готовую машину до испытания - чего Мюленберг больше всего опасался.
А среди аккумуляторных батарей там же готовилась и главная -
четвертая, та, которая определяла успех и само существование всего плана
Мюленберга.
Когда Мюленберг, выходя из состояния небытия - там, на полигоне, в
каком-то гениальном прозрении вдруг увидел этот единственно возможный
способ вырвать из рук врагов и уничтожить машину Гросса, он даже не подумал
о том, сможет ли он добыть материал, необходимый для осуществления этого
способа. Нужно было достать его так или иначе - вот и все! Позднее он ясно
представил себе всю трудность и опасность этой задачи, но продолжал
выполнять свой план, исходя из какой-то упрямой, фатальной уверенности, что
материал будет. Дальше вступили в действие случайности - таинственное
явление, которое с подозрительным постоянством приходит на помощь каждому,
кто сильно захотел чего-либо добиться. Это кажется странным и порождает
почти мистическую веру в "судьбу", "счастье", "удачу"... Но человек обычно
знает лишь одну вереницу событий и не знает других; а события эти,
развиваясь каждое логично и закономерно, то и дело пересекаются, приходят в
соприкосновение - тут и возникают эти кажущиеся "случайности".
У одного из друзей Ганса был дядя, не очень еще старый, но совершенно
седой человек, которого после появления у него внучки младшие родственники
стали называть дедом, а сверстники - стариком.
Жил он в горной местности, километрах в ста к югу от Мюнхена, в
деревне, на берегу большого озера, изобиловавшего рыбой. Собственно говоря,
это озеро и было главным стимулом, заставившим старика покинуть город и
обосноваться здесь с женой и внучкой и "фермой" из одной коровы. Он был
завзятым и искусным рыболовом - любителем-удочником. За четыре года,
прожитых здесь, он хорошо изучил озеро, рельеф дна и повадки рыбного
населения, что и позволяло ему регулярно приносить с ловли, не считая
мелочи, двух-трех "поросят", - как он называл крупных, упитанных карпов.
Таким образом, семья его была обеспечена бесплатным питанием (это в
военное-то время!), а иногда даже сбывала лишнюю рыбу местным жителям.
Старик благоденствовал. В городе у родственников он появлялся редко и
неохотно - лишь по традиционным семейным датам. Мюнхен - и городскую жизнь
вообще - откровенно возненавидел и никаких перемен в жизни не желал и не
ждал. Однако перемены наступили.
Однажды утром, сидя в своей лодке с удочками, старик заметил
необычайное оживление на противоположном берегу озера. Там появилось много
большегрузных автомобилей с солдатами, машинами, материалами. Началась
какая-то напряженная, торопливая деятельность. Уже через час на том берегу
возник целый поселок из палаток; к вечеру в ближайших горах послышались
тяжелые, гулкие взрывы, от которых рыбья мелочь панически взметывалась в
воздух, заставляя водную гладь озера с шипением вскипать, будто от града,
мгновенно высыпавшегося из тучи. Покой был нарушен. Старику стало не по
себе.
Чтобы выяснить в чем дело, он на другой день попробовал приблизиться к
тому берегу, но его отогнал прочь вооруженный часовой. И никто из жителей
деревушки не знал и не понимал, что там происходит.
Через несколько дней на озере появилась небольшая моторная лодка с
двумя военными. Старик забыл об удочках и не спускал с них глаз. Сперва он
решил, что это рыболовы и обрадовался: рыболовы - люди свои и теперь он
узнает все! Но лодка вела себя странно, она вертелась около одного места -
то приближаясь, то удаляясь от него, потом то же самое проделывала в другом
месте. Может быть они ловили сетями? Но и тогда это была бы какая-то
необычная ловля, судя по их движениям. Солнце зашло, и старик потерял лодку
из виду.
На другой день, в то же время, лодка появилась снова, проделала те же
непонятные эволюции, затем взяла курс прямо на старика. Приблизившись,
военные деликатно, с выключенным мотором, описали дугу и стали рядом. Из
лодки демонстративно торчали удочки и мокрый подсачек, но старик опытным
взглядом сразу определил, что удочки эти едва ли когда-нибудь были в
употреблении.
Возможность узнать, наконец, все тайны, взбудоражившие его жизнь,
подошла вплотную, поэтому он, скрепя сердце, встретил непрошенных гостей
радушно и постарался в свою очередь заинтриговать их своими знаниями и
рыболовным опытом. Скоро, однако, гости поняли, что конкретных сведений о
том, где и какая рыба держится, так сразу из старика не выудишь, что с ним
надо сначала подружиться, расположить его к себе.
Так создалась почва для быстрого взаимного сближения. Дальше все пошло
по программе, намеченной отнюдь не стариком. Он был приглашен на моторку
закусить ввиду окончания клева. Появилась совершенно неотразимая бутылка...
Хозяин - старший по чину военный, по-видимому, какой-то техник, - оказался
словоохотливым, веселым человеком... Через час они были друзьями, и старик
знал уже почти все, что он хотел узнать. Новости были неприятные. На том
берегу началось строительство подземного завода, который сооружался внутри
скалистой горы, возвышавшейся над озером. Старик знал: таких подземных
заводов тогда немало строили и не только в Баварских горах, но и на
севере - в Гарце, Рене, Фихтеле - во всех горных районах Германии.
Гранитные внутренности гор дробили взрывчаткой и вываливали машинами
наружу. Чудовищные взрывы рассекали целые отроги и гряды, оказавшиеся на
пути будущих подъездных дорог.
Словом, война пришла и сюда, в эту тихую и, казалось, такую надежную
обитель старика. Пришло главное содержание войны - разрушение. Разница была
невелика: там сметалось с лица земли то, что веками создавали люди, тут -
рушились миллионнолетние создания природы. Вскоре дело дошло и до людей;
одной из первых жертв был старик.
Его новый приятель раскрыл ему и тайну своей "ловли". Он был
специалистом по взрывным работам, поэтому свободно располагал взрывчатыми
материалами. Недавно, работая на строительстве подземного аэродрома у
верховьев Кинцига в Бадене, он попробовал в свободное время глушить рыбу в
реке. За какие-нибудь два-три часа ему удавалось наполнять вот эту самую
лодку так, что в ней уже невозможно было двигаться... Но тут, на озере, -
он уже пробовал, - что-то ничего не получается... нужно знать места...
Старик был честным рыбаком и бескорыстным человеком. Он презирал
всякое хищничество. Он знал, что при глушении вылавливается лишь малая доля
рыбы, остальное - гибнет, разлагается на дне; что на оставшихся полуживых,
искалеченных рыб нападают заразные рыбьи болезни и через некоторое время
мор довершает почти полное опустошение водоема... Но...
Но... придется, видно, уходить отсюда, соображал рыбак. Раз - завод,
значит - рабочий поселок там, на берегу, лодки, пристань, катанье, купанье,
всякие рыболовы... Да и глушить все равно будут, пока идет строительство.
Таких "любителей" теперь немало... Нет, не для того он поселился здесь.
Надо уходить. Переселяться. Значит нужны деньги...
А "приятель", между тем, продолжал разворачивать свою программу, с
удивительным тактом попадая в тон мыслям старика. Ну, что толку ловить в
день по два-три этих ваших "поросят"? Это же смешно. Бахнуть два-три раза,
взять тонну. И - в Мюнхен, на базар. Время голодное, расхватают сразу.
Машина у него есть: в любой момент - каких-нибудь полтора часа и - там. Все
просто!..
Старик боролся с собой. Вообще говоря, это все было, конечно,
интересно. Особенно - техника дела. Он уже не раз слышал рассказы о
глушении, но многого не понимал и ему очень хотелось бы только посмотреть,
как это делается. Кстати и проверить себя, свои знания о рыбе...
Соображения о выгоде, о деньгах были где-то на последнем плане, но все же
были...
Короче говоря, он решил попробовать.
Осторожно подведя лодку к месту, где, по его мнению, в это время
должна была находиться крупная рыба, дрожащими от волнения руками он сам
поднес свою зажигалку к кончику шнура, который, как крысиный хвост, торчал
из ладоней техника, сжимающих нечто вроде большого куска стирального мыла.
Тот, не торопясь, проверил, горит ли шнур, и тихо опустил брусок с
хвостиком в воду.
Старик судорожно заработал веслами, уводя лодку прочь от этого места.
Голова его ушла в плечи, лоб наморщился, глаза сощурились - он ждал
страшного взрыва, - одного из тех, какие порой доносились с того берега, -
фонтана воды, может быть, гибели... Он здорово волновался. Но не успел он
сделать пяти-шести взмахов, как техник сказал:
- Довольно, хватит.
В тот же момент он почувствовал резкий удар в днище лодки,
сопровождаемый коротким, сухим, каким-то подспудным треском. Ровная гладь
воды в том месте, где был опущен брикет, вдруг заметно выпучилась, потом
побелела, зашипела и стала оседать. Техник велел повернуть лодку назад,
взял подсачек на длинной рукоятке и во весь рост стал на нос, оглядывая
воду вокруг. Старик смотрел на него и - тоже на воду, и больше всего на
свете в этот момент хотел, чтобы никакой рыбы не появилось.
Все же он первым заметил легкий всплеск впереди, слева, и руки его
сами быстро и ловко направили лодку туда, "Поросенок", грубо выброшенный из
сачка, с большой высоты тяжело ударился о дно лодки и лежал, мелко
подрагивая хвостом. Старик никогда не позволил бы себе так поступить с
рыбой, особенно с таким красавцем. Он хорошо видел его боковым зрением.
Прямо посмотреть на него он не мог, потому что боялся встретиться с ним
взглядом...
Светлые животы и поблескивающие бока рыб появились сразу в нескольких
местах. Техник молча указывал направление, и старик покорно выполнял его
распоряжения.
Лодка наполнялась рыбой.
А в душе старика все нарастала и ширилась темная, гнетущая пустота.
Ему было все равно...
Война уже сразила его.
В последующие дни, к немалому удивлению своих мюнхенских
родственников, старик то и дело стал навещать их в городе, причем почти
всегда в некотором подпитии. На вопросы отвечал лаконично и, так как он не
любил врать, достаточно точно: в последнее время он здорово приноровился
ловить рыбу в этом озере... А в ближайший семейный праздник он собрал всех
и устроил пир горой. Был тут и его любимец - племянник Вольф. Ему старик по
секрету рассказал все...
Это был тот самый Вольф, приятель Ганса, который принимал деятельное
участие в организации зарядной аккумуляторной станции в начале
Вольфратсгаузенского шоссе.
На другой же день он вместе с дядей - "дедом" уехал к нему на озеро,
захватив с собой солидную сумму денег, полученных Гансом от Мюленберга.
Вот так и пересекаются разные вереницы жизненных событий и, если
присмотреться, нет ничего "случайного" ни в самих этих вереницах, ни в их
переплетениях и встречах.
* * *
Наступил последний день работы.
Около полудня Ганс медленно подошел к Мюленбергу и сказал безрадостно:
- У меня все готово.
И все-таки инженер дрогнул, - Ганс заметил это по его взметнувшемуся
взгляду. Да, это был конец. Только что он сам закончил последнюю из
остававшихся операций - проверку параллельности оптических осей луча и
видоискателя. Однако Мюленберг сразу овладел собой.
- Так... Хорошо, Ганс, у меня тоже все готово. Как наши "внешние"
дела? Там все в порядке?
- Да. Электромагниты на месте. Аккумуляторы проверены, поставлены под
зарядку. Сегодня ночью будут готовы.
- А четвертая батарея?
- Уже заряжена,
- Сколько вошло?
- Тридцать пять килограммов. Я думаю, это слишком много, господин
Мюленберг.
- Ничего, Ганс, ничего. Чем больше, тем вернее будет эффект.
- Это я понимаю. Но как же вы-то сами...
У Мюленберга вдруг защекотало в носу, грустные глаза его стали
влажными. Он привлек к себе Ганса и крепко прижал его к своему большому
телу.
- Спасибо, Ганс! Вы единственный человек, который тревожится о моей
судьбе. Но... не думайте об этом: у вас и так достаточно забот сейчас. Я
справлюсь сам.
Остаток дня они посвятили окончательной проверке действия основных
агрегатов машины, затем укладке их в ящики, и, наконец, генеральной
"уборке" лаборатории. Все, что могло хотя бы отдаленно намекнуть на
последнюю конструкцию ионизатора, было сожжено, сломано, уничтожено.
К вечеру Мюленберг позвонил Вейнтраубу: все готово, завтра можно ехать
на полигон. В похвалах и комплиментах нациста инженер без труда различил
нотки плотоядного удовлетворения, которые его немало успокоили: очевидно,
никакой агрессии не предполагается. Он отослал Ганса отдыхать, принял
хорошую дозу брома и рано лег спать - завтра он должен владеть собой, как
никогда. Ночь прошла спокойно, даже без сновидений.
Рано утром появились рабочие, машину по частям вынесли вниз, уложили
на грузовик. Никто из инженеров "управления" не присутствовал. Шофер
легковой машины передал Мюленбергу и Гансу пропуска для свободного прохода
на полигон и два бинокля.
На самой окраине города они заехали на зарядную станцию, чтобы
захватить аккумуляторы и главную деталь ионизатора - концентрические
электромагниты.
Как ни успокоился Мюленберг после вчерашнего телефонного разговора с
Вейнтраубом, все же он немного волновался во время этой операции. Это был
единственный пункт в его плане, который не контролировался им самим
непосредственно. Тут господствовал Ганс. И не столько Ганс, сколько его
таинственные друзья - они организовали эту зарядную станцию - мастерскую,
они приняли на хранение электромагниты, они заряжали четвертую батарею... А
кто они? Что за люди? Достаточно ли они надежны, опытны, осторожны,
взрослы, наконец?..
Мюленберг не знал никого из них и даже ничего о них: таких разговоров
с Гансом они никогда не вели. Инженер почему-то представлял себе этих
"друзей" Ганса, как компанию романтически настроенных молодых людей,
увлеченных опасной игрой в приключения, - хотя, трезво рассуждая, он
понимал, конечно, что это - неверное представление. И все же - кто они?..
Ганс уверен в них, это - единственное, что было очевидно. Но Ганс
молод. Чем больше людей участвует в деле, тем больше вероятность всяких
ошибок, оплошностей. Каждая из них может привлечь внимание, навести на
след. А теперь так много глаз, которые жаждут увидеть что-нибудь
подозрительное...
Да, это было, конечно, самое рискованное место всего плана. Отсюда мог
начаться провал...
Погрузкой распоряжался Ганс.
Когда машины остановились, он спрыгнул с грузовика и повел рабочих
Вейнтрауба в помещение, похожее на грубо побеленный сарай с широкой
двустворчатой дверью. Через минуту они вынесли оттуда три аккумуляторных
ящика и стали размещать их на грузовике.
Мюленберг сидел в открытой легковой машине и внимательно наблюдал за
людьми.
Последний тяжелый ящик вынесли двое пожилых рабочих зарядной станции.
- "Вот они!" - встрепенулся Мюленберг.
Даже не взглянув на инженера, они пошли было к грузовику, но Ганс
крикнул, что там уже нет места, и направил их к легковой машине.
Мюленберг пересел вперед, узкий ящик поставили между сиденьями.
И только когда машины двинулись с места, эти двое, прикоснувшись к
козырькам своих кепок, как бы поправляя их, посмотрели прямо в глаза
Мюленбергу.
И тут Мюленберг понял, кто такие друзья Ганса и в чем сила Ганса и
этих - его собственных друзей, которых он узнал так поздно!..
* * *
Вот и полигон. Вот место, где стояла раньше машина.
Там Мюленберг в последний раз видел Гросса...
Сначала на сердце опускается страшная тяжесть. Потом она будто
проникает внутрь, делает сердце каменным, твердым... Хорошо... Сегодня
машина будет действовать в третий и последний раз, и она отомстит за
Гросса, за Мюленберга, за себя...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг