- Ну что, нелегал, как оцениваешь процент выполнения задания?
- По-моему, нормально. Контакт мы установили, остальное дело техники, -
сказал Вася, озираясь по сторонам. - Интересно, почему Владимир Петрович
сегодня не присутствует?
- Да потому, что действует режим секретности, вот его и выгнали, -
сказал я. - Ты это.., трубками сильно не хрусти - мешаешь сосредоточиться.
Больше говорить было не о чем. Мы молча дождались Сомова. Он принес
целую груду этих самых трубочек с кремом, буркнув что-то вроде "с запасом -
разговор длинный", потом принес заварник и чайник, и поставил прямо на стол.
- Меня все время порицают за полировку, - сказал он, усаживаясь, и
начал разливать чай. - Я все время утверждаю, что это кремний-органика, и
ничего ей не сделается. Но все втуне! Какой отсюда вывод? Да такой, что
традиция - это то, что довлеет над нами.
Он отхлебнул из чашки.
- Вот поэтому я действовал традиционно. Я решил лично найти место
преступления, посмотреть, что там делается, собрать улики и прижать Асеева к
стенке. Разумеется, я сначала отрастил усы и бороду, отработал перед
зеркалом мимику и жесты, и запасся шпионскими аксессуарами. Потом связался
кое с кем в своем бывшем департаменте. Ему я объяснил, что хочу нелегально
посетить пояс астероидов. И не почетным членом, а рядовым, как все те, кто
оказывает нам посильную помощь. Я хочу поработать, а попутно хочу выяснить,
как обстоят дела. И поинтересовался, достаточно ли весомы мои заслуги перед
обществом на паях для того, чтобы мне не морочили голову, и не показывали на
меня пальцем. Мне сказали, что проконсультируются и в течение двух часов
перезвонят. Уже на следующий день я выехал в космопорт.
Не буду живописать прелести маршрута и меры конспирации. Я сделал
четыре пересадки: на Луне, на Марсе и еще две прямо в космосе. Никто нигде
не задавал мне никаких вопросов кроме: "Вы Сомов?". Я отвечал, что да, мне
говорили: "Ваша группа там-то, старт завтра в...". Все было до
чрезвычайности просто и банально. И очень по-деловому. Перед последним
этапом меня спросили, какими специальностями я владею. Я сказал, что
когда-то был специалистом по ЯДУ, но это было давно. "Вы из летного состава
ГУК?" Я ответил, что да, но теперь в отставке. "Хотите поработать, или
просто с ознакомительными целями?" Я сказал, что и то, и другое. "Хорошо. У
нас формируется группа для ремонта важного объекта - вам, вероятно, будет
интересно. Познакомитесь с ребятами, если не понравятся - мы подумаем еще. К
сожалению сейчас мы не можем ничего подобрать для вашего возраста и
профессиональной ориентации".
Вот в таком, примерно, духе. Я только потому живописую детали общения,
что Василию, как начинающему нелегалу, знание этих деталей просто
необходимо. Кроме того, он должен знать, что необходимо уничтожать за собой
всю туалетную бумагу.
Василий хрюкнул и поперхнулся.
- Я был всегда убежден, что следует сжигать все улики, - сказал он с
достоинством.
- Великий человек! - произнес Сомов с дрожью уважения в голосе. -
Величайшие умы всего человечества потратили столетия... Впрочем, я,
вероятно, напрасно обременяю вас деталями - вас интересует результат. Вот
он. Четыре года с некоторыми перерывами я потратил на то, чтобы обнаружить в
Приземелье хоть что-то похожее на сооружаемый КК класса звезда-звезда. Я
потратил массу воображения, представляя себе, что бы это могло быть с
функциональной и иных точек зрения. Я побывал в самых разных местах,
занимался самой разнообразной работой, и, замечу в скобках, не без
удовольствия. То, что мы делали, порой, было просто захватывающе интересно,
хотелось плюнуть на все и отдаться стихии творческой работы. Хотелось вновь
найти себя в "кипении жизни", обретя вторую молодость. Да я, практически, ее
обрел, и не жалею ни об одной потраченной секунде!
- Это заметно, - сказал я в сторону.
- Вот видишь!.. Но... Все то же сакраментальное "но", именуемое
чувством долга перед нашей загнивающей цивилизацией. Я не поддался
соблазнам. Я упорно шел своим многотрудным путем через тернии и... И что там
еще?
- Рогатки. Препоны, - подсказал Куропаткин.
- Да, препоны, - Сомов взял трубочку, нарисовал ею в воздухе сложную
кривую и сунул в рот.
Я подумал, что теперь и я знаю, выглядит настоящая препона, а он,
отхлебнув из чашки, продолжил:
- Меня, несомненно пытались вести, либо отслеживали мои перемещения. В
том числе и Петр Янович. Но я довольно хаотично менял маршруты, вскакивал на
подножки уходящих космических составов, заставляя их всех потеть и
задыхаться. Но главное, я взаимодействовал с множеством людей, подслушивал
разговоры, перехватывал сплетни, участвовал в молодежных тусовках и спорах.
А во время перелетов это - практически единственное занятие. Я впитывал
информацию, классифицировал факты и складировал в своей голове. Я положился
на известную мудрость о том, что шила в мешке не утаишь. И теперь могу вам
сообщить итоговую цифру, - Сомов умолк и осклабился. - Цифра эта - ноль.
- В каком смысле? Поясните!
- Нигде в Приземелье никакой объект хотя бы приблизительно
соответствующий моему представлению о КК межзвездного класса не сооружается.
- Х-ха, - произнес Василий торжествующе. - Так я и думал!
- Ну, твоя прозорливость уже вошла в поговорку, - сказал я. - Допустим,
это так. А что насчет Внеземелья?
- Внеземелье всегда было закрыто для нашей полуобщественной конторы.
Легально Асеев там действовать не мог. Я консультировался кое с кем, да и
сам убедился в этом. ГУК прилагал все усилия, чтобы полеты во Внеземелье
осуществлялись только под его эгидой. И Петр Янович этот момент скрупулезно
и очень плотно отслеживал. Особенно он следил за грузопотоком - его туда
практически невозможно организовать левыми путями.
Куропаткин заерзал на стуле. Что-то он родил. И действительно,
последовало:
- А "Летучие голландцы"? Вы с ними не сталкивались?
Сомов изобразил на лице отеческую улыбку.
- Все-то вам расскажи!.. Конечно же сталкивался и даже участвовал в
стыковках. Но... "Голландцы", как известно, возят души усопших. Под них
работают флибустьеры, а эти ничего не возят. Ну, максимум, грабят всякие там
бригантины и галеоны. Пиратов интересуют женщины и золото. Второе на
межзвездных судах применяется ограниченно, а первое... Ну, возможно,
возможно... Впрочем, я не знаю, нужны ли в дальних мирах женщины. Что с ними
там делать?
- Как это что? - подыграл я Васе. - Размножаться, конечно!
- А там надо размножаться? - сказал Сомов, и как-то задумчиво уставился
на Куропаткина. - Почему бы и нет, в конце концов... Это следует продумать
основательно, - заключил он. - Вот ты бы, Глеб, - если бы ты собрался к
звездам, взял бы с собой Валентину?
- Э-э... Не знаю... Не задумывался над этим.
- Подумай. Тебе и карты в руки.
- Женщины обеспечивают измены и бунты. Они должны быть на каждом
уважающем себя корабле, - предположил Вася.
- Дельно! Но эта тема лежит в стороне от магистральной линии нашего
разговора. Вернемся к ней. Итак... Что там итак?.. Ах, да! В конце второго
года я нелегально попал в одно место. Есть там один хороший астероид - очень
удобный. Он как-то не в струе. Метеоритные потоки его обходят, поверхность
ровная, с впадиной - похож на Фобос, только побольше. Там на приколе стояли
три бывших рейдера среднего класса - два аварийных и один просто списанный
по ветхости. Их как-то соединили, чего-то там понагородили вроде ангаров,
выдолбили какие-то огромные пещеры... Однако, даже на эмбрион будущего
звездолета это не походило. А походило это на космический амбар, вернее,
склад. И при мне эволюционировало в этом же направлении. Вы спросите, почему
я так думаю? Да потому, что главное для КК - двигательная установка, а,
извините, никакого даже намека на двигатель я не обнаружил, за исключением
трех законсервированных новеньких реакторов. Вообще говоря, их наличие там
меня удивило, да и Петра Яновича могло заинтересовать по основной
специальности. Но, я решил, что вот пусть Петя своими силами с ними и
разбирается, если мною манкирует. Опережая твой вопрос, Василий, могу
сказать, что астероид реакторы не потянут - об этом даже смешно говорить.
- А вообще, можно ли, используя современные двигатели, столкнуть с
орбиты что-то приличное, вроде хорошего астероида? - поинтересовался
Василий.
- Какого, например?
- Ну, там, километров двадцать в поперечнике?
- Да можно, конечно. Думаю, на сантиметр в год при непрерывной работе
на полной тяге. Впрочем, это так, навскидку. Ты же, Вася, образованный
человек, посчитай массу, возьми справочник по ЯДУ, возьми тягу связки,
скажем, из десяти, ну, пусть даже ста штук этих самых ЯДУ, посчитай
импульс... И сразу отпадет охота задавать глупые вопросы.
- А если пожиже, допустим, километр, - не унимался Куропаткин.
- Зачем тебе этот километр? Какой смысл разгонять к звездам лишний
балласт? Ну, соображай! При той же массе можно запустить в полет целый город
полезной нагрузки. Город, Вася! И в нем можно жить, глотая парсеки.
- Но можно выдолбить лишнее, - не сдавался Куропаткин.
- И куда его деть? Оно же за тобой будет волочиться по той же орбите и
стучать тебя по затылку.
- Да..., - Вася ожесточенно поскреб затылок. - Этого я не учел
- Слушай, Куропаткин, кончай свое безумство фантазий, - разозлился я. -
Ты сейчас доведешь клиента до нервного срыва!
- Точно! - буркнул Сомов. - У меня уже нервный тик.
- Не волнуйтесь, Владимир Корнеевич, примите во внимание его юный
возраст. Уверяю, в нашей конторе есть весьма квалифицированные специалисты,
в ближайшее время мы устроим семинар и образумим дознавателя Куропаткина.
- Х-ха! - воскликнул Сомов. - Да один ваш Штокман стоит наших пятерых.
Он же Василия по стенке размажет! Вы собираетесь его образумить, но может
быть имеет смысл вразумить?
- А какая разница? - немедленно отреагировал Вася.
- Первое делается поперек лавки, а второе - вдоль, - лаконически
пояснил Сомов.
- А как лучше доходит?
- Это зависит от позиции вразумляющего.
- Кстати, - вмешался я в философский анализ, - неужели все эти четыре
года прошли у вас без контактов с Петром Яновичем?
- Почему же. Мы аккуратно, примерно раз в полгода, встречались,
отмечали все прошедшие дни рождения... Нет, мы отнюдь не чурались встреч. Он
ведь меня регулярно выслеживал, и через третьих лиц передавал приветы с
приглашением на очередное семейное торжество.
- И в процессе этих встреч вы ни разу не намекнули ему, что, мол, вот
какие странные дела?
- Да как сказать... Разговоры были, конечно, но... Не мог же я ему вот
так прямо брякнуть: мы, дескать, собирались к звездам лететь, а теперь мои
бывшие коллеги так упрятали транспортное средство, что я даже примерно не
представляю, где оно. Это, все же, как-то... не очень... Я пытался навести
его на мысль о том, что в моей бывшей вотчине не все благополучно, но он вел
себя пассивно, и каждый раз старательно уводил разговор в сторону. Я даже
заподозрил его опять, но потом решительно вернулся к прежнему выводу.
Наверняка, Петя в очередной раз пытается загрести жар чужими, сиречь моими,
руками, - думал я. Он, конечно, интересуется знать, как там и что, но если
ничего важного нет, чего воду в ступе толочь. А будет, я и сам ему сведения
принесу в горстях - куда же я денусь! Или, скажем, сболтни я что-то лишнее,
а он-то лицо официальное, должен реагировать. И пошло-поехало! Нет, ничего
лишнего Петя даже и знать не хочет. Только то, что ему нужно...
- Из этого следует, что шеф не осознавал тогда важность вопроса о
деятельности Асеева, - констатировал Вася.
- С трудом, но допускаю. Возможно, однако, что он считал постановку
этого вопроса преждевременной, или не считал своевременной.
- А какая разница?
- Этого я объяснить не могу - слишком тонкое различие. Тебе, Василий,
пора бы уже начать самому разбираться в тонкостях словоупотребления. Иначе
оттенки смыслов не постичь! Займись стихосложением. Вот, скажем, слово
"адекватный" - тут бездна смыслов! Или тот же "аксессуар"... Кстати, вот эти
трубочки - я их не зря принес. Ими легко затыкать рот оппоненту. Попробуй...
Действует?
- Угу, - подтвердил Вася, запихивая трубочку в рот.
- А теперь запей, и снова можно злоупотреблять словами. Все, все,
Василий, имеет свой лингвистический смысл!..
Сомов опять наполнил чашки, и они с Васей какое-то время упражнялись в
словоупотреблении. Я отвлекся, машинально прихлебывал чай и соображал. Из
шести лет осталось два последних. Перейти к ним, или мы еще не исчерпали
предыдущие четыре...
- А что же Асеев? - вдруг спросил Вася.
- Вот наконец-то правильный вопрос, - Сомов ткнул в него пальцем. - Ты
хотел спросить, встречались ли мы с ним в течение этих четырех лет, и
занимались ли при этом коллективным словоупотреблением? Да, встречались и
занимались. Два раза.
Первая встреча состоялась через полтора года. Мы столкнулись, видимо,
случайно, на каком-то борту, откуда и куда - не суть важно. Он обрадовался,
я, в общем, тоже был рад. Асеев - приятный в общении человек, весьма
начитанный и остроумный. В чем-то он даже превосходит отца. Пожалуй,
масштабом личности... Я только теперь понял, почему, когда я ушел с поста
президента, он предпочел остаться в тени... Мы провели совместно двое суток.
Говорили обо всем. Мне казалось, он все время ждет, что я вернусь к тому
разговору, где он изложил свое кредо. Я же решил этой темы не касаться. Я
был уверен, что сам во всем разберусь. Но я понял, что он это понял.
Признаков беспокойства я не заметил, что меня несколько обескуражило и
насторожило. Но мы расстались друзьями.
Второй раз мы встретились здесь, на Земле два с половиной года назад.
Была какая-то конференция по каким-то проблемам, кажется, дальней
космической связи. Я там оказался потому что меня заинтересовала именно
связь. Вася не даст соврать, хорошая связь - основа любой нелегальной
работы. Мне она была нужна не для того, чтобы связываться с кем попало, а
для того, чтобы понять, какими возможностями обладает кто попало, и нет ли
тут чего-то принципиально нового. Новое было. Не знаю, это только гипотеза
или уже теория, но в одном из докладов утверждалось, что, в принципе,
информацию можно передавать со скоростью большей скорости света, а вот
материальные объекты и энергию - ни в коем случае! Какие-то квантовые дела.
Запомнился только "коллапс волновой функции" - красивый термин. И еще
какое-то "смешанное состояние фотонов"... Я слонялся везде, и случайно
забрел на семинар по проблемам современной космологии. А там сидел Асеев, и
внимательно слушал. Я тоже посидел и послушал. Бог мой, что они плели! И
квантовые тебе флуктуации, и "пена вселенных", какие-то "шесть свернутых
измерений пространства Колаби-Яу"... Асеев меня заметил, сделал ручкой, и
пальцем так показал, мол, сейчас закончится, и мы, мол, куда-нибудь
закатимся к мулаткам. Я остался и еще два часа делал вид, что тоже не дурак
и кое-что понимаю. В конце даже похлопал какому-то гению, когда он заявил,
что нашей вселенной рано или поздно придет конец, ибо она вывернется
наизнанку.
- А что, у нашей вселенной есть изнанка? - удивился Вася.
- Как сказал мудрый Топорищев, у всякой медали есть своя оборотная
сторона, но не ко всякой стороне прилагается медаль, - изрек Сомов, косясь
на него.
Вася повертел глазами, соображая, ничего, видимо не сообразил, и только
пожал плечами.
- К мулаткам мы не поехали, а вышли на берег океана и там, среди пенных
валов протрепались весь вечер. Начали-то мы за здравие, но постепенно
вернулись все к тем же баранам. Я предложил разговор начистоту. Он
согласился. Я забросил несколько булыжников в волны. Он, в свою очередь,
оставил свой след на песке, и с интересом наблюдал, как тот исчезает под
воздействием все тех же волн. Согласитесь, человек, наблюдающий процесс
такого рода - личность неординарная. Я спросил, как идут дела. Он ответил,
что идут туговато, но зато именно туда, куда нужно. И, наконец, я
осведомился, как скоро человечеству предстоит выбрать направление, о котором
мы когда-то говорили?
Он оставил еще один след на песке и сказал:
"Владимир Корнеевич, мы ведь договорились говорить начистоту, не так
ли? Но мы не договаривались говорить начистоту обо всем. Вас интересует, на
какой стадии проект. Я вам отвечаю: он на вполне определенной стадии. Стадия
эта была мною определена ранее, и теперь она наступила. Не сказать, что дела
идут блестяще, но никаких неожиданностей не произошло, и это, на мой взгляд,
хорошо. Я не люблю неожиданностей. Когда они наступают, всё куда-то
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг