невзрачный малый с блеклыми глазами и некрашеными волосами, заправленными
сзади под тунику.
- А ты куда, дружище? - ласково спросил он, улыбаясь при этом лишь
уголками рта. - Сейчас начинаем грузиться, вон первая подошла.
По болтавшемуся у него на груди маленькому пучку мергса,
символизирующему метлу, я понял, что это один из чистильщиков. Конечно, я
мог послать его куда подальше, но в последнее время чистильщики стали
пользоваться большим влиянием, и я не захотел связываться.
- Сестру ищу, - сказал я озабоченно. - Должна была подойти, да что-то
все нет.
- А, - сказал чистильщик. - Сестра - это хорошо. Давай ищи быстрее, а
то не успеешь.
Он убрал руку, и я поспешил уйти. Странное дело: расставаясь с ним, я
точно видел, что он отвернулся. Однако пока я протискивался сквозь толпу,
меня все время не покидало ощущение, что его водянистые глаза смотрят мне
вслед.
Выбравшись с площади и убедившись, что хвоста за мной нет, я медленно
пошел вдоль Разделителя. Теперь я знал, что вчера вечером, достаточно
поздно, чтобы скрыться в тумане, кто-то пришел сюда с гор. Это не мог быть
ни один из солдат, ибо за посещение втиральни, согласно новым правилам, он
должен был бы пойти под суд. Конечно, существовала вероятность, что кто-то
из конвоя рассказал о происшествии своим домашним. Но здесь не сходились
концы с концами. С чего бы солдату охраны понадобилось выдумывать жертвы
катастрофы? Кроме того, и те, кто остался в горах, и те, с кем я доехал до
города, вернулись домой поздно. Трудно было представить, что слух,
запущенный таким образом, мог так быстро докатиться до втиральни. Это была
сознательная дезинформация, вброшенная кем-то, кто шел по Хармонгскому
ущелью следом за кортежем. Теперь мне предстояло понять, кто был этот
человек и зачем ему это понадобилось.
Первая задача представлялась мне достаточно легкой. Я не знал
втиральни скавра. Однако скавр был местным хищником - наподобие барса,
только без волос. Согласно обычаю, это означало, что втиральню
обязательно посещали "тени". Таким образом, человек с гор скорее всего
либо сам являлся "тенью", либо пришел на встречу с кем-то из них. И в этом
была зацепка. То что здесь были замешаны "тени", давало мне шанс. Еще до
войны я познакомился с некоторыми членами братства и особенно хорошо с
Королевой Северо-Западного сектора, которую звали Ракш. Правда, я исчез,
даже не попрощавшись. Но если обратиться к ней, она должна помочь.
Обдумывая свой план, я пересек Разделитель и оказался в
правительственном квартале. Когда-то здесь было нечто вроде Запретного
Города. Но после войны стену снесли, и теперь, чтобы попасть к Желтому
дворцу, не требовалось никаких пропусков
Несмотря на то что было еще утро, я чувствовал себя предельно
измотанным. К вечеру усталость снова будет валить меня с ног, а будущая
ночь должна оказаться особенно тяжелой. Мне предстоит добраться до Драного
Угла и работать там, видимо, до рассвета. Однажды я уже кольцевал датчиками
предполагаемый район заброски. Было это во время учений на Фобосе
одиннадцать лет назад. Мы не спали два дня, но утром третьего нас, голодных
и измученных, сразу отвезли в Парк Наслаждений, где мы потом несколько дней
приходили в себя. Здесь меня ждали не наслаждения, а пустая трехкомнатная
конура с желтыми простынями.
Солдатик охраны на входе пропустил меня без всяких проволочек, едва я
назвался Терой Витварги. Патриархальная простота местных нравов всегда
умиляла меня. Когда наши бандиты решили проникнуть в высший эшелон власти,
это, вероятно, удалось им без особого труда. Впрочем, теперь условия игры
изменились, и через несколько дней они столкнутся с мощью объединенного
патруля. При этом я должен был сделать все возможное, чтобы эта встреча
произошла как можно скорее.
Я не знал, где находится зал заседаний, но расспрашивать никого не
хотелось, и я отправился бродить по дворцу. Доставшийся столице в
наследство от клана Сомну дворец был не очень велик. За четверть периода я
успел обойти его дважды, но зала так и не нашел. Все двери были закрыты.
Время от времени из некоторых комнат выходили люди, но большого помещения
за спинами выходящих я что-то не разглядел. Я уже было совсем отчаялся и
решил расспросить кого-нибудь, но тут в конце коридора увидел Таш.
Она шла очень быстро, и я вряд ли сумел бы ее догнать. Но идти тем же
темпом за ней следом я мог. Какое-то время я шагал, просто стараясь не
отстать, но уже через несколько минут заметил, что не могу отвести взгляд
от ее длинных ног и гибкой узкой спины. Про Таш нельзя было сказать, что
она хороша или красива. Это были не те слова. Таш завораживала. Я смотрел
на нее и чувствовал, что теряю свободу воли, бесследно проваливаясь и
растворяясь в гибельном водовороте, как рейдер на гипердрайве с
расстроенным выпрямителем координат. Это было похоже на колдовское
наваждение, и я облегченно вздохнул, когда Таш открыла какую-то дверь и
исчезла за ней.
Какое-то время я колебался, не зная, стоит ли входить туда, но время
уже приближалось к пятому периоду, и мне следовало торопиться. Поэтому я
собрался с духом и, толкнув дверь, за которой исчезла Таш, сразу понял, что
очутился в нужном мне зале. Посередине достаточно большого помещения с
многочисленными окнами стоял длинный стол, покрытый фиолетовой скатертью со
знаками Яви и Нави. Стол, видимо, предназначался для членов Совета, которых
пока еще не было. Разные вспомогательные лица располагались на небольших
банкетках вдоль стен. Я с радостью обнаружил, что не все места еще заняты,
и сел поближе к выходу - так, чтобы не видеть Таш. Я боялся, что, вместо
того чтобы слушать, буду все заседание украдкой пялиться на нее.
Оказалось, что я пришел вовремя. Едва я сел, как из двери в торце
комнаты вышел Принцепс в сопровождении шести-семи человек, которые
по-хозяйски начали занимать места вокруг длинного стола. Пока они
рассаживались, появились недостающие министры, несколько минут в зале еще
висел легкий шум, но он быстро стих, и, когда Принцепс начал говорить, в
воздухе уже стояла мертвая тишина.
Я плохо представлял себе, как работают органы власти на Земле и других
планетах ойкумены. Мне даже ни разу не довелось участвовать в сетевых
обсуждениях. Но то, что я увидел здесь, было толково и деловито. Никто
никого не перебивал, все высказывались коротко и, как мне казалось, по
существу. На всякий случай я включил рекордер, хотя понимал, что в
ближайшее время передать запись Давайтари вряд ли удастся.
- Рик Яалстрак, - сказал Принцепс. - Вы профинансировали строительство
фабрики в Хармонге?
Я с любопытством посмотрел на высокого и худого министра финансов.
Больше всего он походил на классический образ Дон-Кихота. Яалстрак Лара был
одним из тех, кого я собирался вести.
- Вчера городскому совету направлено восемнадцать тысяч стрендов, -
сказал рик Яалстрак. - Это в дополнение к двадцати тысячам на прошлой
неделе. Мы и так сегодня идем с дефицитом в сто четыре тысячи. Но я знаю,
что горожане начали строить фабрику, не дожидаясь поступления денег. В
планах у них в ближайшее время вторая очередь.
- А нужна нам вторая очередь? - спросил кто-то из сидящих за столом.
- Ну, - сказал рик Яалстрак, пожимая плечами, - они ведь строят ее
авансом, на чистом энтузиазме. Я говорил протектору, что денег по крайней
мере до сухого сезона не будет. А объективно вторая очередь нужна.
Потребность полей в гербицидах там удовлетворена лишь на треть. Впрочем, об
этом пусть лучше скажет рик Кетабар.
Кетабар Мора был министром хозяйства. Он начал с конца.
- Если мы не построим вторую очередь, - сказал он, - хайси
распространится до верховьев Ачейко. Первая очередь позволяет задержать его
распространение, но не может уничтожить там, где он уже есть. Вторая
очередь в этой связи несомненно важна. Конечно, сейчас нам очень помогают
горожане. Особенно чистильщики. Кстати, сегодня на поля выехало более
семисот человек. Но дергать сорняк руками намного сложнее, чем посыпать его
гербицидами. Я - за строительство второй очереди. Тем более что они ее
строят бесплатно.
- Пока что бесплатно, - уточнил Принцепс.
- И я говорю: пока что. Но ведь в конце концов деньги появятся. И мы
их сразу запустим туда. По-моему, важнее гербицидов сейчас ничего нет. Что
будут люди есть в сухой период? Сорняк?
Я подумал, что где-то уже слышал эту фразу, но вспомнить не смог и
стал слушать, что говорит следующий выступающий. Кажется, это был министр
энергетики.
- Я был в Хармонге, - говорил он. - Местные владельцы ветряков и
мельники готовы вложить свои средства. Они говорят, что те, кто работает на
строительстве фабрик, не будут голодать.
- Я тоже был в Хармонге, - сказал Принцепс, - и мне тоже говорили о
займе. Но как можно брать этот заем, когда неизвестно, на что потом
покупать гербициды?
- Они знают, что не на что, - не сдавался министр энергетики. - Они
говорят, что готовы рискнуть ради блага страны.
- Сначала они рисковали, строя заводы по производству удобрений, -
язвительно сказал сидящий прямо напротив меня крепкий круглоголовый
мужчина, - теперь они рискуют, строя фабрики по производству средства
уничтожения последствий своего первого риска. За те заводы мы расплатились,
истощив казну. Продукцию этих фабрик мы, может быть, тоже сумеем купить. Но
чем мы будем платить, когда поймем, что нужно рисковать в очередной раз?
- Не все здесь верно, рик Аркарнак, - сказал один из сидящих у
стены. - Мы рассчитали обоснованные нормы применения гербицидов. Полагаю,
что теперь сбоев не будет.
Рик Аркарнак! Оказывается, круглоголовый был министром полиции.
- А что, разве обоснованных норм применения удобрений вы не
рассчитывали? - не поворачиваясь, спросил рик Аркарнак.
- Рассчитывали, но не для Совета. Для Совета это делали люди
Сельскохозяйственного Центра. У них свой дракон.
Я почувствовал, что говоривший начинает заводиться, но Принцепс не дал
разгореться страстям.
- Ладно, ладно, - сказал он. - Мы доверяем вашим расчетам. Сейчас речь
не об этом. Ситуация сложилась весьма напряженная, и необходимы решительные
меры. Кто хочет говорить?
Поднимающиеся потом в разных концах зала люди предлагали проекты
остановки победного шествия сорняка и увеличения производства полезной
сельскохозяйственной продукции. В основном, как я понял, это были ученые и
работники министерств. Предложения были, на мой взгляд, вполне здравые, но
достоверно судить об этом я не мог. С этим придется разбираться Амалазунте.
Единственное, чего я не заметил, - это откровенного влияния роя. Впрочем,
вряд ли можно было ожидать, что это влияние будет заметным. Здесь работали
профессионалы высокого класса, и бороться с ними предстояло на другой
доске.
Я слушал выступающих очень внимательно, хоть и не все понимал.
Постепенно передо мной начала вырисовываться общая картина катастрофы. Рост
производства удобрений привел к тому, что первым начал интенсивно расти
сорняк, заглушающий всходы полезных культур. Для борьбы с сорняком пришлось
интенсифицировать производство гербицидов. Рост производства гербицидов и
необходимость оперативного вмешательства на полях вызвали отток людей из
города в село. В результате резко возросли незапланированные расходы,
связанные с необходимостью если не оплачивать в полном объеме полевые
работы, то уж по крайней мере кормить людей, уехавших в деревню. Более
того, нехватка людей стала ощущаться уже на городских производствах, отчего
начало сокращаться производство машиностроения. Сокращение производства
машиностроения не могло не затронуть выпуска оборудования для упомянутых
гербицидных фабрик. Впереди же маячил отчаянный дефицит бюджета, за которым
вырисовывался жуткий призрак инфляции
Получалось, что каждый новый шаг к улучшению положения вызывал к жизни
процессы, еще более расшатывающие не окрепшую после войны экономику. В
шахматах это называется цугцвангом Единственное, что спасало пока страну,
это редкостный энтузиазм населения, готового бросить все и работать
бесплатно, лишь бы способствовать нормализации положения.
Заседание длилось долго, с перерывом на обед, во время которого многие
успели поиграть в пачу во внутреннем дворике. Я не принимал участия в игре,
а просто вынес из зала банкетку и присел у стены, радуясь выглянувшему как
раз в это время солнышку. Кто-то опустился рядом, но я не стал открывать
глаза, продолжая купаться в неожиданной ласке жарких лучей.
- Так редко бывает солнце, - произнес над ухом мелодичный голосок.
Я вздрогнул и отчаянным усилием разлепил веки. Рядом со мной сидела
Таш, насмешливо глядя на меня из-под полуприкрытых ресниц. Я так оторопел,
что с трудом заставил себя улыбнуться, и поэтому сказал первое, что пришло
в голову:
- Да, а я его так люблю.
На самом деле любой пилот через несколько лет службы совершенно
звереет от света, постоянно заливающего рубку, когда между прыжками
приходится идти на планетарных. От этого света обычно некуда скрыться, и,
оказавшись здесь, я первое время наслаждался постоянной облачной пеленой.
Однако теперь, через два месяца, облака стали надоедать.
- Когда же это ты успел полюбить его? - усмехнулась Таш. - Оно ведь
бывает так редко.
Я закусил губу. Именно о таких ошибках я думал сегодня утром, фиксируя
маркер. Теперь предстояло выкручиваться.
- На войне, - сказал я. - Я попал в горно-ударные, а там, наверху,
когда облака проседают, светит солнце.
Сказав это, я продолжал внимательно рассматривать Таш. Такой изучающий
взгляд не считался здесь неприличным.
Она была дивно хороша. Над четко очерченными, слегка припухшими губами
и милым курносым носом пронзительно светились удивительно прозрачные глаза.
Тонкая ткань туники четко обрисовывала небольшую упругую грудь. Обшитый
красной тканью подол почти не прикрывал стройные бедра и тонкие в лодыжке
ноги. На красивом плече Таш сидел вазгиф.
- Так ты, говорят, можешь предсказывать опасность, - сказала она, и в
слегка прищуренных ее глазах внезапно появилось нетерпеливое выражение.
Такое выражение бывает у охотника, когда он наконец захватывает
прицелом зверя и напряженно замирает, перед тем как нажать курок. Я
чувствовал, что она отчего-то ощущает легкое превосходство надо мной, но
сейчас мне было не до анализа его причин.
- Иногда, - спокойно сказал я. - Но только я не знаю, когда это
произойдет и от чего это зависит.
- Очень любопытно, - протянула Таш. - А про меня что ты можешь
сказать? Ждет меня какая-нибудь опасность?
- Похоже, что нет, - улыбнулся я. - Впрочем, я ведь не оракул. Я это и
Принцепсу говорил. Таш внимательно посмотрела на меня.
- Ты мне интересен, - медленно сказала она. - Хочешь меня увидеть
завтра вечером?
Я почувствовал, как темнеет у меня в глазах. Окружающий мир неожиданно
качнулся, подернулся разноцветной дымкой, и я физически ощутил, как ржавое
колесо моей судьбы со скрипом тронулось с места, начиная свой необратимый
ход.
- Конечно, хочу, - сказал я. - Ты можешь себе представить человека,
который бы тебя не хотел?
- Зайди за мной к концу работы, - сказала она вставая.
Я смотрел, как она уходит, слегка покачивая узкими бедрами, и думал о
том, что три минуты назад был готов сорвать задание и не отправиться
вечером в горы, назначь она встречу сегодня.
- Ты просто сошел с ума, - сказал я себе. - Или тебе мало того, что
было? Это не более чем случайный эпизод. Любой твой контакт должен быть
случайным эпизодом. Запомни это, если хочешь еще пожить. Тем более что Кора
предупредил тебя: только одна ночь. А ты размяк. Ты был готов сделать все,
что она попросит. Возьми себя в руки. Ты должен понимать, что надеяться
тебе в этой жизни уже не на что.
Тем не менее заключительная часть Совета прошла для меня, как в
тумане. Несколько раз я пытался сосредоточиться, но ничего не получалось.
Когда я вспоминал лицо Таш, у меня останавливалось дыхание. Я не мог
понять, что со мной происходит. Это было похоже на гипноз. Слова
выступавших доносились до меня, словно через слой ваты. Они обсуждали
испытания первого трактора с электрическим двигателем и какие-то указы. Но
я даже не пытался вслушиваться. Положившись на ведущуюся запись, я сидел,
глядя в окно, и думал о предстоящей встрече. Когда я приду в себя, я
обязательно прослушаю все, о чем здесь говорилось.
Когда заседание наконец закончилось и все принялись дружно опрыскивать
себя пахучими концентратами, я решил подойти к Принцепсу. Принцепс,
стоявший в окружении небольшой группы людей, заметил меня и сделал
несколько шагов навстречу.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг