Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
    "Обнаружено золото рядом с восточной границей района концессии..."
    "По  заключению  инженера   Бранта,  мощная  золотоносная   жила  должна
проходить у восточной части концессии..."
    Читая  эти  короткие  сообщения, Реммер  невольно  удивился.  Он начинал
чувствовать, что подозрения  его относительно Штольца  на этот раз  начинают
немного колебаться.
    В самом деле,  американская концессия охватывала  сравнительно небольшой
район. Всем было хорошо известно, что концессионеры старались расширить  его
и потому изыскания  производят по соседству.  Ясно, что им  было бы выгоднее
умалчивать  о новых  открытиях, а  если не  умалчивать, то  по крайней  мере
преуменьшать их значение.
    А  тут?..  Телеграммы Штольца -   чёткие,  определённые и,  по-видимому,
соответствующие действительности.
    У  Реммера  со  Штольцем  были старые  счёты,  и  Реммер  имел основание
подозревать  его  кое  в  чём.   Но  в  данном  случае  Штольц   действовал,
по-видимому, вполне честно.
    Через неделю Штольц куда-то исчез из посёлка. Реммер спрашивал у Янсона,
у инженеров, зашёл даже  к мистеру Пфуллю. Мистер  Пфулль был дома, сидел  в
кресле с грелкой на животе и с ногами, укутанными в плед, пил какао.
    Мистер Пфулль  извинился за  свой домашний  костюм и  объяснил, что  ему
весьма  нездоровится,  потому что  во  время последней  охоты  он оступился,
сорвался с уступа скалы и, падая, получил сильные ушибы.
    Реммер высказал  соболезнование, надежду  на скорое  выздоровление, но в
душе остался при сильном подозрении,  что у мистера Пфулля просто  насморк и
больше ничего.
    О Штольце  он ничего  не узнал.  Но вечером  двое рабочих  передали, что
видели Штольца в сопровождении каких-то двух бродяг, направившихся в лес  на
северо-восток.
    Реммер удивился: почему на  северо-восток? В той части  не производилось
никаких  изысканий,  ибо  инженеры  единогласно  пришли  к  заключению,  что
россыпями та сторона наиболее бедна.

                                   * * *

    Утром  Реммер  и  Баратов   тоже  отправились  в  далёкую   прогулку  на
северо-восток.
    В  первый  и  во  второй дни  им  ещё  попадались  одиночки приискатели,
копающиеся по берегам горных ручьёв. Но ещё через два дня они попали в такую
глушь, где не было никого и ничего.
    Решили отдохнуть. Устроили  из ветвей шалаш,  натаскали травы, съели  по
коробке саморазогревающихся консервов и легли спать.
    Чёрными  хлопьями  падала  на  землю густая  тьма.  Было  тепло,  тихо и
безветренно. И оба крепко уснули.
    Ночью первым проснулся Баратов. Он насторожил слух, потёр виски и выполз
из шалаша. Потом вернулся и дёрнул Реммера за рукав.
    -  Что ты? -  спросил тот, вскакивая.
    -  Ты ничего не слышишь?
    -  Нет, ничего.
    Прислушались. Всё было тихо-тихо.
    -  А что?
    -  Так, ничего, -  ответил Баратов. -  Мне показалось, что кто-то...
    -  Кричит, что ли? -  перебил его Реммер.
    -  Нет. Что кто-то поёт.
    Оба рассмеялись.
    -  Кто тут ночью будет распевать?! Давай спать дальше...

                                   * * *

    Вятский мужичок, дядя Иван, тот самый, с которым Реммер разговаривал  на
пароходе, человек был хитрый и дошлый.
    Добравшись до приисков,  он прикинул умом  и сообразил, что  ежели народ
прёт больше к юго-востоку, то ему прямой расчёт немного удариться в сторону,
чтобы, ежели будет  удача, не делиться  с кем-нибудь, а  одному заграбастать
всё.
    Вот почему через некоторое время дядю Ивана можно было увидеть с  мешком
за  плечами  и  огромной  допотопной  шомполкой  пробирающимся  через густые
причудливые леса в верховьях реки Вишеры.
    -  Ну и  места, -  бормотал  он, весело  продвигаясь вперёд  и покуривая
набитую махоркой трубку. -  В жизнь не видал таких местов.
    Шёл дядя  Иван три  дня и  думал так:  "Дойду до  места, а  там и искать
буду".
    "Место" это представлялось дяде Ивану как нечто определённое, ну, вроде,
скажем, своей  пашни либо  огорода, обнесённого  жердями. Во  всяком случае,
дядя Иван  был твёрдо  уверен, что  "место" должно  иметь свои отличительные
черты, по которым он его сразу узнает.
    Но на  шестой день  зашёл дядя  Иван в  такую глушь,  что и поворотиться
некуда. Сел он тогда на камень и подумал, не сбился ли он уже с дороги и  не
осталось ли "место" в стороне:  либо влево, либо вправо. И  после некоторого
раздумья повернул дядя Иван вправо.
    Шёл он опять до тех  пор, пока не упёрся в  старую седую гору, а из  той
горы  ручьи  бегут  прямо из-под  земли;  речонка  рядом пробегает  светлая,
быстрая, цветов сколько хочешь, и птицы поют очень приятно.
    Скинул дядя Иван  сумку, взял топор  и срубил себе  крепкий шалаш. Потом
соснул немного и пошёл бродить по берегу речонки. Присматривался старательно
к  речному песку,  собирал его  на лопатку  и подносил  к хитро  прищуренным
глазам. Но, однако,  не было в  тот день удачи  дяде Ивану, и  ничего он для
первого раза не нашёл.

                                   * * *

    И  вот  однажды,  копаясь  возле  речки,  поглядел  дядя  Иван  на куст,
разросшийся рядом, и увидел, что  торчит из земли железка какая-то.  Потянул
он  её  и вытянул  из-под  прелых листьев  остов  ржавой, никуда  не  годной
винтовки.
    Чудно что-то показалось дяде Ивану. В эдаком месте, куда, можно сказать,
ни  один  человек  ни  ногой  за всю  жизнь,  должно  быть,  и  вдруг ржавая
солдатская винтовка. Стал он копать ещё и нашёл старую шапку необыкновенного
фасона, которую нельзя из-за ветхости целиком вытащить.
    Ещё больше удивился  дядя Иван и  стал думать, припоминать.  Какой такой
народ -  либо мордва, либо киргизы -  шапки такие носят? И вспомнил, что  ни
у мордвы, ни у  киргизов не видел он  шапки-будёновки, а видел он  их десять
лет тому назад, когда  были тяжёлые годы и  когда здорово красные дрались  с
белыми.
    Стал ещё искать что-либо дядя Иван, но так-таки больше ничего не нашёл.

                                   * * *

    В течение двух дней Реммер  и Баратов охотились, отдыхали или  лазили по
горам.
    Горы  были  странные,  изломанные,  особенно  одна.  Она  была  источена
ветрами, покрыта  низкими корявыми  деревьями, и  несколько глубоких  трещин
врезывались в её грудь.
    Однажды  Баратов,  рыская  с  ружьём по  гуще,  оступился  и  едва успел
ухватиться за  корень соседнего  дерева. Он  вытянул ногу  из какой-то  ямы,
посмотрел вниз  и содрогнулся:  под ногами  был тёмный  глубокий колодезь, с
краями неровными и заросшими мхом.
    Баратов позвал Виктора, оба легли на землю и свесили головы вниз...  Дна
не было видно, но снизу доносился  шум быстро текущей воды. Там, в  темноте,
бился о камни и плескался уносящийся куда-то невидимый поток.
    Зажгли бумагу, бросили,  и она долго  огненной бабочкой летела  в чёрную
пустоту, наконец упала,  но тот час  же, прежде чем  успела потухнуть, точно
чья-то невидимая рука, -  подземная вода быстро рванула и унесла её прочь.
    -  Чёрт! -   крикнул  Реммер,  потому  что  тяжёлый  камень, зацепившись
острым  углом  за  тонкий  ремешок  фляги,  потянул  Реммера  вниз.   Ремень
оборвался, и камень с флягой бухнул где-то далеко внизу.
    -  Жалко, -  сказал Реммер, -  там у меня было горячее какао...
    -  Теперь простынет, -  пошутил Баратов.
    -  Нет, у меня термос выдерживает температуру приблизительно до полутора
суток.
    По пути обратно  Баратов подстрелил жирную  утку, и оба  долго возились,
очищая и зажаривая её на сыром деревянном вертеле.
    -  Когда повернём обратно? -  спросил Баратов. -  Завтра?
    -  Да, утром.
    -  Утром... -  в раздумье протянул Фёдор, -  ну что же, можно и утром.
    Он помолчал немного, потом добавил:
    -  Виктор, а ведь правда, странная какая-то гора?
    -  Чем?
    -  Так...  Вся  изрезанная,  какие-то провалы,  где-то  под  землёй вода
шумит...  Я  ночью  проснулся,  и  мне  показалось,  точно  над  ней  зарево
какое-то... Так, чуть видно... Будто бы огонь в середине её.
    -  Откуда  тут  быть  огню?  Это  заря,  должно  быть,  была, -  ответил
спокойно Реммер, отрывая зубами мясо от куска зажаренной птицы.
    -  Виктор! -  спросил опять Баратов,  перескакивая на новую мысль. -   А
как ты всё-таки веришь, что Штольц бывший белый офицер? Ведь вот из Киева не
подтверждают.
    Реммер нахмурился и отбросил обглоданную кость.
    -  Нет,  не  подтверждают, а  сообщают  только, что  после  стольких лет
выяснить почти невозможно. А кроме того, я же тебе говорил, что давно, ещё в
Париже,  в  кабачке  "Цыганская   жизнь",  мне  подавал  карточку   человек,
удивительно похожий на Штольца.
    -  Ну?
    -  Ну,  ничего не  "ну"! Тот  кабачок эмигрантский,  и все  официанты  в
нём -  бывшие офицеры.
    Он подумал, потом добавил:
    -  Теперь  ящик  взломан.  Штольц  давно  знает,  что  я  собираю  о нём
сведения. В ящике  был нарочно оставлен  черновик моего письма,  в котором я
писал, что подозрения относительно Штольца были ни на чём не основаны и  что
была ошибка.
    -  И он теперь успокоится?
    -  Конечно. И мне будет легче следить дальше...
    Легли спать.  Во сне  Реммер видел  Веру, потом  видел оставленного дома
дога, потом опять Веру. "Вера,  сыграй мне что-нибудь!" -  попросил он.  Она
села и, к его большому удивлению, заиграла ему какой-то военный сигнал.
    Но огромный муравей, пробравшись  под рубаху, больно укусил  Реммера. Он
заворочался и открыл глаза.
    Было темно. Реммер отряхнул рубаху, потом насторожился.
    "Что такое, -  подумал он, -  разве это не во сне я слышал?"
    Вышел и прислушался.
    Ему показалось, что  кто-то далеко-далеко, за  изгибами ушедших в  серую
утреннюю мглу скал,  играет на медной  трубе красноармейскую зорю -   сигнал
тихий, мелодичный и умирающий в туманах, молчаливым кольцом охвативших горы.
    "Что такое? -  подумал он. -  Неужели Фёдор позапрошлую ночь был прав?"
    Он разбудил Баратова, они быстро  вскинули винтовки и исчезли в  тумане,
направляясь на странный сигнал.
    Долго рыскали по  горам Реммер и  Баратов. Долго и  тщательно обшаривали
все закоулки и уступы ущелья, но нигде никого не было.
    Через несколько  часов безрезультатных  поисков перевалили  через трудно
проходимую скалу  и пошли  по другой  стороне ската,  рассуждая: что  бы это
такое всё слышанное утром значило?
    Лощина была узенькая, сравнительно  удобная для пути, но  зато, находясь
на дне  её, невозможно  было определить  направление куда  идёшь, ибо то она
загибала вправо, то резко поворачивала влево, и так всё время.
    -  Вероятно,  мы  спустимся к  подошве  горы с  левой  стороны, -  решил
Реммер.
    -  А стоит ли идти дальше?
    -  Стоит. Легче спуститься  и обойти гору  низом, чем подниматься  опять
вверх.
    Вдруг Баратов  остановился и  быстро наклонился  к земле,  поднял тонкую
обгоревшую спичку. Оба посмотрели друг на друга.
    -  Кто-то курил...
    -  Кто, не  знаю. Но  то, что  спичку зажигали  ещё совсем  недавно, это
верно.
    Теперь ясно было, что они  находятся на правильном пути. И  оба зашагали
ещё быстрее.
    Так в этот день прошли они  вёрст двадцать, и когда уже вечерело,  когда
солнце цеплялось уже  за острия вершин,  гора резко оборвалась,  и они круто
спустились в низину, покрытую густым лесом.
    У  подножия  огромной,  обрывающейся  отвесно  скалы  они  наткнулись на
остатки костра с не потухшими ещё угольями.
    Волнуясь, они бросились  в кусты, рассчитывая  найти кого-либо рядом,  и
сразу же их глазам представилась странная, поразившая их картина.
    На  земле лежал  человек с  полузакрытыми, застывающими  глазами.  Низко
наклонившись над ним, стоял на одном колене какой-то мужичок и вливал ему  в
рот воду.
    При виде подошедших сидевший ахнул, хотел было бежать, но Баратов крепко
схватил его за плечи и приказал ему остаться.
    -  Кто ты такой и кто это лежит?..
    В первую минуту мужичок молчал, как бы окаменев, потом, приглядевшись  к
ним, вздохнул, точно радуясь тому, что  это были они, а не кто-либо  другие,
и, показывая на лежащего человека, ответил:
    -  Я... я-то вятский. А вот двое каких-то приходили и человека ни за что
кончили. Я убёг со страха, а потом, когда пришёл, гляжу -  человек лежит...
    Реммер подошёл к раненому. Глаза у  того были всё ещё полуоткрыты, и  он
молчал. Потом, делая над собою огромное усилие, он гневно забормотал что-то,
и розоватой пеной  окрасились его губы.  Реммер уловил несколько  отрывистых
бессвязных слов:
    -  На гору надо... надо назад план... они повесили и украли.
    -  Кого повесили? -  спросил, ничего не понимая, Реммер.
    Но раненый  не смог  больше ничего  сказать и  забормотал что-то  совсем
непонятное. Он умер скоро, ничего не открыв и не объяснив.
    Дядя Иван рассказал следующее.
    Совсем недавно он  лежал и отдыхал,  когда услышал рядом  резко спорящие
голоса. Тогда он, обрадованный предстоящей встрече с живыми людьми, вскочил,
чтобы броситься к ним навстречу, как вдруг шарахнулся и спрятался за  кусты,
потому что  по лесу  загрохотал выстрел  и тотчас  же раздался сильный крик.
Через час, когда  всё стихло, он  вышел и нашёл  умирающего человека. Больше
ничего он не знал.
    Оба стояли, наморщив лбы, и думали.
    -  Помнишь сигнал? Это, очевидно, кто-то из них играл зорю утром.
    -  Но зачем? -  пожал плечами Реммер.
    -  Я и сам не знаю, -   ответил Баратов. -  Странно, Виктор, всё  как-то
выходит... Про какие планы он говорил? По-моему, надо бы ещё раз побывать на
горе.
    Посоветовались. Решили, что остаться нужно было бы. Но патронов не было,
консервы были на исходе, даже спичек осталось мало. Решили тогда отправиться
обратно к Золотому камню, в  посёлок, запастись надолго необходимым и  опять
вернуться сюда.
    Когда Реммер вернулся, он нашёл  у себя на столе только  что принесённую
телеграмму. Её содержание так поразило  своей неожиданностью, что он сел  на
стул и пожал плечами, совершенно  ничего не понимая. Телеграфировала Вера  и
почему-то только уже из Чердыни о том, что она выехала сюда.
    Этот безрассудно-взбалмошный поступок поставил  его в тупик. Он  нарушал
все его планы и был совершенно непонятен ему.
    Баратов  тоже  ничего не  понимал.  А дядя  Иван  и подавно.  Оба  стали
прикидывать,  взвешивать,  стараясь  найти объяснение,  но  ничего  не могли
придумать.  Однако,  успокоившись,  пришли  к  заключению,  что  должно было
случиться что-нибудь особо важное для  того, чтобы Вера вопреки уговору,  не
списавшись предварительно и так неожиданно, решилась на этот поступок.

                                   * * *

    Через два часа в сумерках на оживлённых грязных узеньких улочках посёлка
Реммер встретил человека, в котором узнал Запольского. Человек прошёл  мимо,
по-видимому, не заметив  Реммера. И Виктору  внезапно показалось, что  между
этой встречей и телеграммой есть какая-то связь.
    Чтобы хоть  немного разузнать  что-либо, он  направился к  Штольцу, ибо,

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг