пуститься, экспедиции, как правило, не возвращаются.
- Ты прав, Логвин, но это нас не остановит.
- Вы слишком самонадеянны, отец, и в том ваша слабость. На моей Земле
безотчетное самоотречение осуждается.
- Значит, вы слабы и трусливы!
- Мы осмотрительны. Я хочу задать тебе несколько вопросов.
- Готов ответить.
- Первый вопрос: сколько времени вы здесь?
- По вашему исчислению, триста пятьдесят.
- Вопрос второй; почему болезнь не тронула тебя?
- На это я не могу пока ответить достаточно ясно, но надеюсь
ответить, когда ты извлечешь меня из камеры.
- Вопрос третий; как вы связаны с местной цивилизацией?
- Никак. Сперва мы брали их женщин, потом же, когда выяснилось, что
дети, рожденные здесь, тоже умирают, всякие связи были прерваны.
- Вопрос четвертый; кто писал Истины на камне?
- Жрецы племени. У них есть письменность. Мы тут ни при чем.
- Вопрос пятый: почему вы не отдали аборигенам хотя бы часть знаний?
- Это не совпадает с нашей главной целью.
- Вопрос шестой: знакомо ли вам сочувствие к себе подобным?
- В нашем языке нет такого понятия.
- Ясно. Но вы прекрасно видели и видите, что здешняя цивилизация
вырождается, задавленная обстоятельствами и невежеством, почему же вы не
вмешались в ход событий?
- Ты повторяешься, мальчик. Это за пределами Цели.
Я слежу за тобой пристально, с первого дня пребывания здесь, и не
могу, признаться, объяснить многие твои поступки. И вообще - зачем ты
здесь?
- Мои поступки не ложатся в схему, не так ли?
- Так. У нас мало времени, Логвин!
- Я продолжаю. Кто такие стрекотухи?
- У нас мало времени!
- Ты позвал меня на помощь, потому что обойтись без меня почему-то не
можешь, да?
- Да. Я не надеюсь на автоматику, кое-что у нас разладилось.
- Так вот. Я могу сказать: это не отвечает моей Цели
Могу сказать?
- Можешь.
- И вы не в силах заставить меня делать того, что я не хочу?
- Пожалуй, не в силах. Ты оснащен неплохо. Кое в чем вы даже выше
нас. Кое в чем, не больше.
- Я не шевельну и пальцем до тех пор, пока ты не ответишь мне на все
вопросы. Итак, кто же такие стрекотухи?
Старик поворотился вместе с креслом спиной к огню потрескивающему в
нише, ожег меня опять страшным своими глазами, недвижными, как у совы,
покачал огромной своей головой. Волосы его, ниспадавшие на плечи, блестели
туго и глубоко, подобно старому серебру.
- Я принимаю твои условия, Логвин. Но, торопись.
- Ничего другого тебе не остается!
- Ты спрашиваешь, мальчик, о стрекотухах. Предмет достоин изучения.
Видишь ли, космос способен на сюрпризы. Эта популяция насекомых, получивших
интеллект в виде нежданного подарка. Речь идет об излучении, которое
возникло как следствие катастрофы в масштабах звезд. В частности, и таким
путем распространяется в космосе разум. Это трудно представить себе, но это
так; интеллект в виде нежданного подарка, потому-то стрекотухи, как ты их
назвал, ищут свое предназначение, свою роль в мире. Видишь ли, идет
бескомпромиссная и довольно сложная борьба между злым инстинктом,
заложенным изначала в эти существа, и разумом, доброй волей. Кстати,
стрекотухи не знают еще до конца своих возможностей, они, как ты мог уже
догадаться, экспериментируют. Чем ты можешь объяснить, в частности, что они
погубили твоего робота и пробовали нейтрализовать защиту гондолы, чтобы
общаться с тобой напрямую? Они в смятении, перемежая радость познания с
тоской, вызванной тем, что ряд проблем, возникших вдруг перед ними, имеет
начало, но не имеет конца. Они не могут привыкнуть еще к своему ослеплению.
Большую часть времени, кстати, стрекотухи проводят в космосе, в межзвездном
пространстве, в момент катаклизма не совсем понятной природы они и
приобрели разум, подобно тому как мы получили свою болезнь. Космос полон
тайн, чарующих и жутких. Стрекотухи метались от планеты к планете, чтобы
множить свой род, теперь, считай, будет множиться во Вселенной новая
странная цивилизация. Вот так, мальчик мой. Если тебя заинтересуют детали,
ты их получишь от моих автоматов. Удовлетворен? - Пожалуй, да.
- Что еще?
- Где Пророк и старики племени?
- Это - проще, они - рядом, в пещере, окутываются дымом, чтобы
уснуть.
- Зачем им спать?
- Чтобы переждать беду.
- В чем же их беда?
- Они надеются, что ты покинешь планету. Беда - это ты.
- Я им мешаю?
- Да, они элита, те же, кто наверху, - в сущности рабы.
- Значит, зло теперь дремлет, чтобы дождаться своего часа... И вы
терпели такое положение вещей: нижние - элита, верхние - рабы?
Старик опять покачал головой с выражением досады. Заметно было, как
тепло покидает его мощное тело, - он кутался в плед и все глубже оседал в
кресле, все ниже клонился к коленям. Я не мог дальше мучить его -
последнего из расы Высокомерных. Они носятся в холодных глубинах вселенной,
лишенные доброты, и никому, в сущности, не нужны, даже самим себе. Их
болезнь-плод душевной усталости, они высохли и окаменели, подобно дереву,
лишенному воды.
- У меня все, старик Карри!
Он кивнул вяло и не поднял головы: ему надо было собраться с силами.
Я ждал.
Брат мой Скала метнулся к моим ногам, прихватив мешок на всякий
случай, потому что стена за его спиной начала раздвигаться с легким
скрипом. В проеме был сперва мрак, следом свет над нами притух и зажегся
где-то за стеной, мы увидели прозрачные квадратные коробки, поставленные
одна на другую, словно книжные полки. Внутри коробок пенилась, вздымаясь и
опадая, жидкость, напоминающая тесто или сосновую смолу, сквозь вязкую эту
пасту просматривались контуры человеческих тел. У меня меж лопаток пробежал
морозец-зрелище было жутковатое, если добавить, что тела шевелились вместе
с жидкостью, - они то поднимались в коробках, ложились на дно,
поворачивались то лицами к нам, то спинами.
- Я близок к разгадке! - сказал старик. - Они будут спасены.
Я почувствовал себя в ту минуту маленьким, никчемным и слабым, но
сразу мысли мои побежали по другому кругу. Великая цель нужна, наверно, для
тех, кто наделён способностью мыслить и полезно действовать, но гордыня
заносит человека иногда так высоко, что он лишается способности удивляться
самому чуду жизни. Эти желтые люди из далеких далей не вызывали во мне
сострадания- скорее вызывали досаду. Они кочуют от звезды к звезде в погоне
за ускользающей истиной, как за солнечным зайчиком, который не накрыть
ладонью. Желтые люди никогда не изловят солнечный зайчик, их ждет тоска,
отчаяние и бесплодность духа.
- Мне пора, Логвин. Ты положишь меня в пустую камеру.
Я подошел к старику, встал рядом с креслом.
- Ты будешь жить здесь, Логвин?
- Нет. У меня есть неотложные дела там, - я показал пальцем на
овальный потолок комнаты. - И я не люблю темноты, старик.
- Тогда возьми вот это. - Карри вынул откуда-то из недр своего пледа
шарик величиной с голубиное яйцо и протянул его мне на вытянутой ладони.
Матовый шарик был тяжел и скользок. - Он даст сигнал, когда я проснусь. И
ты придешь?
- Я приду.
- Не медли! Теперь подними меня.
Скала кинулся помогать мне, он поддержал ноги желтого старика, вдвоем
мы еле затолкнули расслабленное тело в камеру и задвинули крышку. Я
расслышал последние слова старика, произнесенные шепотом;
- Го - моя дочь, Логвин, рожденная здесь. Она не захотела класть меня
в камеру. Попытайся спасти ее, она тоже любит солнце.
...Паста ползла через отверстие в торце прозрачной клетки, окутывала
ноги скитальца, накрывала их тонкой .пленкой и толчками двигалась дальше.
Старик еще дышал, ресницы его вздрагивали, несколько раз он приподнимал
голову на жестком своем ложе и наблюдал за тем, как тело его затягивает
словно илом.
Вот и все!
Тело Карри закачалось и начало вращаться, как на вертеле. Зрелище
было не из приятных. Я приказал автоматам:
- Закрыть хранилище.
Стена задвинулась мягко, светильники пригасли.
- В путь, брат мой!
- Мне тут не нравится, Хозяин!
- Мне тоже не нравится эта нора. В путь, брат мой! Наверх.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
1
И опять я стою на бугорке перед деревней, опять толпа смотрит на меня
с настороженным ожиданием. Какие слова нужны им, чем утешу я их, как вселю
в них веру, что они вольны распоряжаться судьбой, что жизнь прекрасна и
лишь раскованным трудом можно добыть благополучие и процветание? Черт
возьми, совсем непросто говорить о простых вещах убедительно!
Совсем непросто!
- Ты сядь, Хозяин, и отдохни, - посоветовал мне Скала. - Отдохни: я с
ними потолкую - ты не умеешь. Сядь!
Я послушно сел на теплый песок.
Скала выгнул грудь колесом, постоял некоторое время в позе оратора,
которого должны и обязаны слушать: он снисходил до толпы.
- Пусть язык мой распухнет, пусть волосы мои упадут с головы, пусть
ноги мои врастут в землю по колено, если я еще раз буду тратить на вас
слова. Мой старший брат замкнул свои уста, потому что недоволен вами. Он
велел передать: "У твоего народа, Сын Скалы, воин и потомок вождей, темные
головы, у них большие уши. Головы им даны для того только, чтобы глотать
пищу, а уши даны для того, чтобы ловить звук ветра". Когда мой старший брат
сказал так, я заплакал от обиды за вас. Я долго ходил один и плакал, но я
воин, и слезы мои высохли.
Несгибаемый Червяк Нгу ринулся на Скалу, оскорбленный, с копьем
наперевес, но звонкой оплеухой был повержен ниц и отполз стеная. Воистину
мой друг и брат - великий воин и умеет за себя постоять. Мне понравилось,
как он, вроде бы между прочим, сшиб наглеца. Нгу вяло побили внизу и
отбросили в сторону, чтобы, значит, не мешал. Добрый знак!
- Я продолжаю. И прошу не мешать. Мы с Хозяином были внизу, - Скала
ткнул кулаком под ноги себе. - Мы видели Пророка. Он спит, Пророк,
окруженный голыми бабами, и он нам не нужен, потому что ел много, а вещал
всего-навсего одну Истину. Но давайте вспомним, какую Истину он кричал из
башни. Давайте вспомним!
Из толпы редко и недружно прокричали:
- Помогай слабым. Слабые - в яме.
- Верно! - подхватил Скала. - Это вы запомнили даже при хилом вашем
рассудке. Мы видели Пророка, он лопается от жира, и у него много еды, много
женщин, готовых ублажать, они там едят сушеное мясо, коренья и плоды - вашу
добычу, которую вы кидали в яму и оставались голодными сами. Вы кормили
стариков. Они тоже спят, окутавшись дымом грез. Они встанут, когда захотят
жрать, и снова заставят работать вас - темных, неумытых, унылых. С одной
Истиной жить скучно, с одной Истиной жить нельзя - так велит нам старший
брат мой, Пришелец и Хозяин. Поглядите на меня; я здоров, бодр, я на ваших
глазах сшиб Червя Нгу, как гнилой пень. А почему я сшиб его? Потому что
сыт, кожа моя блестит, подобно коже великого киня. И опять почему? Я
научился мыться с мылом. От меня хорошо пахнет, Я никогда не буду болеть, и
любая девственница приманится здоровьем и благословенным запахом, исходящим
от меня, подобно тому, как все живое приманивается Белым Цветком. Я многому
научился у Старшего Брата и буду учиться у него вечно - мой брат
неисчерпаем, как Большая Вода, и я счастлив, что Вездесущий и Неизмеримый
свел меня с ним. Я озарился и вспомнил песни предков. Вам нравится, когда
льстивые старики и жирный Пророк называют вас сильными, вы из кожи лезете
вон, чтобы кидать в яму больше еды. Там, внизу, смеются над вашей глупостью
и набивают животы мясом, поджаренным на ваших кострах. Старший брат
говорит: "Я скатился с неба, чтобы помочь слабым". Но он не садится вам на
шею, а учит: делите добычу справедливо, ничего не кидайте в яму, мойтесь с
мылом, ступайте к морю и живите там, ведь эта земля - ваша. Старший брат
сказал стрекотухам: "Уходите!" - и они уходят, потому что боятся Старшего
Брата, они улетают к себе домой. Это - добрая весть. Почему же вы
хмуритесь, глупые, и направляете копья в того, кто готов вас спасти? Почему
вы не направляете свои копья в жирную грудь Пророка, объедающего вас? Или у
вас нет крови, нет сердца, и по вашим жилам течет грязь? Старший мой Брат
не станет больше ждать, когда вы поумнеете - ему некогда ждать! И каким
будет ваш ответ?
Прирожденный трибун, однако, Скала, властитель дум - не меньше! И
врать здоров, плут. Речь его тем не менее мне очень понравилась: молодец
парень!
Племя безмолвствовало, озадаченное: я ведь обращался с ними куда
деликатней, и они, вероятней всего, чувствовали мою неуверенность и
растолковали ее по-своему; дескать, вежлив, даже заискивает, значит, и
слаб.
А выходит, не слаб? И потом, ведь есть у них свой резон: этот,
который Пришелец, взовьется однажды в небо, вознесется так же неожиданно,
как и упал, а Пророк останется, останутся мстительные старики и старухи,
наделенные не совсем понятной силой.
- Настала пора решать, люди! - крикнул Скала и сел рядом со мной,
отдуваясь, по его лбу катился пот. - Ну, как, Хозяин?
- Хорошо сказал, правильно все, только ведь ты не видел Пророка? И
стариков не видел?
- Зачем на них глядеть - пусть спят и не просыпаются.
Воины с робостью подступали ближе, ведомые все тем же Нгу, который
опять воспрял и приосанился.
Скала с вялым пренебрежением спросил тихих мужчин:
- Что вам?
- Мы хотим сказать, что согласны переселиться к Большой Воде.
- Вы побежите к Большой Воде - Хозяин вас заставит бежать с
высунутыми языками!
- Ты заносишься, Сын Скалы! - сказал во гневе Червяк Нгу и ударил
копьем оземь. - Ты забыл. Сын Скалы, что еще совсем недавно был таким же,
как мы, и кожа твоя была в струпьях. Ты был слаб и жалок.
- Никогда я не был слаб и жалок!
- Память твоя шибко коротка, Сын Скалы!
- Что еще у тебя. Червяк Нгу?
- Мы не сдвинемся с места, если твой Хозяин лишит нас Истины.
- Он напустит на вас пламя, и вы сгорите, как сухие сучья в костре!
- Мы готовы сгореть. Все сгорим с песней предков на устах.
- Глупей слов я не слыхивал за свою жизнь, Червяк Нгу!
- Умным я не видел тебя со дня твоего рождения, Сын Скалы!
Брат мой засопел носом и двинулся на Червя Нгу, естественно, не для
объятий. Нгу приставил конец копья к труди Скалы и тоже задышал, будто в
лихорадке; Где-то в недрах его неширокой груди зарождался свистящий звук.
- Эй! - сказал я. - Разойтись!
Они меня не слышали. Скала ловко отвел копье локтем и ребром ладони
навернул вечного своего супротивника по уху, тот закрутил головой,
оглушенный, и попятился, не согнутый и всегда готовый ответить на удар
ударом, пригнулся и с поросячьим визгом кинулся на брата моего, норовя
попасть тому в живот острой своей макушкой. Брат мой успел увернуться,
голова проскочила скользом по бедру, и тощий Нгу с немалой силой ударился
плечом о кривое деревце, растущее неподалеку, и упал плашмя, тело его при
этом издало звук сухой лесины.
- Прекратить! - закричал я. Воины угрюмо отступили. Червяк Нгу со
стоном поднялся, держась за плечо, одна его рука висела плетью вдоль тела,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг