Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     Симпатичный   молодой   нахал.   К  тому  же  весьма  нетерпелив.  Сима
разбиралась  в  нем  получше:  притиснула  к  столу  сгиб  его локтя. Оба не
подозревают,   до  чего  грубость  Дональда  кстати,-  у  меня  уже  чешутся
подушечки пальцев, как всегда перед игрой на мини-рояле.
     - Любые  прорицания  абсурдны, спору нет. Но разве не абсурд то, за чем
вы   пришли  сюда?  В  счастье  надо  верить.  А  вера,  хочешь  не  хочешь,
иррациональна.-  Я  осознаю, что это жестоко, непростительно жестоко: Симино
личико  разочарованно  вытянулось,  вдоль  тонкой шеи вздернулись на миг две
твердые  струнки.  Но я продолжаю, и голос мой крепнет: - Не знаю, как вы, а
я  верю в Его Величество Случай. Поэтому хотел бы пожелать вам в новой жизни
вместить  бесконечное,  примирить  непримиримое,  угадать неугаданное. Пусть
ваше  счастье  будет  таким  же  неожиданным и непохожим на другие, таким же
терпким  и  выдержанным, как напиток, ни вкуса, ни запаха которого я пока не
знаю и все же от чистого сердца синтезирую в вашу честь. Будьте счастливы!
     Как  хорошо  быть  дарителем.  И  ох  до чего не хочется желать счастья
именно ей - счастья с другим... Хотя... Какое мне до нее дело?
     Я  полуприкрыл  глаза,  разминая  под  столом  пальцы, перевел педаль в
свободную  композицию  и ударил по клавишам. Синтезатор, разумеется, это вам
не  мини-рояль,  и  все-таки  кое-чего  его клавиатура стоила. Меня закачала
невесомость,   заволокла  какая-то  голубизна,  все  пропало  вокруг,  кроме
рождающейся  под  пальцами  беззвучной  мелодии,  а  когда  она  угасла,  из
подающей   ниши  выползли  четыре  стакана,  закрученных  наподобие  рога  и
наполненных до краев трехцветной жидкостью.
     - Какая прелесть! - восхитилась Сима.
     - Еще неизвестно, с чем его едят! - отпарировал Дональд.
     Так-так-так.  Вот  что  хотите со мной делайте, он ревновал! Я мысленно
усмехнулся и поднес напиток к губам.
     Чего-нибудь  в  этом  роде  я и ожидал. Вкус получился необычный. Вроде
яблок  с  перцем или соленой пастилы зазывно-горьковатый и нежно-освежающий.
А  уж  аромат-куда  там  тебе  цветущий  вишенник  или  ночная  фиалка!  Вот
только...  напитку  следовало  выйти чуть более сладким. Меньше парадоксов и
больше  сладости.  А  то  ведь  такое  "счастье"  можно  весьма двусмысленно
истолковать...
     Дональд  отхлебнул и уставился на меня довольно-таки невежливо. А Веник
с Симой дуэтом выдохнули: "Ах!"
     Для  Симы  легко  делать чудеса. Глаза ее стали круглыми, растерянными.
Без слов. Как у Лиды после первого поцелуя...
     ...Я  подвел под скафандр руки, перевернул, заглянул через шлем в лицо,
окостеневшее  в  гримасе  наивной  детской  обиды.  Она  с  трудом разлепила
жесткие губы. Но я не услышал ни слова...
     Токер опомнился и разлился вкрадчивым блюзом.
     - Да-а.-  Сима  отставила  стакан,  мечтательно подперла щеку ладонью.-
По-моему, это ваш лучший тост.
     -Ты же не слышала остальных!-удивился Веник.
     - Один  из сорока двух тщательно отрепетированных экспромтов! - съязвил
Дональд. Мальчик настойчиво лезет в драку.
     - Сорок  третий,-  машинально  поправил  я.  Мне  лень  доставлять  ему
удовольствие победы.
     - Будто  я  не  отличу  импровизацию  от  наигранного варианта, правда,
Венюшка?-восклицает  Сима  с  непонятным  мне  укором  в голосе. И почему-то
улыбается.  Когда  она  улыбается,  кончик носика смешно наклоняется к губе,
будто кивает.
     Жаль. И где на Земле достают "незанятых" девушек?
     О  черт!  Целый  день  носиться  по планете- и вот так вот одной мыслью
изменить памяти той, кого любил... люблю! Напрасно я покинул мезопост.
     - Чего  пристали  к  человеку?  -  вмешивается  Веник.-  Тарас  вам  не
какой-нибудь  шаман безграмотный. Сколько я знаю - он никогда не повторялся.
И заметьте, все его предсказания сбывались!
     Спасибо,  друг,  за  темпераментную  защиту. Только зря горячишься, зря
метешь  лохмами  воздух.  Чего меня спасать? От кого меня спасать? От самого
себя  человека  не спасешь. От воспоминаний его. От вины его. Потому как мои
они.  Пожизненные.  Ясное  мое дело. Вечный сторож при "Пульверсе". Ручка от
пылесоса.  И  за  то  тебе  награда довеку: монашеская келья на спутнике. Да
эйфорпческие симфонии...
     - Тоже    мне,    ясновидец!   Выдача   гороскопов   без   ущерба   для
биографии!-окончательно завелся Дональд.
     - Дон! - протяжно останавливает его Сима. Как в колокол:-Дон!
     Мне  больно  видеть ссорящихся влюбленных. Вопреки собственной славе, я
боюсь  влюбленных.  Оттаешь с одного бока, раскроешься чуток - и пустота там
внутри не затягивается, сосет и морозит, будто свищ в скафандре.
     А  главное  -  еще  пять  минут,  и я совсем не уверен, что мне удастся
уйти.
     Черт  те  что!  И  почему  она  не утратила привычки так улыбаться? Так
заразительно. Так мило.
     - Ладно,  братцы.  С  вами  хорошо, но "Пульверс" - хуже дитяти малого,
пойду...
     - Брось, рано еще! - удерживает меня Веник.
     - Нет-нет, не уговаривайте. Рад был...
     А  никто  и  не  уговаривает.  Сима  занавесилась ресницами. Дональд не
скрывает облегчения. Лишь Веник разволновался:
     - Постой,  Тарасище,  куда  спешить? Посиди еще...- Он, щурясь, смотрит
на часы.
     - Не жди,-тихо говорит Сима.-На конкурсе она. В Канберре.
     - А  почему  сама  не  сказала?  - Мой друг вспыхивает и срывает зло на
пустом  кресле:  оно  вздулось,  накренив  стол  так,  что  мы  едва  успели
расхватать стаканы. Потом, нервно дергаясь, убралось в пол.
     Не   понимаю,   что  с  моим  лицом:  отстоликов  со  мной  здороваются
незнакомые  люди.  Отвечаю  направо  и  налево,  Симу для меня будто пеленой
застлало. Не вижу - и все.
     - Пойдем, провожу,-угрюмо предлагает Веник.
     Мне  безразлично.  Машинально  раскланиваюсь. Даже, по-моему, изображаю
улыбку. Сима подала руку. В глаза не смотрит.
     Все   правильно.   А   то   раскукарекался   тут,  чародей-прорицатель,
навоображал  невесть  чего.  Такие  девушки не бывают "незанятыми". У них на
это не остается времени.
     Дорогу  мне  загораживает  юное  существо-прозрачное,  как  льдинка,  и
застенчивое,  как  Чебурашка.  Краснеет  всей  кожей  от  шеи так, что ворот
открытого цветочувстви. тельного платья наливается дымкой.
     Долго  силюсь  что-либо  понять.  Ага,  дошло. Она директор этого кафе.
Общественный    факультет,   первый   курс,   каникулы.   Автомат-дегустатор
рекомендует включить в меню мой напиток...
     - И   в   добрый   путь,  включайте.-  Я  делаю  попытку  отмахнуться.-
Синтезатор выдаст дубль-рецепт - при чем тут я?
     - Но  вы  же  знаете...-  Голосок  директора срывается, платье начинает
полыхать  китайским  фонариком.-  Вы должны окрестить напиток. Или разрешить
воспользоваться вашим именем...
     Еще  того  не  легче,  оказали  честь. "А не плеснуть ли нам, други, по
ковшичду  тарасика?"  - "Имеешь в виду такого терпкого, со слезой? Почему бы
и  нет?"  Прошумит  мое имя по кафе месяц или целый сезон. Да не в том дело.
Назвать,  безусловно,  можно. Ой как хорошо можно назвать!.. Только будет ли
кое-кому это приятно?
     Ну-ну, опять цветные перышки топорщишь?!
     - Раз  надо  -  пожалуйста...  Пусть  будет...  (Имя,  имя, два звука в
сердце!) Пусть будет "Сезам". Коктейль "Сезам".
     - Ой  как  здорово!  - Директор просияла, захлопала в ладоши. Что с нее
взять? Первый курс. Каникулы.
     Подошел  к  балюстраде, сунулся лбом в фонтан. Струя отодвинулась. Но я
дотянулся.  Зачерпнул  ладонью.  Вылил  полную  пригоршню намагниченной воды
себе за шиворот. ...Она с трудом разлепила жесткие губы.
     Я  не  услышал ни слова и лишь спустя бесконечную секунду нащупал на ее
поясном пульте блок связи. Запинаясь и морщась, она прошептала:
     "Ветер  кружит  нам  головы,  утопая  в  серых  слезах Земли. Там мыши,
Тарас, не ходи!"
     Подумать  только, она твердила стихи! Стихи о пыли, которая ее убила. А
врачи заявили: шок!
     Токер  надрывался так, что я почти не слышал Веника. Или не вслушивался
-  в  принципе,  одно и то же. Мы шли по набережной. В сознание, не задевая,
проникало:
     - ...Невезуха  какая. Я говорю: переменим потом, некогда сейчас, у меня
камералка...  А  она - буду я дважды уют создавать! Не все ли равно, говорю,
пятый  уровень  самый  здоровый... Ну и подумаешь! А в моде восьмидесятый...
Слушай,  говорю,  ну ты меня любишь? Люблю, говорит, а на пятый все равно не
поеду... Ты не слушаешь? - Веник умолк, подозрительно уставился на меня.
     - Отчего же? Могу повторить. На пятый уровень не поеду...
     - Я вижу, уплыл ты куда-то...
     Он   прав.   Меня   опять  занесло  на  "ипподром":  по  его  вороненой
поверхности мчалась, закрывая голову, Лида...
     Останавливаемся  под  аркой гравиподъемника. Мимо гордо шагают со смены
практиканты-старшеклассники  в  серебристо-серых  форменках.  При  виде  нас
подтянулись,    дружно   кивнули,   Миновав,   опять   заспорили.   Особенно
неистовствовала,  как  я  заметил, крепенькая синеглазая девчушка с шевроном
младшего диспетчера-совсем неплохо для коротенькой летней практики.
     - А  я говорю, мезопосты устарели! Сто километров без толку тащим вверх
пыль и лишь там начинаем работать.,,
     - Ты,   Дашка,   что,   расчет  забыла  или  у  тебя  защитные  релюшки
распаялись?  -  возразил  юношески  неустановившийся басок.- Знаешь, сколько
надо энергии, чтобы питать в атмосфере разделители и домны?
     - Стандартно мыслишь, Пуэбличек! Ты про полипы когда-нибудь слыхал?
     - При чем тут полипы? Это же океанские животные!
     -А  если  воздушную  полиморфную  породу  вывести?  Или даже вакуумную?
Пусть  сидят  в  шахте  и каждая порода свой химический элемент усваивает...
Дешево и просто!
     Последние  девчушкины  слова я едва расслышал. Но и без того представил
себе,  как  гигантский  воздушный  полип унижет ствол гравиподъемника сухими
облаками-щупальцами   и   легко   сделает  то,  чего  мы  сейчас  добиваемся
сложнейшими  механическими  устройствами  и  чуткой,  но  до  жути капризной
автоматикой.   И   тогда  не  будет  ни  отстойников,  ни  "ипподромов",  ни
"станционных смотрителей"...
     Надеюсь, однако, это будет не скоро.
     Подходим   к  кабине  подъемника.  Прощаться  жаль,  оставаться  вместе
незачем.  Пористая земля под ногами испускает знойные вздохи. Я часто шаркаю
подошвами,  стирая пыль, будто не туда, ко мне, волокут ее воздушные ручьи и
речки.  Ко  мне  и  еще к трем сотням мезопостов, но у меня впечатление, что
вся  земная  пыль  налипла  на  мои  подошвы  -  так  отяжелели ноги. Веник,
страдая,   лезет   в   карман,   щелкает  крышкой  портсигара.  Беспепельная
сигаретка,  тонкая  и  длинная, как спица, тает, кажется, от одного взгляда.
Но  я  все  равно  закашливаюсь  и отступаю на шаг. Мой друг спохватывается,
отгоняет ладонью назойливый аромат.
     - Невезуха  такая,  а  ты  не  слушаешь,- канючит он, не отпуская моего
рукава.- Я тебе тоже, как и ей, надоел, да?
     Еще как! Но ведь этого не скажешь.
     - Задумался, извини. Если нужно, я помогу, хочешь?
     - Конечно,  хочу.- Он невозможно перекручивается, заглядывает в глаза.-
У тебя-получится, я знаю.
     Я  тоже  знаю, обязательно получится: я в силах уговорить для него даже
кинозвезду.  Однако  мне  и  в самом деле пора. Хоть и жаль Веньку. Мне всех
сегодня жаль.
     Кроме  себя.  Кто  бы взялся уговорить меня? Я тоже верю в легкий глаз.
И, может, не очень бы сопротивлялся...
     - А хочешь, наплюй, поехали ко мне, а? У меня хорошо...
     - У тебя. хорошо,-как эхо откликается Веник.-Лида всегда тебя ждет.
     Это  точно.  Знать  бы тебе, поросенок, правду! И почему я скрываю даже
от него, в первую очередь-от него?!
     Веник  не  прячет  радости:  раньше  я  ни  разу  не  приглашал  его на
мезопост. И никого другого тоже. С той первой гочи с Лидой.
     ...-Не  спеши,  ладно?-сказала  она, отодвигаясь. Моя рука соскользнула
на ее холодное, в ознобистых пупырышках колено.
     Токер охрип и с опозданием перескочил на африканские ритмы.
     В    гравиподъемнике    движения    не    чувствуется.    Лишь   редкие
микроскопические   встряхивания   свидетельствуют,  что  в  соседней  .шахте
навстречу  нам  проплывают  ноздреватые  брикеты  -  продукция  "Пульверса".
Отдельно  органика.  Отдельно  минералы.  А то и химически чистые элементы и
мешках.  Слитки  металла  попадаются  нечасто:  их  почти целиком потребляют
вакуум-домны.  Я  так  сросся  со  станцией,, что отчетливо представляю себе
каждый  брикет там, за матово-туманными стенками кабины, которые за четверть
часа  пути  меняют цвет от жемчужного до густо-фиолетового-от цвета Земли до
цвета  Космоса.  Сегодня  мы  едем долго. А может, это только кажется: Веник
опять нудит.
     ...В  тот  вечер Лида поднялась ко мне после тихого застолья в семенном
кругу.  Мы  назвали  это  свадебным  путешествием.  Она  ненавидела  Космос,
боялась  пустоты, боялась пыли, будто... будто мышей. Но я так любил ее, так
настаивал,  что  она  бросила  наконец свою генетику, окончила краткосрочные
курсы  аэрологов  и  в  один  прекрасный,  ставший  вскоре  несчастным  день
поменяла  проникновенно-жаркую отзывчивость мутантных плантаций тюльпанов на
стылую, вечно фиолетовую настороженность мезоспутника.
     В  тот  вечер  после  тихого  семейного  застолья и пятнадцатиминутного
свадебного путешествия в гравиподъемнике Лида поднялась ко мне впервые...
     Я  сую  ладонь  в  электронный замок. Руки окоченели, дверь открывается
после  короткой задержки. Пропускаю Веника вперед, вхожу следом. На диване с
ногами  возлежит  Бась.  При виде Веника брови его выстраиваются удивленными
домиками.
     Чуткий  все  же у меня братец! Кто бы кроме него догадался, что сегодня
меня  надо стеречь? А Бась догадался. И не поленился притащиться на спутник,
сибарит!   И  теперь  сосредоточенно  грызет  козинаки,  доставая  их  двумя
перстами  из  бумажного  кулька,  лишь на миг повернув голову кивнуть гостю.
Веник  потрясен  уютом  и  тишиной.  Встрепанный,  размякший,  восторженный,
бродит он по квартире и беспрерывно ахает.
     Меня  опять  мучит  жажда.  Раскрываю  шкафчик  синтезатора, колдую над
клавишами.  В  точности  как два часа назад в "Одуванчике". Во мне еще живет
мелодия  чужого  счастья.  Она  движет  моими  пальцами  и  отливается в три
симпатичных  стаканчика.  Хорошо,  я  догадался  попробовать сам прежде, чем
предложить  гостям.  Он оказался невообразимо горек-напиток "Сезам". Смахнув
стаканы в зев раковины, я сотворил взамен три ломтя арбуза.
     - Да, а где же Лида?-вдруг спохватывается Веник.
     - Ешь, ешь козинаки, вкусно! -Бась сует ему под нос кулек.
     Мне  совсем расхотелось пить. Выкатываюсь в коридор. Оттуда - в дальнюю
комнату. Здесь всё по-прежнему.
     И  все  полно  Лидой.  Как тогда, шесть лет назад, когда она на минутку
оторвалась от моих губ:
     - Постой, я все же аэролог. Надо сбегать снять показания.
     - Потом,  потом...--  нетерпеливо возразил я, вновь принимаясь целовать
ее  сонные  нерасцелованные губы... Глаза... Виски... Шею... Все ниже и ниже
в  ворот  расстегнутого  платья.  Мы сидели на краю постели. Мне передавался
бьющий Лиду мелкий озноб.
     - Не  спеши, ладно?-задыхаясь, выговорила она. И отодвинулась. Моя рука
соскользнула  на  ее  холодное  колено,  пупырчатое  и шершавое от страха. Я
исступленно повел ладонь выше по бедру.
     - Нет-нет,  я  все  же  сбегаю, не обижайся!- Она рывком высвободилась,
запахнула  платье  на  груди,  стиснула  в  кулак  обе  половинки ворота.- Я
мигом...
     И  оставила  меня  одного  на  краю  ожидания, тревожного, натянутого и
ломкого, как перед криком кукушки в морозном лесу.
     Приборы  у  нас  дистанционные.  К  ним  вовсе не обязательно бегать на
свидания.  Но  я  добр.  Я нечеловечески добр. Я понимаю: Лида просто боится
первый раз, ей хочется побыть одной. Есть, знаете, такие женщины...
     Утешенный   собственной  прозорливостью,  я  сижу  на  краю  постели  и
улыбаюсь  как  последний  идиот.  Сначала  пять  минут.  Потом десять. И еще
полчаса, пока что-то осознаю...
     Мне  бы  сразу  кинуться в шлюзовую. А я зачем-то тряс пульт и вызывал,
вызывал, вызывал ее, искричав ближний эфир Лидиным именем пополам с бранью.
     Но она заблокировала в скафандре связь.
     Я  врубил  обзор  приборной  площадки.  Камера  там  неудобная, с малым
возвышением,  панорамирует  случайными циклами. Лида неслась по "ипподрому",
косясь  через  плечо  и  закрывая  голову  руками.  Капризный кадр приблизил
распахнутый в крике рот - неяркие сонные Лидкины губы...
     Великим  чудом  я  не перепутал баллоны с ботинками и не напялил вместо

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг