расчеты были хорошо продуманы, проверены, и Николай верил в успех. Надо
прямо сказать - у него были основания для этого. Инженера Тунгусова считали
талантливым изобретателем-рационализатором: на многих заводах столицы, где
технологический процесс требовал больших скоростей или сверхвысокой
точности, уже были введены его остроумные приспособления. На всем, что
Николай делал, лежала печать высокого мастерства и необычайной любви к
своему произведению. Его приборы были не только технически совершенны, но и
удобны, красивы, изящны. Тунгусов любил делать все своими руками, постигать
своим умом и органически не мог закончить изучение какого-либо вопроса или
изготовление детали до тех пор, пока самая строгая проверка не убеждала его
в том, что он вполне овладел предметом и выполнил работу отлично.
Чем глубже забирался Николай в дебри электричества, тем сильнее оно
увлекало его. В спектре электромагнитных колебаний он видел океаны будущего
могущества человека. Этот спектр заключал в себе свет, тепло, возможность
видеть и слышать на беспредельные расстояния, подчинять себе пространство,
время.
Ультракороткие волны были одним из последних этапов пути молодого
ученого. Он подошел к ним, изучая технику связи. Ему было ясно, что радио,
телефон, телевидение уже начинают стареть, отстают от новых, вполне
осуществимых технических идей, требуют перехода на ультракороткие волны.
Николай представил себе, как должны выглядеть эти новые конструкции,
некоторые из них рассчитал, потом сделал опытные экземпляры. Так возникла
мысль создать портативный радиотелефон для связи в армии. Появился
"радиокод" - маленький, изящный аппаратик, превращающий человеческую речь,
брошенную в эфир, в какую-то несусветную звуковую галиматью, которую другой
такой же аппаратик при определенной настройке автоматически расшифровывал и
вновь превращал в ясную речь. Эксперты нашли изобретение чрезвычайно
ценным.
Но вскоре Николай бросил связь: туг все было достаточно ясно. Он
увлекся исследованиями, которые на некоторое время увели его от технических
проблем. Это было влияние ультракоротких волн на живой организм. Николай
построил генератор для облучения и окунулся в биологию. Он искал причину
явлений, которых никто не мог толком объяснить. Почему гибнут мыши,
кролики, мухи, клопы, бактерии, когда на них падает невидимый луч? Почему,
если изменить волну или время облучения, бактерии начинают, наоборот,
усиленно развиваться, больные животные быстро поправляются? Почему
растения, семена которых на одну секунду попали под действие
высокочастотного поля, лучше растут, дают больше плодов? А иногда это поле
задерживает процесс распада в органических веществах.
Да так ли все это? Он проверял. Опыты подтверждали: да, так.
А что говорят об этом ученые? Ученые спорили.
Одни утверждали, что все действия ультракоротких волн сводятся к
"тепловому фактору". Волны высокой частоты, мол, вызывают то или иное
повышение температуры, которое в разных случаях может быть либо
стимулирующим развитие, либо гибельным для организма. Вот и все! Другие
доказывали существование какого-то специфического действия волн.
В Доме ученых устраивались длительные дискуссии на эту тему между
физиками, биологами, врачами. Образовались два лагеря: к "тепловикам"
примыкали в большинстве случаев старые авторитеты, теоретики, трезвые
ученые, "не верящие в чудеса". Лагерь "спецификов" составляла
преимущественно молодежь, энтузиасты-волновики, почти все в прошлом, а
некоторые и в настоящем радиолюбители.
Тунгусов чувствовал, что энтузиасты правы, но доказательства их не
были достаточно убедительны, допускали разные толкования.
Он начал свои опыты. Спор имел принципиальное значение, и истину надо
было выяснить.
И вот случайно он сделал открытие, которое решило вопрос. Он облучал
ультракороткими волнами семена редиса и затем сериями высевал их в
вазончиках. Однажды выяснилось, что не только облученные семена давали
лучший урожай, но и те, которые просто хранились рядом с ними. Выходило,
что облученные семена становились сами источниками излучения! Ясно, что ни
о каком "тепловом факторе" тут уж не могло быть и речи.
Тунгусов тщательно проверил это наблюдение и, наконец, выступил на
очередном дискуссионном собрании с кратким сообщением. Энтузиасты
торжествовали победу, а виновник торжества внезапно исчез: открытие привело
его к новым увлекательным идеям.
Так шел Николай вперед, и перед ним раскрывались все новые горизонты.
Так подошел он к своей теории "волновой системы элементов".
Уже давно ученые стали замечать, что многие тела и вещества обладают
какой-то странной способностью - на расстоянии действовать известным
образом на другие тела биологического происхождения. Тонкий корешок
обыкновенного лука, направленный кончиком на боковую поверхность другого
корешка, вызывал в нем усиленное деление клеток. Пульсирующее сердце
лягушки, мозг головастика, мышцы разных животных, даже кровь человека,
действуя на близком расстоянии, заставляют усиленно развиваться культуру
дрожжей. Близость воды, металлов, руд и некоторых лекарственных веществ
вызывает иногда непроизвольное сокращение мускулов руки у человека. С
давних времен этим пользовались некоторые, очевидно особо восприимчивые,
люди для отыскивания подземных вод и ценных металлов с помощью
"маркшейдерской палочки" - деревянного прутика, зажатого в руках.
Залежи подобных фактов накоплялись в голове Тунгусова и не давали
покоя его пытливой, подвижной как ртуть, мысли. Он копался в библиотеках,
разыскивал у букинистов какие-то старинные фолианты об алхимии, внимательно
вчитывался в книги, излагающие учение индийских йогов.
Со всей этой старины он легко сбрасывал шелуху таинственности и
мистики и обнаруживал здоровые зерна настоящей научной мысли, правильных
наблюдений и обобщений.
От многих тел действительно исходят какие-то, очевидно, очень слабые,
но иной раз весьма сильно действующие лучи. Теперь это уже точно
установлено в сотнях современных лабораторий, которые чуть не каждый день
находят все новые и новые источники излучения.
Природа этих лучей не была ясна. Большинство исследователей полагало,
что они относятся к ультрафиолетовому участку электромагнитного спектра, к
его коротковолновой части. Другие, напротив, считали, что новые лучи
отличаются от электромагнитных. Их нельзя было ни уловить, ни воспроизвести
никакими физическими методами. Изучать эти лучи можно было, только наблюдая
их влияние на различные объекты, главным образом биологические.
Это обстоятельство сильно тормозило исследование. Если бы можно было
как-нибудь увеличить ничтожную мощность излучения, природа его выяснилась
бы, несомненно, гораздо скорее. Но как регулировать мощность, не зная
природы явления?
Замкнутый круг этот Тунгусов разорвал своей блестящей гипотезой об
"электромагнитной жизни веществ". Его натолкнуло на эту мысль обилие и
разнообразие источников излучения, открываемых разными исследователями. То
новые металлы, то минералы, то органические вещества - кости, мускулы,
кровь, мозг, то химические реакции оказывались "излучателями". Часто
случалось, что вещества, не обнаруживавшие никаких излучений, в некоторых
особых условиях оказывались активными источниками их. ...Это случилось на
улице, вечером, когда Тунгусов возвращался домой. Проходя мимо книжного
магазина, он, по обыкновению, остановился у витрины, чтобы посмотреть
новинки. Ничего интересного не оказалось; может быть, занятый своими
мыслями, он просто и не заметил ничего, но, отойдя от витрины, вдруг увидел
перед собой, как в тумане, книгу. Гладкий синий коленкор, четкие крупные
буквы: "Д.И.Менделеев", и внизу в тонкой черной рамке белый прямоугольник с
изображением первой записи системы элементов, сделанной от руки самим
великим ученым.
"Периодическая система... Все вещества в природе состоят из девяноста
двух элементов. Каждый из них отличается от предыдущего тем, что его атом
содержит на один электрон больше. А в ядре атома столько же положительных
зарядов, сколько электронов на орбитах. Атом - электрическая система,
электроны движутся вокруг ядра по своим орбитам, по разным энергетическим
сферам, перескакивают с одной сферы на другую... Так, так... Ничего нет
удивительного в том, что это движение порождает электромагнитную волну".
Тунгусов уже не шел, а почти бежал, повинуясь стремительному потоку
своих мыслей. Он как бы догонял свою идею, она была уже совсем близко...
уже совсем близко... И вот он настиг ее.
Каждый элемент всегда испускает лучи строго определенной длины волны.
Ее можно вычислить. Эта волна - такой же постоянный признак элемента, как
удельный вес, как масса его атома.
Теперь можно составить новый вариант таблицы Менделеева; в ней, кроме
атомных весов и порядковых номеров, обозначающих количество электронов в
атоме, будут стоять новые цифры: длины волн тех излучений, которые исходят
от данного элемента!
А в спектре лучистой энергии где-нибудь, очевидно, между рентгеновыми
и ультрафиолетовыми лучами, появится новый ряд с обозначениями: "лучи
водорода", "лучи лития", "лучи железа", "лучи золота"...
Многое становилось теперь понятным. Все тела, все вещества, а значит и
соединения их и реакции дают излучения. Разница между ними только в длинах
волн. А от длины волны зависит характер их влияния на окружающие тела.
Поэтому-то и установлены пока только некоторые источники излучения, именно
те, влияние которых удалось подметить исследователям. Излучения эти
наполняют мир своими неощутимыми потолками, сочетаются, складываются одно с
другим, находят резонанс в сходных по составу телах и, может быть,
усиливают их собственную лучистую энергию. Она очень мала, эта энергия,
ничтожно мала; неудивительно, что для ее обнаружения до сих пор не нашлось
физического прибора, детектора. В самом деле, какое электромагнитное поле
может создаться вокруг атома? Подсчитать, вычислить энергию такого поля,
конечно, можно, но нет такого прибора, на показания которого эта
микроскопическая энергия могла бы подействовать сколько-нибудь заметно.
Чувствуя под ногами твердую почву своей "волновой системы элементов",
Тунгусов уверенно бросился в эту новую фазу исканий. Все средства
современной физики и радиотехники бросил он в бой, стремясь усилить
мощность новых лучей. И снова вычислял, рассчитывал, чертил...
Приемы и методы ультракоротковолновой радиотехники оказались теперь
почти негодными: они позволяли управлять волнами длиной от десяти метров до
одного сантиметра, а тут, как показывали расчеты, волны измерялись
тысячными долями микрона! Количество переходило в качество: колоссальная
частота колебаний подчинялась иным законам. Радиотехника отчасти уступала
место оптике, потому что эти микроволны были близки к волнам света и во
многом вели себя по законам светового луча. Но все-таки по своей природе
это были электромагнитные волны, и Тунгусов не сомневался, что сумеет
овладеть ими.
Увлеченный работой, он остро чувствовал нехватку времени. Институт
поглощал весь день, для "идей" оставались крохи. Он взял отпуск, заперся
дома, никого не принимал и часто даже не отвечал на телефонные звонки,
заставляя "беседовать" своего неутомимого автоматического секретаря. Смена
дня и ночи потеряла для Тунгусова всякий смысл. Он ложился спать, когда
чувствовал, что веки смыкаются независимо от его воли, а голова полна
тумана и усталости. Через шесть-семь часов он уже пробуждался, вскакивал и,
если в этот момент не стояла глубокая ночь, в какой-то степени приобщался к
внешнему миру.
Медленно открывалась дверь, и "внешний мир" этот в образе соседки тети
Паши, добрейшего существа, неопределенно солидного возраста, как бы
вливался в комнату. Нагруженная посудой, она входила, пятясь задом и потом
неторопливо поворачиваясь перед аккуратно закрытой дверью.
Смешное и трогательное это было существо. Маленького росточка, но
объемистая, вся какая-то бесформенная и мягкая, обвязанная теплыми
платками, всегда в валенках, она, однако, деятельно выполняла массу всяких
общеквартирных функций, и жильцы единодушно считали ее "главной хозяйкой"
Тунгусов шутливо называл тетю Пашу "кормилицей", потому что ей он
доверил заботу о своем питании. Это был мудрый шаг, предпринятый, если
внимательно разобраться, не столько Тунгусовым, сколько самой тетей Пашей,
и при том из самых альтруистических побуждений. Она с таким вниманием и
любовью исполняла свои обязанности, словно заботилась о родном ей человеке.
И кто знает, что сталось бы с Николаем, если бы не прекратились его
постоянные недоедания, сухомятка, случайные столовки. Вечно увлеченный
своими идеями и работой, он никогда не вспоминал об еде, пока не
чувствовал, что валится с ног от голода. Так он понемногу отвыкал есть,
заметно худел, слабел, и только настойчивое вмешательство тети Паши вернуло
ему природную крепость
Впрочем, не одной только заботой о питании ограничивалась роль тети
Паши в жизни Тунгусова. У нее не было семьи: муж и сын погибли в
гражданскую войну. Заботливость, нежность годами лежали глубоко под спудом,
не находили выхода. Николай тоже был один. На него и устремился теплый
поток материнской любви Прасковьи Гавриловны,
Любовь эта была проста, как проста была и сама тетя Паша Она следила
за его бельем, стирала, штопала, иногда и покупала сама, что находила
нужным, из денег, которые давал ей на хозяйство Тунгусов; он же никогда не
спрашивал отчета и чувствовал бесконечную благодарность к "кормилице" за
освобождение его от всех этих неприятных забот.
Одного только не могла осилить тетя Паша: заставить Тунгусова вовремя
ложиться спать. Услышав из кухни, что он после сна встал и умылся, она
быстро собирала завтрак или обед, смотря по времени, и входила к нему,
стараясь казаться мрачной и недовольной.
- Доброе утро, тетя Паша! - встречал ее Тунгусов, торопливо заканчивая
свой несложный туалет.
Она ворчала в ответ мягким баском:
- Утро, утро... Опять ночь не спал?
- Не спал, тетя Паша, работал.
- Ну это что! Разве так работают? Ты, Николай Арсентьевич, только свое
здоровье губишь. Посмотри на себя: зеленый стал. Это что! Сидишь целыми
сутками взаперти, воздух гадкий, накурил, воняет... Ну? Разве можно? Другие
вон тоже работают: и погуляют и физкультурой займутся...
- У меня, тетя Паша, мозги теперь физкультурой занимаются!
- Мозги! Это что! Вот и видно, что мозги у тебя неладные, милый. Ешь,
садись, остынет...
Теоретические изыскания между тем подходили к концу. Расчеты и формулы
сначала в воображении Тунгусова, а потом и в действительности приобретали
очертания и формы деталей заветного генератора.
Некоторые из них ему по знакомству изготовляли на заводах, в научных
учреждениях, где Тунгусову, как консультанту от института, приходилось с
неизменным блеском совершенствовать устаревшую технику. Но большую часть
этих деталей он делал сам у себя в комнате, совсем уже превратившейся в
какую-то фантастическую лабораторию средневекового алхимика. Тут же, в
тигельках, ретортах, колбах, плавились, очищались, выпадали в растворах
осадками и кристаллами чистые элементы - будущие модуляторы несущей волны
главного излучателя.
Основной источник излучения этого генератора имел вид баллона из
кварцевого стекла с причудливо торчащими из него рогами отводов, через
которые входили внутрь электроды. Внизу, в двух углублениях толстого дна, -
свинец, металл, не все тайны которого раскрыты наукой. Он один способен
задерживать любые виды электромагнитного излучения; даже рентгеновы и
гамма-лучи радия не могут пройти через свинец. В менделеевском ряду свинец
занимает особое место; это последний из устойчивых элементов, не
подверженных распаду. Все элементы с большим, чем у свинца, атомным весом
радиоактивны: они непрерывно разлагаются на составляющие их невидимые
частицы и исчезают в течение более или менее продолжительного срока. И
ничто не может остановить этого распада.
Электронный поток из верхней части баллона падает вниз на свинец,
нагревает его, плавит. Свинец кипит, наполняет баллон своими парами,
которые сгущаются у охлажденных стенок и мелкими тяжелыми капельками
сбегают по стеклу. Электроны с космической скоростью несутся сквозь
пространство баллона, сталкиваются с атомами свинца, сбивают, сотрясают их
атомные системы. Призрачный, сероватый свет выдает эти неслышные
катастрофы. И вместе с ним через кварц свободно выходят волны - лучи,
которые улавливаются окружающей баллон электрооптической системой и
собираются в один невидимый поток.
Николай нашел способ менять волновой состав этого потока. Законы
гармонических колебаний и модуляций помогли ему укротить упрямые
"свинцовые" частоты, подчинив их ритму естественных излучений химических
элементов. Так он получил возможность превращать луч генератора в луч
любого металла, любого химического элемента.
Вот в этот-то напряженнейший момент исканий, оказалось, что некоторые
детали оптической системы, заказанные в мастерской института, сделаны
неудачно. Тунгусов отнес их обратно, но мастерская уже была занята
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг