Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
                                   Части                         Следующая
Мария ГАЛИНА


                             Заплывая за буйки

                           Рассказ: Альт.история




     *

     Никогда не думал, что в такой конторе будет такой стол. Обшарпанный, из
ДСП. И что в коридоре будет висеть стенгазета "Навстречу съезду".
     Наверное  их  этому  специально  учат,  такой  особой  утомленности  во
взгляде. Им с нами скучно, они про нас все знают. Неужели и правда знает?
     Фамилия его была Иванов - они все Ивановы,  такая  порода.  А  если  не
Ивановы, то Петровы.
     - Караванов Альберт Викторович, - скучно сказал он,  глядя  в  какие-то
бумажки.
     Я молча кивнул. В горле пересохло.
     - Студент калининского пединститута. Исторический факультет.
     - Ага.
     - На данный момент в академотпуске.
     - Ага.
     - Посещали семинар профессора Литвинова.
     (Я думаю, Литвинов виноват. Он же знал, что могут быть неприятности.  И
не только у него. Говорят,  он  просто  хотел  подгадить  ректору,  которого
терпеть не мог. Вот и подгадил.)
     - К нам приехали месяц назад. Проживаете у тетки по  матери,  Валентине
Перепеличко. Временно прописаны.
     - Ну, да...
     Зачем это ему? Неужели знает?
     - Почему не встали на учет?
     - В военкомат? Я не... у меня справка.
     - В районный диспансер.
     - Я... встану.
     Я так и думал! Значит, когда я говорил родителям, что за  мной  следят,
что в очереди, в автобусе, на перекрестке мне попадаются одни и те же  лица,
что встреченные скашивают глаза, увидев меня, и поспешно отворачиваются...
     "Типичный бред преследования" - сказал румяный  доброжелательный  врач,
бывший одноклассник дяди Миши, приглашенный как бы попить чаю. И тут же увел
с собой.
     - Временно работаете библиотекарем...
     - Да. Я...
     - Районная библиотека. Приморский район.
     - Да, но это...
     - К вам часто заходит некто Покровский.
     - К нам много кто заходит, - сказал я, и вытер ладони о штаны.
     Их интересую не я. Их интересует Покровский.
     - Вы же взрослый человек, Альберт Викторович,  -  укоризненно  произнес
майор Иванов, - не надо притворяться дурачком.
     (Я и есть дурачок. То есть, психически больной. У меня есть выписка  из
истории болезни. Он сказал это нарочно. С намеком, что он-то знает...)
     - Что он за человек?
     - Культурный. Берет все больше классику. Книги сдает вовремя.
     - Вы что в вашей библиотеке газет не читаете? Сейчас очень  осложнилась
международная обстановка. Я бы даже сказал, обострилась.  Я  ожидал  от  вас
большей сознательности, Альберт Викторович.
     Он хочет, чтобы я сказал что-то про этого Покровского. Тогда он от меня
отстанет. Или не отстанет?
     - Я... правда не знаю. Чего вы от меня хотите?
     - Познакомьтесь с ним поближе. Подружитесь с ним.  Он  очень  приятный,
образованный человек. Любит поговорить, поделиться своими мыслями.
     - И?
     - Что - и? У вас появится друг. У вас  же  здесь  нет  друзей,  Альберт
Викторович. У вас и раньше не было друзей.
     Я не понимаю, он хочет, чтобы я следил за  этим  Покровским?  Втерся  к
нему в доверие? Он намекает на то, что меня  все  ненавидят?  Говорят,  если
человек переезжает куда-то, даже временно, как я, за ним следует  его  дело,
папка с завязками, а там все - с самого детства, и все,  что  ты  сделал,  и
отметки, и отношения в школе, и всякие случаи, и медицинская карта,  и  даже
то, чего ты сам не знаешь. А вдруг  этот  разговор  о  Покровским  -  просто
отвлекающий маневр? чтобы я расслабился и потерял бдительность?  Я  подумал,
что мне надо торопиться. Вдруг мне  все  же  удастся  перехитрить  их?  И  я
сказал  -  хорошо,  я  обязательно  постараюсь  познакомиться  с  Покровским
получше.
     - Я знал, что вы меня поймете, - сказал майор Иванов.


     *

     В детстве, начитавшись  Кусто,  я  мечтал  стать  исследователем  моря,
плавать в прозрачной, пронизанной солнцем, толще воды, а потом написать  про
все это замечательную книгу.
     Нереально. Пока  нереально,  во  всяком  случае.  Да  и  для  акваланга
требуется разрешение, которого у меня нет.
     Подъем  с  моря  крутой,  бетонные  ступени  лестницы  растрескались  и
перекосились. Это из-за оползней - после дождя  пласты  глины  отваливаются,
словно ломти хлеба под ножом.
     Икроножные мышцы ноют скорее приятно, с  чувством  выполненного  долга.
Сегодня я проплыл четыре км. От пирса до пирса  двести  метров,  десять  раз
туда, десять обратно.  Мимо  обросших  скользкой  зеленью  бетонных  блоков,
поросших острыми зубками мидий, оттолкнуться, развернуться, - вот  откуда  у
меня столько порезов на ладонях и ступнях, -  и  вновь  по  мутной  воде,  в
которой солнце вычерчивает огненные нули и восьмерки. Когда я  засыпаю,  они
пляшут перед глазами.
     У рынка в трамвай набиваются тяжелые  тетки  с  кошелками,  из  которых
торчат пучки зеленого лука.
     - Уродины сходят? - деловито спрашивает женщина за моей спиной, и  я  с
миг мучительно соображаю, на что это она намекает, но тут  же  понимаю,  что
речь идет о кинотеатре "Родина" - самом большом в городе, на целых три зала,
с облупившимися колоннами, подпирающими фронтон.
     - Я выхожу, - отвечаю я, и чувствую, что горячая  волна  заливает  лоб.
Может, она нарочно так сказала, чтобы посмеяться?
     Уже когда подходил к парадному, вспомнил, что обещал тете  Вале  купить
хлеб и еще чего-нибудь к чаю, но, когда полез в карман, оказалось, что денег
там нет. Вытащили. Скорее всего в трамвае - или еще там, на  пляже,  пока  я
плавал от пирса до пирса. От унижения  и  злости  у  меня  слезы  на  глазах
выступили. Странно, что такое возможно в городе у моря.
     Тетке я сказал, что забыл деньги дома, а то она вновь завелась бы. Я  и
такой, и такой. И не от мира сего, и непрактичный, и  бедные  мои  родители.
Мне кажется, она радуется, когда ее первоначальное впечатление на  мой  счет
подтверждается. А так она только обозвала меня профессором, и все. Деньги  я
взял из заначки - скоро они  мне  понадобятся,  но  послезавтра  получка,  я
возмещу. По телевизору шла какая-то чушь, но тетка не выключала, потому  что
через полчаса  должен  был  начаться  музыкальный  конкурс  "Алло,  мы  ищем
таланты!".
     У витрины булочной я остановился. Сделал вид, что развязался  шнурок  у
кеда. Улица была пуста. Подозрительно. Обычно в это время на ней  еще  много
народу. Это что-то значит? Или нет?


     *

     По формуляру  он  был  Борис  Борисович.  Борис  Борисович  Покровский,
тридцать девятого года рождения, инженер, СКБ "Вымпел". Разрабатывает что-то
секретное? А потом переправляет здесь своему связному? Я проглядел формуляр.
Он таки брал однажды Юлиана Семенова, но больше классику. Нашу и переводную.
Сейчас на руках у него была "Война и мир", а "Страдания молодого Вертера" он
вернул.
     Я  осмотрел  синий  томик.  За  корешок  переплета  вполне  можно  было
запихнуть сложенные чертежи. Но сейчас там было пусто. На внутренней стороне
обложки был приклеен бумажный кармашек. Кроме карточки в кармашке ничего  не
было,  а  на  самой  карточке  против  одной-единственной   фамилии   стояла
одна-единственная подпись. Разумеется, самого Покровского. Книгу после  него
никто не брал. Если честно, ее и до него никто не брал, кому он нужен,  этот
Вертер?
     Тут возможны два варианта.  Либо  его  связник  работает  здесь  же,  в
библиотеке - моя напарница, Вероника Ефимовна, например.  Нет,  это  смешно.
Значит, уборщица, или полотер, или электрик - кто угодно. Но не может  быть,
чтобы  они  не  предусмотрели  такую  возможность.   Либо   связь   еще   не
осуществилась, и послание еще не прочитано. Так?  Я  пролистал  книгу.  Даже
проглядел страницы на просвет. Может, он наколол  буквы  иглой?  Карандашных
пометок тоже нет. Впрочем, нет, в одном единственном месте на полях  помечен
один абзац. Карандашом. Что-то про то, как Шарлота намазывала масло на хлеб.
Ну и что? При чем тут Шарлота? Может быть, это какой-то  шифр?  Если  взять,
скажем, эту книгу, а потом "Мертвые души", и еще что он там брал, и  сложить
отчеркнутые фрагменты (а я был почему-то уверен, что они там  найдутся),  то
получится - что? Я уже пошел, было, за "Мертвыми душами", но тут пришли  две
школьницы - им  нужна  была  "Поднятая  целина".  И  пожилая  дама,  которой
понадобился роман Апдайка  "Беги,  кролик,  беги!".  Кролик  был  на  руках,
поэтому она попросила подобрать ей что-то в этом роде... Пока  я  подыскивал
что-то "в этом роде", солнце ушло за две сросшиеся акации, свет из  зеленого
стал красным и я понял, что пора закрываться. И ведь в конце концов то,  что
делает этот Покровский, меня не касается, верно?  С  чего  это  я  решил  им
помогать? Пускай разбираются сами.
     Снаружи доносился гулкий монотонный  звук,  словно  кто-то  протяжно  и
страшно кричал: "бутыыылку! бутыылку!". Я почти научился не обращать на него
внимания.

     *

     Я валялся на диване и читал "Вокруг света", и в  какой-то  момент  меня
начало клонить в сон  -  последнее  время  я  засыпал  легко  и  без  всяких
таблеток, но пришлось проснуться, оттого что тетка трясла меня за плечо.
     - Опять! - жалобно сказала она, - ты только послушай!
     Я сел и прислушался. За окном мелко и сухо шелестела акация. Звенел  на
повороте трамвай. Тетка стояла, прижав руки к груди, байковый халат  вылинял
на животе, опухшие щиколотки нависают над шлепанцами.
     - Они опять ее включили! Слышишь, пол дрожит?
     Соседи  за  стеной  были  тихие  приличные  люди,   он   бухгалтер   на
кондитерской фабрике имени Розы Люксембург, она сестра-хозяйка  в  санатории
"Красные Зори". Но тетка полагает, что у них есть кладовка,  замаскированная
висящим на стене ковром, и в этой  тайной  кладовке  стоит  машина,  которая
облучает всех секретным излучением. Поэтому тетка слышит  голоса.  Пока  что
эти голоса говорят ей обидные,  но  неопасные  вещи,  но  я  боюсь,  в  один
прекрасный (это я фигурально выражаюсь) день голоса скажут ей что-то  такое,
что она пойдет на кухню и возьмет там хлебный нож, который регулярно носит к
точильщику, время от времени наведывающемуся в наш двор...
     Добрый румяный врач, бывший одноклассник дяди Миши, расспрашивал маму и
папу обо всех родственниках, но тогда никто еще  знал  про  машину,  которая
облучает тетю Валю. Просто удивлялись, - с чего бы это  вдруг  она  поменяла
хорошую двухкомнатную квартиру в центре на эту,  у  базара?  А  оказывается,
там, за стеной тоже стояла машина, - на какое-то время тете Вале удалось  от
нее избавиться, но потом ее секретно перевезли сюда.
     - Ничего там нет, тетя Валя, - сказал я как можно убедительней.
     - Ты нарочно это говоришь?
     - Это трамвай. Слышите, он проехал?
     Она ушла, покачивая головой и что-то бормоча  себе  под  нос.  Я  вновь
открыл "Вокруг света", но сосредоточиться уже не мог - в голову лезли всякие
глупости. Поэтому я встал, и крикнул тетке в кухню:
     - Я пойду прогуляюсь, тетя!
     - Ночью? - в ужасе спросила тетка.
     Еще девяти не было; с теткиной точки зрения глубокая ночь.
     - Я ненадолго. Чтобы заснуть.
     Это ей как раз понятно. Она сама мучается бессонницей.
     - И зайди к  ним.  Как  бы  попроси  соли.  Может,  им  станет  стыдно,
наконец? - говорит она мне вслед.


     *

     Я думаю, если мне завязать глаза и несколько  раз  повернуть,  взяв  за
плечи, как поворачивают  человека,  играющего  в  жмурки,  то  я  все  равно
безошибочно определю, в какой стороне море...
     Листья  акации  над  головой  мелко   тряслись   сами   по   себе.   На
канализационном люке сидела, посверкивая глазами, кошка.
     И вновь это ощущение, что кто-то смотрит мне в затылок.
     Я обернулся - никого.
     Зато  увидел  вывеску,  она  горела  малиновым  светом,   тень   дерева
пересекала ее надвое.
     Сонная аптекарша за прилавком читала "Роман-Газету".
     Днем, когда у прилавка толпился народ, я не решался. Неловко.
     Сейчас, оказывается, тоже неловко. Я прокашлялся.
     - Мне это... Ну, изделие. Номер...
     Я понял, что забыл номер.
     - Презервативы ему нужны, - сказал кто-то звонким голосом.
     Я покраснел и кивнул. Девушка стояла рядом, кофточка  с  золотой  нитью
облегает грудь, юбка туго натянута на ягодицах.
     - Четыре копейки в кассу, - аптекарша стала выбираться из-за прилавка.
     - Мне много надо, - прошептал я.
     - Сколько?
     - Ну... пять.
     Это много? Или нормально? Что они подумают? Заподозрят неладное?
     - Двадцать копеек в кассу, - флегматично сказала аптекарша.


     *

     - Меня зовут Лиля, - сказала она.
     Под фонарем листва казалась жестяной, в конусе света клубилась мошкара.
Воздух был жарким и тяжелым, как вода, мне казалось, я плыву, раздвигая  его
плечами.
     - Алик, - хрипло сказал я.
     - У вас есть девушка, Алик?
     - Нет... я недавно приехал... я...
     - Зачем же тебе презервативы, Алик?
     Я шепотом сказал:
     - На всякий случай.
     Лиля. Влажное имя. Как волна.
     Она нагнулась, поправляя ремешок босоножки,  подол  ее  юбки  при  этом
поехал вверх. Я отвел глаза.
     - И не было девушки? Совсем-совсем?
     - Нет, почему. Была. Три года назад. Еще на первом курсе.
     - Так давно? - удивилась она. - Почему?
     Потому что там, где я провел полгода, кормят бромом. И еще много чем.
     Этого я ей не сказал.
     Она придвинулась ко мне ближе. Я чувствовал жар, исходящий от нее  даже
сквозь одежду - ее и мою.
     - Пойдем, студентик, - прошептала она мне на ухо, - пойдем вон туда,  я
тебе кое-что покажу...
     - А что там?
     - Беседка. Ну, такая, знаешь, беседка. У тебя ведь есть все, что нужно,
да? Ну так пошли...
     Она нарочно оказалась в той аптеке? За мной следят? Может, их там целая

Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг