно рассортировав их по "гражданству", Вячеслав рассовал
в найденные здесь же брезентовые мешочки и перелез вместе с ними назад в
операционный зал. Уже в зале Гусев ещё раз взглянул на валютчика и засунул
ему за пазуху мешочек с гривнами.
Одевшись, Вячеслав вышел с оставшимися четырьмя мешочками на улицу и
стал думать, что делать дальше. Можно было перепрятать мешки где-нибудь в
укромном месте в подвале, но там их мог кто-нибудь случайно отыскать. Можно
было взять деньги домой, но и там их было опасно хранить - например, на
случай обыска. Поразмыслив, Гусев решил спрятать деньги там, где их никто не
станет искать - у себя в управлении КГБ. Сразу же над диваном дежурного на
первом этаже в стене было большое вентиляционное отверстие. Холл недавно
ремонтировали, и деньги можно было засунуть в отверстие, но... Гусев
вспомнил о разбитой входной двери и, решив разобраться на месте, сразу же
отправился в управление - нужно было успеть спрятать деньги и возвратиться в
парк Фрунзе на встречу с Поповым.
Гусев спешил, по опыту зная, что бесконечно долго он не сможет
контролировать ситуацию и рано или поздно ему придётся вернуться к
нормальному ритму жизни. Вячеслав быстро шёл вперёд, не обращая никакого
внимания на застывших пешеходов и остановившиеся, замершие машины, относясь
к ним так, словно всё это было обыкновенной, ненастоящей бутафорией. По
сути, так оно и было - сейчас они жили в разных измерениях. Время от времени
Гусев останавливался, чтобы избавиться от налипающего на куртку, висящего в
воздухе снега.
В управлении Гусев сразу же направился в туалет. Первоначально Вячеслав
хотел спрятать деньги в кабинетах Мухина или Вишневецкого - там их наверняка
не стали бы искать, но потом передумал: в случае внезапной утраты своих
способностей Гусеву было бы крайне затруднительно заполучить деньги назад. В
туалете же, в крайнем случае, всегда можно было запереться и забрать деньги.
Оказавшись в кабине, Гусев первым делом осмотрел вентиляционную
решётку, расположенную высоко над унитазом. Встав на унитаз, Гусев
попробовал решётку на прочность. Она легко снималась поворотом двух запорных
шарниров. За решёткой довольно широкий вентиляционный ход вёл круто вправо и
в нём Вячеслав без особых проблем разместил остальные мешки с деньгами,
завернув их в общий целлофановый пакет. Перед этим, правда, Вячеслав всё же
отсчитал и положил в карман пять сотенных долларовых купюр и сто тысяч
белорусских рублей купюрами по пять тысяч. "Через несколько дней, когда всё
уляжется, перепрячу или заберу домой. А на жизнь пока хватит", - решил Гусев
и установил вентиляционную решётку на место. О деньгах он не беспокоился,
потому что в туалете недавно тоже сделали ремонт и вряд ли кому придёт в
голову открывать решётку и лазить в вентиляционную шахту. Но, если бы даже
кто-то это и сделал, всё равно бы ничего не обнаружил, потому что Вячеслав
засунул пакет вглубь на расстояние вытянутой руки, оставив большой проход
для воздуха.
Закончив с тайником, Гусев заглянул в свой кабинет - за столом с
телефонной трубкой в руках застыл Романенко.
Уже на подходе к парку Фрунзе Гусев начал чувствовать что-то неладное и
через несколько мгновений понял, что окружающий мир постепенно оживает. Пока
ещё люди, машины и предметы двигались едва заметно для глаза, но всё же
движение началось, и это означало, что Гусеву надо торопиться - вот-вот
время могло вернуться в свою обычную колею в самый неподходящий для этого
момент.
Чтобы избавить себя от возможных неожиданностей, Гусев спустился с
улицы Ленина вниз возле кафе "Аврора", а затем - ещё ниже, к дорожкам
начинающегося парка. Прохожих здесь почти не было, но Вячеслав ещё больше
ускорил шаг, чтобы заблаговременно попасть на своё прежнее место.
На то же самое место Гусев так и не успел и, почувствовав, что
окружающий мир окончательно начинает жить в своём привычном темпе, быстро
свернул в боковую аллею, через небольшой мостик соединяющуюся с той, с
которой он ушёл в банк.
Почти тут же Гусев услышал изумлённый, ошарашенный возглас Попова:
- Вячеслав Андреевич?!
"Неужели заметил, как я материализовался?! Этого ещё не хватало!", - с
досадой подумал Гусев и, обернувшись, увидел Попова, стоящего за мостиком на
той стороне ручья. Вячеслав не заметил мастера сразу потому, что того
скрывал большой, занесённый снегом куст.
- Как это вы здесь оказались?! - у Попова было такое изумлённое лицо,
словно он только что увидел инопланетянина.
"Значит, он всё же и в самом деле что-то видел!", - Гусев сделал
несколько шагов в сторону Попова и, не скрывая раздражения, ответил:
- А где я, по-вашему, должен быть, если мы с вами условились здесь
встретиться?! Кстати, до встречи ещё десять минут - что это вы так рано?
Попов, против обыкновения, не пошёл на встречу, а остался стоять на
месте всё с тем же изумлённым лицом:
- Но... Мы ведь на этой аллее, где я... договорились встретиться, а
вы...
- Какая разница?! Сейчас я к вам перейду. Что это с вами стряслось? Вы
что - приняли моё появление за явление Христа народу?! - Гусев говорил
уверенно и немного раздражённо - это был лучший тон в подобных случаях. -
Здравствуйте.
Гусев протянул Попову руку, но тот испуганно отпрянул на шаг назад и
так и не подал руки в ответ, что совсем уж не вписывалось ни в какие ворота.
Гусев оглядел Попова изучающим взглядом и внутренне полностью мобилизовался,
стараясь контролировать каждое своё слово и каждый жест, не желая упустить
ничего из сказанного и сделанного Поповым.
- Ну - что стряслось? Вы что, не хотите со мной здороваться? - внешне
совершенно спокойно, с выраженным недоумением спросил Гусев.
- Я? Нет.., - замялся Попов.
- Что значит "нет"? Не хотите? Почему? Что стряслось?!
- Да... То есть, нет.., - окончательно смешался Попов и неожиданно
резко протянул руку: - Здравствуйте, Вячеслав Андреевич! Простите меня. Я...
Я просто растерялся.
- Что же вас так удивило в моей персоне?
Попов недоверчиво и даже испуганно покосился на Гусева и, для чего-то
оглядевшись по сторонам, неожиданно спросил:
- А вы не будете считать меня сумасшедшим?
- Да вроде бы до сих пор повода не было, а что?
- Но... Как вы могли только что с этой аллеи перейти через речку на
соседнюю? Вы только что стояли здесь, затем исчезли и появились на той
стороне - я вас увидел за мостом, - пробормотал Попов, всё ещё недоверчиво,
искоса поглядывая на Гусева.
"Он всё видел. Чёрт - надо его убедить, что всё это ему
померещилось!", - Гусев лихорадочно перебирал варианты своей реакции, но
ответил внешне совершенно спокойно:
- Пить надо меньше, Попов - мы с тобой договорились о встрече, я бросил
все дела, пришёл под снегопадом в парк и что - слышу от тебя какую-то
ахинею?!
- Но... Дело в том, что я всё видел своими собственными глазами! Я...
- Может быть, вы хотите сказать, что, как какой-нибудь дух или ещё
что-то наподобие полтергейста, могу переноситься через пространство?! - с
издёвкой поинтересовался Гусев, который уже успел заметить, что Попов далёк
от уверенности в том, было ли всё им виденное на самом деле.
- Нет, конечно... Но... Вы, конечно, не можете... Но... Почему мне всё
это показалось? Я не сплю и не пьяный! - Попов окончательно растерялся и с
надеждой посмотрел на Вячеслава, решив, что только тот способен развеять все
его сомнения.
От былого напряжения у Гусева не осталось и следа - теперь его
откровенно забавляла растерянность Попова. Вячеслав улыбнулся, подумав о
том, как бы ещё больше был озадачен Попов, если бы выслушал подлинное
объяснение происшедшего.
- Хорошо, будем рассуждать вместе! - Гусев решил, наконец, придти
Попову на помощь. - Вместо меня на этой аллее мог быть другой человек,
внешне похожий. Сейчас сильный снегопад - возможно, из-за этого вы и приняли
его за меня. Человек ушёл, вы посмотрели на ту сторону ручья и увидели там
меня, оглянулись - здесь уже никого не было, потому что тот человек в этот
момент просто ушёл. Вот вы и решили, что я, словно бестелесный дух, просто
перенёсся на ту сторону ручья.
- Но это тупиковая аллея - отсюда просто некуда уйти.
- Возможно, человек пошёл не по алее, а стал гулять среди деревьев. Да
мало ли что могло показаться!
- Сейчас... Я сейчас! - пробормотал Попов и неожиданно подбежал к тому
месту, откуда Гусев, остановив время, отправился в банк.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг