были - я пару раз видела, как над равниной высоко в небе парили черные,
точно вырезанные из бумаги силуэты. Лес, по которому можно проехать в
телеге, поскольку он был полностью лишен подлеска. Колея шла под уклон и
почва становилась все более сырой. Тут уже росли не хвойные деревья, а
что-то коленчатое, раздутое, с нежной бледной зеленью. Хаарт повернул
лошадь, запахло дымом и мы оказались вскоре в становище сульпов.
Все поселение состояло из нескольких шалашей или шатров, по моему,
сложенных из полых стволов этих странных деревьев, и центральной площадки
для очага - видимо, она служила местом общего сбора. В печи, сложенной из
камней, горел огонь и в огромном котле варилось что-то съедобное. Мне потом
пришлось попробовать это варево - это оказались коренья, а сульпы, при всем
их внушительном облике, на самом деле были вегетарьянцами. Около огня
возилась куча детишек - они были голенькими - я имею в виду, что шерсти на
них не было и они вполне могли сойти за детенышей какого-нибудь
человеческого племени. Хаарт, просунув голову за полог одного из шатров,
объяснялся с сульпами на их странном наречии. Наконец, из шатра вылез
патриарх - шерсть у него на груди была седая, а суставы рук и ног
явно подагрические. Он наклонился над раненным, лежащим на телеге,
оглядел его своими маленькими черными глазками и что-то буркнул. Потом
протопал к другому шатру и оттуда, после недолгих переговоров, вылезли еще
двое - одна из них совершенно определенно женщина - отвисшие груди свободно
болтались по сторонам мощной грудной клетки. Сульпы подошли к телеге, без
всяких усилий подняли попону и утащили раненного в шатер. Через несколько
минут оттуда раздалось монотонное пение, сопровождаемое ударами чего-то
мягкого (ладоней?) о какой-то гулкий предмет.
Я повернулась к Хаарту, который раскуривал трубку, прислонившись к
чешуйчатому стволу огромного хвоща
- Что с ним будет дальше?
- Может, он умрет, - резонно ответил он, - Может, нет.
- Они будут лечить его как-то?
- Ну, у них есть свои способы. Сульпы очень хорошо разбираются в
травах.
- А теперь что будет?
- Теперь, думаю, они нас накормят.
Нас действительно накормили, с моей точки зрения, в обход всяких
санитарных правил, потому что все ели из того самого котла одной ложкой,
которую передавали по кругу. Я проглотила пару ложек из вежливости, по вкусу
это была дрянь порядочная, и дальше пропускала свою очередь, просто наблюдая
за происходящим. Я уже поняла, что, несмотря на свою пугающую внешность,
сульпы были существами покладистыми - никакой толкотни, никакого права
сильного. Дети ползали повсюду и время от времени какая-нибудь мамаша
отпихивала от раскаленных углей уж слишком подвижного исследователя.
Когда мы возвращались домой, Хаарт держал ружье на коленях.
6.
Я не нашла передатчика, а приемник действительно был, добротный
приемник с той стороны. Из-за такого же, только размером поменьше, я и
влипла во всю эту историю. Я сразу начала крутить колесико - истосковавшись
хоть по каким-то новостям - напрасный труд. Понятно, что никакой музыки тут
не было, да и быть не
могло, но и новостей тут тоже не было. Монотонный, равнодушный голос -
я так и не поняла, кому он принадлежал - я имею в виду, человеку ли, -
периодически соскальзывая с настойки, твердил что-то о каком-то пожаре в
каком-то квадрате. Пока я пыталась отыскать что-то повеселее, голос уплыл
окончательно, но тут выплыл еще один - этот уж точно принадлежал человеку, и
я узнала о том, что, продвигаясь от Белого мыса на северо-запад, какой-то
Каас с побережья
встретил стаю хаэд, голов десять-пятнадцать, направлявшуюся на
юго-восток. Точное количество голов этот Каас считать не стал, а
благоразумно предпочел убраться оттуда подальше. Видимо, правильно сделал.
Мне уже порядком поднадоело это развлечение, но тут в комнату вошел Хаарт и
спросил, не слыхала ли я сводку погоды. Перед началом Кочевья погода
меняется, объяснил он, начинаются грозы, сильные ветры и лучше бы знать об
этом заранее.
- А кто следит за погодой? - спросила я.
До сих пор я так ни разу не столкнулась тут с организованной формой
деятельности.
- Да никто, - ответил Хаарт. - Леммы иногда сообщают, если идет уж
очень сильный ураган. Они как-то держат связь друг с другом. Дальние
поселения, я хочу сказать.
- И никаких станций, никаких барометров?
- Какие тут станции, - ответил Хаарт, - а барометр я пронес с той
стороны. Но он все время показывает только ту погоду, которая уже есть,
по-моему.
Барометр показывал бурю.
Хаарт подозрительно оглядел его и даже постучал пальцем по стеклу, но
на эту меру физического воздействия барометр никак не отреагировал. В
результате Хаарт решил, что лишняя предосторожность не помешает и отправился
во двор убирать сено, а мне велел закрыть ставнями окна. Я и сама не слишком
доверяла показаниям барометра - точно такой же стоял у нас дома и, сколько я
себя помню, показывал
"Великую сушь", но окна честно задраила. К полудню небо, и без того
облачное, затянула какая-то дымка, подул слабый ветер - это казалось
тревожным уже потому, что до сих пор несколько недель никакого ветра не
было.
К вечеру это ветер превратился в самый настоящий ураган.
Он колотился о дом так, словно хотел вытрясти из него душу. Сквозь щели
в ставнях были видны вспышки света - в небесах разгоралось какое-то
грандиозное действо, на которое нас явно не приглашали.
Я начала беспокоиться о том, что одна из этих великолепных молний может
шарахнуть в дом и допытывалась у Хаарта, есть ли тут громоотвод. Когда не
удалось растолковать, что это такое, он ответил, что громоотвод есть. Леммы
разбираются в таких вещах, сказал он, а грозы тут часты.
- Ты говорил, что целых пять лет работал на леммов, да? А что ты там
делал?
- Ну, больше всякую физическую работу. Леммы не слишком сильные, сама
видела.
- И жил там же?
- А что? Там забавно.
Больше мне ничего из него вытянуть не удалось - он отвечал на мои
вопросы, верно, но, чтобы узнать то, что тебе действительно интересно, нужно
знать, какие вопросы задавать. А для этого нужно лучше ориентироваться в
окружающем мире. А для того, чтобы лучше ориентироваться, нужно больше о нем
знать. А для того, чтобы больше о нем знать, нужно задавать больше
правильных вопросов. Замкнутый
круг какой-то.
Словом, я оставила это бесполезное занятие, тем более, что
разговаривать было трудно - такой грохот стоял снаружи, и попыталась
управиться с хлебом из новой муки. Тут имелась очень хорошая печь - хорошая
для того, кто умеет обращаться с печью, а не с газовой плитой. Теоретически,
я и раньше знала, что хлеб где-то выпекают, но саму технологию этого
процесса представляла себе довольно смутно. Тут у них было что-то вроде
сухих дрожжей - сначала тесто у меня убежало, потом село, в конце концов
Хаарт сказал, что есть это можно, если не придется угощать гостей.
Понятно, что никаких гостей не предвиделось - уже хотя бы потому, что
за все это время я не видела здесь ни одного нового лица - словно дом стоял
на краю мира. И, поэтому, когда посреди всего этого грохота я услышала стук
молотка о медную дощечку, то решила, что мне это просто померещилось.
Первым услышал его Хаарт. Он подхватил стоявшее в коридоре ружье, снял
с крюка дождевик и вышел. Я побежала за ним. Не знаю, что я там ожидала
увидеть, во всем этом разгуле стихий, да и Хаарт, видимо, не ждал ничего
хорошего, но на этот раз мы промахнулись. А зрелище, вообще-то, было жуткое.
Весь горизонт был охвачен огненной пульсирующей лентой, грохот прокатывался
от края неба до края прямо
через наши бедные головы, а в зените то и дело взрывались ослепительные
деревья. Газовый фонарь над высоким крыльцом казался насмешкой над всей этой
роскошью. И, посреди неземного великолепия, перед воротами стояла
запряженная в телегу лошадь. Ей все это не нравилось - она прижимала уши и
все пыталась куда-то отодвинуться. Я сначала пожалела лошадь, а уж потом ее
хозяев - они, по крайней мере, сидели в телеге, накрывшись какой-то дерюгой.
Хаарт передал мне ружье (которое я тут же нервно отставила подальше),
натянул дождевик и пошел открывать ворота. Я вернулась в дом, поскольку
решила, что, пожалуй, неплохо хотя бы заварить этот дурацкий чай, чтобы
гости не подавились моим хлебом. Они провозились какое-то время во дворе,
распрягая лошадь, и, когда вошли, чайник уже кипел на плите - двое насквозь
промокших людей, мужчина и женщина в одинаковых красно-белых пончо. Небесный
фейерверк, видимо, не произвел на них никакого впечатления - они не
выглядели напуганными, просто усталыми и замерзшими. Мужчина (женщина не
сказала ни слова) объяснил, обращаясь исключительно к Хаарту, как будто меня
тут не было, что они ехали с побережья, поскольку везут на продажу в город
какую-то рыбу и хотят управиться до Кочевья, но в такую погоду лучше
переждать под крышей и все такое... При этом он сидел, а женщина стояла. Я
на всякий случай тоже решила не садиться, и только тихо радовалась в душе,
что гости сюда ходят не часто. Хаарт сухо велел мне накрывать на стол - сама
я проявлять инициативу не рискнула. Мечась между гостиной и кухней, я все
время посматривала на бедную бабу - она так и не села, и не начала есть,
пока ее спутник не отодвинулся от стола. Я на всякий случай отступила
подальше в тень, но демонстрировать приличное воспитание мне пришлось
недолго - Хаарт вскоре отвел их во вторую спальню, помог мне убрать со стола
и сказал, что вообще-то, все это чушь, но ,вообще-то, лучше, чтобы я и
впредь на людях вела себя примерно так же. А то пойдут всякие нехорошие
разговоры, сказал он. Видимо вроде того, что он по вечерам меня мало бьет,
что ли...
Дождь шел всю ночь и все утро, на улице была такая темень, что я
потеряла всякое представление о времени. Когда я проснулась, постель рядом
со мной была пуста, я подхватила лежащие на полу часы - было уже девять
утра - условных девять утра, потому что я подвела часы по солнцу. Я опять
испугалась, что опозорю Хаарта перед гостями и поэтому очень торопилась -
так торопилась, что заметила, что у
нас прибавилось народу, только когда спустилась вниз, в гостиную.
Теперь они оба стояли - и мужчина, и женщина - они прижимались к
дощатой стене и глаза у них были широко открыты. Хаарт тоже стоял у стены,
ближе к окну, он увидел меня и чуть заметно покачал головой, но было уже
поздно.
- Спускайся вниз. - сказал новый пришелец.
Он сидел за столом и держал на коленях автомат. Поза у него была
наглой - подчеркнуто наглой, вызывающей, точно он все время кричал
"Посмотрите, кто тут хозяин!". Второй рылся в кухонных запасах - они,
видимо, здорово оголодали в лесу. Их одежда уже давно обтрепалась, а дождь,
который до сих пор шумел за окнами, не улучшил ее состояние. Думаю, они и
сами были растеряны и напуганы,
эти мародеры, но от этого они были только опаснее.
Я спустилась по лестнице, почему-то стараясь двигаться как можно тише,
и встала на нижней площадке. Тот, что сидел за столом, поглядел на меня и
удивленно воскликнул:
- Э, да ты погляди!
Его напарник обернулся. У него было странное, полубезумное выражение
лица - будто он вот-вот ни с того ни с сего истерически расхохочется, или
начнет палить во что попало. похоже, он был не в себе , да еще при оружии -
кобура висела у него на поясе. Меня охватил тоскливый ужас, а я думала, что
мне больше никогда не придется его испытывать... не здесь.
- Да она с той стороны! - сказал он. - Ты погляди, как нам повезло!
- Ты понимаешь, что я говорю? - обратился он ко мне.
Я украдкой взглянула на Хаарта. Он глядел в одну точку, лицо его ничего
не выражало.
- А то они что-то лопочут по-своему, хрен поймешь.
- Да, - сказала я. - Понимаю.
Что толку было притворяться. За километр было видно, что я с той
стороны - у местных был совсем другой тип лица, да и повадка, наверное,
другая.
Он бросил мне под ноги пустой рюкзак.
- Собери нам поесть. - сказал он, - и принеси чего-нибудь выпить.
Давай, шевелись.
Я нагнулась и подобрала рюкзак. Тот, второй мародер продолжал рыться в
кухонных шкафах. Почему-то это меня разозлило больше всего - я только вчера
навела порядок на полках, а эта сволочь лезет туда своими грязными лапами.
- Все продукты в погребе, - сказала я. И сама испугалась - а вдруг тот,
второй, попрется туда сам, или, что еще хуже, следом за мной.
- Так иди, принеси, - раздраженно сказал тот, что с автоматом. - Чего
ты ждешь?
В погреб вела дверь из кухни - у дальней стены. Сейчас она была
закрыта. По-прежнему стараясь ступать тихо, словно это делало меня
невидимой, я двинулась вдоль стены. По пути я прихватила фонарь в плетеной
сетке; в комнате за моей спиной стоял полумрак. Все молчали. Самым громким
звуком был шум дождя за окном.
На пороге я обернулась и поглядела на Хаарта. Он смотрел на меня
напряженно, словно пытался что-то сказать, но свет фонаря бил мне в глаза, а
тот, что сидел за столом, прикрикнул:
- Ты что, заснула!
И я нырнула в темный подвал.
Оказавшись в безопасности тесного помещения я на минутку застыла,
пытаясь осмыслить происходящее. Все это было словно во сне, словно не на
самом деле. Я уже понимала, что от них так легко не отделаешься - они,
похоже, были на грани безумия, вызванного страхом перед чужим, непонятным
миром, да и ничего их здесь не сдерживало. Я кинула в рюкзак круг сыра,
торбу с сухарями и налила вино в глиняный кувшин. Потом подобрала фонарь и
двинулась к двери.
И тут я увидела, что ее можно запереть изнутри. Оказывается, тут был
внутренний засов, в погребе. Больше всего на свете мне хотелось это
сделать - дверь была очень прочная, они меня никогда не достанут, а
просидеть я тут могу хоть месяц - при таких-то запасах. Я поднесла ладонь к
засову, потрогала холодный металл, неохотно отняла руку и побрела по
лестнице наверх.
Они так и стояли у стены - все трое. Хаарт метнул в меня негодующий
взгляд.
- Идиотка, - сказал он сквозь зубы на местном наречии.
Я пробормотала:
- Но, Хаарт, откуда же я знала... что мне нужно было запереться и
оставить вас тут?
- Что вы там лопочете? - Прикрикнул тот, что сидел у стола. - Положи
рюкзак на стол, ты...
Я положила рюкзак и попятилась к стене. Мне было стыдно и страшно.
Хаарт хотел, чтобы я закрылась в погребе. Видимо, это единственное, что
можно было сделать - они не пытались защищаться.
Хаарт хотел, чтобы я оказалась в относительной безопасности, потому что
больше сделать ничего не мог. На того, другого, на ночного гостя, я и не
рассчитывала - у него был покорный безнадежный взгляд и я видела, как он
вяло привалился к стене - точно из него вынули все кости.
Тот, второй, прекратил, наконец, копаться на полках, и тоже сел к
столу. Ел он жадно, запивая еду вином, которое я принесла из погреба.
Оголодали они, видимо, порядочно. Не знаю, что им удавалось раздобыть в
местных лесах, что они там делали, на кого охотились...
Его напарник по-прежнему сидел, развалившись на стуле, и лениво поводил
стволом автомата вправо-влево. Видимо, они все-таки, побаивались, оттого и
решили есть по очереди. Но сидеть просто так ему было нудно и он спросил
меня:
- Ты давно тут?
- Нет, - сказала я.
- А что ты тут делаешь?
- Ничего...
Он поудобнее вытянул ноги в сбитых, заляпанных грязью сапогах и сказал:
- А ты хорошо устроилась. Сидишь тут в тепле. Везет вам, бабам. Вечно
они как-то устраиваются. Проклятый лес... И хоть бы был нормальный лес, а
то, дерьмо какое-то, чертовщина. Да еще эти выродки в нем живут.
Уж не знаю, кого он имел в виду - сульпов или леммов.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг