- Ага! - произнес он. - Тут-то все и свершилось?!
- Буквально это я и хотел сказать, - подтвердил я.
Вообще говоря, внутренне я подготовился к любой реакции. Но не к этой.
- Так, - сказал Сюняев деловито. - Ну, хорошо. Оно и к лучшему. Ибо,
чему быть, того не миновать. Это можно было предвидеть, хотя,
признаться.., - он сокрушенно покивал. - Конечно, двадцать лет - что же ты
хотел! По крайней мере, э-э... не под кустом, и не с кем попало.., - он
погрустнел. - Да ничего особенного и не случилось. Просто дочь ЯКОБЫ вышла
замуж.
Откровенно говоря, я пребывал в смущении. Надо было что-то говорить, и
как-то соответствовать. А что можно было добавить к уже сказанному?
- Ну, хорошо, Глеб, - Валерий Алексеевич снова перешел в деловитую
фазу, - ситуация изменилась. Но жить-то надо дальше. Хотелось бы узнать,
насколько все это серьезно... Я могу о случившемся поставить в известность
мою обожаемую супругу?
- Я могу сделать это сам.
- Не стоит. Будут слезы, истерика... Зачем нам это нужно?..
- Но ведь рано или поздно все всплывет.
- Может, всплывет, а может нет. Всяко может быть... А Валентина что
собирается делать? Теперь-то дело сделано, можно было бы и назад
возвратиться.
- Да, но она уже освоилась в новой роли, и как я успел понять, вполне
удовлетворена ею. И потом, с моей стороны последуют возражения. Их,
разумеется, можно не принимать во внимание, но все же...
- Ага! - перебил Валерий Алексеевич. - Имеется взаимное согласие и
достигнут временный компромисс? Ты, Глеб, вполне отдаешь себе отчет в своих
действиях?
- Ну, да... Я к этому и веду разговор.
- Занятно, занятно, - Сюняев обхватил подбородок. - Но ведь это надолго
ли? У Валентины всегда иллюзии перетекают в планы, а планы - в отсутствие
желания их воплощать... Но каковы же планы?
- План такой. Она собирается на теперешних условиях прожить со мной всю
оставшуюся жизнь и умереть в один день. Попутно она желает из меня сделать
великого человека, а в самое ближайшее время родить ребенка. Как я понял, к
выполнению последнего пункта она уже активно приступила. С моей, разумеется,
посильной помощью.
- Х-ха! - Валерий Алексеевич подпрыгнул на месте и блеснул взором. -
Вот же шельма! Это она за одну ночь спроектировала?
- За пять часов, - уточнил я.
- Чертова девка! Дура, ну, дура!.. Но ты то каков? Взрослый же
человек...
- Я, - начал я проникновенно, - я, Валерий Алексеевич, конечно же
дурак. Но мне эти планы нравятся. С одной стороны, у вашей Валентины
огромная сила убеждения. С другой, стороны, - я улыбнулся, - я становлюсь
вашим ЯКОБЫ зятем...
- Невелика честь! - фыркнул Сюняев.
- ...А с третьей стороны, я чувствую в себе силы обуздать это стихийное
бедствие, в виде вашей дочери, и направить его энергию в созидательное
русло. Я исхожу из того, что энергия, и только она, создает великолепие
жизни. А все эти пассивные объекты, в виде мадонн, скорее балласт, нежели
паруса.
- Глубоко копаешь! - Сюняев прищурился. - Скажу тебе прямо: со мной
случилась похожая история. Я женат на младшей дочери Шатилова.
- А! - произнес я невольно.
- Вот именно "а". Имей в виду, что с этого момента твоя жизнь станет
черно-белой. В ней не будет полутонов... Ладно. Как-нибудь, на досуге
выпьем, и поговорим. Надо идти - меня там Гиря дожидается, политиковать
начнем... Пошли.
Пока мы шли, я сопоставлял два факта. С одной стороны, я теперь якобы
родственник Сюняева. С другой стороны, Сюняев - родственник Шатилова, ибо
его жена - дочь последнего. С третьей стороны, Сюняев с Шатиловым
"брудершафт не пили", следовательно отношения сложные. Если проигнорировать
данное обстоятельство, то, фактически, я в настоящий момент являюсь якобы
мужем внучки председателя Коллегии ГУК. Если не хлопать ушами, можно сделать
грандиозную карьеру. Например, въехать на горбу у дедушки в самые верхние
эшелоны. При условии, конечно, что я в этих эшелонах что-то забыл, а он спит
и видит, как меня там разместить. Пока он даже не имеет понятия о моем
существовании, но этот барьер преодолим. Осталось понять, что там у них с
брудершафтом, и дело в шляпе...
Дабы избежать вопросов по поводу отгула, я решил быстренько смыться в
архив. Но Гиря уже ждал меня в нашей комнате, прохаживаясь между столами.
Там же сидел и Куропаткин, злословя в мой адрес.
Заметив нас с Сюняевым, Гиря начал улыбаться, причем весьма
двусмысленно. Улыбка шефа ничего хорошего не сулила. Она означала, например,
что его планы резко изменились, и он собирается послать меня на Юпитер, или
еще дальше. Или привлечет внимание Васи Куропаткина к тому факту, что его
коллега берет отгулы, в то время, как прочие сотрудники буквально
захлебываются в потоке текущих дел.
Предсказать заранее, что означает улыбка Гири, может только Штокман, а
его поблизости не было видно.
Я собрался и быстренько придумал контрплан.
- Петр Янович, - начал я с порога, - я обдумал ваш план, и решил, что
мне одному не справиться. Нужен специалист по программному обеспечению и
базам данных. Куропаткина дадите?
- Куропаткина? - Гиря улыбнулся еще лучезарней. - А как же! Бери его,
Куропаткина, и тащи в архив. Этот Куропаткин у меня вот где! - он провел
рукой по горлу. - Сидит тут, мешает созваниваться с начальством и прочими.
Моду взял: чуть что - нет Гири! Так что ты его забирай, и мне больше не
показывай.
- Привет, Глеб, - сказал Вася. - Куда ты меня сватаешь?
- Погоди, - сказал Гиря. - После разберетесь. Ты, Глеб Сергеевич, вот
что мне скажи: это правда, что ты женился, или еще не совсем?
Я вздохнул. Просто непостижимо, откуда Гиря всегда все знает?!
- Отстань от него, - буркнул Сюняев. - В каждой бочке затычка! Видишь,
парень еще не обтерся в новой ситуации.
- А ты бы лучше помолчал, - строго сказал Гиря. - Я давал указание
сватать, а женить еще не давал. Не было такого указания! Конечно, спихнул
дочку на чужую шею, и делаешь вид, что задавлен скорбью.
- А-а.., - Сюняев махнул рукой и ослабил галстук. - Что с тобой
говорить. Что ты понимаешь в отцовских чувствах. Спихнул... За юбку держал -
без юбки удрала! Ты деду-то передай, мол все... Мол, уже того...
- Петр Янович! - возопил я. - Бога ради скажите - откуда?! Ведь и суток
не прошло.
- Агентура донесла, - молвил Гиря самодовольно. - У меня везде свои
люди. Чуть ты в дверь, а она уже звонит. Агентура, то есть.
- Ну, я не знаю.., - пробормотал я. - В морозильнике она сидела, что
ли?
- Нет, она у тебя по квартире шастала и вазу разбила. Осколки-то
собрали?
- Да собрали...
- Сохрани. Исторические осколки! - Гиря опять заулыбался и пояснил. -
Мне Валентина еще вчера утром брякнула. Так, мол, и так,
совратила-согрешила. Что, спрашивает, теперь делать?.. Я у ней вроде
духовника. Да при таком-то отце могу ли я бедную девочку оставить? Нет
конечно!
- Послушай ты, посаженный отец, - Сюняев сощурился. - Не ты ли эту
акцию спланировал?
- Нет, я тут непричем. Я общие контуры наметил. Парень, говорю, хоть
куда - хватай, пока не разобрали. А уж она там сама... Да-а, Валера, вишь
как оно обернулось, - Петр Янович смущенно поскреб в затылке. - Но эта
Валентина... Вот ведь чертовка! Послушал бы ты, что она мне тут вчера пела.
- А что она пела? - Валерий Алексеевич навострил уши.
- Просила, чтобы я тебя подготовил. И мать.
- Ну и ты что, подготовил?
- Да где же тебя, черта, найдешь! А с Наташей я имел беседу.
- Вчера?
- Ну. Она разве тебе ничего не говорила?
- Н-нет, - процедил Сюняев. - То есть, она еще вчера была в курсе?..
М-мерзавки!
Я только головой вертел, пытаясь понять, кто и когда узнал про то, о
чем я еще не догадывался.
- Так, - деловито сказал Гиря. - Куропаткин, это тебя не касается -
заткни уши. Заткнул?
- Заткнул, Петр Янович, - откликнулся Василий, вставляя в уши пальцы.
- Это хорошо!.. Ты, Глеб, вот что... Ты сейчас, главное, не суетись.
Пусть все течет равномерно и прямолинейно. У нас тут все свои, узы всякие, и
прочее... Ну а Валентина - она девочка хорошая. С придурью, правда, а кто
без нее? Так что, не суетись... Сейчас еще неясно, может вы глупость
совершили, а может как раз наоборот. У меня вон Вовка с Мариной тоже
устроили представление: сначала любовь, потом как кошка с собакой, потом он
вообще на другой женился, а уже потом он ее обратно выкрал и целый год на
руках носил, - Петр Янович помолчал. - Браки, Глеб, свершаются на небесах. И
нам в эти небесные дела соваться не следует. Так что живи себе спокойно, и
жди указаний свыше.
- Петр Янович, я суетиться не собирался, хотя тоже на нее глаз положил.
Но, ей богу, не ожидал такого напора. Она меня в течение вечера обработала
по полной программе. Сунула в банку, и давай взбалтывать, пока я в осадок не
выпал!
- Да знаю.., - он махнул рукой. - Она мне все выложила. Слезу пустила.
Я, говорит, как шлюха его в постель затащила - он меня теперь уважать не
будет...
- Не было этого!
- Это тебе так кажется. Откуда ты знаешь, что с тобой было? Ты ведь в
банке бултыхался.
- А когда это было?
- Вчера.
- Так она же с утра просто светилась вся!
- Ра-ано утром. Ты, видать, еще дрыхнул. А светилась - правильно
светилась, - Гиря самодовольно ухмыльнулся. - Я ведь ей грех отпустил. У
меня, ты знаешь, духовный сан есть. Это кроме шуток. Дружок - епископ
Саратовский - он мне от патриарха испросил право исповеди в космическом
пространстве. Там ведь некому больше, а желающих... Попадаются, в общем,
разные... У нас тут, конечно, не вакуум, но вы-то на облаке летали - вот я и
взял сей грех на душу. Я ведь слова всякие знаю. Заветные, в том числе.
- А-а.., - промямлил я, соображая, всерьез он, или шутит. - И что вы ей
сказали?
- Того, брат, что ей сказал, тебе не скажу. Я тебе другое скажу.
Сюняев, заткни уши!
- Иди ты к черту, апостол хренов! Все за моей спиной успел обстряпать.
Даже слова заветные где-то добыл. А родного отца - побоку!
- Надо было политику формировать, а не мораль читать... Слушай, Глеб,
что я тебе скажу. Валентина - это Женщина с большой буквы. Она тебе никогда
не надоест. Я бы за такую уцепился и не отпускал. Будут всякие сложности - а
куда без них... Но, запомни: если вы расстанетесь - пойдешь по рукам. Я
тебя, Глеб, хорошо знаю - будешь прыгать от одной дуры к другой, искать
лучше нее. А ведь не найдешь!
- Да не собираюсь я прыгать! - возмутился я.
- Ты слу-ушай, дура! Семья - дело тонкое. А от хорошей женщины и дети
хорошие. А дети - тот минимум, который мы должны вернуть Господу, за то что
он допустил нас к существованию... Ну, а в остальном ты, конечно, человек
свободный. В том смысле, что иди и работай. Установку не забыл?
Он повернулся к пригорюнившемуся Сюняеву, и произнес участливо:
- Пойдем, Валера, я тебе тоже кое-какие заветные слова скажу. Да надо
кое-что обсудить насчет Таккакацу...
Я жестом предложил Куропаткину следовать за мной и вышел в коридор,
предоставив Валерию Алексеевичу излить накопившуюся желчь на Петра Яновича
самостоятельно. Так, по-видимому, оно и случилось, потому что Вася,
появившийся через минуту с пальцами в ушах, блаженно улыбался. Он обожал
присутствовать во время препирательств Сюняева со всеми остальными ведущими,
уверяя, что только за счет этого расширяет свой лексикон.
Вася Куропаткин проработал в отделе два года. Его стажерский срок
заканчивался, и решался вопрос о допуске его к самостоятельной работе в
качестве дознавателя. По специальности он был программистом, но Гиря считал,
что подсобных рабочих в отделе быть не должно. Вообще, он проводил довольно
тонкую кадровую политику. Суть ее состояла в том, что он высматривал
подходящих людей, где только мог, и переманивал без зазрения совести. В
результате спектр специальностей сотрудников варьировался от
физиков-ядерщиков до педагогов-логопедов.
Мы с Куропаткиным отлично ладили, потому что у него был золотой
характер. Если нужно было согласиться, он соглашался, а нужно возразить -
возражал. А когда надо было высказать дельную мысль, именно это и делал, чем
я не однажды пользовался. Со своей простецкой белобрысой физиономией он
легко входил в доверие и добывал факты там, где у меня возникали
затруднения. Кроме того, Вася тоже ходил в горы, и на этой почве после
второго восхождения на пятитысячник у нас даже возникли разногласия. Мы
решили, что в ближайшее время возьмем Эверест и Джомолунгму, но не смогли
договориться, куда полезем сначала, а куда потом.
Кстати, "горняшка" Василия не брала, и он ходил наверх без кислорода. Я
же в таком режиме проходил только до четырех с половиной тысяч. Узнав об
этом, Гиря сказал, что сделает Василия специалистом по эпизодам, связанным с
разгерметизацией, и посоветовал испытать его способности в чистом вакууме.
Пока такой случай не представился.
- Ну, я готов, - сказал Вася, вынимая пальцы из ушей. - Куда летим?
- В архив, - ответил я лаконично.
- А оттуда?
- Там и сядем.
- А-а... Ну, пошли. Если не секрет, что мы там будем делать?
- Думать.
Услышав это, Вася, хотя и удивился, но вопросов больше задавать не
стал. Вероятно, идея показалась ему заманчивой. Правда, когда мы пришли,
нашли укромное место, и я изложил ему замысел, Вася несколько потускнел.
- Что, все отчеты? - переспросил он. - Да их же десятки тысяч!
- Около шестидесяти, - уточнил я.
- Но это же неописуемое число!
- Почему неописуемое. Вполне описуемое. Шестьдесят две тысячи двести
сорок один отчет по каталогу.
- Да-а, тут придется думать. И капитально.
- Придется, - согласился я. - А что остается делать?
И мы начали думать. До обеда мы ничего не придумали. Пообедали. И снова
начали думать. Но ничего путного опять не придумали. Ближе к вечеру я
категорически запретил Куропаткину думать и предложил действовать. Мы
просмотрели с десяток отчетов, имея в виду оценить удельное время. Даже по
гамбургскому счету меньше пяти минут на отчет не получалось.
- Все же их много, - подвел итог Вася.
- Безнадежно много, - подтвердил я. - Даже если работать без выходных.
- Думаю, Валентина нас не поймет, - произнес он самым невинным голосом.
- Думаешь?
- Ну.
- А ведь я тебе это запретил. Еще раз подумаешь - схлопочешь по шее.
- Зачем же сразу по шее? - обиделся Куропаткин. - Мог бы ограничиться
устным предупреждением.
- Я и ограничился. А в следующий раз не ограничусь. Имею полномочия.
- От Валентины? Не верю. Не могла Валентина дать тебе полномочия давать
мне по шее. Хотя, конечно, ты теперь большая шишка. Зять самого Сюняева! А
мы кто? Мы...
- Неофициальный, прошу заметить, - сказал я самодовольно. - А кстати,
складывается такое впечатление, что ты с ней знаком.
- Конечно. Нет, Глеб, ты просто молодец. Как тебе удалось захомутать
Валентину?
- Ты выбирай выражения! Потом, еще неизвестно, кто кого захомутал... А
ты-то как с ней познакомился?
- Да так... Случайно. Она учится в одной группе с моим братом. Самая
красивая женщина на курсе!
- Да? А сколько их там всего?
- Штук, примерно, семь. Точно не знаю. Могу уточнить. Уточнить?
- Не стоит. А почему так мало? Она на юридическом?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг