решений, и общей их направленности. Я ответил, что таких полномочий не имею,
но поводов для беспокойства нет. Решения вполне укладываются в рамки
предварительных договоренностей. Тогда он поинтересовался, не будет ли с его
стороны слишком навязчивым предложить мне связать его с Петром Яновичем для
конфиденциального разговора. Я ответил, что нет, но он бы мог обойтись без
церемоний, и связаться с Гирей непосредственно. Он сказал, что попробовал,
нарвался на Сюняева, решил, что, возможно, у нас тут начались кадровые
перестановки, и ему следует, для начала, прояснить ситуацию. Я сказал, что
ситуация стабильна, что мне неизвестно, где сейчас находится Петр Янович, но
я его выловлю и передам пожелание. И спросил, устроит ли его, если Гиря
позвонит вечером по домашнему коду. Он сказал, что вполне, и мы расстались.
Но выловить Гирю мне не удалось - в этот день он был неуловим, невзирая
на то, что я использовал почти все свои уловки. Попался он на следующий день
ближе к обеду, выслушал просьбу и попросил передать Бодуну, что свяжется с
ним вечером, если тот будет дома. Я связался и передал. А поздно вечером уже
Гиря позвонил мне домой и дал следующее указание:
- Глеб, - сказал он, - завтра с утра ты сопровождаешь Валеру к Бодуну -
оба уже в курсе. С Бодуном можно не темнить - мы согласовали позиции.
Состояние Сюняева близко к критическому. Он меня обвинил в том, что я хочу
его оттереть от виртуальной реальности, говорил лозунгами и сверкал очами.
Не давай ему там впасть в экстаз, ограничивай амбиции, и все такое... То
есть, ты несешь полную ответственность за то, чтобы Валера оставался
дееспособен после процедуры.
- Есть шеф! - сказал я бодро.
Разумеется, я отдавал себе отчет, что Сюняев - это отнюдь не
Куропаткин, за дееспособность которого я теперь мог вполне поручиться...
Валерий Алексеевич просидел с Гирей в виртуальной реальности ровно три
часа. Когда он возвратился, лицо его было совершенно непроницаемо. Какое-то
время он сидел с отрешенным видом и молча пил свой кофе, услужливо
подставленный Бодуном. Потом молча встал и молча пошел к выходу. И открыл
рот только в прихожей, когда надел шляпу. Он протянул Бодуну руку и сказал:
- Благодарю вас за предоставленную возможность ознакомиться с работой
этого феноменального... Н-да... Вы, как я понял, отбываете с Асеевым?
- Да, - нейтрально ответил Бодун, не знавший как ему реагировать.
- Тогда передайте господину Асееву мое искреннее восхищение. То, что он
сумел сделать.., - Сюняев помолчал, уставясь в угол. - Случись это лет
двадцать пять назад, я был бы с ним, - он опять помолчал. - Увы... Удачи
вам. Я, со своей стороны, сделаю все возможное...
Тут он резко повернулся, открыл дверь и вышел вон. Мы с Бодуном
переглянулись. Я еще постоял минуту-другую, полагая, что Валерию Алексеевичу
нужно дать возможность привести свои чувства в порядок. И только после
этого, пожав протянутую руку, двинулся следом.
Выйдя на улицу, я догнал Сюняева, и мы пошли рядом. Валерий Алексеевич
сначала шел медленно, отрешенно смотрел прямо перед собой, но постепенно
начал ускорять шаг. Потом вдруг остановился и посмотрел на меня.
- Однако, сегодня не жарко... Интересно, а что это мы так
разогнались? - произнес он удивленно.
- Не знаю, - сказал я. - Темп задаете вы.
- А ты меня сопровождаешь, - констатировал он, и после некоторой паузы
добавил уже совершенно другим тоном: - Слушай, а ведь Петя у нас - великий
человек!
- В каком смысле?
- Ну.., - Сюняев сделал выразительный жест. - В общепринятом. Например,
в смысле значимости содеянного им для человечества.
Он улыбнулся.
- Да, - сказал я и сдвинул кепку на нос. - Вероятно так.
- Я всегда отмечал, что все великие деяния свершаются как-то обыденно.
Вот, скажем, Брут зарезал Цезаря... Наверняка, обстановка была совершенно
рядовая. Цезарь и в мыслях не держал, что его могут сейчас зарезать, посетил
туалет, выходит, смотрит - Брут! Ну, и с ним еще пара человек. Он помахал
Бруту рукой, мол привет, а тот наверняка растерялся и тоже сделал ручкой. И
только после этого вспомнил, зачем пришел. Достал свой ножик, и сам
удивился: неужели вот в этого Цезаря, почти бога, он воткнет ножик. И
ужаснулся. И вот тут-то, после того, как ужаснулся, он Цезаря и прикончил.
Сам понимаешь, вот так, с бухты барахты в живого Цезаря ножик воткнуть
невозможно. Нужен адреналин...
- Наверняка без адреналина тут не обошлось, - согласился я.
- А уже потом, в разных пьесах, накрутили-навертели всякого... Сначала
Цезарь произносит речь в полном одиночестве, потом он же ведет дисскуссию с
Брутом и компанией, потом Цезарь, истекающий кровью, опять говорит, потом
еще кто-то.., - Сюняев махнул рукой. - И за всей этой болтовней от нас
ускользает мотивация бытия.
- Не вполне понимаю, к чему вы клоните. Чья мотивация?
- Того же Цезаря и Брута. Что их влекло по жизни? Неужели впрыскивание
адреналина? Так сказать, нервное возбуждение...
- Валерий Алексеевич, вы меня совершенно сбили с толку! Я не могу
понять, причем тут адреналин? Адреналин - химическое вещество,
вырабатывается организмом...
- Именно, Глеб, именно! Он вырабатывается даже не мозгом - организмом.
И для большинства людей является причиной их активности. Разумеется, я имею
в виду некий обобщенный адреналин. Химический метаболизм. Спрашивается, кому
и зачем это нужно? Это же рудимент доисторического периода.
Я вообще перестал что-либо понимать, остановился и поднял руки:
- Валерий Алексеевич, я вас умоляю, не говорите загадками! Петр Янович
дал мне задание провести эту операцию таким образом, чтобы вы остались в
рабочем состоянии. Сейчас у меня ощущение полного провала. Как я буду
смотреть в глаза Гири, если вы в его присутствии начнете высказывать
сентенции об адреналине в крови Брута? Это почти то же самое, что кровь
Македонского в крови у Эндрю Джоновича! Но там хотя бы фигурировала пробирка
с надписью, а у вас то же самое на пустом месте...
Сюняев смутился
- Извини, Глеб, я кажется э-э... несколько... И не учел, что ты не в
курсе того, что там происходило.
- Где именно? У Цезаря?
- В ящике.
- Ах, в ящике! - я облегченно вздохнул. - Вероятно, вы как бы
продолжили свои рассуждения, начатые там.
- Не совсем так, но в целом - да. Ты должен меня понять - я испытал
сильное потрясение. Сильнейшее! Вероятно, самое сильное за всю мою жизнь. И
какое-то время находился, как бы это сказать, э-э... в ступоре. Да, вот
именно. Это было заметно?
- Было заметно, что с вами не все в порядке. Бодун был несколько
озадачен вашей прощальной речью. Я не знаю, о чем они договаривались с
Гирей...
- С которым Гирей?
- С реальным. Впрочем он ведь и с виртуальным предварительно
договаривался.
- Но с реальным у Бодуна разговор был?
- Вы разве не в курсе?
- Ну.., - Сюняев покрутил носом. - Мне Гиря сказал дипломатично:
имеется договоренность. Впрочем, это теперь несущественно... О чем мы
говорили?
- Насколько я помню, о потрясении. И о том, что Петр Янович - великий
человек. И о Цезаре с Брутом.
- Ну, эти последние - пройденный этап. Что же касается Петра
Яновича.., - Сюняев заметно воодушевился. - Ты, вероятно, заметил, что к
виртуальной реальности у меня повышенный интерес. Все эти звездные дали,
конечно, тоже небезразличны, но в общем, особой пищи для ума я в них не
нахожу. Ясно, что пространства много, материи мало, и что-то надо с этим
делать. И примерно понятно, что с этим делать можно, а чего нельзя, даже
если хочется очень сильно. Например, нельзя перемещаться в пространстве со
сверхсветовыми скоростями. Во всякие там трансгрессии, нуль-переходы и
подпространственные дыры я не верю, и перспективы тут не вижу. Все это, как
говаривали наши предки, баловство и любомудрие. А вот концепция Бодуна
вызывает у меня уважение. Ощущается квалифицированный подход. И, как ты уже
понял, я теперь просто яростный сторонник Асеева. Но! - Сюняев поднял
палец. - Мой личный интерес, - он ткнул себя этим пальцем в грудь, -
научный, философский и всякий иной, сосредоточен не в направлении изучения
методов размножения нашей цивилизации. Тут мне все понятно. С любых позиций
цивилизация просто обязана себя продублировать. И должна воспользоваться
любым удобным случаем. Случай представился - вопросов не имею! Но меня в
гораздо большей степени занимает вопрос о том, как же наша цивилизация будет
развиваться дальше. Сейчас я встал на позицию Сомова. Да, виртуальная
реальность - ключ к дальнейшей экспансии человека в космос. И именно эта
технология позволит нам в будущем достичь уровня суперцивилизации.
- Надо ли понимать так, что в отношении нашей цивилизации вы стоите на
патриотических позициях?,
- Да, - подтвердил Сюняев с некоторым вызовом. - Я на них стою.
- Но, надеюсь, вы не сторонник галактического изоляционизма?
- Ни в коем случае. Я абсолютно ничего не имею против братьев по
разуму. Но я считаю, что мы должны быть с ними на равных. Если они вынуждены
будут нас опекать, то на кой черт мы вообще нужны? Каждая цивилизация должна
стремиться к тому, чтобы стать самодостаточной величиной. И вносить свой
вклад в общее дело. Свои отличительные черты, свою индивидуальность она
должна во что-то воплотить. Для этого ей необходимо иметь самолюбие,
гордость и даже какую-то толику нахальства. Все как у людей!
Я констатировал, что состояние Валерия Алексеевича вполне
удовлетворительное. Но следует уточнить, что именно повергло его в транс в
виртуальной реальности в процессе общения с виртуальным Гирей, чтобы
избежать рецидивов.
- Ясно, - сказал я. - Но мы уклонились от магистральной темы.
- А какая у нас была тема? - спросил он озадаченно. - Разве была тема?
По-моему, мы просто болтали.
- Как можно, Валерий Алексеевич! Мы обсуждали ваши взаимоотношения с
виртуальной реальностью. И не вообще с таковой, а именно с той, с которой вы
имели дело недавно. Что вас там так поразило?
- Ах, да, конечно... Я скажу!.. Меня поразил виртуальный Гиря.
- Он что же, какие-то экстравагантные штучки там проделывал?
- Нет, хотя, конечно, сама обстановка... Он меня поразил тем, что это
был именно Гиря, и никто другой.
- Помилосердствуйте, Валерий Алексеевич! Ведь было сказано, что в ящике
будет предъявлен виртуальный Гиря. Кого же еще вы ожидали там увидеть!? И
чем конкретно он вас удивил?
- Своей деловитостью. Ты ведь тоже с ним общался?
- Да.
- И он выглядел деловитым?
- Естественно, - я даже растерялся. - Но какой бы это был Гиря, если бы
он не был деловит. Я вообще не припомню такого случая. Разве что в семейном
кругу, да и то...
- Вот это-то и странно.
- Помилуйте, что же в этом странного!?
- Глеб, ты меня просто удивляешь. Представь себе, что там, в этом
ящике, сидит не Гиря, а ты. Вот перед тобой находился некто, потом, вдруг,
он исчез и появился совсем другой - я, например. Потом третий... А ты
знаешь, что на самом деле тебя, как такового, нет. Да и того, кто тебя
посетил, по существу, тоже нет - в реальности он сидит на стуле с присосками
на лбу. И что же, ты, как ни в чем не бывало, начнешь обсуждать с ним
какие-то земные делишки?
- Действительно.., - сказал я растерянно.
- И более того! Представь себе, какие я сам испытал ощущения, попав в
ящик. А он даже глазом не моргнув, занялся "стабилизацией психического
состояния" - моего, разумеется, - потом начал выуживать из меня общее
состояние наших дел, и через какое-то время я уже почти забыл, где мы, и что
мы тут делаем. Как будто мы не в ящике, а в его кабинете!.. Я сказал
"почти", ведь на самом-то деле я непрерывно осознавал, что происходит. И
исподволь его прощупывал. Так вот, он это почувствовал, и начал мне
подыгрывать. И когда я это понял, я сказал ему, что хватит валять дурака. А
он поинтересовался результатами моего прощупывания. Интересуешься, в каких
выражениях?
- Да. Меня он тоже спрашивал, сильно ли, на мой взгляд, отличается от
оригинала.
- Он мне сказал: "Валера, ты знаешь меня, как никто другой. Сейчас
принципиально важно выяснить, чем виртуальный Гиря отличается от
натурального. Это важно и для меня, и для вас. Судя по всему, в ваше
распоряжение такой ящик предоставлен не будет. Хорошо это, или плохо, я еще
не вполне взвесил. Но сам по себе ящик - ерунда. Придет время, вы его
сделаете. Сейчас мы узнали, что существование подобных ящиков не
противоречит законам природы. Но это - пройденный этап. Гораздо важнее для
вас заранее получить сведения о каких-то свойствах виртуальных личностей и
их отличиях от реальных. Сам я этим заняться не в состоянии - мне не с чем
сравнивать. Бодун утверждает, что раньше этим активно занимался Калуца, но
куда девались его материалы, он не знает. Крайне желательно, чтобы материалы
попали к вам и подверглись изучению. Убедительно тебя прошу отследить этот
момент. Я для нашего общения нахально потребовал у Бодуна три часа. Он
сказал, что ты можешь тут сидеть хоть год, если это необходимо. Из чего я
делаю вывод, что, по крайней мере с Бодуном, Гиря позиции согласовал. Я бы
хотел тоже войти в курс того, что конкретно собирается предпринять Гиря, но
не настаиваю. Зная тебя, могу предположить, что без его санкции ты
воздержишься, а моей санкции здесь недостаточно, поскольку я не уверен, что
мной нельзя манипулировать. Решай сам. Бодун сказал, что там, снаружи, сидит
Кукса. Он бы мог запросить эту санкцию немедленно, да и вообще можно было бы
устроить вечер вопросов и ответов. Но мы от этого воздержимся. Время пока
терпит. Сказать по правде, я дорого бы дал, чтобы на твоем месте сидел
первородный Гиря. И почему это невозможно, просто не понимаю. Скорее всего,
оно просто нежелательно, но, похоже, Бодун в опаске, как бы, с Гирей не
стряслась какая-то неприятность. Он спит и видит "Челленжер" в составе
межзвездной флотилии и действует по принципу: от греха подальше".
Сюняев остановился, повернулся ко мне всем корпусом и поинтересовался:
- Не находишь все это странным?
- Совершенно классический Гиря. - буркнул я. - Не пойму, что вы к нему
придираетесь?
- Я не придираюсь, - серьезно сказал он, глядя куда-то в сторону. - Я
пытаюсь понять. И не понимаю. Этот Гиря человек, или уже нет? Что он вообще
такое? Например, у меня довольно часто болит голова. А у него она может
болеть? И вообще, есть ли она у него?
Я пожал плечами:
- Даже не задумывался об этом.
- Ну, ладно - голова, - продолжил он с жаром. - Если меня разозлить, у
меня в крови появляется адреналин. Как у того Брута. Я возбуждаюсь, и мои
эмоции влияют на ход мыслительного процесса. И обратно. И я начинаю бегать
по комнате, рычу на всех и даже плююсь. А он? Что ему заменяет все это? Он
испытывает эмоции? Чувство голода? Страх. И если да, то из чего все это
сделано? Ну, ладно - чувства. Это всего лишь возбуждение нейронов. А
адреналин? Он у него что?
- Валерий Алексеевич, ну что вы, ей богу, раскипятились? - сказал я,
чувствуя, что уровень этого проклятого адреналина в крови Сюняева начинает
зашкаливать. - Постепенно во всем разберемся.
- Разбираться надо сейчас, пока в нашем распоряжении еще есть
виртуальная личность! Потом они умоются, а мы тут останемся со всеми своими
приятными впечатлениями и вопросами... Вот я и горячусь!.. Что мы вообще
знаем о свойствах личности? Да ничего!
- Вы правы - тут есть с чем разбираться.
- И даже существенно более того! - воскликнул Сюняев. - Бездна
вопросов... Но возвратимся к конкретному Гире. Почему он всегда находит
правильное решение почти во всех ситуациях? Я вот не могу, а он может. Я
думал над этим, поскольку завистлив от природы. Если кто-то что-то может, а
я нет, я ему начинаю инстинктивно завидовать. Понимаешь?
- Более или менее, - произнес я нейтрально.
- И вот что я надумал. Как действует Гиря? Пока ситуация стабильна,
работают предыдущие решения. Но вот она изменилась, появились новые
обстоятельства, возникла проблема. Он начинает искать решение. Но всякое
решение предполагает последующее действие. А всякое действие, в свою
очередь, предполагает наличие какой-то цели. А цель... Цель - это вещь в
себе. И откуда она возникает в мозгу человека - уму непостижимо! Я знаю, что
большая часть людей не имеет внутри себя источника целеполагания. Как
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг