разыгралась трагедия.
Когда рыба вонзила свой меч в расщелину, Бакшеев выхватил
нож и бросился к ней. В замутненной илом воде он еще разли-
чал веретенообразное тело чудовища и нанес несколько быстрых
и сильных ударов.
Рыба-меч продолжала вырываться из западни, окрашивая
кровью окружающее пространство.
- Где вы? - услышал Бакшеев голос Аритомо Ямада.
- Сейчас, - отозвался Степан сквозь зубы.
Он ударил еще раз ножом и почувствовал, что рывки против-
ника ослабели. Сбоку появился Аритомо Ямада с ножом в руке,
готовый прийти на помощь.
- Подождите, - сказал он Степану.
Бакшеев отодвинулся, Аритомо Ямада сунулся вперед, его
почти не стало видно - в гидрофоны Степану было слышно, как
Аритомо Ямада тяжело дышит. Прошло еще немного времени, и
рыба-меч перестала двигаться вовсе.
Медленно оседали на дне обрывки водорослей и частички
ила.
Аритомо Ямада вплотную подплыл к Степану, схватил руками
за плечи и приблизил свой шлем к шлему Бакшеева. Глаза Ари-
томо Ямада сквозь двойное стекло скафандров в упор смотрели
в лицо Степана.
- Вы спасли мне жизнь, - растроганно произнес Аритомо
Ямада. - Я ваш должник, господин Бакшеев.
- Меня зовут Степан, - ответил Бакшеев. - И бросьте гово-
рить об этом.
Он снял руки Аритомо Ямада со своих плеч и посмотрел на
часы относительного времени, вмонтированные в запястье ска-
фандра.
- Надо же, - удивился он, - прошло всего четыре минуты с
тех пор, как я стал опускаться, чтобы найти вас здесь...
- Пора возвращаться, - сказал Аритомо Ямада. - Пойдемте.
- А трофей? - спросил Бакшеев.
- Пусть остается на месте.
Пологие ступени опускались в бухту метра на четыре в глу-
бину. По ним Степан Бакшеев и Аритомо Ямада поднялись на
площадку и по галерее, соединяющей бухту с помещениями океа-
нариума, прошли в комнату, где раздевались перед спуском в
воду. Здесь они сняли скафандры и передали их молчаливому,
средних лет лаборанту в желтой униформе, которую носила ох-
рана лаборатории и обслуживающий персонал.
Аритомо Ямада подхватил сумку с водорослями и знаком ве-
лел Бакшееву следовать за ним.
Молча дошли они до комнаты Степана, и только возле нее
Аритомо Ямада тронул Бакшеева за локоть.
- Отдыхайте, а я пойду приготовлю это... - Он поднял и
опустил сумку. - Я зайду за вами позднее. Хочу познакомить
вас с дочерью профессора Накамура. Интересная девушка.
Он помолчал.
- О нашем приключении не говорите.
Степан согласно опустил голову.
- Спасибо, - сказал Аритомо Ямада, сжал Бакшееву локоть и
зашагал по коридору, залитому светом матовых ламп.
5.
Сильная струя забортной воды вырывалась из брандспойта и
хлестала по лоснящейся на солнце палубе американского танке-
ра "Челленджер". День стоял жаркий, и матросы то и дело при-
нимались окатывать палубу забортной водой, хотя и ее темпе-
ратура была не на много ниже температуры воздуха.
"Челлепджер" шел в Австралию с грузом горючего для анг-
лийских и американских самолетов в сопровождении конвоя из
двух корветов - кораблей противолодочной обороны.
Ричард Кэррол, капитан "Челленджера", в последние дни не
уходил с мостика. Танкер проходил район, где можно было ожи-
дать нападения с воздуха или из морских глубин, а на борту
судна - десять тысяч тонн авиационного бензина, и на эти юр-
кие кораблики, что шныряют рядом, у капитана не очень боль-
шие надежды. Ричард Кэррол и спал на мостике, приспособив
для того узкий диванчик в штурманской рубке.
Сейчас, в полдень, второй штурман определил широту судна
по меридиональной высоте солнца и нанес линию на карту. Ри-
чард Кэррол склонился над штурманским столом и прикидывал
циркулем, сколько миль осталось до места, где, согласно шиф-
рованной радиограмме, их ждал дополнительный, конвой.
Как выяснилось впоследствии, первым увидел их матрос Пер-
кинс. Он стоял на переходном мостике со шлангом в руках и
окатывал танки струей воды. Трудно сказать, что заставило
его взглянуть в сторону океана, но Перкинс глянул туда и
увидел на блестящей поверхности его две темные точки, парал-
лельными курсами идущие к борту "Челленджера". Корветы-те-
лохранители спокойно шли впереди и сзади подопечного кораб-
ля.
Разинув рот, Перкинс застыл, глядя на приближающиеся
предметы, шланг выскользнул из его рук и упал, дергаясь от
напора воды и швыряя струю в разные стороны.
Наконец Перкинс пришел в себя, с криком "Торпеды! Торпе-
ды!" метнулся к противоположному борту, прыжком перемахнул
через леерное ограждение и бросился в океан.
На палубе услышали крик. Люди столпились у борта и, осоз-
нав неотвратимость смерти, в панике заметались по судну. Ри-
чард Кэррол стоял на крыле мостика и, вцепившись в планширь,
лихорадочно рассчитывал маневр судна, чтоб уйти от торпед.
Но капитан понимал, как мало шансов уйти от двух сразу, и он
скомандовал: "Право на борт!", надеясь, что ударят торпеды в
корму, и, может быть, взрыв не достанет танки с горючим.
Громадное судно стало медленно разворачиваться. Капитана
удивило, что корветы продолжают идти как ни в чем не бывало.
Неужто не слышат они шума винтов субмарины?
Теперь Ричард Кэррол ясно видел, что взрыв неизбежен,
торпеды изменили курс и шли прямо на "Челленджер", капитан
отвернулся и не щурясь, невидяще глянул на солнце...
- Смотрите! Смотрите, сэр!
Это кричал второй штурман.
Капитан оглянулся и увидел, как черные точки свернули с
пути и уходят прочь от "Челленджера". Ричард Кэррол схватил
бинокль, и едва он успел поймать торпеды в окуляры, они пош-
ли друг другу навстречу.
Зеленая колонна медленно вырастала из воды. Вершина ее
была увенчана белой клубящейся пеной. Колонна поднималась
все выше и выше, вот она уже на уровне мостика "Челленджера"
и продолжает расти, и люди завороженно смотрят на это чудо.
Колонна замерла и с грохотом вернулась в океан. С Ричарда
Кэррола сорвало фуражку и унесло за борт. Крутая волна резко
тряхнула танкер, и маленькие корветы по рубки закрылись в
пей.
Вскоре океан успокоился. Танкер "Челленджер" продолжал
идти прежним курсом, неся в своем брюхе горючее для самоле-
тов. Командиры корветов один за другим перебирались на борт
охраняемого ими корабля и за стаканом виски уверяли Ричарда
Кэррола, что их гидроакустики не зафиксировали ни шума вин-
тов подводной лодки, ни шума двигателей торпед. Они искоса
поглядывали на серебряный вихор капитана танкера и молча до-
ливали в стаканы неразбавленный виски.
6.
- Мне просто не верится, Аритомо Ямада... Неужели это те
самые водоросли, что нарвали вы в бухте?
- Те самые.
- Тогда вы волшебник, - сказал Степан Бакшеев.
- А вам не нравится, Тиэми Тода? - спросил у девушки мо-
лодой ассистент.
Дочь профессора Накамура сидела несколько поодаль, поту-
пив глаза, и не произнесла ни слова за весь вечер, по край-
ней мере, с тех пор как сюда, в комнату Аритомо Ямада, вошел
Степан Бакшеев.
Не сразу услыхав вопрос, она вскинула глаза, мельком
взглянула на Степана и, обращаясь к Аритомо Ямада, едва
слышно произнесла:
- Да, мне понравилось, очень...
И снова опустила глаза.
"Что это она? - подумал Бакшеев. - Пуганая какая-то..."
А Тиэми Тода думала о том странном сне, какой привиделся
ей еще в Иокогаме, и о герое этого сна, он сидел сейчас с
нею вместе и нахваливал кушанье, приготовленное Аритомо Яма-
да.
- Расскажите о дельфинах, - попросила девушка Аритомо
Ямада. - Их так много здесь...
- Хорошо, - сказал молодой японец. - Я расскажу вам об
одном замечательном дельфине. Его называли Джеком из Пиларо-
са.
Недалеко от Новой Зеландии есть Французский пролив с
быстрым течением. Он начинается у островов Дюрвиль и Пиларос
Саунд и доходит до Тасманского залива. Предательские течения
и острые подводные скалы создали проливу плохую славу...
Первой познакомилась с этим замечательным дельфином шхуна
"Бриднель" из Бостона. Произошло это в один из штормовых
дней 1871 года. Шхуна шла в Сидней. И тут команда заметила
перед носом корабля большого серо-синего дельфина.
Матросы по ошибке приняли его за молодого кита и хотели
было загарпунить, но жена капитана отговорила их. Пробираясь
сквозь туман и дождь вслед за играющим дельфином, корабль
благополучно прошел через опасный пролив. Так началась уди-
вительная карьера Джека. С тех пор он всегда находился поб-
лизости, ожидая проходящие корабли, чтобы провести их через
пролив. Скоро он получил свое имя и быстро стал известен
среди моряков во всем мире.
Джек встречал корабли, первым приветствуя их прыжками.
Моряки и пассажиры выискивали его в воде и встречали его по-
явление аплодисментами и радостными криками. С тех пор, как
Джек заступил на службу, в водах Французского пролива не бы-
ло кораблекрушений.
Джек обычно плыл недалеко от корабля, время от времени
подныривая под него, чтобы вынырнуть у противоположного бор-
та, словно сторожевая собака, загоняющая овцу в стадо. И
когда корабль подходил к пенящимся водам Французского проли-
ва, Джек вырывался вперед и оставался перед форштевнем ко-
рабля на виду у рулевого, пока судно не преодолеет опасную
зону.
В 1903 году пьяный пассажир с корабля "Пингвин" выстрелил
в Джека из пистолета. Команда корабля хотела линчевать этого
пассажира, и капитану пришлось приложить немало усилий, что-
бы заставить матросов отказаться от своего решения. В тече-
ние двух недель Джек не появлялся на "службе", и все решили,
что он убит. Но однажды ясным утром он снова появился, этот
надежный лоцман Французского пролива.
Муниципалитет Велингтона принял постановление, защищающее
Джека от покушений на его жизнь и здоровье. Этот закон моря-
ки выполняли с особой радостью.
После случая с "Пингвином" Джек никогда больше не выходил
встречать этот корабль - единственное судно, которому он от-
казывал в помощи. Моряки перестали наниматься на это судно,
утверждая, что "Пингвин" проклят. И в конце концов корабль
наскочил на скалы и затонул.
Со времени своей встречи с кораблем "Бриднель" в 1871 го-
ду Джек оставался на своем посту до апреля 1912 года, а по-
том пропал так же неожиданно, как и появился... Благодарные
моряки и пассажиры воздвигли Джеку памятник на одной из на-
бережных Велингтона...
- Удивительные животные, - проговорила Тиэми Тода. - Мне
кажется, что они все знают о нас, людях...
Степан и Аритомо Ямада переглянулись. Потом перешли к
чаю, и Аритомо Ямада сказал Степану:
- Вы отлично знаете наш язык. Я пытался изучить русский,
но за недостатком времени в этом далеко не преуспел. Мне из-
вестно, что у русских есть замечательные поэты.
- Конечно, - сказал Степан Бакшеев. - Но в Японии - каж-
дый японец пишет стихи.
- Писать стихи - не значит быть поэтом, - возразил Арито-
мо Ямада. - Прочтите что-нибудь по-русски.
Степан Бакшеев пожал плечами.
"Дела, - подумал он, - самое время устраивать литератур-
ный вечер... Неизвестно, что со мной будет завтра, дома меня
уже похоронили... Ну что ж, надо читать стихи. Это не самое
худшее из того, что мне предстоит..."
Он помедлил немного и принялся читать негромким глухова-
тым голосом:
- Чародейкою-зимою
Околдован, лес стоит.
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит.
И стоит он, околдован, -
Не мертвец и не живой -
Сном волшебным очарован,
Весь окутан, весь окован
Легкой цепью пуховой...
Звуки чужого языка проникали в сознание Тиэми Тода, и ей
казалось, будто понимает она, о чем говорит этот огромный
человек, так не похожий на тех, кто окружал ее всю жизнь.
А Бакшеев продолжал читать стихи... Стихи Тютчева, Лер-
монтова, Блока. Наконец он замолк и пристально посмотрел на
девушку. Она, словно завороженная, смотрела на него и на
этот раз не отвела глаз.
- Вы любите стихи? - спросил Бакшеев по-японски.
- О да, - ответила Тиэми Тода.
- Она сама их пишет, - улыбаясь сказал Аритомо, - и даже
опубликовала некоторые из них.
- Это интересно, - сказал Степан, - прочитайте, пожалуйс-
та.
Тиэми Тода не заставила себя упрашивать. Она склонила го-
лову и стала читать стихи. Это были традиционные японские
трехстишия - хокку:
- Поставить паруса легко,
Но оттолкнув от лодки землю,
Каким ты ветром паруса наполнишь?
"Как жаль, что сны не повторяются, - подумала она. - Я
хотела бы увидеть снова..."
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг