почему-то устал, руки мои дрожали и ломило плечи.
- Голова, почему я такой слабый?
- На Седьмой кислорода чуть меньше, чем на Земле. Не рекомендую
долгой работы и резких движений - нужно определенное время для адаптации.
- Спасибо.
Еще две задачи предстояло решать неотложно: во-первых, я не прочь был
пообедать, во-вторых, не прочь был и попить. Проще простого, конечно,
кликнуть танкетку, но тогда зачем я дал клятву ступить на тропу предков?
Слаб я! Слаб и изнежен.
Брат вылез из окопа с кривым дрыном в руках, белозубо и счастливо
скалясь.
"Чему радуется, балбес? - вяло подумал я. - -Откопал кривую палку, и
рот до ушей".
Скала вернулся в окоп (помаячила там его круглая голова) и снова
прибежал ко мне с корнями поменьше 8 обеих руках, сел рядом и кивнул; бери!
Корень покрывала мерзкая слизь, я брезгливо вытер ладонь о траву, искоса
посмотрел на воина, который катал в зубах, мусолил, жевал только что
отрытую, добычу и сыто урчал. Мутный сок стекал с его подбородка. Я
вспомнил про пустой желудок и жажду, мучившую меня, и сунул свою порцию в
рот. Сперва я не почувствовал никакого вкуса, холодная влага хлынула в
горло и тоже потекла по подбородку. Я жадно пил сок ведьминского дерева, и
мне чудилось, что где-то и когда-то я уже пробовал это несладкое зелье.
Где-то и когда-то... Но я нигде и никогда не пил ничего подобного.
Жидкость -не имела вкуса, я не мог ее ни с чем сравнить. В жаркий день,
когда есть выбор, на такое пойло не позаришься, но здесь, посреди пустыни,
я наслаждался до тех пор, пока Скала не вырвал скользкую палку у меня изо
рта.
- Много нельзя!
- Почему?
- Голова распухнет.
Голова моя и на самом деле пухла, я слышал звон, он нарастал, ширился
и застыл на высокой ноте, пронзительный, будто комариный писк. И явилась
картина: я увидел, как с большой сосулины падает вода, она падает на
жестяной карниз, отбивая дробь. Видение явилось из древности, потому что .в
мое время на Земле таких домов и таких карнизов нет. Сосулина была
огромная, в ней пульсировала радуга, и сквозь мокрый лед в неясной и зыбкой
его глубине я увидел лицо девушки с голубыми глазами. На ее голове тяжелым
кольцом лежала коса. Незнакомка вытягивала руку и ловила в ладошку капли,
падающие сверху. Она стояла у раскрытого окна. Видение отдалилось,
помельчало и рассыпалось, я повалился навзничь и, кажется, крепко уснул,
когда же проснулся, с .несказанным облегчением подумал; "К черту
максимализм! Никому не нужно мое геройство; пищу я добывать не умею и, если
стану подражать аборигену, имеющему громадный опыт борьбы за существование,
околею как муха и хладный труп мой беспечально склюют здешние птицы. Будем
приспосабливаться потихоньку".
Воин, брат мой, тоже дремал сидя. Проснулся он сразу и подбежал ко
мне.
- Нужен огонь, Пришелец.
- Добывай сам.
- А твои боги, Пришелец? Они же все умеют...
- Мои боги гневаются и не дадут огня.
- Зачем же они гневятся?
- Есть на то причины. - Я хотел посмотреть, как здесь разжигают
костры. Потом, ведь Скала должен сохранять форму, иначе вместо одного,
будут по этой благословленной планетке бродить двое изнеженных мужчин.
Скала должен вернуться на круги своя.
- Боги у тебя добрые, И огонь нужен быстро.
- Мои боги огня не дадут!
Скала печально вздохнул и потер потную грудь ладошкой.
- Много будет работы...
- Я помогу.
...Мы обильно пообедали в тени танкетки, и Скала сразу ушел куда-то,
озабоченный.
3
Опять на свет появился кривой дрын (Скала вырыл его из песка)
толщиной в руку и длиной метра три, пожалуй. Появился дрын на свет, когда
был добыт огонь классическим способом, известным нашим пращурам на Земле -
путем трения палочки о палочку. Скала проделал нудную операцию со
стоическим терпением и походя допрашивал меня, отчего это мои боги
осерчали? Его удивляло, что боги по-прежнему исправно кормят, но в
остальном отказывают. Значит, не совсем рассердились, значит, надо бы их
ублажить, иначе нам туго придется.
- Чем ублажают твоих богов, брат? Я готов убить киня, готов достать
рыбу из воды или зажечь костер из священного дерева. Готов также украсть
жену из деревни.
- Не годится все это,
- Что любят твои боги, скажи только, и Сын Скалы свершит подвиг?
- Мои боги предпочитают покой. Они не любят, когда им докучают. Они
сами скажут, .какие подвиги нам при случае совершать. А кинь - это зверь?
Ты много их убивал, киней-то?
- Ни одного не убивал. И никто из воинов моего племени не убивал.
- Эвон как, но почему же ты обещаешь убить?
- Разве твои боги не умеют прощать?
- Умеют вроде бы...
- Наш Вездесущий прощает.
- Оно и заметно. - Я вспомнил про письмо, сочиненное нами, и
улыбнулся про себя. Письмо то я положил на круглый валун и велел роботу
дать сильнейшую струю воздуха. Бумага затрепетала, расплескав страницы, и
исчезла на глазах изумленного воина. Скала окончательно поверил, что наше
беспардонное вранье отправилось прямиком на небо.
Брат мой хлопотал возле костра, подбрасывал в огонь хворост, следом
пошли в ход пучки травы, горевшей с треском. От костра вкось стелился дым,
к моим ногам хлопьями падала жирная сажа. Я сидел на взгорке и следил за
сложными манипуляциями Скалы. Воин натаскал из окопа влажного песка и
построил из него арочку с идеально круглой дыркой, арочку полил соком,
выжатым из корней черного дерева, потом с великим тщанием обложил хрупкое
сооружение все той же травой и зажег ее головешкой, взятой из костра. Брат
мой напоминал теперь мальчика, играющего в песочнице, он даже и сопел, как
дитя, и на толстых его губах пузырилась слюна. Оставалось еще язык
высунуть. Он его и высунул. На спине молодого воина обозначились сухие
мышцы. "Небогатырского ты сложения, - думал я. -Зверь кинь поломает тебя
просто, зато зверь кинь вряд ли догонит тебя- бегать ты умеешь. Все твое
тело приспособлено к бегу. Ты не хищник, ты - жертва".
Скала валил на арочку уже небольшие бревешки, огонь был бледен,
жарок, и тепло его доставало моего лица.
- Все! - сказал с облегчением брат мой и присел рядом. - Теперь -
ждать.
- Подождем...
- А чего ждать, какого чуда?
- Ты угостил меня соком дерева, парень, голова моя распухла, и
явилось мне видение. Всегда бывает так, когда напьешься сока?
- Всегда.
- Но понимаешь, как бы то объяснить тебе... Я видел то, чего не
встречал в жизни, почему так?
- Память предков пробудилась в тебе, Хозяин.
- Да, чем дальше, тем больше загадок...
- Теперь молчи!
- Почему?
- Об этом не говорят вслух. - Добродушное круглое лицо Скалы стало
вдруг жестким. - И не спрашивай больше ни о чем!
Когда костер притух, истаял на малиновые угли, Скала сгреб свой
кривой дрын, вставил один конец его в отверстие арки и начал тянуть на
себя. Песок, облитый соком, сделался на диво прочным. Я уловил суть: это
было нечто, напоминающее прокатный стан: влажный корень, протягиваемый
сквозь отверстие, прямился, чернел, и вверх с шипением вырывался зеленый
пар. Я успел застрогать ножом толстый конец корня, и Скала с натугой
вытащил из стана идеально прямое, острое и закостеневшее до прочности
железа копье. Отлаженная, однако,, технология! Конечно, можно выяснить для
себя, почему и как все это получается, каким уникальным свойством обладает
сок невзрачного дерева, но это потом. Теперь же, не медля, мне захотелось
тоже иметь копье. Я сказал;
- Сделай второе,
- Воин, если он настоящий, добывает копье сам. Такого копья нет ни у
кого из племени Изгнанных, даже у вождя!
- И почему же?
- Я - Сын Скалы! - Воин торжественно ударил себя кулаком в грудь. -
Разве этого мало тебе. Пришелец?
- Немало, конечно. Ты у нас молодец, но почему даже вожди не имеют
такого копья?
- В наших краях мало черного дерева. Торопись, сок уходит.
Я добыл себе копье, какого не было ни у кого на Синей. И еще я сладил
себе лук и стрелы к нему - целых десять штук. Сперва мои упражнения в
стрельбе вызвали у Скалы усмешку, которую он деликатно прятал,
отворачиваясь, но потом, когда стрела пронзила насквозь лист нефигуристого
растеньица, напоминающего .лопух, мой приятель вскочил на- ноги, покачал
головой раздумчиво и посмотрел на меня уже с заискивающим почтением.
Растеньице оказалось на диво твердым, и пришлось попотеть, вызволяя из него
стрелу.
- А мне? - Скала заглянул в мои глаза с подобострастием.
- Войн, если он настоящий, добывает лук и стрелы сам. Брат мой с
унынием и обреченностью взялся за работу. Вечером через два дня он положил
свою уродливую поделку на песок, сел, изможденный, и заявил распевно,
пришлепывая губами:
- Такого оружия нет ни у кого!
- Мое-лучше!
- Твое никуда не годится!
- Наглый ты, однако, малый!
- Пора, Хозяин?
- Пора.
Мы собрали с поляны нехитрое барахлишко и двинулись вперед.
Путь наш лежал в племя Изгнанных.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
История, рассказанная сыном Скалы, потомком клана воителей племени
Изгнанных, история, рассказанная по пути к городищу.
- Сейчас мы слабые и голодные, но когда-то мы были сильные и сытые.
Мы жили у синей воды, которая никуда не течет, У нас было много врагов, но
они не пугали, они лишь горячили нашу кровь. Враги тоже нужны, чтобы у
людей, носящих копья, не дрябли руки и не мягчали сердца. Воины забирались
высоко в горы и кричали врагам: "Приходите мериться силами. Если вы не
придете, над вами будут смеяться женщины!" И они приходили, потому что смех
женщин и детей - страшнее смерти. Мы возвращались с победой, хоронили
убитых как героев, и старухи пели длинные песни. Длинные песни они пели
потому, что мужчины племени совершали много подвигов, а в песнях надо
сказать про все.
Потом мы остались одни возле синей воды, которая никуда не течет: .у
соседей, окружающих нас, иссякли силы. Племя, делающее дома из камня,
просочилось сквозь горы, подобно ручью, и мы его больше не встречали. Племя
же, делающее лодки, уплыло туда, где уже ничего нет. Мы не знали тропы
сквозь горы, мы не умели строить лодки, потому и остались одни в долине,
где много плодов, -зверей и птиц. Это было хорошо. Поля наши тучнели, и
женщины рожали толстых детей. Еще дед моего деда помнил то время, он помнил
его плохо, но говорил: это было хорошо. Дед говорил еще: "Большие Желтые
Люди не желали зла и научили нас жить согласно Истинам", Большие Желтые
Люди с белыми волосами пришли из ниоткуда, наши дозоры их не видели и не
слышали, но мы успели выстроить войско. Нас было больше, мы держали черные
копья--такие копья, какое сейчас -у меня, и дух наш смеялся: мы презирали
врагов, потому что не разучились еще умирать без стона.
"Вперед!" - громовым голосом крикнул вождь. И стена двинулась. Наши
уже торжествовали победу, но рано они торжествовали - первый ряд шеренги
был смят, как молодая трава; Большие Желтые Люди изрыгали огонь. Они не
хотели войны, но наши шли и падали. Большие Люди сказали; "Покоритесь, и мы
научим вас Истинам".
Мы покорились.
Пришельцы воздвигли прозрачный дом и никого туда не пускали, лишь
несколько избранных юношей учились Истинам. А Большие Люди умирали, они
засыпали лицом к небу и не просыпались. Эти люди могли все, но не могли
справиться с тоской - все время глядели на небо и засыпали. Нежданные эти
гости не успели научить наших юношей своей холодной мудрости, они лишь
записали Истины на Камне и по одному, молча, испустили дух. Они оставили
нам Камень и свою тревогу. Мы теперь тоже глядим на небо, когда нет туч, и
хочется нам окунуться в звезды, как в воду. Случается, мы плохо спим, когда
темно, и сердца наши стучат, рвутся из груди куда-то. Мы стали не теми,
какими были, вот и все. - И что же потом?
- Мы еще долго называли себя Победителями, хотя побеждать было уже
некого. И песни старух становились короче. Мы чего-то ждали, мы думали, что
пришельцы способны проснуться однажды и начать все сначала, но они спят. А
потом,,. Потом близ наших деревень однажды упали шары, они были горячив и
провалились в глубокие ямы. Наши предки не пытались достать их оттуда,
потому что с неба и раньше падали камни, и они нам были без пользы. Из ям,
однако, после дождей потянулись растения без листьев, и мудрецы наши
почувствовали недоброе, мудрецы советовали бросать поля и уходить. Однако
не все были согласны уходить, а Главный Вождь сказал: "Подождем". .
Воины пробовали ломать деревья, но они не поддавались никакой силе.
Еще потом с ветвей упали мягкие шары и не такие большие, как те, что падали
сперва, из них вылупились стрекотухи".
- Какие же они по виду?
Скала взял прутик и ловко нарисовал на песке кузнечика, нашего,
земного кузнечика! Но я сразу вспомнил первый или второй день на этой
планете, вспомнил живо, как я лежал возле гондолы, придавленный,
расплющенный свинцовой тяжестью крылатой рати, которая с темным упорством
пыталась добраться до моей плоти. Озноб пробежал по коже, я въяве ощутил на
ладони холодную тяжесть королевы Марго, отпущенную на свободу.
- Их много?
- Их не счесть. Сперва они съели наш урожай-весь начисто. Мы стали
гонять их палками, тогда они начали убивать нас. Они ничего не прощают и не
умеют забывать. Ряды наши таяли, и племя Победителей называется теперь
племенем Изгнанных. Мы отступали и отступаем,. Пришелец.
- Печально.
- Это так. А вот и моя деревня.
2
Мы стояли на бугре, ниже была деревня - отчий дом Сына Скалы. То была
удивительная деревня, состоящая из трех колец, в середине возвышался
толстый столб, вершину его венчала маковица. Стены покрывали, подобно
рыбьей чешуе, коричневые листья, и эти листья слегка пошевеливал ветер. В
маковице на вершине столба вроде бы маячило лицо человека.
"Дозорный, наверно", - подумал я. Скала стоял рядом и прерывисто
дышал. Откуда-то раздался слабый крик, листья на стенах вдруг зашевелились,
вздыбились разом, и деревня на глазах превратилась в шапку, на крутой
вершинке которой осталась лишь маковица, отверстие в ней тоже закрылось.
Так встречают врагов. Тревога пробита, и ни одна живая душа не проникнет
теперь в городище. Законопатились. Ждут нас с копьями в потных ладонях
воины племени Изгнанных. Они никого и давно уже не побеждают, они
отстаивают лишь право жить. Старухи уже давно, видно, не поют песню
подвига, юноши там, за шаткими стенами, слабы, и женщины, некрасивы. Скала
сложил ладони рупором у рта и прокричал что-то три раза. Ответа не
последовало, лишь в маковице вроде бы просверкнуло чье-то лицо, и отверстие
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг