Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
две "спальни", разделенные средней скамейкой:  у  кормы,  более  широкая,  -
мужская, и впереди, поуже, - женская.
     - Ну, теперь с грязными ногами в дом не входить! - распорядилась Анна.
     - А с мокрыми можно? - спросил Николай, сидя на борту и стряхивая  воду
с босых ног.
     - С мокрыми можно, - ответил Федор, - до вечера все высохнет.
     - Придется и вам разуваться, дорогой товарищ,  -  обратился  Николай  к
Альфреду, озабоченно рассматривавшему  на  берегу  свои  большие  туристские
ботинки, облепленные мокрой прибрежной глиной. Он один все  еще  не  решался
снять обувь, тогда как все остальные как будто  только  и  ждали,  когда  им
удастся освободиться от нее.
     Есть  какая-то  своеобразная   прелесть   в   этом   ощущении   свободы
передвижения босиком около реки. Линия воды у самого берега  перестает  быть
кордоном, за  который  не  может  перешагнуть  обутый  человек.  А  за  этой
границей так приятно подойти прямо по воде к корме лодки, уткнувшейся  носом
в берег, ощущать прохладу, все выше обнимающую ногу, и мягкий илистый  ковер
на дне, щекочущий между пальцами.
     Но надо уметь ходить босиком. Это  уменье  приобретается  в  детстве  и
потом  никогда  не  забывается,  как  и  искусство  плавать.  Тут   начинает
вырабатываться походка. Нога становится осторожной и любознательной:  прежде
чем наступить, она быстро ощупывает землю, проверяет, нет ли  чего  острого,
и только потом принимает на себя  тяжесть  тела.  Колючки,  занозы  и  камни
воспитывают  движения,  нога  при  ходьбе  поднимается  выше,  выбрасывается
дальше вперед, и вот получается: человек шагает мягко и  ловко,  не  грохает
сразу всей тяжестью тела на выставленную пятку и не шаркает  по-стариковски,
задевая носком за каждую мелкую неровность.
     Николай, Наташа  и  Федор  в  этом  отношении,  можно  сказать,  прошли
"академию". В жизни каждого из них было время, когда они думали,  что  обувь
нужно носить только зимой. Ридан  с  самого  раннего  детства  приучал  Анну
ходить  босиком.  А  Альфред  оказался  полнейшим  неучем.   Друзья   весело
издевались над ним,  когда  он,  наконец,  решился  разуться  и,  размахивая
ботинками, заковылял по хрящеватому берегу.
     Наконец Виклинг водворился на свое место, и "плавучий дом"  тронулся  в
путь, покинув гостеприимный берег  первой  стоянки.  Федор  по-прежнему  вел
судно. Роль кормчего он решил первое время выполнять сам бессменно, так  как
видел, что поручить управление новичку небезопасно.
     В самом  деле,  река  обмелела,  то  и  дело  попадались  стремительные
перекаты, по  которым  лодка  неслась  со  скоростью  до  четырех  метров  в
секунду. Огромные камни,  обросшие  светло-зеленой  тиной,  словно  какие-то
подводные существа, проскальзывали мимо, почти  у  самой  поверхности  воды.
Нужно было уметь вовремя заметить опасное место, уметь по характеру волны  и
водоворота заранее определить, как глубоко  лежит  камень,  в  случае  нужды
обойти его стороной.
     А лодка при такой скорости  течения  плохо  слушается  рулевого.  Весла
подняты и неподвижны: было бы опасно ускорять движение.
     Но  вот  кончается  перекат,  река  становится  шире,  дно  исчезает  в
зеленоватой глубине.
     - Полный вперед! - командует капитан, и  весла  послушно  опускаются  в
воду.
     На веслах - Николай и Альфред. Девушки  отдыхают  после  стряпни.  Анна
лежит на носу, низко склонившись  над  прозрачной  водой,  и  с  напряженным
интересом смотрит в воду. Приятно кружится голова от этого, и  кажется,  что
летишь с невероятной быстротой над неведомым миром, как во сне.
     Федор установил порядок:  двое  отдыхают,  двое  гребут.  Через  каждые
полчаса один из отдыхающих сменяет одного из  гребцов.  Все  время  меняется
обстановка. Река, как змея, извивается между грядами гор, то  сжимается  ими
в узких ущельях, и причудливые скалы нависают тогда  над  самым  ее  руслом,
грозя свалиться на притихших  путешественников,  то  разливается  в  плоских
луговых низинах, разбрасывая чистые струи по песчаным отмелям.
     Незаметно  подкрадывается  вечер.  Снова  начинаются  поиски   стоянки.
Работы немало: нужно нарубить топлива для костра,  приготовить  обед,  потом
окончательно устроить постели, натянуть брезентовую крышу.
     Наконец все сделано. Теплый вечер  сменяется  прохладной  ночью.  Лодка
стоит у берега на мели, подальше от главной струи, чтобы  случайный  обрывок
плота, разбившегося где-нибудь в верховьях о камни, не налетел и  не  сорвал
ее с якоря. На берегу еще курятся головешки угасающего костра,  поблескивают
вспыхивающие светляки искр.
     Усталые  путешественники  укрываются  потеплее  и  засыпают   здоровым,
крепким  сном,  ощущая  блаженство  отдыха  и  приятный  гуд   в   напоенных
усталостью мускулах.


                                   * * *

     Первые два-три  дня  путешествия  Николай  переживал,  как  сон.  После
напряженной умственной жизни  в  течение  многих  лет,  вся  эта  обстановка
казалась ему нереальной.
     А в то же время близость воды, земли, леса понемногу пробуждала  в  нем
давно забытые ощущения детства. Он узнавал эти могучие  запахи  природы,  ее
тихие ночные шорохи, и движенья, и всплески, как после долгой  разлуки  люди
узнают знакомый взгляд, знакомое пожатье руки.
     Николай с необычайной остротой чувствовал это  возвращение  к  природе,
он как будто сбрасывал с себя тяжесть лет и снова обретал юность.
     Однажды утром, едва путешественники тронулись  в  путь,  покинув  место
ночевки в тихой излучине реки, вдали из-за поворота показался большой  плот.
Он быстро скользил около высокого  правого  берега  по  главной  струе,  где
скалы, подступив к самому руслу, вступили  в  борьбу  с  водой,  поворачивая
непокорное течение влево, почти под прямым углом.
     В этот угол несся плот. Узкий и длинный, связанный из  толстых  стволов
уральских елей, он уже изогнулся дугой, потому что двое плотовщиков  -  один
впереди, другой в хвосте плота, - увидев опасность, изо всей  силы  работали
огромными веслами-рулями, стараясь отвести плот подальше от берега.  Налегая
всей тяжестью тела  на  длинное  плечо  рычага,  каждый  плотовщик  поднимал
рулевое весло из воды, бегом переводил его  на  другую  сторону  и,  опустив
лопасть в воду, снова плечом толкал тяжелую рукоять, упираясь босыми  ногами
в  бревна.  Но  не  такие  силы  нужны  были,   чтобы   преодолеть   инерцию
разлетевшегося плота.
     Беззвучно и страшно он ткнулся углом в выступ скалы.  С  лодки  туристы
видели, как свернулось переднее звено, как вставали вдруг торчком из воды  и
тяжело плюхались обратно бревна, как взмахнуло по воздуху рулевое  древко  и
сломалось, как спичка, пополам. Передний  гребец  едва  успел  отскочить  на
соседнее, еще целое звено. Но и на нем уже лопались  снасти.  Освободившиеся
от связи бревна переворачивались под тяжестью человека.  Он  упал,  отчаянно
торопясь выбраться из воды, чтобы бревна не сомкнулись и не раздавили его.
     Все это продолжалось несколько секунд.
     - Вперед! Скорей! - крикнул Федор, направляя лодку к плоту. -  Николай,
на нос!
     Анна и Альфред налегли на весла.
     Ловко лавируя между  бревнами,  уже  миновавшими  предательскую  скалу,
Федор подвел лодку к барахтавшемуся в воде плотовщику. Николай  схватил  его
за шиворот и, легко подняв из воды, втащил в лодку.
     Бледный,  обессилевший,  наглотавшийся  воды  парень   долго   не   мог
выговорить ни слова.  Николай  раздел  его,  накрыл  одеялом,  выжал  мокрую
одежду и развесил на дуге "плавучего дома".
     - В первый раз, что ли, ведете плот? - спросил он,  когда  тот  немного
успокоился.
     Парень с досадой тряхнул мокрой головой.
     - Какое в первый! Я эту Уфимку наизусть знаю. Это  все  камень.  Раньше
его тут не было, должно быть, только что свалился.
     Николай  поднял  глаза  на  правый  берег.  Огромные   каменные   глыбы
громоздились одна на  другую,  покрытые  толстым  ковром  светлого  мха.  На
глыбах этих и между ними росли деревья.
     Федор причалил к хвосту плота.  Больше  половины  его  уцелело.  Второй
плотовщик, коренастый и рыжебородый, видя, что товарищ не  нуждается  в  его
помощи, продолжал  свою  работу  и  уже  уводил  плот  с  опасной  струи  на
спокойное течение к левому берегу.
     - Причаливать будешь? - спросил Федор, зная,  что  без  переднего  руля
нельзя двигаться дальше, не рискуя снова налететь на скалу.
     - Причаливать, - мрачно ответил плотовщик.
     - Давай конец. - Федор подхватил веслом брошенную в воду петлю каната.
     Выйдя на пологий берег, мужчины подтянули  огромный  плот  и  закрепили
канат. Рыжебородый подошел по  воде  к  лодке,  где  сидел  его  товарищ,  и
спросил:
     - Ну как, цел?
     - Цел-то цел, - ответил тот, - только  теперь,  пожалуй,  обгонят  нас.
Вот те и ударники! Эх, камень проклятый, все дело  испортил!  Ведь  не  было
его раньше.
     - Верно, не  было,  камень  новый...  Как  сказать,  -  добавил  рыжий,
загадочно глядя вверх по течению, - может, и  не  обгонят.  Василию  до  нас
часа три ходу.
     Парень, пошатываясь, вышел на берег. Силы быстро возвращались к нему.
     - Собирать лес надо, а то и в сутки не переловишь.
     Они взяли снасти, багры, уложили все это в легкую лодочку,  привязанную
у кормы плота, и отправились на ней ловить уплывшие бревна.
     Федор многозначительно посмотрел на Николая.
     - Понял?
     - Ясно. У них, очевидно, соревнование - кто  скорей  доставит  плот  и,
конечно, в целости.
     - Да. И за ними следом идет плот какого-то Василия, который  через  три
часа  должен  быть  тут.  Но  в  три  часа  им,  пожалуй,  не  управиться  с
бревнами... Поэтому...
     - Поэтому, - усмехнулся Виклинг, -  рыжий  надеется  на  то,  что  этот
Василий разобьет себе нос о тот самый камень. Вот вам и ударники!
     - Смешного тут мало, - нахмурилась Анна.
     - Не  думаю,  чтобы  у  нас  были  основания  подозревать  их  в  таком
преступлении против товарищей, - продолжал  Федор.  -  Поэтому  нам  следует
помочь им собрать лес.
     - Правильно! - одобрили девушки.
     Виклинг смотрел недоуменно. Ему  казалось,  что  старший  плотовщик,  -
явный жулик.
     - Это будет прекрасная гимнастика для ваших мускулов, - весело  съязвил
Николай.
     Через несколько минут плотовщики вернулись, медленно буксируя за  собой
первую партию бревен. Они, видно, очень устали,  были  молчаливы  и  мрачны.
Предложение Федора несколько  оживило  их.  Рыжий  подошел,  хлюпая  мокрыми
"поршнями", к "капитану" и сказал:
     - За помощь вам спасибо! С лесом мы  помаленьку  справимся.  Есть  дело
поважнее. За нами идут четыре плота, а этого камня никто  еще  не  знает.  И
место там такое, что не свернешь, сильно жмет к берегу. Нужно заранее  сойти
со струи налево. Так вот: если есть у вас время да охота, подымайтесь  вверх
от камня на полкилометра и там перехватите  первый  плот.  Плотовщику,  дяде
Василию, все и сообщите. А то разобьются все, они почти что рядом идут.
     Друзья, не мешкая, заняли свои места в лодке.
     - Вот вам ударники, -  сказала  Наташа,  в  упор  глядя  на  смущенного
Виклинга.
     К  полудню  последствия  аварии  были  ликвидированы.   Предупрежденные
туристами, сплавщики причалили свои плоты выше опасного  места,  обследовали
русло  на  лодочках,  спустились  к  потерпевшим  крушение  и   помогли   им
восстановить плот. Они поняли, что обязаны рыжему и  его  товарищу  целостью
своих плотов, а может быть, и собственной жизнью.
     Плотовщики, потерпевшие аварию, тронулись в путь по-прежнему  во  главе
бревенчатой флотилии. Они тепло попрощались с туристами, которые налегли  на
весла, и через несколько минут потеряли из виду новых друзей.


                                   * * *

     Время шло, позади накоплялась уже вторая сотня  километров  пройденного
пути.  Река  становилась   полноводнее,   опасные   стремительные   перекаты
встречались все реже.
     Погода благоприятствовала путешественникам. Щедро сияло солнце.  Редкие
и  короткие  грозовые  дожди  ничего,  кроме  удовольствия,  не  доставляли.
Туристы быстро натягивали свою "крышу" и продолжали путь.
     Иногда  возникал  свежий   попутный   ветер.   Над   "плавучим   домом"
моментально взвивался простой четырехугольный парус, мачта  сгибалась,  вода
за  кормой  начинала  шипеть  и  журчать.  Стремительное  движение  бодрило,
опьяняло, заставляло широко и свободно вдыхать крепкий речной воздух.
     То и дело  плавание  прерывалось  экскурсиями  на  берег.  Таинственные
пещеры,  гулкие  и  прохладные,  наполненные  шелестом   капающей   воды   и
вспугнутых летучих мышей, надолго уводили друзей в мокрые недра скал.
     Заросли дикой малины, смородины,  различаемые  издали  зоркой  Наташей,
давали  приятное  пополнение  к   обычному   рациону   туристов.   Страстная
любительница собирания грибов, Анна искусно угадывала грибные  места  и  так
умоляюще смотрела  на  "капитана",  что  он  немедленно  направлял  лодку  к
берегу. Грибов было мало в это засушливое лето, но тем  больше  удовольствия
доставлял каждый найденный подосиновик или боровик, притаившийся  под  сухим
листом. Поиски грибов превращались в состязания, в  которых  Анна  неизменно
выходила на первое место.
     Николай увлекался рыбной ловлей и для этого почти каждый  день  вставал
перед рассветом. К первому завтраку обычно он уже приносил  улов  -  десятка
полтора окуней или  голавлей.  Федор  охотился  и  частенько  снабжал  кухню
кряквами  и  чирками.  Так  определились   основные   занятия   каждого   из
путешественников. Специальностью Виклинга оставалась заготовка  топлива  для
костра.


                                   * * *

     Никто не знает,  как  и  почему  возникает  любовь.  Когда-нибудь  люди
разберутся в этом лучше... Иногда она настигает человека, как гроза в  поле,
и  поражает  его  бурей,  молнией,  громом.  Иногда   подкрадывается   тихо,
незаметно, то радует, то печалит своими легчайшими прикосновениями.
     Легчайшие эти прикосновения  Николай  ощущал  уже  давно,  еще  с  того
времени, когда он работал над созданием "сушилки" на заводе. Но о  любви  он
не  думал.  Было  преклонение  перед  умом,   тактом,   непосредственностью,
музыкальным талантом, изяществом и многими другими чертами Анны. Теперь  его
восхищали  новые  -  ее  понимание  природы,   умение   плавать   -   как-то
необыкновенно  легко,  свободно,  по-рыбьему  отдаваясь  воде,   ее   меткая
стрельба из подаренного ей отцом малокалиберного  пистолета  "монте-кристо",
который она всегда носила с собой.  И  как  было  не  восхищаться,  когда  в
состязаниях, которые они иногда устраивали где-нибудь на  пустынном  берегу,
хороший стрелок Федор всаживал в яблоко  на  расстоянии  десяти  метров  две
пульки из пяти, а Анна неизменно клала четыре,  а  то  и  все  пять.  Наташа
приходила в восторг и душила  Анну  в  объятиях.  Альфред  жал  ей  руки  и,
грубовато шутя, выражал сожаление, что не может последовать  примеру  Наташи
А  Николай  тихо  улыбался  ей,  и  сердце  его  переполнялось  гордостью  и
уважением. Может быть, это и была любовь?..
     Он не делал никаких шагов  к  сближению  с  Анной  еще  и  потому,  что
замечал, как эти шаги настойчиво предпринимал Виклинг,  и  как  Анна  всякий
раз почти незаметно, но решительно пресекала все его поползновения.  Николаю
казалось, что он пропал бы от стыда, если бы это  случилось  с  ним,  и  еще
упорнее сдерживал порывы нежности.
     А Анна так ровно распределяла свое внимание между друзьями,  что  самый
опытный психолог не догадался бы, как напряженно  ждет  она  любви  Николая,
какие мучительно-счастливые виденья томят ее порой и  как,  засыпая,  боится
она произнести во сне  его  имя.  Анна  чувствовала:  малейшее  предпочтение
кому-либо  с  ее  стороны  могло  нарушить  дружеские  отношения,  и   тогда
прекрасное путешествие потеряло бы всю прелесть.
     Очень редко случалось им оставаться наедине. Ах, как  странно  устроены
люди! В такие минуты, когда судьба подталкивала их к самой грани  счастливых
откровений, они  будто  пугались  друг  друга,  да  и  самих  себя.  Николай
замыкался, терял дар речи. Анна, напротив, брала инициативу в разговоре,  не
допускала молчания, ловко избирая  темы,  достаточно  "интимные"  для  таких
свиданий, но... такие  далекие  от  их  сокровенных  мыслей  и  чувств!  Они
обсуждали письма Ридана и Ныркина, полученные в заранее  намеченных  пунктах
на реке, гадали о судьбе неведомого немецкого друга, опять  исчезнувшего  из

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг