Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
банда? Вот так ловят на живца, уводят в укромное место, а потом... Я  же  ее
совсем не знаю...
     - Ну? - она нетерпеливо пританцовывала на ходу. Рука у нее была горячая
и влажная.
     - Лиля! - раздалось из темноты, - Лилька!
     Они со смехом вынырнули из боковой аллеи,  несколько  парней,  девушки,
светлые платья и рубахи светились в темноте.
     - Ой! - обрадовалась она, - это Жорик. Вот здорово! А вы куда?
     - На Морвокзал, - сказал солидный Жорик. -  там  у  них  бармен  новый.
Идешь? И этот с тобой?
     - Это... как тебя зовут? - обернулась она ко мне.
     Она уже забыла.
     - Альберт, - сказал я.
     - А это Алик. Точно. Пошли с нами, Алик?
     - Нет, - сказал я сухо, - извините, нет.
     - Ему домой надо. В кроватку. Да, Алик?
     Я молчал.
     - Да ты не грусти. Увидимся.
     Она легко чмокнула меня в щеку, обдав запахом сладких духов. Я смотрел,
как они, смеясь, уходят в  темноту,  по  перечеркивающим  дорожку  полосатым
теням... Я ненавидел себя.  Пять,  думал  я.  Пять  километров.  Без  всяких
скидок. Вот тебе, вот тебе, вот тебе...


     *

     Он пришел в четверг, под конец дня.  Наверное,  заехал  с  работы,  под
мышкой у него был портфель без ручки. Еще у него были носки  в  полосочку  и
дырчатые сандалеты. Брюки чуть коротковаты, словно он из них вырос.
     Он торопливо  поздоровался.  Не  потому,  что  был  невежливым,  просто
спешил - через полчаса мы закрывались,  и  уборщика  тетя  Зина  уже  начала
возить шваброй по линолеуму. И попросил... молодого Вертера.
     Может быть, думал, что связник ему что-то там оставил?
     Но  когда  я  вынес  синий  томик,  не  столько  затрепанный,   сколько
полинявший от времени, он разочарованно сказал:
     - А другого издания у вас нету?
     - С картинками, что ли? - не удержался я.
     - Нет, просто другого... год, издательство...
     - У нас и этого-то никто не берет, - сказал я честно. - Зачем  нам  два
Вертера?
     - Ну да, у вас, наверное, все больше фантастику просят.
     Мы подписались на такую красно-белую серию, где  печатали  наших  и  не
наших фантастов, и два тома - Саймака и Стругацких - у нас уже заиграли.
     - Да, - сказал я, - Классику  сейчас  вообще  мало  кто  берет.  Только
ученики и учителя.
     Обычно я не слишком-то стремлюсь разговаривать с посетителями,  но  тут
мне стало интересно. Зачем это он им понадобился? И что они такое  делают  в
своем КБ, что он брюки  себе  новые  не  может  купить,  а  продает  шпионам
государственные тайны?
     - Вот вы вообще что  кончали?  -  спросил  он  строго,  -  библиотечный
техникум?
     - Три курса истфака, - сказал я.
     - Ну, тогда вы должны понимать. Будущее - это то, чего нет. Вообще нет.
Понимаете? Какое придумаете,  такое  и  будет.  Их  тысячи,  миллионы,  этих
будущих. А прошлое - одно-единственное. Оно требует к себе уважения.
     - Поэтому вы и предпочитаете классику?
     - Да. Возможно.
     - Книги врут, - сказал я неожиданно для себя. - Даже хроники. Летописи.
Написал что-то один-единственный человек, а мы ему верим. А может, он это по
заданию партии и правительства писал?
     - Или сам добросовестно заблуждался, да? - улыбнулся он.  Зубы  у  него
были слишком белые и ровные - наверняка искусственные.
     Мне нужна хотя бы пара недель. А там пусть делают, что хотят.
     - Вы  правы,  -  сказал  он  задумчиво,  -  Это  действительно   нельзя
проверить. Но ведь не в этом дело! Для нескольких поколений то, что  написал
хронист, и есть самая настоящая правда. Возьмем, например,  "Слово  о  полку
Игореве"...
     - Подделка, - решительно сказал я, - это  кто-то  из  мусин-пушкинского
круга, скорее всего, с благоволения  и  ведома  самой  Екатерины.  Текстовый
анализ доказывает...
     - А его в школе учат, - печально проговорил он.
     - Ну, вреда от этого  нет.  Кто-то  прочтет,  и  начнет  интересоваться
историей. К тому же его  на  цитаты  растащили.  Мыслью  растекашеся  и  все
такое... Я думаю, тут дело в созвучии  -  растекашеся  -  каша...  То  есть,
размазывать кашу по столу... А "мысль" на самом деле - мысь, белка. То есть,
белкой скача по дереву, сизым орлом под облаком... зооморфный ряд метафор.
     - То есть, - уточнил он, - "Слово" вошло в культурный контекст примерно
как "Горе от ума"?
     - Ну да...
     - Так какая разница, кто его  написал?  И  зачем?  Несколько  поколений
знают, что Игорь собрал дружину, и сказал  ей  "луце  ж  потяту  быти,  неже
полонену быти", а в это время потемнело солнце... Даже  пытаются  вычислить,
когда это конкретно случилось - привязать к какому-то определенному  полному
солнечному  затмению.  Слушают  оперу  "Князь  Игорь",  сочиняют  стихи  про
Ярославну, как она плачет на городской стене...
     - Даже песня такая есть - "Как зовут тебя?  Ярославна!  Ярославна  моя,
постой!". Хотя это на самом деле не имя, а отчество, - вставил я.
     - Ну, да... Звали ее, кажется, Евдокия, но  про  это  поэты  не  пишут.
Слишком неромантичное имя. Оно встроено в другой культурный контекст.  Дуня,
Дуся - по созвучию с "дурой". Простолюдинка. Пустите Дуньку в Европу, и  все
такое...
     Тетя Зина начала с намеком шаркать у него  под  ногами  шваброй,  и  он
спохватился. Я тоже спохватился - свет на корешках из розового стал красным.
     - А нельзя посидеть в читальном зале? - спросил он.
     - Сегодня уже не выйдет.
     Тетя Зина очень сердится, если я задерживаюсь. Тогда  и  ей  приходится
задерживаться, а у нее внуки.
     - Завтра? - задумчиво спросил он, - я могу разве что с утра...
     - Мы открываемся в десять.
     - Да, но мне на работу... Вы не могли бы... в порядке  одолжения...  на
полчасика раньше...
     Значит, тренировку придется сократить.
     Тетя Зина у нас подобно капитану, покидает корабль последней.  Иначе  я
бы все время психовал - закрыл ли окно? выключил ли свет? повернул ли ключ в
замке?
     Две сросшиеся акации отбрасывали  совокупную  длинную  тень.  За  углом
звенел  трамвай.  Кто-то  в   кронах   старательно   выводил   "буутыылку...
буутылкуу!"
     - Ну ладно, - сказал он, - до завтра.
     Он уже повернулся со своим портфельчиком, когда я окликнул его.
     - Постойте! Кто это так кричит? Сова?
     - Что вы! - удивился он, - Это горлица. Кольчатая горлица.
     И вдруг шепотом добавил:
     - Вы знаете, мне кажется, что я сумасшедший!
     Я ошеломленно застыл, но он  уже  повернулся,  и,  смешно  подпрыгивая,
побежал к остановке...


     *

     Я говорил себе, что вовсе не хочу ее видеть. Совсем наоборот, я  вышел,
чтобы прогуляться перед сном, успокоиться... Но ноги сами вынесли  меня  под
малиновую вывеску. Сейчас на дверях висела табличка "Закрыто на учет".  Ниже
синим восковым карандашом приписано: "Фимочка, заходи".
     Жестяными голосами орали цикады.
     Я их ненавидел.
     Чем все кончилось, думал я, темной захламленной квартирой около базара?
ковриком  с  оленями?  Кислым  клоповьим  запахом?   Пыльными   формулярами,
клеенными корешками никому не нужных книг? Я же был уверен,  всегда  уверен,
что мне уготована иная, яркая, замечательная жизнь! Это у них, у них у  всех
будет все как обычно, потому что они сами этого хотят. Потому что они  этого
заслуживают. Тогда как у меня...
     Ничего, утешал я себя, стиснув зубы, это ненадолго. Теперь ненадолго.
     И тогда я увидел  ее  -  белая  блузка  светилась  в  темноте,  вывеска
отбрасывала на белые руки, на лицо рубиновые пятна света.
     Она шла под руку с каким-то моряком и смеялась.
     Я отступил в тень, потом несколько раз глубоко  вздохнул,  и  вышел  им
навстречу.
     Они шли, не замечая  меня.  Просто  попытались  обогнуть,  как  огибают
неодушевленный предмет, вроде тумбы с афишами.
     В горле у меня пересохло.
     - Лиля, - выдавил я.
     - Чего тебе, мальчик? - равнодушно спросила она.
     - Я подумал... мы можем...
     - Отвали, пацан, - сказал моряк.
     - Но я только...
     Я отведу тебя к морю, хотел сказать я, я  покажу  тебе  какое  оно,  ты
наверное и не подозреваешь, оно спит и дышит, и топит в себе звезды, а песок
по утрам голубоватый, пустой и холодный  и  на  нем,  знаешь,  такие  следы,
отпечатки крыльев, перьев, крестообразных лап,  я  думаю,  это  вороны,  они
купаются в песке, как мы - в волнах... Я отведу тебя  на  берег  и  расскажу
свою самую большую тайну.
     Моряк легонько толкнул меня раскрытой ладонью. Он даже не  размахнулся,
просто толкнул, но я отлетел на несколько шагов. Дыхание у меня перехватило,
на глазах выступили слезы - скорее, от обиды.
     - Оставь его, - заступилась Лиля,  -  это  же  просто  мальчик.  Ты  же
видишь...
     - Я таких мальчиков... - сквозь зубы сказал моряк.
     Ударить его в ответ? Или просто подойти, отодвинуть плечом, взять  Лилю
за руку и сказать "Пойдем"? В общем, сделать  то,  за  что  женщина  уважает
мужчину. Но вместо этого я отвернулся и побрел  вдоль  трамвайной  колеи,  я
думал, они будут смеяться мне вслед, но они даже этого  не  сделали,  просто
пошли дальше, и я слышала, как моряк что-то  рассказывает,  а  Лиля  ойкает,
поощряя его...
     Я шел, и рельсы расплывались в моих глазах.


     *

     Он пришел ровно в девять, когда я  отпирал  железную  дверь.  От  травы
тянуло сыростью, и растрескавшаяся асфальтовая дорожка вся  была  пересечена
блестящими слизистыми следами улиток. Он шел, глядя себе под ноги, чтобы  не
наступать на этих улиток. Потом увидел меня, остановился у подножия лестницы
и поднял голову.
     - А я уж пожалел, что просил вас, - сказал он, - кому охота вставать на
час раньше из-за постороннего человека:
     - Я вообще рано встаю.
     Обычно в это время я выхожу из моря - оно теплее, чем воздух  и  похоже
на жидкое полупрозрачное стекло. Ладно уж.
     Читальный зал (на самом деле светлая, в три окна, но небольшая  комната
с двумя столами) был, понятное дело, пуст. На полках  громоздились  подшивки
местного "Знамени коммунизма" и центральных газет, журналы "Огонек" и "Наука
и религия". Отдыхающие их любили  -  там  часто  рассказывалось  про  всякие
чудеса, а потом ученые авторитетно объясняли, почему эти чудеса  невозможны.
Объяснений отдыхающие не читали. На стене висел плакат Гражданской обороны -
про действия в очаге ядерного поражения.
     - Я принес с собой книгу, - он вытащил из портфеля зеленый томик, - это
моя книга,  я  взял  ее  из  дома.  "Война  и  мир",  собрание  сочинений  в
четырнадцати томах. Том шестой. Тысяча девятьсот пятьдесят первый  год.  Вас
еще тогда и на свете не было.
     - Я не знаю, - сказал я, - по-моему, сюда нельзя приносить свои книги.
     - Выносить нельзя, - возразил  он,  -  Из  читального  зала.  А  насчет
приносить ничего не сказано.
     Я пожал плечами
     - Работайте.
     Интересно, что он будет с ней делать?
     - Погодите, - сказал он, поскольку  я  уже  направился  в  абонементный
зал, - у вас есть "Война и мир"?
     - Да. Какой вам том?
     - Тот же самый, - сказал он.
     Он говорил, он сумасшедший. Тогда я думал, он шутит. Или намекает. Нет,
откуда ему знать? Разве что... этот майор Иванов просто хотел меня проверить
на лояльность - соглашусь ли я сотрудничать? На всякий случай я сказал:
     - Вам привет от Иванова.
     - От кого? - рассеянно удивился он. Он продолжал листать свою "Войну  и
мир". Искал что-то. Нашел, заложил страницу пальцем и задумался.
     - Извините, - сказал я, - наверное, перепутал.
     - Так у вас есть "Война и мир"? - переспросил он, и жалобно добавил,  -
пожалуйста! Я специально отпрашивался на утро!
     - Я посмотрю. Если старшеклассники не забрали.
     Старшеклассники не забрали. Я выложил перед ним  зеленый  томик,  точно
такой как у него. Формуляр я вынул, а книгу отдал ему.  И  сел  за  соседний
стол.
     Все равно до десяти библиотека формально не работает.
     Он покосился на меня, но ничего не сказал.  А  что  он  мог  сказать  -
"пожалуйста, выйдите"? Поколебался, раскрыл вторую книжку  и  стал  сличать.
Потом поднял голову и посмотрел на меня. Глаза у него были несчастные.
     - Вот, - сказал он.
     - Какая-нибудь ошибка? Типографский брак?
     Вряд ли он собирался подменить книгу. На  семнадцатой  странице  всегда
стоит библиотечный штамп, это все знают, это легко проверить.
     - Вот, - сказал он, - читайте!
     - Я ее уже читал, - осторожно сказал я, - спасибо.
     - Нет, читайте вот здесь!
     - "С того дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых.."  -  я
вопросительно поднял голову.
     - Да-да...
     - "...Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор  должен  был
признаться, что он не  ожидал  от  девицы  ни  такой  твердости,  ни  такого
искусства ходить за раненым", - читал я, стараясь угодить сумасшедшему, - ну
и что?
     - А теперь здесь! - и он пододвинул мне точно такую же книгу, раскрытую
на той же, триста девяносто пятой странице.
     - "Наташа..." - начал я, внутренне ужасаясь абсурдности ситуации...
     - Дальше, дальше! - сказал он нетерпеливо.
     - "...так и оставалась в  неведении  касательно  личности  их  раненого
спутника, тогда как Соня..."
     - Вот оно!
     - "...не  отходила  от  бедного  Болконского,  и  доктор   должен   был
признаться, что он не  ожидал  от  девицы  ни  такой  твердости,  ни  такого
искусства ходить за раненым". Это какой-то розыгрыш?
     - Если бы, - горько сказал он,  -  в  этом  экземпляре  Соня  ходит  за
Болконским и он, оценив ее  преданность,  делает  ей  предложение,  а  потом
умирает у нее  на  руках,  тогда  как  Наташа  до  самого  конца  так  и  не
догадывается, что это за офицер едет с ними... Соня же  посвящает  всю  свою
жизнь его памяти и первая отказывает Николаю,  так  что  тот  без  угрызений
совести делает предложение княжне Марье, а Соня уходит в монастырь, и там...
Совсем другая история, вы понимаете?
     - Наборщик решил пошутить.
     - В пятьдесят первом-то году?
     - Ну, - я заколебался, - свихнулся. Экземпляры изъяли, но один случайно
остался.
     - В самом деле?  -  горько  спросил  он,  -  а  в  "Юном  Вертере"  эта
классическая сцена с бутербродами? В библиотеке есть экземпляр, если вы  его
откроете...
     Я его уже открывал, но не сказал ему об этом.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг