- В крепости на Родинке.
- Большое спасибо.
После этих слов служка решил, что часы его сочтены, и окончательно
обмяк.
Два Гвоздя и Нож аккуратно посадили его в нишу.
- Ну что, придется нестись на тот берег? - задал риторический вопрос
Два Гвоздя.
- Ты персонально можешь пройтись прогулочным шагом, - посоветовала
ему невыспавшаяся Половинка Луны.
После бурной ночи Таинственных Писем мы проснулись к обеду.
Проснулись бы раньше - глядишь, и успели бы. Но кто же знал...
Улица, по которой мы отправились вдогонку за пергаменами, называлась
просто и без изысков: Большая улица. От храма она вела к мосту через
Плеть, который был выше по течению, чем остров Родинка. Сразу за мостом,
если свернуть налево, и был рыбный рынок.
Наш экипаж беззаботно шлепал колесами по мостовой, когда впереди
вдруг возникла фигура легионера в форме и шлеме.
Он стоял, широко расставив ноги и заложив руки за спину.
Растерявшийся от неожиданности Два Гвоздя, сегодня бывший за возницу,
не сразу сообразил, что делать. Можно было попытаться смять его лошадьми,
но решающий момент был упущен, расстояние между легионером и нами было
небольшим и набрать скорость наш экипаж не успевал.
Пришлось остановиться.
Я не ручаюсь, но, похоже, дышло уперлось легионеру в грудь.
Легионер не спеша обошел лошадей и подошел к дверце экипажа.
Внутри воцарилась тишина. Мы с тревогой и растерянностью смотрели
друг на друга. Нож достал из-под подушек сиденья кинжал. У сестры при этом
на лице появилось весьма скептическое выражение.
- Двадцать Вторая! - гаркнул легионер.
От неожиданности все аж подскочили.
Я распахнула дверь и спрыгнула на мостовую.
Легионер правой рукой сдернул шлем:
- Приветик! Не узнала?
- Не узнала, - охотно согласилась я с Ряхой.
- Испугалась?
- Ага, чуть не обкакалась.
Лицо Ряхи расплылось в довольной улыбке.
- Небось не ожидала, а?
- Совсем не ожидала! - от чистого сердца сказала я.
- А, то-то! - обрадовался Ряха. - На вот, подарочек тебе. Левая рука
Ряхи, до того прятавшаяся за спиной, лихим финтом вылетела из укрытия. В
руке была зажата расписанная цветочками коробка - в таких коробочках
продают в лавчонках дорогие печатные пряники.
- Спасибо, Ряха! - поблагодарила я, принимая коробку.
- Я свое слово крепко держу. Я того, подкоптил, чтобы хранилось
лучше, - сообщил Ряха. - Ну бывай! Привет Двадцать Первой!
Он ласково шлепнул меня по плечу (стало понятно, как это бывает,
когда на тебя падает потолочная балка), повернулся и скрылся в проулке.
Я тупо смотрела, как исчезает за углом его обрубок хвоста.
- Ты теперь до утра здесь стоять будешь? - яростно прошипела из
экипажа сестра. - Может, мы все-таки поедем, а ты нас потом догонишь,
когда очнешься?
Я молча забралась в экипаж, забилась в угол и приоткрыла коробку.
Там лежали аккуратно отрезанные и закопченные уши.
Серого Ректора, надо думать.
На рынке мы появились точнехонько в тот момент, когда, воняя паленой
кожей, догорали в костре последние пергамены.
Рядовой Обрубленный Хвост перемешивал их в огне длинной кочергой,
чтобы лучше горели. Окостеневший жрец храма Священного Хвоста трясущейся
рукой вычеркивал их из своей описи.
Крутом стояли любопытствующие.
Мы подошли поближе.
- И какая умная голова до этого додумалась? - зло сказала Половинка
Луны.
- И не говорите! - подхватил переминающийся рядом толстячок. - Такого
дурака еще поискать надо!
Сестра, Нож и Два Гвоздя, стоявшие за спиной толстяка, выразительно
переглянулись. Неожиданно наткнуться на сочувствующего человека - большая
удача для Сопротивления.
- Значит, вы согласны, что это совершенно дикий акт? - переспросила
сестра.
- На все сто! - охотно подтвердил толстяк, оглядываясь. - Я их
главному это в лицо скажу: такой материял загубили, выделка, качество...
Эх! Не нужны тебе буквы - ну соскреби ты их ножичком, зачем вместе с кожей
в огонь швырять! Сколько тапочек можно было нашить, перчаток, кошельков,
на худой конец! Солдатня, она и есть солдатня! Изверги! - тоненько
взвизгнул он.
Легионер у костра и ухом не повел. Вздохнув, Боевое Сопротивление
мрачно поволоклось к экипажу.
- Значит, не будет варианта А? - спросила я у Ножа.
- Значит, не будет, - подтвердил он.
- Тогда что это за вариант Б?
- О, это элементарно. Мы отправимся в Пуповину, вскроем и поднимем
одну плиту во дворе и через нее проникнем в подземелье. Вариант хороший,
но трудоемкий, почему я не хотел сразу его обсуждать, - сказал Нож. - Но
ничего не попишешь, с непонятным для нас энтузиазмом Обрубленные Хвосты
отправили в огонь кипу прелестных страниц собственной истории, придется
теперь заняться раскопками. А что тебе подарил твой друг-легионер,
Пушистая Сестричка?
- То что я давно хотела. Уши моего Ректора.
- Серьезно?
- А как же. Заботливо закопченные, чтобы хранились хорошо. Ряха все
делает на совесть, и я ему, похоже, нравлюсь. А еще, в отличие от многих
современных людей, он не бросает слов на ветер.
- Да не расстраивайся ты так, - посоветовал Нож. - Ухом больше - ухом
меньше.
Он угадал - мне было очень тошно.
- Даже не смей терзаться! - рявкнула обозленная неудачей с планами
сестра. - Твой Ректор тебе по гроб жизни обязан, что у тебя не хватило ума
попросить его яйца. Это, я думаю, было бы для него куда печальнее. Так что
считай себя его спасительницей.
Подумав, я решила, что так действительно будет лучше.
Глава двенадцатая
ОТРЯД ГРАБИТЕЛЕЙ ГРОБНИЦ...
Отряд грабителей гробниц подобрался небольшой - для скрытности.
Обязанности распределялись так: руководил работами Нож, Утренний и
Два Гвоздя были копателями, а мы - я, сестра и Половинка Луны - считались
на подхвате. Рычаг там подложить, лопату подать или что-нибудь в этом
роде. Задерживаться в городе мы не стали: приближался праздник полнолуния
одиннадцатой луны и была надежда, что в Долине Ушедших станет поменьше
народу.
Вооруженные лопатами, ломами, потайными фонарями мы добрались до
Пуповины накануне праздника. Экипаж миновал долину, проехал дальше той
дорогой, которая в конечном счете доводила до Пряжки, затем свернул в
сторону. За округлыми холмами мы разбили временный лагерь, укрыв его в
лощине. Развели костер.
Лощина укрывала нас от холодного ветра, костер помогал коротать время
и сделал это место обжитым и по-своему уютным.
На небо не спеша выбиралась луна и наконец зависла над холмами,
огромная, круглая, яркая. Стало призрачно светло, протянулись по земле
острые тени. Мне было немного не по себе: там, за холмами, молчали старые
курганы, а в них лежали, придавленные громадными массами земли, мертвые
вожди...
Это было совсем не то, что ездить днем в Пуповину весело гадать по
Лягушке.
Я незаметно взглянула на остальных: внешне все они были очень
спокойны. Нож и Утренний деловито обматывали лопаты и ломы тряпьем, чтобы
железо не звенело, не бряцало, когда двинемся в путь. Сестра
сосредоточенно заплетала волосы в плотную косу, чтобы не мешали. Половинка
Луны занималась костром.
Свистел над лощиной ветер с севера.
Луна повисла меж двух холмов.
- Пора идти, - сказал Нож.
Половинка Луны осталась присматривать за костром и экипажем, а мы
поднялись и вслед за Ножом пошли по козьей тропинке, начинающейся у
подножия одного из холмов.
Мои высокие легионерские сапоги давили пахучие полынь и чабрец,
совершенно серебряные в свете полной луны. Все холмы были покрыты их
жесткими кустиками.
Иногда их пронзительный аромат перебивался запахом дикой мяты,
пятнами растущей по склонам. Два Гвоздя, проходя мимо ее засохших стеблей,
сорвал веточку и растер в руках.
Двигались в основном низинами, избегая появляться на освещенных луной
макушках холмов.
Когда нас и Пуповину разделила последняя гряда, Нож остановился и
жестом велел нам опуститься к земле, стать как можно более незаметными.
Мы притулились около каких-то кустов, чахлых и колючих, стараясь
выглядеть логичным их продолжением. Когда я приземлилась как раз на их
колючки, то узнала харгану - так ее называли живущие в степи. Это была
разновидность дикой акации.
Нож и Два Гвоздя ушли на разведку.
Утренний переговаривался с сестрой с помощью жестов. Это, наверное, в
своем Сопротивлении они такой трюк придумали, чтобы иметь средство
общения, когда говорить нельзя. Наших хлебом не корми, дай изобрести
что-нибудь такое. Я ничего не смогла понять из их шевеления пальцами.
Впрочем, нет, один знак и ребенок бы узнал - растопыренные
указательный и средний пальцы, когда остальные сложены в кулак. Символ
Священных Рогов, что же еще. Знак одобрения.
Мне было тепло, наверное, от волнения. И есть хотелось. Из кармана я
достала кусок хлеба с салом и тихонько его сжевала. Крошки честно
пожертвовала духам здешних мест. Надо было бы и шкурку от сала отдать, но
в сале я больше всего люблю как раз шкурки. Поэтому положила под куст
харганы просто кусочек мякоти, надеясь, что духам оно нравится больше, чем
упругая шкурка.
Наконец вернулись за нами Нож и Два Гвоздя. Они проверили идущую в
нужном направлении тропку.
Троп этих здесь было видимо-невидимо, их натаптывали дикие козы. В
сезон охоты чуть подальше на север, в степи, устраивались целые облавы.
Столичная знать - всадники, вооруженные луками, стреляли коз, выгнанных
загонщиками под стрелы, десятками, если не сотнями.
Перевалив гребень гряды холмов под любопытным глазом луны, мы
скатились в долину.
Пуповина была под нами.
На наше счастье, левый борт долины, над которым стояла луна, был выше
правого и отбрасывал длинную тень, которая своим крылом укрывала большую
часть гробницы Молниеносного.
Наверное, в прошлый раз мы хорошо задобрили молоком Лягушку,
монетками жрецов храмов духов обоих Бортов Долины, да и хлеб с салом
сейчас покровителям холмов тоже перепал - спуститься в Долину Ушедших нам
удалось беспрепятственно.
Над Пуповиной стоял задумчивый звон колокольчиков, которые висели под
крышами храмов.
В Хвосте Коровы сейчас шум и веселье, горят факелы, вертятся колеса с
разноцветными хвостами огня, взмывают в небо огненные птицы и драконы,
сыплется огненный дождь, танцуют на всех свободных пятачках разряженные
люди. Бухают барабаны, поют тоненькими голосами флейты. Там весело.
Здесь же, кроме луны и звона колокольчиков, ничего не было.
Стена, окружающая гробницу, была и в самом деле ветхая. С
центрального входа не было видно участка, который закрывала собой
надгробная насыпь, поэтому там ее и не старались особо поддерживать.
Кое-где раствор между камнями настолько выкрошился, что они без труда
вынимались. Не совершая трудовых подвигов, мы просто разобрали ее кусочек,
чтобы образовалась проходимая дыра.
Протащив в дыру мешки и инструменты, мы сгрудились у стены, а Нож,
пританцовывая, пошел выбирать плиту.
Он ходил вдоль и поперек, тихонько их простукивал, ощупывал, только
что не обнюхивал. Наконец одна из плит, расположенная неподалеку от стены,
его устроила.
Вооружившись ломами, Нож, Утренний и Два Гвоздя принялись выламывать
из швов между плитами скрепляющий их раствор. Дело двигалось успешно,
довольно скоро они очистили плиту со всех сторон и принялись отдирать ее
от поверхности.
Тут наконец потребовалась и наша помощь. Общими усилиями нам удалось
сдвинуть ее с места и обнажить темный квадрат.
В ход пошли лопаты.
Думаю, займись мы каким-нибудь ранним курганом из левого или правого
ряда, вряд ли нам что-нибудь бы обломилось: слишком серьезно их создатели
относились к поставленной задаче, возводя непробиваемые насыпи над
бренными остатками могучих когда-то владык.
Но перекрытия над подземельями Молниеносного оказались значительно
жиже. Внешняя помпезность скрывала обыкновенную халтуру. В первом же ряду
гробниц за Молниеносным вознеслась и усыпальница главного строителя
сооружения, которое мы взламывали. Похоже, ушлый ее владелец построил
место своего успокоения в основном на средства, сэкономленные при
строительстве гробницы хозяина.
Очень скоро мы вынули лопатами слой земли и песка и уперлись в свод.
Пробили его ломами, и доступ в гробницу Молниеносного был открыт.
Так просто, что даже было немного обидно, эта простота казалась
оскорбительной для столь вызывающего дела.
Но и ночь была на исходе.
- Теперь мы разделимся, - тихо сказал Нож, поглядывая на небо, с
которого уже сбежала луна. - Я, Светлая и Пушистая Сестричка спускаемся
вниз, вы задвигаете плиту на место и возвращаетесь к Половинке Луны.
Завтра ночью опять приходите и открываете нас.
- Почему в подземелье пойдут они, а не мы? - спросил Утренний. -
Внизу может быть опасно.
- Они не поднимут плиты, - коротко объяснил Нож. - А опасно везде.
Он спустил веревку в пробитую дыру и измерил расстояние до дна. Оно
было небольшим, хвоста четыре, может, четыре с половиной.
Мы спустили вниз мешки со снаряжением, затем спустились по веревке
сами, Нож первым.
Внизу было темно, Нож возился с фонарями.
В дыре над головой виднелось светлое уже небо. Потом на нее наехала
плита. Стало совсем темно. Хорошо, что ненадолго.
Быть погребенной заживо оказалось очень неприятно.
Но вот вспыхнул огонь. Не знаю, что использовалось в качестве
горючего, но потайной фонарь давал неплохой пучок света.
- Хорошо попали! - довольно сказал Нож, обводя фонарем вокруг себя.
Кругом стояли боевые колесницы, легкие и прочные. Наверное, те самые,
с помощью которых Молниеносный и получил свое имя.
Свое имя имела и каждая колесница: Быстрая, Внезапная, Ветер, Буря,
Нежная. Заботливо смазанные, полностью укомплектованные, они были хоть
сейчас готовы ринуться в бой. Каждая стоила целое состояние.
Осмотрев колесницы, мы прошли по Залу Колесниц в поисках выхода из
него, точнее, прохода в другие залы. Может быть, темнота придавала всему
излишнюю загадочность, но казалось, что под землей расположен целый
лабиринт.
Выход в коридор мы нашли. Даже несколько выходов, но мы пошли по тому
коридору, который, по расчетам Ножа, должен был вести в сторону основного
захоронения.
Стены коридора были выложены орнаментированными плитами. Под пальцами
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг