доверительно, - Ведь этот вы, сидящий в виртуальной среде, завербован
Асеевым, и работает против нас. Он знает то же, что и вы, умеет интриговать,
и политиковать. Совместно с ним там же сидят Олег Олегович и присутствующий
здесь Владимир Корнеевич. А также Македонский, Христос, и "далее везде". Там
за круглым столом собрались все выдающиеся мыслители прошлого, включая
Лапласа и Спинозу. И как вы теперь расцениваете наши шансы против них?
- Н-ну, ты дал!.. - Гиря обвел взглядом присутствующих. - Я понимаю -
гипотеза. Но людей-то зачем пугать?!
- А куда деваться, Петя, - с ноткой ехидства в голосе произнес
Сюняев. - "Ты этого хотел, Жорж Данден"!
- Да не хотел я ничего такого! Это же чистый сюжет фильма ужасов!
Договорились мы тут до чертиков... Все, расходимся по домам!
- Не нервничай, Петя. Надо просто сесть и все хорошенько обдумать.
- Правильно. Вот тебе я и поручаю: садись и все обдумай, благо есть
чем... Володя, надеюсь, между нами теперь установилось полное
взаимопонимание. Больше в отношении тебя я никакой политики проводить не
намерен - имей это в виду. Постарайся быть все время у меня под рукой, или
хотя бы доступным по связи - ты мне будешь нужен. А пока займись с Вовкой -
нам надо в приватном порядке выяснить что-нибудь полезное про эту комету и
аварийные КК. Что там происходит с их траекториями и двигательными
установками? Возьми это на себя - Куропаткина, если он что-то добудет, я
переадресую... Глеб, я временно дезавуирую свое предыдущее указание.
- Петр Янович, у меня в голове целая обойма ваших указаний. Уточните,
какое именно вы изволили дезавуировать?
- А! - сказал Гиря, переглядываясь с Сюняевым. - Каков кадр! Этот
решает все. Ведь он что делает, подлец! Он все мои ценные указания
складывает у себя в голове. А для чего? Он ждет, пока я выдохнусь, а потом
сядет вот сюда, - он ткнул пальцем в стол, - и будет давать мои же указания
нам с тобой. Погоди, он еще и Володе даст указания, хотя тот, по выражению
классика, "свободный художник и холодный философ".
Я, как мне показалось, скромно потупил взор. Не знаю, как это выглядело
со стороны, но я старался...
На Гирю это не произвело никакого впечатления. Он продолжил, не сбавляя
темпа:
- Глеб, я дезавуировал указание насчет делегирования всех своих
полномочий. Теперь понятно, что все ты не потянешь. Поэтому ты займешься
конкретикой, а я займусь политикой. Во-первых, свяжись с Карпентером - мне
нужно знать местонахождение Асеева. Во-вторых, разберись с нашим нелегалом
Васей и стимулируй его деятельность всеми доступными методами. А в-третьих,
попробуй аккуратно навести справки, кто такой этот рыжий Бодун? Где он
подвизался до сих пор? Ну и сам пошевели мозгами, что еще можно предпринять.
Хотя, конечно, предпринять-то особенно нечего. Нужна информация, а она лежит
по всяким закуткам... И все это - время, время!.. А у меня есть ощущение,
что большим запасом времени мы не располагаем. Механизм запущен и набирает
обороты. Все причастные насторожились и притаились. - Гиря умолк, сделал
движение головой, словно у него болела шейная мышца, и он ее растягивает, а
потом добавил: - Еще один вопрос не дает мне покоя: чем "Челленджер"
отличается от всех прочих судов?
- А я знаю, чем он отличается, - сказал Сюняев. - Это не обычный
рейсовый лайнер, а экспедиционное судно. Прекрасно оборудованные
лаборатории - весь левый корпус забит аппаратурой. Мало того, "Челленджер" -
мобильная обсерватория.
- И что, там есть радиотелескоп?
- Все есть. Оптика, ультрафиолет, рентген и радиотелескоп с базой на
длине корпуса.
- Ага-а..., - Гиря задумался. - Тогда я, кажется, знаю, для чего он мне
может понадобиться... Валерочка, родной, извини, но я опять должен передать
тебе бразды правления. Я понимаю, что это трудно - а кому сейчас легко?! Ты
сядешь здесь, будешь имитировать грозу в начале мая, и бить всех по
макушкам, не стесняясь выражений. Ну, и, разумеется, указание думать
остается в силе.
- И когда?
- С завтрашнего дня.
- Что за срочность? Ты куда-то убываешь?
- Нет, я буду здесь поблизости, но ты будешь делать вид, что я в бегах.
Мне надо основательно прошвырнуться по кулуарам, навести справки, навести
мосты, достичь взаимопонимания, и прочее в этом духе. Твоя задача состоит в
том, чтобы возникло некоторое впечатление. А именно: мы раздражены до
крайности и готовим радикальные предложения по усилению мер безопасности.
Можешь даже намекать, что меры будут драконовские. Для чего это необходимо.
С одной стороны, мне нужно, чтобы все пришипились и прекратили
безобразничать хотя бы на некоторое время. Нам крайне важно, чтобы в течение
года никаких крупных аварий и катастроф в космосе не произошло, и, как
следствие, верхние эшелоны власти оставались покойны и безмятежны, пребывая
в уверенности, что все под контролем и все идет по утвержденным планам. С
другой стороны, возникнет некоторая суета в отсеках, и мы, я надеюсь, сможем
кое-что прояснить, наблюдая, где она интенсивней. С третьей стороны, те, у
кого рыльце в пушку, станут покладистее, и будут стремиться заручиться моей
поддержкой. Пользуясь этим, я устрою перекрестный зондаж. Это, Глеб, такой
передовой метод, когда я из Юры выдавливаю информацию про Колю, а из Коли -
про Юру. Есть у людей такая склонность переписывать свои грешки на счет
ближнего своего...
- Скандалы устраивать можно? - мрачно поинтересовался Сюняев.
- Нужно! Как это делается, не мне тебя учить. Думаю - справишься... И
еще: нам надо как-то днями приватно собраться этим же составом и решить
кое-какие интимные оргвопросы. Удобнее всего это сделать у тебя, Корнеич.
- В любое время дня и ночи! - Сомов и без того улыбался, слушая
инструктаж Петра Яновича, а теперь и вовсе растянул рот до ушей. - Виртуоз
ты, Петя, административный престидижитатор!
- Школа была хорошая, да и обстоятельства споспешествовали,... Стало
быть, как-нибудь вечерком под покровом темноты... Всем спасибо!
Мы встали и потянулись к выходу. В дверях Валерий Алексеевич
остановился, посмотрел на меня и пробормотал:
- А ведь этот Асеев реализует идею Ноева ковчега почти в чистом виде.
Не иначе, как грядет потоп... Ему бы надо иметь всякой твари по паре хотя бы
в зародышах...
Глава 20
Меня бросили на произвол судьбы. Про меня забыли.
Валерий Алексеевич размышлял и руководил, Петр Янович интенсивно
пропадал, появлялся и снова пропадал. Куропаткин вообще исчез из поля
зрения. А я, как вроде бы, и вовсе не существовал. Мне стало неуютно. На
второй день после совещания я сунулся было к Валерию Алексеевичу, но он меня
выпроводил со словами: "не мешай, не до тебя!".
Спустя неделю я вдруг понял, что жить самостоятельно разучился. Мне
необходимо, чтобы мной руководили. И вечером пожаловался Валентине.
Да, Валентина... Она как-то незаметно изменилась. Стала менее
порывиста, движения сделались плавными, разговоры с ней перестали прыгать с
пятого на десятое. Вообще она теперь была сама деловитость и
основательность. И в ее голосе все чаще прорезались нотки снисходительности.
Как-то вечером пришла ее мать. Она тоже была чрезвычайно деловита. Наталья
Олеговна и Валентина долго обсуждали какие-то непонятные мне проблемы,
связанные с предстоящими родами. Дискутировалась необходимость расширения
жилплощади, фигурировала какая-то "детская", какая-то не то "арена", не то
"манеж". Единственное, предназначение чего мне было понятно - коляска. Я
сидел на кухне, совершенно потерянный и никому не нужный.
Что касается мыслей, то они всю неделю вращались, в основном, вокруг
этой проклятой кометы по орбите с весьма небольшим эксцентриситетом. Суть их
была примерно следующая. До ближайшей звезды свет летит четыре года (К слову
сказать, вот это выражение: "свет летит", удивительно настойчиво возникало в
моем мозгу. И каждый раз я одергивал сам себя, констатируя, что свет не
может "лететь" - он, как и всякое электромагнитное излучение,
распространяется. И делает это в вакууме с групповой скоростью 300000
километров в секунду). При любом раскладе скорость кометы относительно
Солнца после маневра в поле Юпитера не превысит сотни километров в секунду.
Разогнать комету нельзя. Но тогда минимальное время полета до ближайшей
звезды вычисляется путем умножения четырех лет на отношение скорости света к
скорости кометы. Проделывая в уме эту незамысловатую математическую
операцию, я с удивительным постоянством получал двенадцать тысяч лет.
Двенадцать тысяч! Не дней, не недель, не месяцев - лет. После этого я делил
двенадцать тысяч на среднюю продолжительность жизни человека, и каждый раз у
меня получалось минимум сто двадцать. В первом приближении, именно столько
поколений должно смениться за время полета. После этого я тупо соображал,
что в сто лет никто детей не зачинает и, поразмыслив, умножал это число на
три. Получалось совершенно бредовое число - триста шестьдесят поколений. Это
без учета всех других факторов. Например: кто сказал, что комета полетит к
ближайшей звезде? Кто сказал, что возле ближайшей звезды имеется
сакраментальное "теплое место"? И так далее... И каждый раз я констатировал,
что любые рассуждения о полетах нормальных живых людей к звездам - это
полная бредятина! И все мы, включая Гирю, - идиоты, если всерьез размышляем
о таких делах.
Но спустя какое-то время мне начинало казаться, что я где-то ошибся,
что-то неправильно поделил или умножил, и я опять, в очередной раз, крутил
все это в своем мозгу, и получал в итоге все те же триста шестьдесят
поколений...
Не знаю почему, но раньше я как-то не ощущал того простого факта, что
темп жизни человека и темпы эволюции галактических процессов различаются на
порядки. То есть, сам факт был известен, но не представал передо мной
"весомо, грубо, зримо". Теперь я начал понимать, что имеется принципиальный
барьер. Человек, например, хочет отправиться к другу на другом конце города.
Это его желание разумно, поскольку исполнимо. Он хочет поехать в Катманду и,
пожалуйста, едет. Он, наконец, хочет посетить Плутон. Раньше это было
неразумно, поскольку невозможно. Потом стало возможным, но отнюдь не для
всех разумным. Ибо длительность полета была сопоставимой с длительностью
человеческой жизни. Теперь такая возможность есть у каждого. Как только это
случилось, стало понятно, что рано или поздно человечество обживет и эти
места. Постепенно оно вплотную продвинется к границам Солнечной системы.
Станут доступны Седна, Квавар, Эрида. Но есть принципиальный барьер. Пусть
даже мы приблизим скорости наших КК к скорости света, все равно дальше чем
на сто световых лет мы летать никогда не будем. И никакой парадокс близнецов
не поможет. И вот эта сфера пространства радиусом сто световых лет - это
сфера нашей цивилизации. Скорее всего, никакой другой разумной жизни в ней
нет - мы тут хозяева. Но не дальше. Потому что лететь дальше не хватает
человеческой жизни. Значит, обычный среднестатистический человек лететь туда
не захочет. А значит, пространство за этим радиусом освоено быть не может.
Возможно, в какой-то отдаленной перспективе что-то прорежется, но пока
ничего даже не брезжит...
Как-то вечером я пожаловался на жизнь Валентине.
Она внимательно на меня посмотрела и сказала, что у меня нервный спад.
А потом спросила, когда я последний раз брал отпуск. Я сказал, что не помню,
когда я его брал, и для чего он нужен вообще.
- Понятно, - сказала Валентина. - Ты - трудоголик, и вот последствия.
Отпуск необходим чтобы вместе с семьей поехать, например, к родственникам,
или, скажем, куда-то, посмотреть новые места.
- И что там делать, в новых местах у родственников?
- Ничего не делать. Набираться впечатлений.
- Но полтора года назад мы с Куропаткиным ездили на Памир и покорили
там одну вершину. Впечатлений была масса.
Валентина сардонически хмыкнула.
- Я не это имела в виду. Необходимо расширять круг общения, а вы с
Васей на Памире его сузили до предела.
- Но у меня и без того достаточно широкий круг общения. Даже шире, чем
нужно!
- Это деловой круг. Я же имею в виду совсем другое. Нужны встречи с
новыми людьми, которые способны расширить твой кругозор, то есть духовно
обогатить.
- Но у меня есть ты. Когда мы познакомились, я, одновременно, расширил
свой кругозор и чрезвычайно духовно обогатился.
- Ты совершенно напрасно иронизируешь. Я говорю серьезно. Когда человек
вращается в замкнутом кругу знакомых и друзей, у него и мысли начинают
бегать по кругу.
- Но у меня они не бегают. У меня они отсутствуют.
- Правильно. Ты к ним привык, и перестал замечать, как они бегают.
Это - как машины на улице. Они бегают, а ты их даже не замечаешь. Но они-то
все равно бегают.
- Но ведь они бегают не по кругу.
- Они - да. А мысли - по кругу.
Я задумался. Спустя какое-то время я поймал себя на том, что уже в
третий раз прихожу к выводу, что машины на улице бегают отнюдь не по кругу,
но вот мысли мои явно зацикливаются.
Диагноз, таким образом, полностью подтверждался.
- Между прочим, - сказала Валентина, - мое положение еще хуже. Своими
проблемами, вы, досточтимый сэр, меня не обременяете, учебу мне придется на
время отложить, и что мне остается? Кирхе, киндер и кухня?
- Ну, это еще терпимо. У тебя хотя бы ККК, а у меня всего только КК...
- А что там с этими двумя "к"?
- Да так, разная ерунда...
Я вспомнил разговор Асеева И Сомова. Не знаю, почему я его вспомнил.
Вероятно, в связи с заявлением Валентины.
- Послушай, Валюша, мне нужна консультация эксперта по одному вопросу.
Я решил, что тебе и карты в руки.
Брови Валентины поползли вверх.
- С каких это пор я стала экспертом?
- Ну, ты же, как вроде, на сносях...
- Что означает это "как вроде"?
Я смутился.
- Ну, это я так, для красоты изречения...
- Тогда давай конкретней.
- Угу, - я сделал паузу, соображая, как бы половчее сформулировать
тему. - Недавно один клиент в приватном разговоре изобразил следующую
ситуацию...
Я довольно подробно пересказал ситуацию, заданную Асеевым, при которой
любая помощь бессмысленна, завершив изложение риторическим вопросом:
- Как ты думаешь, этот врач поступает разумно?
- Конечно, - не задумываясь и весьма безапелляционно заявила Валентина.
- Почему ты так думаешь?
- Это интуитивно понятно.
- Смотря с каких позиций. Аргументируй.
Валентина сунула мне под нос тарелку с чем-то питательным, потом сунула
в нее ложку, сказала "ешь", налила себе чаю, села напротив и задумалась.
Я машинально стал есть, соображая, о чем, собственно, она думает.
- В общем, так, - сказала Валентина. - Тебе ведь нужен
квалифицированный ответ?
- Естественно. Впрочем, нет. Меня интересует в основном, аргументация.
- Тогда так. Каждый человек когда-то умрет. Так?
- Ну... В общем, да.
- Не "ну", и не в "общем", а да. Если после него ничего не остается,
тогда непонятно, зачем он вообще жил. Так?
- Ну, так.
Я поймал себя на том, что мое "ну" можно трактовать как то, что мне
известны какие-то исключения, не позволяющие считать данный силлогизм
истиной. Однако, ничего похожего на опровержение я в своей голове не имел.
- Пока человек молод, он может родить ребенка, а когда стар - нет. Так?
- Ну, с некоторыми оговорками.
- Это у мужиков оговорки, а у баб никаких оговорок нет. Будет тянуть -
родит больного или урода. Это элементарная биология. Отсюда простой вывод:
ты сначала роди, то есть уплати природе долг, который взял при рождении, а
уж потом занимайся подвигами, борениями и свершениями. Или просто живи, как
тебе вздумается. Если ты кого-то родил, то твое собственное рождение уже
как-то оправдано с позиции здравого смысла. А то ведь некоторые всю жизнь
прокувыркаются, детей нет, да и свершений кот наплакал... Вот эта твоя дама
из примера - тот самый случай.
- Весьма убедительно, - сказал я раздумчиво. - А вот этот тезис: "плод
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг