ничего, кроме напряженного, почтительного внимания, не выражало лицо
Вейнтрауба. Неужели он и в самом деле ошибается, а Гросс - прав?.. Он нашел
в полутьме фигуру начальника полигона. То же внимание, та же
почтительность, - как на похоронах незнакомого человека...
Гросс кончал свою речь.
- Наша задача, - сказал он, - уничтожить провода, освободить земной
шар от сетей, которыми его опутывает современная энергетика. Теоретически
задача эта нами решена. Сейчас мы увидим, решена ли она технически.
Он нагнулся и включил осветители пульта. Щелкнул стартер, мотор
загудел, стрелки измерительных приборов дрогнули и поползли по циферблатам
Гросс выждал несколько секунд. Потом медленно повернул ручку на верху
шита. Ток аккумуляторной группы устремился к ионизатору, трубы которого,
похожие на дула орудий, выступали впереди машины. Теперь из труб
протягивались невидимые лучи - "воздушные кабели" Гросса. Оставалось
соединить эти лучи с полюсами динамо
В окружающей темноте была видна только фигура Гросса, склонившегося
над белым, освещенным пультом. Вдохновенное лицо его, обрамленное серыми,
шевелящимися от ветерка космами волос, с плотно сжатыми губами, напоминало
Бетховена
- У нас установка на лампы? - тихо произнес он, не отворачиваясь от
пульта
- Да, - ответил из темноты Мюленберг.
- Я дам сначала сирену. - Он немного повернул маленький штурвал
справа. Еще тише, как бы про себя, добавил: - Включаю реостаты... - и
выпрямился, весь устремившись вперед, в темноту.
Все тоже повернулись в сторону поля и замерли. Ничего, кроме гула
мотора, не было слышно. Прошло полминуты Мюленберг не выдержал, быстро
обошел сзади машину Вейнтрауба и скрылся за ней. Ганс последовал за ним.
- Есть! - тихо и нерешительно произнес он через секунду. Мюленберг
ничего не слышал.
- Есть, есть! Слышите?
Теперь и Мюленберг разобрал отдаленный вой сирены. Они вернулись на
прежнее место. Гросс соскочил с мостика и, поставив реостат на минимальное
сопротивление, присоединился к остальным. Воющий звук сирены, взвиваясь все
выше, уже покрывал шум мотора.
Улыбки появились на лицах людей, поздравлявших Гросса. Снова вернулась
к нему безудержная порывистость. Он бросился к пульту.
- Теперь - лампы. Это будет моментально. Смотрите туда, вперед...
Он слегка повертел штурвал. Сирена стала быстро затихать. В тот же
момент вдали вспыхнул яркий столб света.
- Браво, господин Гросс! - в восторге воскликнул Вейнтрауб. - Ну,
теперь можно считать, что "и теоретически и технически"? А как второй
приемник?
- Сейчас попробуем. Но это безнадежно. Ионизатор рассчитан на один
километр. Дифракция луча возможна лишь на протяжении нескольких метров...
Он перевел трубу немного правее, следя за указателем шкалы.
- Ну, вот видите... Я направил на лампы второго пункта... Ничего нет.
Гросс остановил мотор, выключил питание ионизатора и спрыгнул с
мостика.
- Испытание закончено? - спросил Вейнтрауб.
- Да, это все.
- Разрешите сказать несколько слов... Я счастлив, что мне привелось в
числе первых людей видеть это чудо. Момент, который мы тут пережили, войдет
в историю мировой техники. Я уже поздравил доктора Гросса и инженера
Мюленберга с огромным успехом, выпавшим на их долю. Совершенно очевидно,
что и теоретически и технически проблема передачи энергии без проводов
решена. Но это не все. Остается решить ее практически, то есть заставить
энергию распространяться на большее расстояние. Один километр не может
иметь практического значения. У меня нет сомнений, что вы справитесь с этой
задачей, тем более, что, как вы говорите, она вами уже решена...
- Все расчеты сделаны, остается построить новый передатчик, - вставил
Гросс.
- Прекрасно... Расчеты у вас... на какое расстояние?
- Десять километров, - выпалил быстро Гросс.
- Замечательно... Итак, еще шаг - и вы будете поистине великим
человеком, доктор Гросс. Сколько времени вам потребуется, чтобы выполнить
эти расчеты?
- Это будет зависеть...
- Простите, я понимаю... Завтра же мы встретимся, обсудим условия и
подпишем соглашение. Мы снабдим вас всем, в чем вы нуждаетесь. А пока
патентная процедура не закончена, вы, конечно, понимаете, что все это дело
должно оставаться в строжайшей тайне. Никакой информации в прессе, никаких
переговоров с кем бы то ни было, кроме нас. Открытия пока не существует.
Это в ваших же интересах... Теперь еще один вопрос, доктор. Начальник
нашего управления, который уполномочил меня вести это дело, чрезвычайно
заинтересован вашим открытием. Поскольку испытание закончилось успешно,
передаю вам его просьбу завтра же продемонстрировать ему действие
передатчика. Я полагаю, что это окажет решающее влияние на продвижение
нашего общего дела.
- Конечно, конечно, с удовольствием, - согласился Гросс.
- Ну, прекрасно. А в таком случае нет смысла сейчас увозить машину
отсюда. Я надеюсь, что господин Флаухер сумеет обеспечить ее полную
сохранность и недоступность для каких бы то ни было посторонних взглядов
или рук?
- Можете быть спокойны, - с улыбкой ответил начальник полигона. - Все
на этой территории охраняется на основании военных законов.
Он приказал принести брезент.
- Некоторые детали не следует оставлять в машине, - заметил
Мюленберг. - Ночью может быть сыро.
- Вы имеете в виду... - начал Гросс.
- Тогда выньте эти детали, найдем для них место в складе.
- Я имею в виду адаптер ионизатора, который требует особого
хранения, - твердо сказал Мюленберг, сжимая в темноте руку Гросса. - Его
придется взять с собой.
Он решительно поднялся на мостик и, быстро вынув из тыльной части
ионизатора небольшую трубку, завернул ее в бумагу и спрятал в боковой
карман. Машину покрыли брезентом.
- Ну, вот и прекрасно, - спокойно сказал Вейнтрауб. - Можно ехать.
Мюленберг последним сел в автомобиль Вейнтрауба. Тяжелое чувство
тревоги, ответственности за исход всего дела, связанного с открытием
Гросса, не оставляло его, несмотря на то, что в поведении Вейнтрауба он не
заметил ничего, что могло бы усилить его опасения.
* * *
Было условлено, что на другой день Гросс и Мюленберг встретятся в
лаборатории около полудня, чтобы наедине обсудить некоторые детали будущего
договора с муниципальным управлением. В два - у Гросса свидание с
Вейнтраубом в управлении. Ганс не нужен, работа пока прервана; он придет
после пяти, чтобы снова отправиться на полигон.
Мюленберг пришел гораздо раньше. Он плотно запер за собой дверь,
попросил фрау Лиз не беспокоить его и медленно заходил из угла в угол,
большой, мрачный, как грозовая туча, сцепив руки за спиной под расстегнутым
пиджаком.
Да, наступили дни тяжелых испытаний. Как дико! Ведь, собственно,
ничего неожиданного не произошло - наоборот, все вышло так, как должно было
выйти. Десять лет он с увлечением работал над осуществлением идеи Гросса.
Это был какой-то гипноз технической проблемы. Вот она решена. Гипноз
кончился. Стало вдруг очевидно, что решение - это адская машина, которую
они приготовили в подарок врагам культурного мира, машина, которую надо
немедленно уничтожить, так как скрыть ее уже невозможно.
Один километр или двадцать километров - все равно: идея решена.
Крупные открытия, как известно, всегда "носятся в воздухе". Им особенно
легко носиться вокруг уже сделанного открытия. Машину Гросса видели. Видели
ее действие. Теперь идеи будут не только носиться, но и зреть.
Ах, как глупо, как глупо!
Впрочем... Так ли уж просто повторить это открытие? Как-никак, а им
потребовалось десять лет дружной, увлеченной работы, чтобы найти принцип
ионизирующего луча и воплотить его... вот в эту маленькую деталь большой
машины, - адаптер ионизатора. Вот оно, сердце всей проблемы, завернутое все
в тот же обрывок газеты... В этой трубке, величиной чуть больше футляра для
зубной щетки, заключается все остальное - чепуха, доступная каждому
грамотному электротехнику. В ней - идея Гросса и бездна конструкторской
изобретательности Мюленберга. В ней - тайна. Все в ней!
Мюленберг чувствует, что в этой трубке заключена сейчас его жизнь, все
его мысли, все внимание. Это соломинка, обладание которой кажется ему
спасительным. Он бережно прячет ее в боковой карман. Он не в состоянии ее
отдать. Ее можно потерять, выронить из кармана, перегнувшись из машины, -
если это окажется нужным.
А может быть, и в самом деле ничего страшного не происходит, и все его
опасения - результат нездоровых нервов? Гросс искренне верит в закон,
справедливость, мораль, честь... Нет! Ничего этого сейчас не существует в
Германии. Гросса надо убедить, образумить...
Гросс приходит довольный, гордый и оживленный, даже больше, чем
обычно. Мюленберг угадывает в его настроении следы недавних семейных
разговоров о грядущих благах, о собственном автомобиле, об уютной вилле на
берегу Изара или Боденского озера.
- Мюленберг, дорогой мой, вы все еще мрачны, я вижу. Неужели вчерашний
день вас не успокоил? - говорит Гросс, дружески сжимая толстую, волосатую
руку.
- Я плохо спал, - отвечает Мюленберг, стараясь улыбаться возможно
безмятежнее. - Сердце пошаливает...
- Вылечим сердце! Теперь вылечим. Потерпите еще немного, и мы займемся
капитальным ремонтом собственного организма Лучшие врачи, курорты... Я
думаю, у нас хватит средств теперь... - Гросс довольно смеется.
Они садятся к столу и составляют список нового оборудования
лаборатории для последнего этапа работы. Потом подсчитывают собственные
затраты на всю работу в течение этих десяти лет. Вознаграждение, конечно,
должно значительно превышать сумму этих затрат. Но на всякий случай, для
ориентировки, это нужно.
Наконец, все деловые вопросы закончены. В распоряжении Гросса еще
полчаса.
- Подарите их мне, - просит Мюленберг.
- Ну, конечно, дорогой мой. - Гросс с некоторым удивлгнием поднимает
глаза и ждет.
Мюленберг встает и начинает ходить по диагонали
- Слушайте, Гросс, - говорит он, - сейчас вы пойдете в это самое
управление и продадите нашу десятилетнюю работу. Вы простите мне, дорогой
друг, если я немного коснусь политики... Без этого я к сожалению, не могу.
Только не возмущайтесь, Гросс; поговорим спокойно и дружелюбно. Скажите,
неужели вы думаете, что они и не помышляют о том, что ваше изобретение
может служить орудием истребления?
- Орудием истребления... - растерянно повторяет Гросс.
- Да "Лучи смерти" им сейчас дороже всякого промышленного или
технического переворота.
- "Лучи смерти"... Позвольте, Мюленберг, но ведь я - автор этого
изобретения; оно будет запатентовано, это моя собственность, и только я
могу ею распоряжаться по своему усмотрению. Я заключаю договор с
муниципальным управлением на использование моего изобретения в определенных
промышленных целях. Если хотите, я оговорю в нашем соглашении это
обстоятельство специально. Наконец, я имею дело ведь не с военным
ведомством, а с муниципальным; при чем тут "орудия истребления"?!
- Но, Гросс, вы же знаете, что у нас сейчас нет такого учреждения,
которым не руководили бы нацисты. Они - везде. И в муниципалитете - тоже. И
они ведут войну. Поймите, какому бы ведомству или учреждению вы не
предложили вашу машину, она немедленно попадет в руки военных. И тогда...
Мне страшно подумать, Гросс, о том, что произойдет тогда. Эта машина
сделается величайшим злом современного мира... Подумать только, что вы...
мы - авторы этого зла!
Гросс на минуту задумывается над этими словами, сказанными таким
необычным тоном и его вдруг охватывает пронизывающее чувство страха: что,
если Мюленберг прав?!
- Что же вы предлагаете? - дрогнув, спрашивает он.
- Мы зашли так далеко, что выпутаться будет трудно. Так или иначе,
нужно завтра же вернуть машину в лабораторию и... ликвидировать ее.
Заключение договора с ними нужно отложить, впредь до окончательной проверки
расчетов. Проверка покажет, что мы ошиблись, что увеличить дальность мы
пока не можем.
- Так... Значит - похоронить наше собственное открытие! Обмануть
людей, которые, быть может, так же, как и мы помышляют о техническом
прогрессе... и ни о чем больше. Нет, Мюленберг! Пока я не убедился, что нас
хотят обмануть, я не пойду на это. Я знаю, что вами руководят лучшие
побуждения, но... Вот вам моя рука. Поверьте, я никогда не допущу, чтобы
наше крупное техническое завоевание обратилось в орудие истребления людей.
Даже если для этого придется уничтожить наш долголетний труд.
Мюленберг несколько успокаивается. Он знает твердость Гросса.
Гросс уходит в управление. Ровно в пять они встретятся в "локале" на
углу за кружкой пива. Ровно в пять...
* * *
Разговор с Вейнтраубом закончен. Гросс ошеломлен его результатами.
Скромный список дополнительного оборудования, намеченный им и Мюленбергом,
не только принят, но и значительно расширен по совету Вейнтрауба. Сумма
вознаграждения, предложенного Гроссу, кажется ему астрономической: она в
восемь раз превышает их ориентировочные предположения!
Это невероятно... Гросс проникается еще большим уважением к своему
открытию, к самому себе. В самом деле, он явно недооценивал свою работу.
Его собственные разговоры о грядущем перевороте в энергетике страдали
отвлеченностью. А ведь все это имеет свое очевидное практическое значение.
Они правильно оценили его!
Теперь остается заключить договор. Но это вне компетенции Вейнтрауба.
Они идут к Риксгейму, начальнику управления. Визит уже подготовлен. Они
проходят вне очереди.
Риксгейм, красный, лысый, весь круглый и блестящий, поднимается
навстречу и почтительно приветствует ученого.
- Доктор Гросс, я чрезвычайно рад познакомиться! Господин Вейнтрауб,
очевидно, передал вам мою просьбу относительно демонстрации вашего
замечательного изобретения? Ну, прелестно! Я уже чувствую себя, как перед
интересным спектаклем.
Вейнтрауб читает заготовленный текст, - смысл договора состоит в том,
что управление приобретает не только уже сделанную машину, но и будущий
передатчик энергии на десятикилометровое расстояние, если Гроссу удастся
таковой построить. Гросс обязуется в возможно более короткий срок закончить
свою работу на средства, ассигнуемые управлением по его требованиям, а
затем, если испытания оправдают расчеты Гросса, он должен будет руководить
организацией производства передатчиков и токоприемников для различных
целей.
В общем этот договор почти никаких обязательств на Гросса пока не
налагает, кроме одного - продолжать работу, которую он не бросил бы и сам,
ведя ее даже только на свои скудные средства. Все это выглядит
замечательно.
- Если вы не имеете возражений или дополнений к тексту, мы можем
подписать договор, - говорит Риксгейм.
Гросс вспоминает. Черт возьми, он чуть было не забыл обещания, данного
Мюленбергу!
- Нет, позвольте, я хотел бы несколько уточнить одно положение. Видите
ли, дело в том, что... - Он теряется как это сказать, чтобы не натолкнуть
их на мысль о "лучах смерти"? - дело в том, что... м-могут быть... разные
применения этого аппарата...
Гросс поднял глаза и вздрогнул. Он перестал видеть все, кроме лица
Риксгейма, которое, как шар, плавало прямо перед ним на темном фоне
кабинетных обоев.
Но это было уже совсем другое лицо. Последние слова Гросса вдруг
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг