Они стояли на корабле и вглядывались как когда-то, в небо,
рассматривая Тейю, которая была теперь намного ближе и поражала своими
размерами. Группа людей с острова с самого начала этого эксперимента (или
неизвестно, как это можно было назвать) находилась на корабле, который по
воронке времени перешел сюда - в жизнь настоящую. Здесь был Генри, был
писатель, еще несколько ученых, которые следили за Тейей, снова и снова
проверяя свои расчеты. Теперь с ними не было Валери, и Леонид был вынужден
оставаться там, на острове, следя за установкой. Как он не рвался сюда, в
это время, которое забрало у него Валери, его оставили там. И сейчас они,
как когда-то, стояли на палубе и смотрели в небо на Тейю. Смотрели и
молчали. Все было сказано, обдумано, и теперь, когда повернуть назад было
невозможно, они молчали, и каждый думал о своем. В конце концов, всегда
кто-то должен брать на себя ответственность. И если ты вызвался и сказал
свое слово - иди до конца. И неизвестно, что лучше - промолчать или сказать?
Если скажешь - можешь навредить и ошибиться, но если ты мог сказать, но
промолчал - ты ошибся вдвойне.
Все эти три дня локаторы на корабле ловили частоты со всего мира, из
самых удаленных уголков планеты. Эти люди по телевизорам смотрели различные
каналы, читали информацию в Интернете. Они видели, что творили, но теперь
ждали завтрашнего утра. Ровно 8.00...
Днем на острове подул легкий бриз, и люди стали уходить с набережной и
закрываться в домах и номерах. К вечеру море начало волноваться, и уже
высокие волны несли свои 5 или 6 баллов. Огромные папоротники расправляли
гигантские ветви-крылья, готовясь к непогоде. Они знали, что такое
тропический ураган. Птицы летали низко над водой, и уже начали укрываться в
камнях и скалах. Ричард Уилсон с беспокойством оглядывался по сторонам, он
помнил, что такое тропический шторм не хуже этих деревьев и птиц, знал свой
остров и океан. Такого здесь не было давно, и теперь он, волнуясь, смотрел
на беспокойные волны.
К ночи ураганный ветер начал сносить зонтики на пляжах, переворачивать
деревянные лежаки, крыши легких павильонов. Он свистел и рвал на части
провода, унося в океан небольшие лодки. Рвал их швартовые канаты, бросал
катера и небольшие яхты, разбивая их о камни и скалы. На берегу рядом с
установкой собрались десятки людей. Они, невзирая на такую погоду, пытались
заслонить собой, спасти оборудование, которое находилось здесь. И тут Ричард
отдал приказ:
- Включить установку!
- Рано, Мистер Ричард! - прокричал Вилли, - до восьми утра осталось еще
много времени.
- Ты забыл, что такое тропический шторм, Вилли? Включай!
Он знал, что этот ветер только начало, и конец может не наступить
долгие дни. Громов и Вилли быстро запустили станцию. Молнии, как маленькие
огненные стрелы, начали летать между высокими мачтами и проводами. Леонид,
управляя приборами, громко воскликнул, перекрикивая шум ветра и волн:
- Станция запущена!...
- Активизируем диск "кротовой норы"! - торопил его Вилли.
- Есть!... Осталось еще несколько минут!...
И вот уже гигантский огненный шар повис над волнами в вышине, и начал
открываться канал. Тейа во всей своей дьявольской красе предстала перед
ними.
- Кошмар! - воскликнул Ричард. - Что думают и переживают сейчас те люди
на Земле! - ветер разъяренно свистел, и никто его не услышал. А он продолжал
с ужасом смотреть на огненную планету, летящую на Землю.
- Что за дьявольский план, - бормотал он, - который заставляет
повиснуть над тобой дамоклову мечу, и только тогда ты начинаешь думать и
замечать в жизни что-то еще, кроме себя самого!
Только теперь он понимал, почему не была дописана та, последняя глава,
и почему конца не было видно. И уже громко воскликнул:
- Последняя глава!... Надо бы дописать ее!... Дай Бог, чтобы успели!...
Ну, давай же! - кричали люди на берегу. Оставалось еще несколько минут, и
серебряный диск спасительного "зеркала" появится в небе, над Землей, в той
далекой жизни, и кошмар закончится. А "наверху" пока оставались Генри и
Нестеров, ученые на корабле, где-то там была Валери, и пока не вернулся
Вудли. Там оставались миллиарды людей, и поэтому сейчас не могло не повезти!
Все должно было получиться. Еще минута, еще какие-то мгновения...
И тут резкий шквалистый порыв ветра накренил огромную чашу, висящую в
вышине. Штанги напряглись, наклонились под ее весом и люди в оцепенении
замерли. Тяжелые металлические струны, натянулись, издавая вибрирующий стон,
лопнули одна за другой, как гнилые нитки, и вся конструкция повалилась в
океан. Высокие волны, обрадовавшись такой добыче, накинулись на свою жертву,
накрыли ее, похоронив горы металла навсегда. Огненный шар, вырвавшись на
свободу, быстро терял свою силу и мощь. Как воздушный шарик, который
проткнули, он заметался над волнами, словно ища опоры, сдулся и маленькой
яркой точкой упал в океан. Даже молнии не всесильны, если человек им не
может помочь. "Кротовая нора" закрылась, а "зеркало", так и не успев занять
свое место перед Тейей, растворилось, растаяло в космических просторах. К
8.00 все было кончено. И там, "наверху", на корабле, посмотрев на часы и на
небо, тоже поняли - кончено все...
Океан забурлил, и открылась воронка, последняя до завтрашнего дня, а
значит, последняя на этой планете. Корабль Генри стоял неподалеку. А Тейа
уже закрывала собой большую половину неба.
- Через пятьдесят минут канал закроется..., это последняя воронка, -
произнес Генри, - полный ход!
Внезапно из воронки появилась небольшая лодка. Она плыла навстречу, а
на ней стоял Леонид и махал им рукой. Они остановились и ждали его.
- Шторм... все кончено, - крикнул он, подплывая вплотную, - установки
больше нет, мы не смогли вернуть Тейю назад...
Люди в оцепенении стояли на корабле и смотрели на него, потом на
Тейю... Долго так стояли и смотрели...
- Как ты попал сюда в шторм, как доплыл до воронки? - спросил его Юрий.
- Как только установка была разрушена, ураган сразу же закончился, -
ответил Леонид.
- Дьявольская воля, - пробормотал писатель. Лодка Леонида
пришвартовалась к кораблю Генри, и матросы перекинули на нее маленький трап.
Физику оставалось только переступить на палубу, и остаться здесь.
Вдруг недалеко в открытом океане возникло какое-то движение. Все
напоминало большой караван, который неповоротливо двигался по этой
бесконечной синей пустыне. Несколько десятков огромных океанических
лайнеров, кораблей-дворцов, кораблей-гигантов шли навстречу им. Уже
поравнялись, и теперь можно было рассмотреть редких людей на этих палубах.
Люди были знакомыми, люди были известными и на острове и во всем мире. Что
удивляло - на этих гигантских палубах и в трюмах могли поместиться тысячи,
десятки тысяч, но видны были лишь по несколько человек на каждой - членов
тех самых избранных семей и их команды. А за этими кораблями вереницей шли
тяжелые баржи и танкеры. Они везли свой ценный груз, эти люди забирали все
самое дорогое: нефть и золото, алмазы и драгоценности, произведения
искусства, деньги. Да, деньги - одна баржа была до краев заполнена
контейнерами с этим тяжелым, ценным грузом, который хозяин увозил в далекое
прошлое. В прошлое, где с их помощью снова надеялся построить будущее. Генри
все смотрел, узнавая каждого из этих людей. А корабли тем временем начали
проваливаться в спасительную воронку - у каждого из них был законный
пропуск. Последний корабль поравнялся с судном Генри. Человек с большого
корабля помахал ему рукой, потом достал фотоаппарат и начал фотографировать,
он делал эти снимки напоследок, прощаясь с дорогой ему планетой. Он снимал
океан, снимал корабль Генри, потом, выстроив своих детей и внуков у бортика
на фоне красавицы Тейи, продолжал делать снимки. Наверное, должны были
получиться замечательные фотографии - дети и красавица Тейа с удовольствием
позировали ему.
- Крысы бегут на кораблях, - воскликнул Нестеров.
- Они имеют на это право, - жестко ответил Генри, - они заслужили это.
- Заслужили, - повторил Юрий, - да, заслужили.
А корабль-гигант, наконец, подошел к воронке и через мгновение растаял
в океане времени. Теперь наступил и их черед. Генри и все, кто оставались на
корабле, уже знали, что произошло, оставалось только спуститься в далекое
прошлое и остаться там навсегда.
- Я остаюсь здесь, - внезапно крикнул со своей лодки Леонид. А Юрий,
глядя на ушедший лайнер, тоже перелез через борт корабля и уже находился
рядом с ним. Генри, посмотрев на этих двоих, задал вопрос: - Вы уверены?
Нет, Генри не надеялся услышать что-то другое, но он должен был задать
этот вопрос.
- Вам меня не уговорить, - уверенно и даже как-то весело произнес
Громов. - Это мое время, здесь моя жизнь, моя девушка, я никуда не поеду.
Писатель, стоя рядом, ничего не говорил, но по его непреклонному
взгляду все было понятно итак. И тогда Генри подошел к одному ученому на
своем корабле и протянул ему какой-то конверт:
- Передайте это моему деду, - сказал он и перешел по трапу на маленькую
лодочку двух русских, которая теперь уже никуда не плыла. Она оставался
здесь навсегда... Корабль тем временем направился к воронке и медленно в нее
погрузился. Воронка закрылась, а вокруг только спокойный океан, и над их
головами Тейа...
- 57 -
Утром все вместе пошли на пляж. Он старался не смотреть на небо, где
заходила в последний раз красавица Тейа. Она летела сюда, и Земля совершала
последний свой оборот, словно давала полюбоваться своим праздничным нарядом
перед такой встречей.
Они шли вдоль моря, и снова ласковые, теплые волны омывали их ноги.
Брызги от топота малыша разлетались во все стороны, распугивали стайки
маленьких рыб, мочили их одежду. И скоро уже совсем мокрые, они сели на
теплый песок. Он подошел к кромке воды. Солнце ласково освещало последнее
утро и этих людей на пляже. Он шагнул в воду, потом еще и еще. Уже вошел в
теплое море, и на мгновение стал частичкой всего: и воды, и земли, и
солнца... И не верилось... совсем не верилось...
Потом они полдня - этого прекрасного солнечного дня - возились в саду,
снова сажая какие-то растения. Малыш смотрел на небо, провожая эту планету,
и радовался.
- Вот невинная, несмышленая душа! Не знает ничего и не может
представить себе, что скоро всех ожидает, - думал он. А мальчик тянул кверху
свои ручонки. Не мог сказать ничего и только радовался этому удивительному
явлению. Какая-то пчела сидела на цветке рядом с ними и собирала пыльцу для
своей семьи. Она перелетала с цветка на цветок, шевелила большими крыльями,
крутила головой и летела дальше.
- И эта тоже ничего не знает и продолжает жить, и трудиться. Не чудо ли
это? - подумал он.
- Чудо! - он снова вспомнил слова того священника. - Как просто, когда
веришь в это чудо, и как тяжело, когда нет ее - этой веры... А может, просто
нужно верить? - и он снова посмотрел на малыша и на пчелу. А может, это они
знают все, просто сказать не могут, а ты остаешься в неведении со своими
расчетами, науками, здравым смыслом! А эти живут себе, радуются жизни и
знают больше тебя?
Вечером солнце начало заходить за горизонт на этой половинке Земли,
прощаясь со всеми - завтра все здесь будет совсем по-другому.
- И чего только не придумают эти люди, - думало оно. - Чего им не
хватает?
А с другой стороны начинала последнее свое восхождение планета Тейа,
зарождался кроваво-красный рассвет. Планета была уже совсем близко, закрывая
собой половину неба, и освещала ярким, огненным светом все вокруг.
До столкновения оставалось 5 часов.
Люди начали выходить из своих домов, заполняя улицы и площади. Многие
заходили в Храмы, чтобы уже не покидать этих мест. Собирались на далеких
горных стоянках, просто шли друг к другу и оставались вместе - сколько бы их
там не находилось. И в пустынях, и на далеких ледниках они все шли и шли,
объединяясь в караваны кочевников и группы полярников, зимующих здесь.
Далекие племена первобытными стаями выходили на открытые поляны в лесах и
становищах, туземцы на островах выбирались из соломенных домов и тоже шли
друг к другу. Звери и птицы, хищники и млекопитающие, недавние враги и
противники, такие разные, большие твари и малые, выползали из нор и берлог,
тоже собираясь вместе. Не боялись, не трогали никого, не нападали, только
смотрели туда, наверх и тоже были вместе.
А ночь - эта последняя ночь на Земле - вступала в свои права, и такой
яркой ночи еще не было на этой планете. Раскаленный огненный шар повис в
воздухе, скоро он должен будет войти в атмосферу...
До столкновения оставался один час.
Колокола на звонницах церквей, на площадях и улицах во всем мире
начали свой католический и православный перезвон. С минаретов неслись
молитвы на тысячи километров. Буддисты молились в своих восточных Храмах.
Бубны шаманов дробью разрывали тишину этой ночи. Их идолы отсвечивали
красными тенями, и никакие костры были не нужны - яркий свет Тейи красным
заревом освещал каждый уголок этой планеты. Потом Тейа подошла совсем
близко, нежно прикоснулась к самому краю атмосферы Земли и устремилась сюда,
вниз, чтобы в безумном полете смести все на своем пути и разорвать этот мир
в клочья, где будет властвовать только огонь, и кипящий котел лавы
отбрасывать сверкающие отблески на миллионы световых лет.
И вдруг в голове каждого из стоящих, у миллиардов этих маленьких,
беззащитных и ничтожных людей, словно молнией промелькнула одна единственная
мысль! Одна короткая и простая фраза! Одна на всех!
"Будете вместе - будете верить - и случится чудо!"
И теперь уже не единицы одиноких песчинок, разбросанных по планете, а
бесконечная сила - одна на всех, на мгновение объединила этих беззащитных
людей. Она поднялась над их головами, неся несокрушимую мощь, и гигантским
облаком понеслась навстречу огню и проклятию этой планеты. Их родной
планеты, где они умирали, но все равно жили миллионы лет, а теперь снова
боролись и снова жили. Люди замерли в этом божественном стоянии, чувствуя
друг друга, и смотрели наверх, и миллиарды одиноких сердец теперь звучали в
унисон! Огромное облако, серебряным призрачным шаром, объединяя каждую мысль
и мечту, возвышенную и непобедимую, с безудержной силой и верой,
недосягаемую тленом и разрушением жизни этой, неслось навстречу красной
планете. Еще километры, еще мгновения, и словно огромное зеркало встало на
ее пути. Оно явилось ниоткуда, оно не было создано великим гением человека,
но было сотворено людьми, а потому не имело границ! Тейа с удивлением
прикоснулась к этому зеркалу, замедлив свой полет, заглянула в свое
отражение в последний раз и... начала исчезать. Она таяла на глазах, а
миллиарды глаз были устремлены на нее. Миллиарды рук сплелись в едином
рукопожатии, объединяя этих людей, их жизни и судьбы, их бесконечную и
вселенскую любовь. И огромная красная планета, как медуза на жарком солнце,
становясь прозрачной, растворялась в ночи, пока не сгинула совсем...
Навеки... Навсегда... Тейа вернулась в свою жизнь и свое настоящее
прошлое...
И Земля разорвалась уже не огненным взрывом, а вздохом этих людей.
Первым вздохом на новой планете, и хор этих голосов разошелся на тысячи
километров и был похож на крик новорожденного младенца, которому удалось
снова родиться и жить, и сделать первый свой человеческий вздох. Этот
младенец был в каждом из них - в маленьких, но таких сильных людях. И теперь
он жил и дышал полной грудью...
- Оказывается, они могут не только умирать, - прошептал он, - но и жить
вместе.
Малыш прижавшись, прикорнул у него на его руках. Было поздно, и он
безмятежно уснул, пропустив самое главное.
- Вот видишь, - сказала она, - а ты так беспокоился, что даже сломал
телевизор.
Его глаза округлились, он смотрел на нее и не знал, что ответить... Эта
женщина - этот любимый его человечек... Оказывается, она знала все... Знала
и молчала... И спокойно сажала цветы... А не знал ничего только он...
- 58 -
Громов молчал, Генри тоже не мог вымолвить ни слова. Они стояли как
завороженные на маленькой лодочке посреди океана, смотрели в небо и на
далекий горизонт. Край его уже освещался утренним солнцем, которое не забыло
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг