- Его сожгут?
- Не задавай дурацких вопросов... - Он помолчал. - Я, впрочем, думаю,
что его сначала убьют. Он все равно ничего не соображает, но уж больно
поганая это смерть.
Человеческий мозг устроен странно - все, что его не касается, он в
расчет не берет, и я так удачно гнал от себя все мысли об участи того
несчастного, что вскоре перестал об этом думать.
Тем более, мне не терпелось оказаться наверху, чтобы отыскать Тию - я
радовался, что ей не пришлось видеть и слышать то, что творилось внизу, и
вовсе не жаждал рассказать ей об этом. Просто хотел убедиться, что все у нее
в порядке. В глубине души я был уверен, что все в порядке - просто хотел
получить внешнее подтверждение этой своей уверенности. Поэтому, добравшись
до летней стоянки, я тут же отправился разыскивать Лину - ее сестру.
Внешне она была совсем другая - темноволосая, черноглазая, бойкая, но
улыбка у нее была хорошая; она походила на свою сестру чем-то другим,
скрытым - даже мне, хоть я и не часто ее видел, было ясно, что в ней нет той
неявной злобы, затаенной обиды на весь мир, которая часто присуща женщинам и
тянет их язвить и жалить исподтишка.
Сейчас она не улыбалась - до нее дошли слухи о том, что стряслось в ее
родной общине и глаза у нее были припухшие. Похоже, она все это время
проплакала, но, увидев меня, выдавила улыбку - скорее, тень улыбки, и
приветливо сказала:
- Здравствуй, Люк. Тебе что-то нужно?
- Я ищу Тию, - ответил я. - Я просто хотел сказать ей, что все в
порядке.
Она поглядела на меня, точно увидела привидение.
- Что в порядке? - выкрикнула она и, не в силах больше сдерживаться,
снова зарыдала.
Я, в свою очередь, уставился на нее.
- Ее здесь нет?
- Откуда ей тут быть? - устало ответила она. - Если ее нет среди тех,
внизу, значит, она погибла...
Я нерешительно сказал.
- Лина... но ведь она не погибла. Я сам ее видел.
Она подскочила, схватила меня за плечи и сильно встряхнула, - мне
казалось, что она даже не соображает, что делает.
- Ты ее видел? Где?
- Внизу. С ней ничего не случилось. Она просто была очень напугана. Я
думал... она пошла сюда...
Она продолжала трясти меня.
- Когда? Когда это было?
- Прошлым вечером... Лина... она давно уже должна была быть здесь.
Она как-то сразу погасла, лихорадочное возбуждение покинуло ее, она
выпустила меня и, сгорбившись, отступила на шаг.
- Ее здесь нет, - невыразительно ответила она. - Нет... и не было.
Глаза ее расширились.
- Это Голос, - сказала она. - Люди говорят, что она вчера слышала
Голос. Вот она и ушла...
Я тупо помотал головой.
- Я... не верю. Может, она просто заблудилась?
С какой-то странной покорностью она сказала:
- Ее больше не найти, Люк. И искать никто не будет. Это без толку...
ведь даже если ее найдут...
Она всхлипнула. Плакала она горько и беспомощно, а я беспомощно
топтался перед ней, потому что мне было нечем ее утешить.
Потом сказал:
- Если она где-нибудь поблизости... я постараюсь найти ее, Лина.
Она только покачала головой и не ответила. Я знал, почему. Что бы я ни
говорил, и я и она отлично понимали, как в действительности обстоит дело.
Говорят, что люди, отозвавшиеся на Голос, еще некоторое время бродят
вблизи родных мест, словно ищут кого-то или хотят проститься со своими
близкими. Если верить преданиям, они возвращаются за своей душой... что с
того? Раз потеряв душу, невозможно получить ее обратно. Даже если их
приводят домой, они не понимают обращенных к ним слов и никогда не
возвращаются к обычной жизни.
Они слоняются повсюду, глядя пустыми глазами, а потом вновь исчезают -
на этот раз навсегда. Куда они уходят? Я представил себе поселение неведомых
оборотней, по которому как тени слоняются пропавшие из прибрежных деревень
люди, и мне стало страшно. Лучше смерть, чем это...
И я стал собирать сумку.
На меня никто не обращал внимания - всех занимали события последних
дней; община бурлила - на моей памяти никогда еще к ней не примыкало такое
количество новых жителей, никогда еще не происходило драматичных событий
такого размаха; Многие, в особенности молодежь, говорили, что хорошо бы
спуститься вниз, поглядеть
на новоприбывших, тогда как старухи резонно полагали, что пришельцы
никуда не денутся, а тут и без них дел хватает. Словом, я надеялся, что мне
удастся ускользнуть незамеченным, да и потом меня никто не хватится - решат,
что я спустился вниз, к отцу Лазарю, вот и все.
Но мне, разумеется не повезло, потому что я напоролся на Матвея. Он
обладал поразительной способностью замечать то, что его не касалось.
- Куда это ты собрался? - подозрительно спросил он.
Сначала я хотел сказать, что вниз, но потом передумал. Сказал, что иду
к остальным мальчишкам на верхние пастбища - ребятня всегда крутилась вместе
с пастухами, а предгорья считались безопасными.
- Они будут просто в восторге, - язвительно сказал он.
Он-то отлично помнил, что у меня со сверстниками не ладилось.
Я пожал плечами.
Он задумчиво смотрел на меня.
- Что ж, может, это и к лучшему, - сказал он, наконец, - По крайней
мере, ты не будешь надоедать святому отцу; Он и так тобой недоволен.
Я растерялся.
- Что я такого сделал?
- Вопрос не в том, что ты сделал, - сухо ответил Матвей, - а что ты
можешь сделать. Или в том, чего ты не сделал. Постарайся не раздражать его
по крайней мере.
Я молча кивнул и, чтобы его успокоить, решительно направился в сторону
верхних пастбищ - на самом деле мне было все равно, откуда начинать поиски.
Почему-то мне казалось, что если она и впрямь слоняется где-то поблизости, я
обязательно ее встречу.
Я уже отошел на порядочное расстояние, когда он окликнул меня.
- Люк!
Я обернулся.
- Осторожней.
х х х
Я еще никогда не оставался один - даже в горах, где пастухи всегда
старались дежурить парами, и мне было страшно. Когда начало темнеть, я
очертил вокруг себя магический круг, чтобы никакая нечисть не могла до меня
дотронуться, но в глубине души понимал, что это бесполезная мере
предосторожности - ведь если бы такие штуки наверняка помогали, то с чего бы
всем бояться? Тем не менее, я устроился внутри этого круга и разжег костер -
поначалу сидеть у огня было уютно - он освещал все вокруг на несколько
шагов, высвечивал ближайшую гряду камней, заставляя их покрываться то
синюшной бледностью, то румянцем, а треск горящих веток помогал не
прислушиваться к разным ночным звукам. Но потом, мне начало казаться, что
тьма, отступившая за пределы светового круга, на самом деле уплотняется,
окружая меня сплошной стеной, которая казалась совсем уж непроглядной по
сравнению с розовыми отблесками костра. Она корчила мне рожи и, в тот же
миг, злорадно хихикала у меня за спиной. Это было так страшно, что, если бы
костер не прогорел, я бы, наверное, сам его погасил.
Только когда последние угли рассыпались грудой мерцающих огоньков, я
понял, что зловещая тьма существовала большей частью в моем воображении -
вокруг было не так уж темно. В начале лета ночи короткие, и светлые сами по
себе, но тут, наверху, где деревья не заслоняли небо, а воздух был свободен
от мутных морских испарений, я увидел, что от горизонта до горизонта
протянулась огненная полоса - широкий звездный мост, такой яркий, что
силуэты одиноких деревьев на склоне холма чернели, точно нарисованные углем.
Звезды мерцали и переливались, собираясь в шары, в вихри, в сложные фигуры,
слабое зарево на краю неба то вспыхивало, то гасло, и зрелище это так
заворожило меня, что я поднялся и осторожно начал пробираться на самую
верхушку холма. Оказавшись наверху, я обернулся и у меня перехватило
дыхание - словно я стоял в полумраке молельного дома с его цветными окнами и
мягким мерцанием светильников - море на юге лежало черное, черней, чем небо,
но там, где днем я бы увидел темный лесной массив, протянувшийся сколько
хватит глаз, сияла россыпь огней, точно кто-то кинул с высоты на деревья
светляков - пригоршню за пригоршней. Только ни один светляк не мог бы сиять
так ярко. Огни эти точно дышали - мерно, в каком-то своем ритме, то меркли,
то разгорались ярче, казалось, что по верхушкам деревьев, по кронам
пробегают волны света.
"Огни наших поселений простирались от горизонта до горизонта... я вижу
их в своих снах - они сияют, точно небо, полное созвездий..." - вспомнил я.
Зрелище было таким поразительным, что я почувствовал себя причастным к нему,
словно я был странным образом соразмерен этим горам, и темному морю,
поглощавшему звездный свет, и этим огням - я был не больше и не меньше чем
они - часть
этого мира, равный собеседник и наблюдатель.
Приоткрыв рот, я всматривался в этот неведомый свет, как вдруг огни,
казавшиеся зеркальным отражением величаво раскинувшихся в небе созвездий,
вспыхнули с особенной силой и тут же погасли. Лишь небо продолжало
светиться, и грядущий рассвет казался мне то ли обещанием, то ли утешением -
я спустился вниз, к своим
пожиткам, уселся у прогоревшего костра и поплотнее запахнул куртку - на
рассвете всегда холодно.
Резкий крик потревожил утренний сумрак, ему откликнулся другой.
Странные, холодноватые голоса перекликались в тумане. Я насторожился -
внизу, на побережье, я ни разу не слышал ничего подобного. Какое-то время
ничего не происходило, потом передо мной внезапно возникло темное пятно -
оно чуть приблизилось, оформилось и превратилось в странное существо
примерно в половину моего роста. Присев на мохнатые ноги, оно с любопытством
уставилось на
меня своими глазами-бусинками.
- Привет, - сказал я.
К нечистой силе это создание явно никакого отношения не имело - похоже,
оно опасалось меня не меньше, чем я его. К тому же оно умудрилось забраться
за пределы моего магического круга.
Какое-то время мы оба сидели неподвижно и внимательно смотрели друг на
друга.
Потом я осторожно протянул руку, достал из сумки хлеб и, отломив
кусочек, протянул существу. Оно приблизилось, осторожно переступая
коротенькими ножками, и протянуло лапку - вернее, ручку с крохотными, почти
человеческими пальчиками.
Взяв хлеб обеими руками, странное создание осторожно надкусило его и,
прижав краюху к груди, вновь скользнуло в туман. Я усмехнулся - предгорья
были полны жизнью, для которой, похоже, самым странным и притягательным
созданием был человек. Мы страшили и привлекали ночных обитателей холмов не
меньше, чем страшил и притягивал нас самих окружающий мир. Какое-то время я
сидел неподвижно, ожидая других визитеров, но больше никого поблизости не
было.
Небо становилось все светлее, а туман сполз ниже, укутав подножье
холма. Скоро, подумал я, у нас не будет и такой ночи - близилась пора
летнего солнцестояния, когда солнце в странной задумчивости повисает над
горизонтом, словно не решаясь нырнуть в темную пропасть. Подул легкий
ветерок и откуда-то потянуло дымком
- видимо, я вышел к пастушьей стоянке. Я, было, направился туда, но тут
же сообразил, что мне придется объяснять с чего это мне вдруг вздумалось
проводить ночь в горах в одиночку; инстинктивно я понимал, что лишних
расспросов следует по возможности избегать, хоть особенно и не задумывался
над этим.
Я ни сделал ни одного шага в направлении стоянки, но голоса все
приближались - теперь, когда туман постепенно рассеивался, я увидел их -
темные фигуры, которые казались из-за игры теней и света совсем огромными -
над головами людей трепетали факелы. Все были вооружены. Глупо - сначала мне
показалось, они ищут меня.
Процессия двигалась мне навстречу и я понял, что прятаться поздно.
Убегать тоже было глупо - оставалось лишь открыто выйти им навстречу, что я
и сделал.
Завидев меня, они резко остановились - лица у всех были настороженные.
Здесь были и наши люди, и чужаки из Голого Лога, и еще кто-то из той общины,
чья стоянка расположилась по соседству с нашей... многих я и не знал...
- Эй, - сказал тот, кто, похоже, был у них за главного, - а ты что тут
делаешь?
Я счел за лучшее сказать правду.
- Я искал одного человека. Девочку. Она заблудилась где-то неподалеку.
- А ты не врешь, малец?
Он приблизил к моему лицу факел - у меня от жара затрещали волосы, и я
отпрянул.
- Это Люк, - сказал кто-то из толпы, и я узнал Карла, мужа Лины. - Он,
хоть и придурочный, но не врет - у моей хозяйки пропала сестра. Так она,
бедняжка, с тех пор, как узнала об этом, ревет не переставая. А малый этот,
вроде, ее приятель, девчонки той. Только зря все это. Девку не вернешь. И
тебе тут шляться нечего, - обернулся он ко мне, - Ступай домой.
- Ладно, - сказал я благодарно; мне было приятно, что хоть кто-то за
меня заступился, - а что стряслось-то?
- Оборотня ловим, - ответил Карл. - Оборотень тут поблизости бродит,
ясно?
- А может, он и сам оборотень? - спросил кто-то из толпы.
- Нет, - Карл, видимо, решил защищать меня до конца, - говорю тебе, это
наш. Ты что, оборотня от человека отличить не можешь?
- Как же его отличишь... - пробормотал кто-то.
- А ты факелом ткни, - посоветовали сзади, - он сразу себя и покажет.
Я молчал.
- Ладно, - сказал старший, - пошли. Ступай домой, малец, а то наживешь
неприятности.
Я молча кивнул.
Процессия вновь двинулась в путь и какое-то время, пока она не скрылась
за склоном холма, я смотрел ей вслед. В неторопливых, осторожных движениях
людей была молчаливая угроза - когда я осознал, что произошло бы, если бы я,
скажем, бросился бежать, или если бы Карл не признал меня, мне стало
дурно...
Туман, скопившийся в расселинах, затрепетал и начала подниматься вверх,
на миг погрузив меня в ватный сумрак, в котором исчезли все звуки и краски.
Потом сквозь него начал пробиваться розовый свет, он вздрогнул, точно
агонизирующее животное, и рассеялся, а в лицо мне ударил слепящий луч -
солнце зависло в узкой
расселине между двумя скалами и начало стремительно карабкаться на
небосвод, поглощая зелень и чернь, и лиловый сумрак. Тени шарахнулись и
поползли прочь, укорачиваясь на глазах. Чувства мои обострились, и я теперь
отчетливо чуял запах дыма - где-то совсем рядом была стоянка пастухов, - и
слышал треск горящих сучьев, и еще какое-то движение у себя за спиной -
осторожное, почти неуловимое.
Я обернулся.
Она стояла на границе света и тени, и поначалу казалась совсем
нереальной, но солнце все укорачивало и укорачивало тень, гнало прочь, пока,
наконец, я не разглядел ее совершенно отчетливо.
- Тия, - прошептал я.
Она поглядела на меня своими огромными глазами. Косые солнечные лучи
словно просвечивали ее насквозь и мне она показалась совсем бесплотной -
легкая полупрозрачная фигурка, готовая вот-вот окончательно раствориться в
воздухе.
Я стоял неподвижно, боясь пошевелиться. Понимание пришло ко мне - такое
чистое и холодное, такое окончательное, что меня затрясло, точно я вышел из
освещенной комнаты на мороз.
- Что же ты... - сказал я хрипло и осекся...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг