После атомных взрывов... нам стало совершенно очевидно, что эти бомбы и те
еще более страшные силы разрушения, предтечами которых они являются, могут в
мгновение ока уничтожить все созданное человечеством, и порвать все
существующие между людьми связи.
Герберт Уэллс, "Освобожденный мир"
Эти строки написаны в 1914 году, на самой заре века, который только к
полудню нарекут "атомным"... Только что разразилась мировая война, и
современников приводили в трепет такие новинки прогресса, как аэроплан и
танк, динамит и ток в колючей проволоке. Десятки стран были вовлечены в
кровавую кашу, миллионы гибли от газов и под бомбами, а английский провидец
глядел вдаль. Не все он увидел правильно, но одним из первых он разглядел
новое качество войны будущего: ее глобальность. И если взять латинский
эквивалент слову "окончательность" - ее ультимативность.
Действительно, ультиматум: или - или... Другого не дано.
"Тут раздался грохот, похожий на раскаты грома. Грохот обрушился... как
удар. Мир вокруг куда-то исчез. На Земле не существовало уже больше ничего,
кроме пурпурно-алого, ослепительного сверкания и грохота - оглушающего,
поглощающего все, не смолкающего ни на минуту грохота. Все другие огни
погасли, и в этом слепящем свете, оседая, рушились стены, взлетали в воздух
колонны, кувыркались карнизы и кружились куски стекла... Казалось, что
огромный пурпурно-алый клубок огня бешено крутится среди этого вихря
обломков, яростно терзает землю и начинает зарываться в нее подобно
огненному кроту".
Все же не верится: 1914 год...
Японцы до Хиросимы этого романа Уэллса не читали. А вот известный
венгерский физик-атомщик Лео Сциллард, эмигрировавший во время войны в
Америку, как выяснилось, читал. Он вспоминал, как в 1934 году ему внезапно
открылась мысленная картина неуправляемой цепной реакции. Озарение сменила
тревога о возможных последствиях этого "физического эксперимента", и
Сциллард решил до поры до времени помолчать... Ученый писал позднее, что
догадался в тридцатые годы о возможных "приложениях", потому что читал
Уэллса.
С альтернативой "либо - либо" человечество столкнулось в середине века;
писатели-фантасты - значительно раньше.
Когда она возникла, эта дьявольская "атомная проблема"? Сорок лет
назад, как только американский президент подписал решение о начале
секретного проекта "Манхэттен"? Или на заре века, вместе с опытами
Резерфорда по рассеянию a-частиц?..
Конечно, трудно удержаться от соблазна свалить всю вину на ученых, этих
фаустов XX века, продавших душу дьяволу за наслаждение научной истиной. Ведь
знали же Оппенгеймер и Ферми, что за чудовище рождается в лабораториях
Лос-Аламоса! Действительно, как все просто! Виноваты во всем ученые...
Однако Эйнштейн, обратившийся к Рузвельту с призывом ускорить работы по
созданию бомбы, олицетворял собой не только передовую научную мысль века, но
и вместе с другими передовыми деятелями - гражданскую совесть века. Физик
эмигрировал из нацистской Германии, он знал, что будет, окажись у Гитлера
атомная бомба.
"Открытие цепных ядерных реакций так же мало грозит человечеству
уничтожением, как изобретение спичек... Освобождение атомной энергии не
создает новой проблемы, но делает более настоятельным разрешение старой
проблемы". В этих словах Альберта Эйнштейна сказано многое. Конечно,
опасность была не в самой бомбе, а в тех, кто обладал ею.
Он трижды писал Рузвельту по поводу атомной бомбы. 12 апреля 1945 года,
в день скоропостижной кончины Рузвельта, третье письмо Эйнштейна лежало на
столе президента непрочитанным. На призыв физика воздержаться от атомной
бомбардировки японских городов через 4 месяца ответил другой президент США -
Гарри Трумэн. Ответил 6 августа.
Не физики склонились над картой Японии, выбирая цели, росчерком пера
предоставив право городу Киото - жить, а Хиросиме и Нагасаке - погибнуть.
Это военных интересовали поражающие эффекты нового оружия. И это политик -
эталон "стопроцентного американца" - написал: "...в самой крупной в истории
азартной научной игре мы поставили на карту два миллиарда долларов и
выиграли" (Трумэн).
И все-таки утверждать, что ученые тут совершенно ни при чем, тоже
нельзя. Ведь был реакционер Теллер, и не забыто высказывание Энрико Ферми о
том, что, дескать, взрыв атомной бомбы - это "прекрасная физика"... И уже в
наши дни, усмехаясь, дает интервью "отец нейтронной бомбы" Сэмюэль Коэн,
цинизмом потрясший даже видавших виды западных газетчиков.
Драма - философская, человеческая, нравственная - была.
Ясно, что вновь открывшееся проблемное поле художественной литературы
не могло оставаться неисследованным. Литература и занялась новой проблемой
всерьез, как только она была "поставлена" взрывом над Хиросимой. Но для
научной фантастики все это оказалось повторением пройденного.
Лео Сциллард признался, что читал Уэллса и задумался над проблемой еще
в тридцатые годы. А отец-основатель атомной физики Эрнест Резерфорд в то же
время едко прошелся по адресу любителей сенсаций, поверивших, что
человечеству под силу будет обуздать и использовать энергию атома.
Обладатель поразительной научной интуиции лорд Резерфорд счел достаточным
бросить царственное: "Вздор!", не вступая в дискуссии. Его коллега Нильс
Бор, тоже не последний человек в этой области, искренне пытался остудить
энтузиастов с помощью "хладных числ". Самые светлые головы в науке
упрямились за считанные годы до осуществления первой цепной реакции. И чуть
более десяти лет оставалось до Хиросимы.
А теперь слово "неучам":
Мир - рвался в опытах Кюри
Атомной, лопнувшею бомбой,
А электронные струи -
Невоплощенной гекатомбой.. -
эти часто цитируемые строки родились в мозгу не писателя-фантаста, их
написал в 1921 году поэт Андрей Белый. Интересно, кто-нибудь еще - физики,
военные - употребили тогда это знакомое ныне всему миру словосочетание:
"атомная бомба"?
После таких примеров вряд ли кого удивит прозорливость многих авторов
научно-фантастических произведений.
Оказывается, "атомный" приоритет Уэллса тоже не представляется
очевидным. Совсем недавно историки фантастики обнаружили забытое всеми
произведение, в котором впервые, видимо, говорилось о сверхоружии.
Одновременный взрыв всех его запасов способен был не только разнести
вдребезги земной шар, но даже сообщить заметный импульс Солнечной системе!
Появился роман англичанина Роберта Кроми "Удар судьбы" в 1895 году - и,
разумеется, прошел незамеченным. Мало того, что в Англии бушевали страсти
вокруг уэллсовской "Машины времени", - у читателей той поры уже
сформировались кое-какие представления о мере научной достоверности, пусть и
в фантастике!
В романе другого популярного автора тех лет, Джорджа Гриффита, уже
описана "базука", стреляющая атомными снарядами ("Властелин труда", 1911). А
чуть позже в Советской России вышли сразу две книги, ясно обозначившие тему
"атомной опасности". В романе В. Никольского "Через тысячу лет" (1927)
встречается удивительные слова о том, как во время неудачного эксперимента
"атомы отдали скрытую в них энергию" и "взрыв тысяча девятьсот сорок пятого
года (!) стер с лица Земли пол-Европы". Борьба человечества против угрозы
атомного самоуничтожения описана годом позже В. Орловским в романе "Бунт
атомов".
И наконец, через год после уэллсовского "Освобожденного мира" выходит
роман "Человек, встряхнувший Землю", написанный американским писателем
Артуром Трэйном в соавторстве с известным физиком Робертом Вудом. Книга эта
удивительная! Мало того, что это одно из первых произведений, в которых
обсуждаются последствия применения атомного оружия, а лучевая болезнь
описана, видимо, впервые. Но авторы задумались и над перспективами
использования разрушительной энергии во благо, а не во зло! В романе
ученый-пацифист демонстрирует оружие, которое в состоянии поднять на воздух
целые горные хребты, и принуждает нации Земли прекратить войну...
Что же, в это верили. Как раньше верили в "миротворческую" сущность
аэроплана, динамита, газов, прочих технических новшеств - считалось, что они
делают войну бессмысленной. Верил в это и автор "Освобожденного мира". В
романе единое государство Земли вряд ли возникло бы, не переживи
человечество жуткую атомную "прививку", и даже в 1942 году, когда будущее
Европы и всего мира решалось под Сталинградом, в США вышел роман Бернарда
Ньюмена "Секретное оружие", в котором описано, как взрыв некоего
"суперснаряда" положил конец мировой войне (только благодаря бдительности
ФБР автор не проговорился об атомной бомбе - таких слов в романе нет)...
Вера в миротворческую функцию бомбы была разрушена августовским утром
1945 года взрывом над Хиросимой. И это же событие явилось самым ярким и
жутким доказательством прозорливости фантастов. К их удивлению, безразличие,
накапливавшееся годами, разом сменилось пристальным вниманием.
Айзек Азимов в своей книге "Опус 100", вышедшей через четверть века
после Хиросимы, вспоминает не без горечи: "Итак, была взорвана атомная
бомба, и неожиданно это событие сделало научную фантастику респектабельной.
Впервые фантасты явились миру не как группка чокнутых фанатиков; мы сразу же
ощутили себя в положении кассандр, которым мир отныне внимал с почтительным
смирением. Но право же, мечтал бы я оставаться до конца дней своих
"чокнутым" в глазах всего света, чем достичь нынешнего признания такой
ценой, ценой нового дамоклова меча над головой человечества".
Действительно, как ни печально это звучит, но предсказанная увиденная
заблаговременно бомба открыла перед американской научной фантастикой двери
элитарного литературного клуба. Не считая узкого круга ученых, военных чинов
и политиков, тесно связанных с проектом "Манхэттен", ближе, чем кто-либо, к
атомным секретам оказались журналы научной фантастики. Хотя вряд ли кто
тогда догадывался об этом...
В редакционной статье Джона Кэмпбелла, до конца жизни возглавлявшего
самый популярный журнал научной фантастики "Эстаундинг", встречаются и такие
слова (это была июньская книжка за 1938 год): "Никому еще неизвестно, что
секреты атомной энергии вот-вот будут открыты. Но можете быть абсолютно
уверены: ученый, которому это удастся, живет сейчас на Земле. Его статьи
регулярно появляются в соответствующих научных журналах, его имя известно".
Журнал "Эстаундинг" обращался к атомной тематике не случайно и не
однажды. Так, в октябрьском номере журнала за 1939 год опубликован мрачный
рассказ о разразившейся в Европе войне; только фантастическое изобретение,
позволявшее отбрасывать материальные тела в какое-то иное время,
предотвратило вторжение нацистских "люфтваффе" в Англию. Рассказ назывался
"Аннигилятор Джадсона" и написан был молодым англичанином Джоном Бейноном
Харрисом .(позже автор взял себе псевдоним "Джон Уиндэм", да так и
запомнился читателям). В специальной журнальной колонке "Встреча с автором"
будущий Уиндэм с горечью признавал: "Как только у меня зародилась идея этого
рассказа, я обнаружил, что вовсе не обязательно привлекать стандартный набор
с "безумным ученым"... когда совершенно нормальные специалисты с высокой
репутацией в научных кругах эффективно продвигаются к конечной цели:
разнести мир на кусочки прямо на наших глазах". Заметим, до чего осознанна и
даже привычна тревога писателя - в тридцать девятом-то году!
Впрочем, это еще не все. В том же номере была помещена маленькая
заметка, поясняющая картинку на обложке (вполне мирная на вид атомная
электростанция будущего). В заметке даже как-то обыденно - будто речь шла о
кольцах Сатурна или о бензольном "колечке" - разъяснялось, что атомную
энергию можно использовать и в будущих войнах, причем "высвобождение энергии
будет столь ужасным, что целые города могут быть стерты с лица земли"...
А времени оставалось все меньше, стрелки часов истории завершали
положенный круг: в "горячие" сороковые годы журнал публикует два
произведения о предотвращении катастрофы на атомном предприятии - рассказ
Роберта Хайнлайна "Взрыв всегда возможен" и повесть Лестера Дель Рея
"Нервы"... На таком фоне и произошла самая знаменитая и чаще других
упоминаемая история с рассказом малоизвестного фантаста Клива Картмилла.
Рассказ, название которого переводится двояко - "Линия смерти" или
"Крайний срок", - вышел в мартовском номере за 1944 год. И тут же начались
неприятности вполне объяснимые, но от того не менее фантастические: к
Кэмпбеллу в контору нагрянули агенты ФБР. Их реакция была понятна - ведь
автор рассказа подробно описал технологию изготовления атомного оружия! И
хотя расследование показало, что никто из штата редакции и авторского
состава доступа к секретной информации по проекту "Манхэттен" не имел,
подозрения улеглись далеко не сразу.
Что и говорить, Картмилл угадал и описал буквально все! Но забавно
читать письмо, опубликованное в журнале спустя четыре месяца, письмо, в
котором постоянный читатель в пух и прах разносит Картмилла за "научную
несостоятельность" его идеи! "Все эти штучки с соединением двух
докритических масс урана-235 с целью вызвать цепную ядерную реакцию не
выдерживают никакой научной критики. Это не научная фантастика, а весьма
посредственная "фэнтези", - заявлял скептик.
Вряд ли сам автор удивительного рассказа догадывался, как мало времени
осталось его идее ходить в "фантастических". Еще успел выйти весною 45-го
рассказ Филиппа Уайли "Райский кратер" - последний, скорее всего,
научно-фантастический рассказ о взрыве атомной бомбы, но стрелки часов уже
стояли на указанной черте.
И полгода не прошло, как страхи писателей-фантастов материализовались,
превратившись в реальную угрозу всему человечеству. Ранним утром в "черный
понедельник", 6 августа, с базы на острове Тиниан поднялся в воздух и взял
курс на Хиросиму бомбардировщик Б-29, "летающая крепость", которым
командовал капитан ВВС США Клод Изерли.
Когда-то (теперь уже давным-давно) на самой заре американской
журнальной фантастики ее основатель Хьюго Гернсбек предложил лозунг-девиз:
"Экстравагантная фантазия сегодняшнего дня - холодный факт дня завтрашнего".
Атомный гриб над японским городом, в один миг унесший почти сотню тысяч
жизней, превратил вчерашние фантазии в ледянящий душу факт.
Весь мир, а вместе с ним и научная фантастика, вступил в новую эру -
атомную. И встал вопрос: не последнюю ли?
2. "И ВЕЧНЫЙ БОЙ?"
Оборвалась за отсутствием объекта История; цивилизации, о которой она
рассказывала, пришел конец.
Робер Мерль, "Мальвиль"
"В это мгновение началась и окончилась война... Бомбардировка
закончилась, как только самолеты, мчась со скоростью пять тысяч миль в час,
приблизились к цели и приборы предупредили о ней пилотов. И столь же
молниеносно, как взмах серпа, окончилась война... Город поднялся на воздух.
Казалось, бомбы и город поменялись местами. Еще одно невероятное мгновение -
новый, неузнаваемый, с неправдоподобно высокими зданиями, о каких не мечтал
ни один строитель, зданиями, сотканными из брызг раздробленного цемента, из
блесток разорванного в клочки металла, в путанице обломков, с
переместившимися окнами и дверями, фундаментом и крышами, сверкая яркими
красками, как водопад, который взметнулся вверх, вместо того чтобы
низвергнуться вниз, как фантастическая фреска, город замер в воздухе, а
затем рассыпался и исчез".
И еще один абзац, из другой книги:
"...Там, за окном, за раскалившимися стенами лежала мертвая планета. Ее
убили в самый разгар весны, когда на деревьях едва проклюнулись листочки и в
норах только что появились крольчата. Теперь нигде ни единого зверя. Ни
одной птицы. Даже насекомых. Только сожженная Земля. Жилища обратились в
пепел. Лишь кое-где торчат обуглившиеся, искореженные колья, вчера еще
бывшие деревьями. И на развалинах мира - горсточка людей, возможно,
оставленных в живых в качестве подопытных морских свинок, необходимых для
какого-то гигантского эксперимента. Незавидная доля. В этой всемирной
гигантской мертвецкой осталось всего несколько работающих легких,
перегоняющих воздух. Несколько живых сердец, перегоняющих кровь. Несколько
мыслящих голов. Мыслящих. Но во имя чего?.."
Двадцать лет разделяют произведения, из которых взяты эти фрагменты.
Обе книги хорошо знакомы нашему читателю - это романы "451° по Фаренгейту"
Рэя Брэдбери и "Мальвиль" Робера Мерля. Прошли десятилетия, но эстафетную
палочку тревоги по-прежнему крепко сжимает рука писателя-фантаста.
И совсем удивительная перекличка с тем фрагментом из уэллсовского
"Освобожденного мира", что был процитирован выше! Уэллс - Брэдбери - Мерль.
1914 - 1955 - 1975... Не прошло и полувека. И если Уэллс лишь фантазировал,
то Брэдбери мог познакомиться с материалами, описаниями очевидцев
бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. А спустя двадцать лет появится
"Мальвиль", в котором за некоей "литиевой" бомбой уже ясно виднеется вполне
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг