могли упустить такой случай, и мы его не упустили. И что же в результате? Мы
обнаруживаем здесь нашего молодого перспективного коллегу с кислой
физиономией, из чего делаем вывод, что его пытали с целью выудить
информацию, и не поставив нас в известность. Констатируем закулисные игры!
Выражаем протест и берем подзащитного под защиту. Я правильно изложил суть,
Эндрю?
- O, yes! - сказал Карпентер, усаживаясь на стул и вытягивая ноги. -
Жара! В штате Луизиана свежее.
- На Южном полюсе совсем прохладно, - буркнул Сюняев, - но зачем же
двери ломать?.. Что стоишь? Садись, - предложил он Штокману.
Штокман тоже уселся и принялся сканировать взором физиономии
присутствующих.
- Чем вы тут фактически занимаетесь? - осведомился он наконец.
- Да так, печки-лавочки, - сказал Гиря. - Летучка вот. Заговор
планируем.
- А почему смурные? Опять разговоры разговаривали?
- Было дело, - признался тот. - Сначала вот Глеб про лунные дела
рассказывал, потом обсуждали, обсуждали, а я и думаю, дай, думаю, внесу
воспитательный момент. Начал, а тут вон Сюняев влез, и, как обычно, все
испортил. А Кикнадзе - подстрекал!
- Ябедничаешь?
Гиря беспомощно развел руками:
- Вот, Глеб, и работай в таких условиях... Видишь, какая обстановка?
Что толку, что я начальник? Абсолютно!.. Уйду на пенсию. А начальником -
тебя. Будешь их разгонять.
- Правильно, - поддержал Карпентер. - Надо омолаживать руководство...
Так вы уже все вопросы обсудили? А то у нас еще есть.
- Все.., - махнул рукой Гиря. - Разве их все обсудишь! Просто решили
закругляться на сегодня. Ибо уже обед - время святое.
Гиря было поднялся, давая понять, что летучка закончилась, но Штокман
предупреждающе поднял руку.
- Момент, - сказал он. - Есть небольшое сообщение. А точнее - два.
Гиря плюхнулся на стул и сделал мученическое лицо:
- Ну, что там еще?
- Первое. Опять исчез Сомов.
- Ну и что? Он постоянно куда-то девается.
- Да, но на этот раз Эндрю его засечь не смог.
- Андрей? - Гиря уставился на Карпентера.
- O, yes, - сказал тот. - Не смог. Исчез бесследно. Такое впечатление,
что на Земле его нет. Но пока это впечатление.
- Но это еще не все, - сказал Карпентер. - Сегодня мне сообщили, что
позавчера умер Калуца.
Сюняева подбросило вверх, а его стул с грохотом полетел в сторону.
- Кто умер?.. Калуца?.. Как это он умер?! А почему мы не...
В этот момент Гиря трахнул кулаком по столу и медленно поднялся. Его
лицо утратило всякое выражение.
Глава 5
- Все свободны, - произнес Гиря. - Даю два часа на обдумывание
ситуации. Желудки не перегружать. После обеда назначаю коллегию в
расширенном составе. Присутствуют все наличествующие ведущие дознаватели и
коллега Кукса с правом совещательного голоса. У меня - все. Вопросы?
Сюняев хотел что-то спросить, но махнул рукой.
- Я - в "Харчевню", - сказал он. - Кто со мной?
Поднялись и остальные.
- Ты, Сюняев, банду не собирай, - буркнул Гиря. - Обсудим, потом будешь
собирать. Я дал время на обдумывание, а не для того, чтобы воду мутить. А
ты, Глеб, пойдешь обедать со мной. Я тебя введу в курс дела.
Эндрю Джонович подошел ко мне, похлопал по плечу и подмигнул.
- Растешь! - сказал он многозначительно. - Будешь работать под личным
руководством. Вырастешь в ба-альшого начальника - это как пить дать. Меня
потом не забудь - я ведь тебя холил и пестовал. А Сюняева зажми - он плохой.
Старого, больного, глупого негра обижает, проходу не дает.
Я пообещал, что все исполню, как велено.
На том мы и расстались. "Банда" во главе с Сюняевым убыла в
"Харчевню" - это питательный пункт в главном корпусе ГУК - у Валерия
Алексеевича там имелись связи и подходы. Мы же с Гирей, отправились, как
выяснилось, к нему домой. Петр Янович вел машину сам - мне не доверил. Дома
у него никого не оказалось, пришлось самим добывать ингридиенты из
продуктового контейнера.
- А, кстати, Глеб, ты знаешь, откуда взялась идея универсального
продконтейнера? - спросил Гиря.
- Нет, - признался я.
- Это очень забавно, но у него два предка: мусорный контейнер, сиречь
помойное ведро, и домашний холодильник. Какая-то умная голова подумала, что
если можно унифицировать процесс сбора мусора, то отчего бы ни унифицировать
обратный процесс. Просто ведь! Стандартный набор полуфабрикатов, ходит
транспорт по кругу и пополняет изъятое. Вот бы нам так устроиться!
- В каком смысле?
- Ну, не знаю... Как-нибудь. Ставишь контейнер, все своих негодяев туда
спихивают, а мы его забираем и разбираемся с каждым персонально. Как?
- Идея довольно примитивная. Так можно все на свете унифицировать.
- Тоже верно, - пробормотал Гиря и надел фартук. - Ты что-нибудь умеешь
делать? Лук, например, резать?
- Могу.
- А чего сидишь? Приступай!
Назревали спагетти.
Я выразил сомнение относительно того, что мы изготовим нечто съедобное,
между тем как в "Харчевне" ингредиенты те же, а исполнение профессиональное.
- Еда должна иметь индивидуальность, - сказал Гиря, подчеркивая свою
мысль ножом. - Может быть, моему внутреннему состоянию сегодня больше
соответствует подгоревшее мясо - откуда я знаю. Так я его и... подгорю. Мы
вообще унифицировали все подряд без разбору. Спим - одинаково, едим
одинаково, а значит и думаем - что?
- Одинаково, - догадался я.
- Да нет, думаем-то мы все по-разному, а вот выдумываем одно и то же. В
общем, я с этим борюсь, поелику это возможно, - резюмировал он.
Перед началом приема пищи Петр Янович выудил из шкафа бутылку коньяка,
и предложил, как он выразился, приватно выпить.
- А повод? - спросил я.
- Повод есть. Надо Калуцу помянуть. Да и вообще стресс снять. Второе
то, что без бутылки хорошего разговора не получится. Если бы мы пошли со
всеми в "Харчевню" - вышла бы попойка, а с этим я борюсь, равно как и с тем,
что Сюняев обвиняет меня в пристрастии к коньячку. Он хочет меня
унифицировать и заставить пить какую-то дрянь, вроде ликера... Ну, давай,
царствие ему небесное, и будем здоровы!
Мы выпили, закусили спагетти, добавили для верности по соленому
огурчику, но дальше разошлись во мнениях. Я предпочел кофе, а Гиря - чай с
вареньем.
- Так, - сказал Гиря, - у нас в запасе примерно час - засекай время.
Что тебе известно о Калуце и истории с "Вавиловым"?
- Вообще? - я отхлебнул из чашки. - Это какой-то важный чин в области
психологии и информатики. Специалист по мозгам. Когда-то у него была крупная
стычка с ГУКом на почве аварии с рейдером "Вавилов". Но потом все утряслось
и пошло как по маслу.
- Не то слово! - воскликнул Гиря. - Наступила такая тишь и Божья
благодать, что муха не летит!.. Тебе не мешает, что я так эмоционально? Это
коньяк действует - сейчас пройдет. - он тряхнул головой. - Дело в том, что
дознание по факту катастрофы проводил я. Именно тогда умер Спиридонов, и мне
пришлось заниматься большой политикой. ГУК и Калуцу мирил я. Собственно, на
этом я и вырос до своего нынешнего размера.
- А что, в этом деле есть какие-то подводные камни?
Гиря искоса взглянул на меня, как бы оценивая, действительно ли я
совершенно не в курсе. А потом очень серьезно сказал:
- Не камни, Глеб, - Кордильеры и Гималаи. - Сделаем так: сейчас -
краткий экскурс. Потом ты выберешь время и тщательно ознакомишься с
официальным отчетом под нужным углом зрения. Потом доложишь мне свое
непредвзятое мнение. Потом я ознакомлю тебя с дополнительными материалами из
моей синей папки. А потом доложу все что знаю и думаю. Начну с того, что, по
моему мнению, Калуца не умер. Он только закончил свой земной путь. Дело в
том, что он бессмертен.
- В каком смысле?
- Он умер, но дело его живет. И даже, как мне кажется, несколько более
того... Суть происшествия с "Вавиловым" такова. Примерно лет двадцать тому
назад некто Калуца, работая над проблемой мышления, личности,
индивидуальности, и тэ пе, то есть, всего того, что выделяет человека, как
существо разумное, из ряда прочих Божьих тварей, обнаружил возможность
передачи информации из подкорки в подкорку напрямую... Я понятно излагаю?
- Не вполне.
- И даже более того, - Гиря потыкал вилкой в пустую тарелку. -
Технические подробности я опускаю, тем более, что толком они мне и не
известны. Звучит так: "перекрестное резонансное транслирование поля
биопотенциалов в режиме усиления". Спустя какое-то время, для того, чтобы
избавиться от помех и земного электромагнитного биофона, Калуца решил
провести эксперименты в космосе. У него был друг - лицо весьма в то время
авторитетное в околокосмических кругах. Он сумел как-то встроить замыслы
Калуци в планы полета "Вавилова", легализовал того на борту в качестве кока,
загрузил необходимую аппаратуру, и они полетели. По ходу дела выяснилось,
что в результате экспериментов личности членов экипажа перемешались.
- То есть?! - изумился я.
- То есть в некоторых телах их оказалось две, а кое в каких даже три...
Не перебивай!.. Сейчас я и сам сомневаюсь, но тогда это было мне очевидно.
Хотя... Ведь в подкорку к каждому не залезешь... Так, или иначе, но до места
они не долетели. По дороге они столкнулись с бел-горюч камнем, причем в
таком месте, где их не было и быть не могло. Из всего экипажа в живых
остались трое. Один впоследствии погиб, остались Сомов и Калуца. Причем
Калуца - комплексная личность типа "гений", а вот Сомов - комплексная
личность типа "мудрец". Нынешний Сомов - бывший Владимир Сомов, но там был
еще один Сомов - Евгений. Он погиб. Дочь этого последнего Сомова считает
нынешнего своим отцом, хотя биологически он таковым не является. А эта дочь,
между прочим, моя сноха.
- Марина?
- Да. Всего этого в отчете нет и быть не может. Но мы в своих выводах
будем исходит из того, что все мной сказанное - твердо установленные факты.
Ты меня понял? Отныне и впредь. Если окажется, что это не так, то в мире
окажется на два дурака больше, и с него не убудет. А вот если нет... Итак,
что мы имеем в осадке. Первое: несколько сознаний или личностей можно
разместить в одном мозге. Насколько это будут полноценные личности - вопрос
другой. Еще один вопрос: можно ли считать полученное образование человеком?
Опасно ли оно для всех прочих людей? И еще сотня других. И второе: по ходу
выяснилось, что мозги нескольких людей можно временно объединить в единый
сверхмозг, возможности которого просто неописуемы. Так утверждал Калуца, и
Господь ему судия.
Гиря замолчал. Я пытался осмыслить сказанное. Кофе в моей чашке
остывал. Время шло.
Наконец, Гиря нарушил молчание.
- По поводу соответствия действительности. С отцом моей невестки, или
снохи - как правильно? - я много общался. И в наших беседах мы частенько
пользовались откровенностью. С его позиции все сказанное - факт. Он
утверждал, что в его голове граница между двумя личностями полностью
исчезла. Еще Сомов однажды мне сказал, что ничто человеческое ему не чуждо,
но, скорее всего, он уже не вполне человек. Трактовать этот посыл я не
берусь. Что ты на это скажешь?
Я пожал плечами.
- Вполне естественно, что ты ничего и сказать не можешь. Ты видел хотя
бы одного нечеловека в человеческом обличии? И что есть человек, в конце
концов?!
- Это понятие интуитивно ясное, но неопределимое, - заметил я
философски.
- Разумеется, - согласился Гиря, - но в том-то и дело, что наше
ведомство не может оперировать смутными понятиями. Мы должны обеспечивать
безопасность людей. Я повторяю - людей. Но что есть человек - неясно. Так
чью же безопасность мы должны обеспечивать? И от чего защищать?
- От всего.
- Годится только в качестве лозунга. Завтра прилетят пришельцы - наши
действия? В свое время белых защищали от индейцев и негров, а христиан от
магометан. Потом выяснилось, что все они - люди, но защищать все равно было
надо, иначе они истребили бы друг друга. Теперь легче, но проблем у нас не
убавляется. Я пытался беседовать с философами, но их построения
малопродуктивны.
- И что утверждают философы? - заинтересовался я.
- Они склоняются к мысли, что надо защищать всякую жизнь, а разумную -
в особенности, от нее самой. - Петр Янович хмыкнул. - Лично я считаю, что
надо защищать разумную жизнь от неразумной. Однажды на Коллегии я так и
предложил записать в Перечень обязанностей нашего ударного сектора.
- А они?
- Они сказали, что надо конкретизировать понятия. Тогда я предложил
Сюняеву все конкретизировать, на что он предложил мне не валять дурака. На
том мы и порешили, но вопрос остался нерешенным... Час прошел?
- Нет. У нас осталось десять минут.
- Времени - вагон! Попробую сделать выводы, и вывести мораль. Выводы
примерно такие. - Гиря задумался. - Конечно, не бог весть что, но
все-таки... Началось расслоение человечества. По многим параметрам. Имеет
место дифференциация по психотипам, по физиологическим типам, и еще Бог
знает по каким типам. Что это? Появляется новая нация - марсиане? А летный
состав ГУК? А внеземельщики - это же, с точки зрения нормального человека,
орден сумасшедших! Что со всем этим делать? Вот яркий пример - те два
пилота, предотвратившие лобовое столкновение "Челленджера" с туером. Они
кто? Герои? Да. Но, видишь ли, самопожертвование среди летного состава -
вещь почти заурядная. Они настолько привыкли к нештатным ситуациям, что
действуют почти автоматически. Времени на размышления нет. Альтернатива
бывает простая: погибнешь ты, либо погибнут все, и ты в том числе. И они к
этому приспособились. Но мы-то их поведение оцениваем нашими мерками, и
мерки эти закреплены официально. Мы можем, например, поставить вопрос о том,
чтобы запретить героизм к чертовой матери! Я, собственно, к этому
склоняюсь... Думаешь, летный состав нас поймет? Нет. Они будут считать, что
мы умалишенные, и окажутся правы со своей точки зрения. Мы же, со своей
стороны, еще правее, и что прикажешь делать?
- Сложно, - сказал я.
Гиря вздохнул.
- И вот теперь Калуца умер. А это еще какой-то новый тип личности.
Между прочим, Калуца мне сказал когда-то, что не имеет права жить, и умрет,
как только выполнит свою миссию. Стало быть, теперь выполнил? Как будем
трактовать? Чем занимался Калуца? Изучал себя и Сомова. Результаты
неизвестны. Ну.., скажем, нам неизвестны. Я пытался за ним присматривать, но
Земля - не наша юрисдикция. А теперь и Сомов исчез в очередной раз. Должен я
реагировать? Должен. А как?... Что там со временем?
- Две минуты.
- Едем! За две минуты мы тему не исчерпаем, но у нас в запасе вечность.
Конец света ведь еще не назначен?
- Вроде бы еще нет, - сказал я не очень уверенно.
- Да, - произнес Петр Янович с сожалением. - Насвинячили мы тут
прилично, и вечером меня настигнет кара. Взамен я всыплю Вовке, а за что -
не скажу. То есть, жизнь и дальше будет кипеть. Поехали!
Когда мы явились, все уже были в сборе, вольно расссредоточившись по
всему кабинету Гири. Сюняев сидел на его месте, и что-то втолковывал
Кикнадзе. Карпентер сидел на подоконнике и смотрел в потолок. Штокман стоял
у стола и поочередно смотрел то на Сюняева, то на Кикнадзе. Создавалось
впечатление, что они тоже сняли стресс.
Когда мы вошли, все замолчали и подозрительно уставились на нас. Сюняев
встал.
- А что ты вскочил? - поинтересовался Гиря. - Сиди, если удобно.
- Нет уж, - Валерий Алексеевич хмыкнул, - сам тут сиди.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг