одному людей из ближайшего окружения. Всех своих соратников, друзей и
товарищей, верных слуг и преданных работников. С помощью твоего аппарата я
внушал им, чтобы они говорили правду (потом, конечно, приказывал все
забыть). Я спрашивал их, как они ко мне относятся. И все они, все до одного,
хотят моей смерти. Они хотят занять мое место, Я-то, конечно, это и раньше,
и без твоей штуки, знал - такова жизнь, такова природа власти. Но когда тебе
об этом говорят прямо... Я поначалу решил, было, всех их... того, в подвал и
к стенке, но с кем тогда останешься? В пустоте править не будешь...
Он подавленно замолчал и, кажется, даже всхлипнул.
Я выпрямился.
Я выиграл.
- Ничего, Ваше Превосходительство, - сказал я, - ведь это все
царедворцы, лизоблюды - дрянь людишки. А вот мне ни к чему желать вашей
смерти - вы мне нужны. Как и я вам. С вашей волей да с моим интеллектом мы
весь мир покорим! Не надо унывать.
Он молчал и, отвернувшись от меня, стиснув кулаки, смотрел в окно. А я
был всего лишь в двух метрах от него, и никого в зале, кроме нас с ним, не
было, а на столе лежал заряженный армейский револьвер 38 калибра.
Я подумал, что какой-нибудь анархист-террорист дорого бы заплатил,
чтобы оказаться в моем положении. Но бодливой корове бог рогов не дает.
Анархисту-террористу, мечтающему убить Отца Нации, Господь не даст такого
случая, а мне он не дал храбрости. Слишком много всяких там "да, можно бы,
но что, если?.." Слишком много нерешительности и рефлексии. Анархист, не
раздумывая, прыгнул бы к столу за револьвером. Но его таким природа
сотворила - умеющим в решительный момент не колебаться...
- Я могу идти, Ваше Превосходительство?
Диктатор, не глядя на меня, махнул рукой.
- Так вы распорядитесь, чтоб мне денег дали на новую модель. Через
неделю, когда многотысячные толпы ликующего народа соберутся на дворцовой
площади, чтобы поздравить вас, мы ее испытаем. Проведем генеральную
репетицию... А после обсудим стратегические планы.
Его Превосходительство казался погруженным в глубокие раздумья. Я вышел
из кабинета и тихонечко прикрыл за собой дверь.
Многотысячные толпы празднично одетого люда собрались на дворцовой
площади, дабы выразить свое ликование по поводу восьмой годовщины прихода к
власти Отца Нации. Женщины надели лучшие платья, мужчины вдели в петлицы
пиджаков разноцветные ленточки. Над толпой летали воздушные шарики, реяли
стяги и штандарты. Наяривали духовые оркестры, и мальчишки-разносчики
шныряли в толпе, предлагая сладости, мороженое и напитки. Между толпой и
дворцом стояли три шеренги неподкупной и безупречной национальной гвардии с
карабинами поперек живота. На всякий случай. На этот же случай кварталы
вокруг дворца и площади были оцеплены и охранялись усиленными полицейскими
нарядами и армейскими патрулями. На смежных улицах дежурили колонны БТРов,
битком набитые ОПОНовцами.**) Атмосфера, одним словом, была праздничная.
______________
**) ОПОН - распространенная в угнетаемых диктаторскими режимами странах
Латинской Америки аббревиатура отрядов полиции особого назначения.
На обширном балконе второго этажа дворца уже стояли члены хунты и
другие близкие друзья и соратники Отца Нации. Ждали только его самого.
Мы с Его Превосходительством были совершенно одни в пустом зале, из
которого широкие застекленные двери вели на балкон. Сквозь стекло видны были
спины, мундиры, портупеи и погоны верных друзей и соратников.
Я помог Отцу Нации пристроить в пустой кобуре блок "В" новой модели
УВИ. Блок "А" - плоская коробочка - находился уже в нагрудном кармане
мундира, и от него шел тонкий проводок к присоске над правым ухом
диктатора. Как и прежняя модель, УВИ сработан был под слуховой аппарат. Блок
"В" был автономным.
Я, наконец, смог застегнуть кобуру.
- Все готово, Ваше Превосходительство. Значит, как договорились -
сначала, для проверки, вы внушите всей толпе приказ опуститься на колени...
С Богом, Ваше Превосходительство! Помните - сегодня перед вами встанет на
колени этот сброд, а завтра - весь мир!
Его Превосходительство сжал челюсти и строевым шагом вышел на балкон.
Толпа разразилась возгласами ликования и овациями. Я тоже вышел на балкон и
встал на левом фланге, за спинами соратников, но так, чтобы видеть лицо Отца
Нации. Кажется, мой фрак был единственным среди мундиров. Я следил за Его
Превосходительством.
Вот он поднимает руку, требуя тишины. Гул затихает. Наконец, полная
тишина, прерываемая трепетом стягов на ветру. Вот Его Превосходительство
прижимает пальцы правой руки к нагрудному карману и, опираясь левой рукой на
балюстраду, подается вперед и вперяет в толпу свой тяжелый, свинцовый
взгляд. Вот он через ткань мундира нажимает кнопку на плоской коробочке и...
Вот он - момент моего триумфа! Обмякшее грузное тело Отца Нации повисает на
перилах балкона, а потом мешком сползает на пол. Левая рука цепляется за
балюстраду и отлетает от нее. Фуражка откатывается в сторону. Его
Превосходительство мертв. Пользуясь замешательством на балконе, я медленно
отступаю в глубь дворца. Но еще некоторое время мне видна багровая лысина
Отца Нации в окружении леса до блеска начищенных сапог.
Его Превосходительство все-таки был слишком самонадеян. И он забыл мои
объяснения, что УВИ - это не усилитель воли того, кто им пользуется. УВИ не
усиливает волю - он просто соединяет накоротко биополя, психики двух или
более индивидов. С помощью УВИ ты можешь непосредственно влиять на чужую
психику, но и твой мозг в такой же степени становится открытым для влияния
другого человека. Естественно, тот, чья воля сильней, и оказывает
подавляющее влияние.
У Его Превосходительства была очень сильная воля. Но он не учел одного
эффекта. Он мог подавить своей волей любого из своих подчиненных и, скажем,
меня. Он мог подавить поодиночке любого из стоявших на площади. Он мог бы,
наверное, подавить даже и всех их вместе, если бы они хотели разного и
мыслили бы каждый о своем, несогласованно. Но дело в том, что все эти
крестьяне и рабочие, учителя и врачи, торговцы и студенты, все, кто кричали
"ура!" и, опасаясь, агентов тайной полиции, громко желали Отцу Нации долгих
лет жизни, все они думали совершенно одинаково, всех их обуревало одно и то
же желание. Весь этот единый организм внешне разобщенной толпы желал
диктатору только одного: "Чтоб ты сдох, зверюга!..."
Этого Его Превосходительство даже и представить себе не мог. Многие
тираны, в глубине души, почему-то убеждены, что народ их очень любит.
"Стоять, бараны!"
1982
I I
ВРЕМЕНА ПРОСВЕЩЕННОЙ МОНАРХИИ
Изобретателя взяли на границе. При поимке его изрядно помяли, ибо
времена в стране были горячие и с такими не церемонились. Длившийся восемь
лет период стабильности закончился со смертью господина президента - сильной
личности, не сумевшей, однако, рассмотреть врага под личиной доброжелателя,
втершегося к нему в доверие. Доброжелатель принес г-ну президенту в дар
некий новый вид оружия и уверял, что с его помощью г-н президент сможет
покорить весь мир. Вместо этого господину президенту пришлось до времени
отправиться в мир иной.
Начался период смут и волнений, когда министерская чехарда, перевороты
и падения кабинетов перестали считаться чем-то достойным внимания экстренных
выпусков газет. Чуть ли не каждый день к власти приходила очередная сильная
личность. И каждая, едва-едва успев издать пару указов и произнести
пару-другую исторических фраз, тут же исчезала с политического горизонта,
уходя в небытие.
Единственно стабильным во все этом хаосе было отношение властей ко
всяким там ученым, интеллектуалам - словом, яйцеголовым. Было приказано всех
их отлавливать и доставлять в столицу на предмет выявления и
разбирательства. Меры были приняты крутые, но не вполне эффективные. Главный
виновник заварушки исчез без следа. Зато других похватали вволю.
Изобретатель после смерти диктатора сразу понял, что в стране
становится жарко, и попытался сбежать за кордон, но, как уже было сказано,
был задержан на границе.
После первичной обработки при поимке, когда, казалось, на нем живого
места не осталось, за него взялись молодцы из Полицейского Управления
главного города провинции. Тут уже изобретателю пришлось туго. Он решил, что
настал его смертный час, но это были только цветочки.
Главное началось, когда - уже в столице - за него взялись тамошние
профессионалы. Хуже всего, что инструкции, данные профессионалам, отличались
крайней нечеткостью, и сами профессионалы не знали, что им следует выжимать
из всех этих яйцеголовых. Поэтому они жали вовсю, надеясь выдавить хоть
что-то, и страшно обижались, когда ошалевший от боли и ужаса изобретатель
кричал, что он готов все рассказать, пусть только ему скажут, что надо
говорить. Профессионалы в ответ на это только усиливали степень допроса и,
обзывая его хамом и грубияном, требовали во всем признаваться...
Потом недели на две его забросили в самый темный и сырой подвал и
оставили в покое.
На третью неделю его перевели в сухую, благоустроенную камеру, прислали
врача, санитарку, массажиста и парикмахера. Все четверо принялись
восстанавливать из груды развалин человека. Их дружные усилия привели к
тому, что уже на четвертую неделю изобретатель мог ходить, а на пятую его
доставили в Президентский дворец.
Политическая ситуация к тому времени стабилизировалась. Всем
осточертела зыбкая неопределенность, и вся страна облегченно вздохнула,
когда, наконец, в президентском кресле утвердилась фигура, устраивавшая
всех - и армию, и жандармерию, и промышленников, и латифундистов. Именно
поэтому у нынешнего президента, происходившего, кстати, из старинного
аристократического рода и окончившего Гарвард, были шансы править долго и
счастливо. Что касается простого люда, то, раз наверху все сладилось
полюбовно, ему не оставалось ничего другого, как ликовать.
Когда изобретателя ввели в кабинет, г-н президент встал из-за стола и,
распахнув объятия, пошел навстречу бедолаге.
- Боже, - воскликнул г-н президент, - какое варварство! Это ужасно!
Нетерпеливым жестом он отослал охрану и, обняв изобретателя за плечи,
повел его к креслу.
- Садитесь, другой мой, садитесь.
- Я... г-господин президент... э-э...
- Ни слова, друг мой, ни слова! Я все понимаю!
Господин президент стоял подле изобретателя и разглядывал его, скорбно
качая головой.
- Кошмар! Что они с вами сделали! Но, клянусь вам, друг мой, скоро с
этим будет покончено навсегда. Мне всегда претили методы этих мясников, этих
костоломов из тайной полиции.
- Г-господин президент, - смог, наконец, вымолвить изобретатель, - я ни
в чем не виноват...
- Знаю, знаю, друг мой, успокойтесь. Все это - нелепое недоразумение.
Конечно, вы должны понять, что после смерти бывшего президента по стране
прокатилась волна подозрительности, направленная в первую очередь против
интеллектуалов. Тайная полиция просто перестаралась. Это не значит, конечно,
что я их оправдываю. Их методы совершенно неприемлемы. Этак скоро у нас в
стране ни одного интеллигентного человека не останется. И поговорить будет
не с кем... Тем более, что, между нами говоря, не любил я прежнего
правителя. Был он, если честно, грубым солдафоном, жестокой скотиной и
плебеем без капли фантазии. И если вдуматься, конец его был закономерен. Но
оставим это. Как говорится, de mortuis bene aut nihil. *
______________
* О мертвых либо хорошо, либо ничего (лат.).
- Р-римляне, господин президент, еще и так говорили: "De mortuis -
veritas". *
______________
* О мертвых - правду (лат.).
- Вы знакомы с латынью, друг мой? Тогда, применительно к вашему случаю,
уместно будет сказать: "Perfer et obdura, labor hic proderit olim". * Но
сейчас все это позади. Божьим провидением я избран в президенты этой страны
и приложу все усилия, чтобы направить ее на путь просвещения, прогресса и
возврата к демократическим ценностям. Мы должны показать миру, что мы не
варвары, не дикари, а цивилизованная нация! Все слои населения должны
сотрудничать в деле достижения этой благородной цели, и тогда мы воистину
придем в эпоху расцвета и процветания... В том числе и вы, друг мой, должны
помочь нам в этом.
______________
* Переноси и будь тверд, эта боль когда-нибудь принесет тебе пользу (лат.).
- Г-господин президент, клянусь - я ни в чем не виноват! Поверьте, я
хотел уехать из страны не потому, что я против, а просто здесь я не смог бы
продолжать работу!
- Верю, верю, друг мой. Успокойтесь. Вас никто ни в чем не обвиняет. Я
просто хотел познакомиться с вами, узнать подробнее о вашей работе. Наша
обновленная страна нуждается в новых людях. Вы ведь что-то изобрели, но не
успели закончить, не так ли?
- Господин президент! Мое изобретение - это не оружие. Его совершенно
невозможно использовать в военных целях! Клянусь вам!
- Ну, какой же вы, право! Ведь никто не требует от вас оружия! Мне
просто интересно, чем вы занимаетесь. В чем суть вашей работы?
- Господин президент, это совершенно мирное изобретение. Просто я хотел
создать новый, универсальный вид искусства.
- Новый вид искусства? Это интересно. Продолжайте.
- Речь идет о разновидности голографии. Только, в отличие от обычной,
она будет цветная, и изображение сможет двигаться. Это будет синтез кино,
театра, литературы, скульптуры, живописи...
- Но я не вижу, в чем новизна вашего изобретения. Голография давно
известна.
- Это будет не просто голография. Дело в том, что создаваемая моим
аппаратом объемная картина будет управляться мысленным усилием. Вам
известно, что мозг человека тоже работает по голографическому принципу? Вся
наша психика - это, в сущности, записанная на наш мозг голограмма.
Разработанный мной интерфейс позволяет считывать эту ментальную голограмму -
всякие внутренние видения, представления, образы - и переводить их во
внешний мир в виде цветного, объемного изображения. Представляете:
скульптору не нужны ни глина, ни гипс - он создает свои творения и
оттачивает их одним только мысленным усилием. Режиссеру не нужны ни актеры,
ни декорации - любые сцены рождаются перед его глазами, как по мановению
волшебной палочки. А писатели! Как приятно будет им лепить своих героев,
придавая им зримый облик - достаточно только надеть специальный шлем и
сосредоточиться...
Господин президент вскочил с кресла.
- Великолепно! Я поздравляю вас, друг мой, ваше изобретение
действительно совершит переворот в искусстве. И это именно то, что нам
нужно. Такое изобретение должно родиться в нашей стране, и оно здесь
родится! Мы покажем всему миру, что мы - культурная, цивилизованная нация,
что мы твердо стали на путь прогресса, духовного развития и процветания.
Дерзайте, друг мой, идите и творите! Обещаю, вам будут предоставлены все
условия для работы...
Г-н президент проводил изобретателя до дверей и на прощанье пожал ему
руку.
Президент сдержал слово, и в жизни изобретателя начался новый период.
Его поселили в роскошных апартаментах в левом крыле Президентского дворца, а
под лабораторию отдали флигель, находившийся в глубине сада на территории
дворцового комплекса. Изобретателю доставили всю затребованную им аппаратуру
и литературу, предоставили ассистентов и лаборантов и обеспечили возможность
получения любых консультаций во всех центрах научной мысли полушария.
Истосковавшийся по делу изобретатель с головой окунулся творчество.
Работа закипела, и за считанные недели он сумел продвинуться так, как не
сумел за все предыдущие годы. Он спал по пять-шесть часов в сутки и часто
забывал о еде.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг