запертого кафе, темнел мешок, сброшенный прямо на тротуар.
Андрей подошел к нему и почувствовал, что "мешок" смотрит
напряженным взглядом прямо ему в глаза. Прежде чем Андрей
сообразил, "мешок" покачнулся и с глухим ворчанием покатился
прочь, отталкиваясь от земли руками. Это был нищий. Он уже
узнавал Карабичева, с удовольствием получал от него монетки,
но каждый раз с руганью уползал прочь. Может, ему не нрави-
лась внешность иностранца, отличавшая Карабичева от осталь-
ных жителей Бессано? Вероятнее всего, это был просто недос-
таточно воспитанный бродяга...
Карабичев пересек площадь и свернул на одну из пяти выхо-
дящих на нее улиц. Он остановился перед домом, на который
ему указал Риоли. Окинув прощальным взглядом изгибающуюся
верблюжьим горбом мостовую, нажал кнопку звонка. Ему показа-
лось, что по серому тротуару ползет какая-то тень. Он хотел
разглядеть ее очертания, но дверь распахнулась и его впусти-
ли в дом.
В большой светлой гостиной сидели трое мужчин и с ленивым
видом перелистывали альбомы с медными застежками. В глубине
комнаты виднелась стойка, над которой возвышалась мадам. Пу-
таясь и краснея, Карабичев изложил цель своего прихода. Ма-
дам подняла кверху черные, похожие на пиявки брови.
- Русский? Мария? Нет, такой не бывало. Я понимаю, я все
понимаю. Но ни одна из моих девушек не говорила, что она так
чувствует. У них там разные... переживания. Но никто не го-
ворил, что она стала русской женщиной. Такого не случалось.
Впрочем, вы сами можете переговорить с ними. Есть свобод-
ные...
Карабичев торопливо отказался и пробкой вылетел из поме-
щения. Только на свежем воздухе он почувствовал себя уверен-
нее. "Не очень-то мы привыкли к подобным ситуациям", - поду-
мал он, смущенно улыбаясь про себя.
Но нельзя было останавливаться на полпути. Он должен был
либо изгнать страшное подозрение, либо подтвердить его. И он
пошел к следующему дому, который находился в нескольких де-
сятках метров от первого, указанного Риоли. Ему снова пока-
залось, что вслед за ним, прячась в тени, поползла серая
тень. Он оглянулся, остановился. Движение и шорох сзади
прекратились. Карабичев махнул рукой и решил не обращать
внимания.
Во втором доме его встретили не очень любезно. Пришлось
подниматься по лестнице на третий этаж. Там, в длинном полу-
темном коридоре, сновали полуодетые мужские и женские фигу-
ры. Вопросов Карабичева никто не понимал, и он уже хотел бы-
ло сбежать, когда появился хозяин этого "предприятия". Ма-
ленький, аккуратно причесанный человечек очень развеселился,
услышав просьбу Карабичева. Ситуация казалась ему невероятно
смешной.
- Ваша жена? Ваша жена? - переспросил он несколько раз. -
Но, к сожалению, ничего подобного у нас не происходило, -
заключил он, приглаживая напомаженные усики.
"К счастью. К счастью, сукин ты сын", - подумал Караби-
чев, притрагиваясь к шляпе.
Выходя, он стал свидетелем отвратительной сцены. На лест-
ничной площадке какой-то пьяный верзила избивал девушку.
Запрокинув на перила голову, она почти не сопротивлялась,
только изредка вскрикивала. Распущенные длинные волосы запу-
тались в крашеных прутьях.
Не раздумывая, Андрей резким движением отшвырнул пьяницу.
Тот покатился вниз. Андрей помог девушке подняться. Она была
невероятно тощей и жалкой. Два объемистых синяка закрывали
пол-лица. Униженно бормоча слова благодарности, девушка уш-
ла. Андрей огляделся. Поле боя было свободным. Противник
сбежал. За это время не отворилась ни одна дверь. Очевидно,
здесь это было в порядке вещей. Андрей вздохнул, ругнул
проклятый капитализм и зашагал вниз.
Он вышел из дома и, дойдя до перекрестка, остановился в
нерешительности. Куда идти? От фасада дома, рядом с которым
он стоял, кто-то отделился и стремительно метнулся к нему.
Андрей вздрогнул и застыл, как парализованный. В следующий
миг он ощутил несколько коротких и болезненных толчков в
правом боку. На него пахнуло перегаром спирта и застарелым
запахом рыбы. Он упал и, падая, услышал крик. Кричал напа-
давший на него верзила. Андрей видел, как он выронил нож,
схватился за бок и рухнул на мостовую рядом с ним. Андрей
закрыл глаза. Увиденное не удивило его. Сейчас его ничто бы
не удивило.
Забытье было прервано возгласом Марии:
- Андрюша, Андрюша, ты жив, мой мальчик?! - только голос
ее был по-незнакомому грубым и чужим. Пальцы скользнули по
лбу Андрея и, задержавшись на глазах, осторожно подняли ве-
ко.
Андрей не удивился тому, что Мария рядом с ним. Она долж-
на была быть рядом, раз ему так плохо. Он открыл глаза и ог-
ляделся. Марии, конечно, не было. Неподалеку распластался
пьяный верзила. Прямо над Андреем склонился безногий нищий.
По морщинистому лицу, обросшему седой щетиной, текли слезы.
Андрей с ужасом видел, как толстые потрескавшиеся губы кале-
ки зашевелились и из них вырвались слова:
- Андрюша, Андрюшенька...
- Нет! Нет! Только не это! - закричал Андрей, теряя рас-
судок и сознание.
Сеньор Риоли проснулся с трудом. Видеофон roтов был взор-
ваться от возбуждения. Сигнальные лампы вспыхивали и гасли.
Звонок трещая. Сдерживая зевоту, профессор включил аппарат.
Через несколько минут из разговора с начальником полиции
он понял, что с Андреем случилась беда. Да, он, конечно,
знает этого иностранца. Да, рекомендательное письмо адресо-
вано именно ему. Это не подделка. Да, он сейчас выедет.
- Самое странное во всем этом, дорогой профессор, - гово-
рил судебный медицинский эксперт профессору Риоли, - что
совсем не очевидно, кто на кого напал. Ваш подопечный имеет
три ножевых ранения в правом боку, не смертельных, но доста-
точно тяжелых. Напавший на него бандит скончался от сильней-
шего шокового состояния. Причем он непрерывно жаловался на
страшные боли в правом боку, в том же месте, куда был ранен
русский. Произведенное только что вскрытие показало, что в
районе печени у покойного образовались тромбы и произошла
закупорка сосудов. Таким образом, нанося удары ножом друго-
му, он убил себя.
- Почему вас это удивляет? - спросил Риоли.- У нас бога-
тая практика в этом отношении. Сколько было случаев, когда
избивающие ощущали всю боль наносимых ими ударов! Бандит на-
нес несколько быстрых ударов, сработал "эффект взаимонавод-
ки", и напавший ощутил рану в своем боку. Наверное, там было
больное место, и нервный импульс вызвал конвульсию, которая
привела к шоку и к смерти. Попади он ножом в спину, возмож-
но, для него все бы сошло гладко. Ничего, кроме боли, он бы
и не почувствовал...
- Мы живем в справедливое время, - насмешливо заметил
эксперт.
- Именно. Причем справедливость становится как бы матери-
альной. Ее можно пощупать руками.
- Или ощутить в своем боку?
- Возможный вариант.
Риоли вошел в палату. Карабичев лежал с плотно закрытыми
глазами, заметно оттененными нездоровой синевой. Изредка
вместе с прерывистым дыхакием из его рта вырывались слова.
Профессор прислушался. Речь шла о жене Марии, о каком-то
безногом с площади Святого Себастьяна и о... глупости. Кара-
бичев даже в бреду ругал себя, он не мог простить себе ка-
кой-то ошибки.
Риоли вышел из клиники. Занималось утро. Теплый радостный
свет разливался по улице. Небо было чистым, воздух - свежим.
Риоли вздохнул и пробормотал:
- Все будет хорошо. Справедливость и эволюция восторжест-
вуют!
Внезапно он увидел человеческий обрубок, приютившийся под
оградой больницы. Не тот ли это нищий, о котором бредил
русский?
- Ну-ка, иди сюда, - поманил он пальцем калеку.
Униженно кланяясь и заранее благодаря "доброго сеньора",
тот заковылял к Риоли.
- Ты знаешь сеньора Карабичева? - спросил профессор. Ни-
щий недоуменно посмотрел на него и переспросил:
- Каррабиччо?
- Да, - кивнул Риоли.
Щека у нищего дернулась, по лицу побежали жалкие и горь-
кие складки. Он отвернулся, и фигурка его сразу стала еще
меньше, будто его сразу придавило к земле. Раздвинув лакиро-
ванную листву олеандров, он пропал в иссиня-черной тени.
- Андрей, Андрюша! - как слабый вздох донеслось до Риоли.
Риоли с усилием зажмурился, провел ладонью от глаз к но-
су, точно снимая невидимую паутину.
Яркое свежее солнце уже начало припекать. Ослепительные
ракушечниковые стены хранили влажность ночи. Они казались
голубоватыми. Грязный голубь клевал высушенный окурок...
Профессор Риоли возвращался домой. Проезд на Виа Грассо
был перекрыт, и шофер свернул в узкий переулок. Запахло жа-
реной макрелью, оливковым маслом. Ноздри защекотал чад улич-
ных жаровен. Полоски чистой голубизны и веревки с бельем де-
лали небо похожим на старый матросский тельник.
Машина все петляла узкими темными улочками. Наконец, она
выскочила на широкую мостовую, где ходили трамвай и автобус.
Старый открытый трамвай дребезжал и раскачивался, как мо-
ряк в незнакомом порту. Риоли здесь никогда не бывал. Он с
живым интересом склонился к автомобильному стеклу. Когда Ри-
оли заметил в конце улицы толпу, он не удивился. Ему только
на миг показалось, что все стало зыбким и нереальным. Он
опустил стекло. Запах гниющих овощей сразу же забил все ос-
тальные. Уличный гам тоже стал отчетливее. Гудки машин,
детские крики, сварливая брань женщин. Постепенно сквозь
этот шумовой фон начал прорезываться смутный, быстро нарас-
тающий рокот.
И тут только Риоли понял, в чем заключалась та необыч-
ность, которую он подсознательно почувствовал. Она была в
толпе, вернее, сама толпа была ею. Риоли с удивлением поду-
мал, что первый раз за все это время он видит так много
близко стоящих друг к другу людей.
"Неужели все опять стало как прежде? - подумал Риоли. -
Нет никакого "эффекта дубль-ве" и опять можно безбоязненно
подходить к друзьям?"
В ветровое стекло уже видны были лица идущих навстречу
людей. Они были спокойны и сосредоточенны. Замасленные ком-
бинезоны, пыльники с темными пятнами, яркие косынки, большие
береты, черный глянец волос. Толпа заняла всю улицу от тро-
туара до тротуара. Трамвай стоял. Пассажиры высунулись до
пояса из никогда не знавших стекол окон. Кондуктор сидел на
подножке и ел белую булку с маслинами. Шофер Риоли тоже за-
тормозил и вышел наружу. Профессор остался в машине. Толпа
раздалась, обтекая, и вновь сомкнулась, как большая спокой-
ная река, которая легко и осторожно обходит камни, но гневно
сметает плотины и завалы, кипя холодной водой. Она, каза-
лось, закружила и понесла Риоли. Он завертелся в водоворо-
тах, постепенно растворяясь и сливаясь с бегущим потоком.
За то время, пока мускулистые загорелые люди локоть к
локтю прошли мимо Риоли, он понял все. Он стал каждым из них
и всеми ими сразу. Он приобщился к их силе и заботам. Ощутил
сам - именно ощутил, потому что знал об этом и раньше, -
убожество темных лачуг, плач неумытых детей, влажный жар за-
жатой в кулак монеты. Последней монеты.
Как на испорченном телеэкране, мелькали смещенные гро-
тескные кадры. Длинные очереди у биржи труда, сколоченные из
фанерных ящиков города, высокие немые ворота завода, закры-
тый шлагбаум порта, лохмотья в темной арке моста. Станки,
лопаты, кучи мусора, портальные краны, пароходные трапы,
гнущиеся под тяжестью грузчиков, - все проносилось мимо,
просачивалось сквозь сердце и мозг.
Рабочие прошли. Риоли вновь стал самим собой. Но в нем
еще жило ощущение единства и силы, которые минуту назад пол-
ностью поглощали его. Риоли долго искал подходящее слово, но
так и не придумал его. Прозвенел звонок трамвая. Кондуктор
завернул маслины в газету. Вернулся на свое место шофер.
- Здоровые ребята, а, сеньор?
Риоли не ответил. Он искал нужное слово. Оно нашлось са-
мо, точно выскользнуло откуда-то и легло в нужную ячейку.
- Солидарность, - неожиданно сказал Риоли.
- Это уж точно, сеньор. Скоро эта штука перестанет су-
ществовать. Люди смогут, наконец, спокойно жить.
- Я не о том... Я о солидарности.
- Да ведь и я о солидарности, сеньор!
Риоли подумал, что никакой "эффект дубль-ве" или любой
другой не смог бы разобщить этих людей. И, наоборот, вряд ли
бы он смог их спаять сильнее. "Эволюция и революция - это
единый процесс", - подумал Риоли и вздрогнул. Ему показа-
лось, что эти слова кто-то внутри него произнес голосом Ка-
рабичева.
Машина выскочила на прямую, как стальная линейка, автост-
раду. Запахло магнолией, лимоном, миртом. Как всегда, неожи-
данно открылось море. Оно млело в серебряной неге жидкого
солнца, дрожащего на голубой зыби.
Белая линия прибоя окаймляла пляж. Купающихся было немно-
го. Черная и серая галька казалась прохладной и влажной.
"...За то, что все сольются реки когда-нибудь в морскую
гладь..." - вспомнил Риоли строки поэта.
ГЛАВА VI
Уже не раз, возвращаясь домой и проходя мимо комнаты
Арефьева, Ружена замечала под дверью бледную полоску света.
Однажды, она остановилась и прислушалась. Ей показалось, что
в комнате Арефьева раздается негромкое жужжание.
Ружена спустилась вниз, взяла ключи и, возвратившись,
открыла дверь в кабинет Сергея. "Я была права, там кто-то
есть", - подумала она, входя в комнату. На пыльный, давно не
метенный пол падал рассеянный розовый свет, но в лаборатории
никого не было. Светился усилитель биотоков мозга, задви-
нутьнй Сергеем в дальний угол комнаты. Остальные приборы
мертвой грудой лежали на темных столах. "Странно, - подумала
Ружена, - его же никто не включал?"
Девушка выдвинула аппарат на середину комнаты и повернула
регулятор настройки. Большой и малый излучатели засветились
еще ярче. Жужжание перешло в радостное гудение. "А ведь при-
бор работает без питания", - подумала Ружена, увидев небреж-
но брошенные на пол провода. От этой мысли ей стало жутко.
Она еще немножко покрутила рукоятку, торчавшую на блестящем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг