Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     Удивительно, как она об этом узнавала? Или чувствовала?
     Наверное, об этом не думал и сам Гейне, потому что в его время  еще  не
болтали так много о телепатии, как сейчас.
     Я листал книгу, бегая  глазами  по  знакомым  строкам,  пока  вдруг  не
обнаружил, что мне очень хочется спать, несмотря на три чашки выпитого кофе.
     Засыпал я с тем же вопросом:
     - Для чего здесь Голл?..


                                     3

     Я  постучался  в  дверь  комнаты  номер  три,  которая  была  рядом   с
кают-компанией, и, не дожидаясь разрешения, вошел. Сэд только что принял душ
и растирался мохнатым полотенцем, стоя возле зеркала.
     - Можно?
     - Валяйте. Я не из стеснительных.
     Он еще не успел убрать постель.
     - У меня такое впечатление, будто мы здесь на  курорте.  Кормят,  поят,
ничего не заставляют делать. Только что нет врачей и сестер в белых халатах.
     - Вы уверены? - спросил Сэд.
     - Абсолютно.
     - Вы думаете, для физиологических, биологических и еще не  знают  каких
там исследований, обязательно нужен медицинский персонал?  Разве  на  первых
космических кораблях были врачи и сестры? И, тем не  менее,  о  самочувствии
парней, которые носились за тысячи километров от Земли, были получены вполне
точные сведения. Более точные,  чем  получают  некоторые  медики,  обнюхивая
пациента в своем кабинете.
     - В  космосе  ребята  облеплены  всякими  там  датчиками  и  прочее,  -
защищался я.
     - Правильно. Так вот, вернитесь сейчас  в  свою  комнату  и  разверните
постель. Осмотрите тщательно матрац, обратите внимание на  стулья,  особенно
на спинки и на сиденья. И, вообще, поинтересуйтесь местом,  где  вы  живете.
Мне кажется, вы очень... благодушны
     Дружеского сближения, на которое  я,  откровенно  говоря,  рассчитывал,
опять не получилось. Он почему-то всячески подчеркивал  свое  превосходство.
Но какого черта!
     Я ушел от него разозленный.
     В свою комнату я, однако, не  пошел,  потому  что  услышал  из  комнаты
отдыха тихие звуки фортепьяно.
     Голл, принарядившись, сидела у рояля и одной рукой что-то подбирала.
     - Привет, Голл!
     Девушка  повернулась  ко  мне  и  кивнула.  В  полумраке  она  казалась
значительно моложе, чем вчера за кофе.
     - Вы умеете играть на этой штуке?
     - Что вы! Конечно, нет.  Мне  просто  вспомнилась  одна  мелодия,  и  я
пытаюсь ее воспроизвести. Торчит в мозгу, как гвоздь. Вы догадываетесь,  что
это?
     Она снова начала наигрывать, но я ничего  не  понял,  ибо  был  начисто
лишен музыкального слуха.
     - Голл, вы проверили, что у вас под простыней и в спинках стульев?
     - Проверила, - ответила она, не отрываясь от клавишей. -  Ив  этом  нет
ничего удивительного. Ведь над нами будут производить опыты.
     Я вздрогнул. Над нами - опыты? Надо мной - опыты? Какие?
     - Вы шутите, Голл!
     Девушка  расхохоталась,  а  в  моем  мозгу  бешено  завертелись  тысячи
вопросов. Почему мне ничего не сказали с самого начала? Зачем выбрали именно
меня? Что они хотят со мной делать? Или вот с этой красоткой, которая сейчас
смеется над моей растерянностью и которую я начинаю почему-то ненавидеть?
     Я подтащил кресло к сияющему аквариуму и стал рассматривать его спинку.
Она вся была утыкана блестящими кончиками проводов. Дрожа от  нетерпения,  я
попытался ногтем выковырять одни,  как  вдруг  прямо  мне  в  палец  впилась
тонкая, шипящая фиолетовая искра. Я скорчился от боли.
     Голл подошла ко мне и положила руку на плечо.
     - Успокойтесь, Пэй. Мы с Сэдом прошли через это. Не имеет смысла.
     - Вам не кажется, что все это подло?!
     - Не знаю. Я в этом плохо разбираюсь. И потом - и  я,  и  вы  здесь  по
доброй воле.
     Слова Голл напомнили мне, как во  время  университетских  лекций  почти
каждый профессор, рассказывая о чем-то новом в медицине, часто начинал фразу
так: "Была взята  группа  добровольцев,  которым  внутривенно  было  введено
такое-то вещество. При  этом  тщательно  измерялись  артериальное  давление,
рефлекс расширения зрачка..." Или: "Группа добровольцев согласилась провести
трое суток в камере, где температура не превышала пяти градусов по  Цельсию.
При этом сказалось..." Или: "Двум добровольцам во время  операции  на  мозге
были введены золотые электроды в гипокамп. После подачи напряжения в  десять
милливольт..."
     Меня   всегда   возмущала   аморальность   самого   факта   привлечения
добровольцев для таких опытов. А ведь теперь подобные вещи можно проделывать
над людьми, и не спрашивая их согласия.


                                     4

     После завтрака я на минуту забрел в свою комнату, чтобы переодеться. Мы
договорились с Голл, что я приду к ней и позабавлю ее любопытными  историями
из психиатрической  практики,  а  она,  в  обмен  на  мои  истерии,  кое-что
расскажет о закулисной жизни цирка, о чем я не имел никакого  представления.
Сэд, как всегда, был молчалив, и, едва дотронувшись до того, что  выдал  нам
автомат, лениво побрел в свой третий номер.
     Я впервые за время пребывания  под  землей  повязал  галстук,  поправил
волосы и направился к Голл.
     Она жила в самом конце коридора, в номере девять.
     На мой стук никто не ответил. Тогда я распахнул дверь. Сюда можно  было
войти с закрытыми глазами и  сразу  догадаться,  что  здесь  живет  женщина.
Какой-то ароматный уют, крохотный интимный раек, который  так  хорошо  могут
устраивать молодые девушки, особенно если они красивы Каким-то  таинственным
образом  они   создают   свой   индивидуальный   мир,   поразительно   точно
соответствующий их внешнему  облику,  духовным  качествам,  интеллектуальным
запросам.
     Комната была пуста.
     Потоптавшись на месте, я взглянул на  аккуратно  убранную  кровать,  на
туалетный столик с зеркалом, на кресло с каким-то небрежно брошенным шитьем,
на пестрые туфельки, торчащие из-под дивана, и вышел.
     Может быть, она у Сэда? Идти к нему мне не хотелось. Уж не боюсь  ли  я
его?  Ну,  нет,  черт  возьми!  И  я  решительно  зашагал  по   коридору   к
кают-компании, заглянул на всякий случай туда, а  потом  постучал  в  третий
номер.
     Но и Сэда в комнате не было. На столе  в  пепельнице  дымилась  начатая
сигарета. Я заглянул в ванную,  потом  снова  подошел  к  столу,  машинально
загасил сигарету и вышел на этаж.
     Я добрел до конца этажа,  зашел  в  библиотеку.  Это  было  просторное,
залитое ярким светом  помещение  с  пятью  широкими  столами  и  стеллажами,
полными книг. Книг было очень много по самым различным областям  знания.  Но
большая часть библиотеки была укомплектована книгами по физике,  вернее,  по
физике элементарных ядерных частиц. Здесь я впервые прочел названия наук,  о
существовании которых ранее и не подозревал: "Психофизика", "Термодинамика и
информация",   "Термодинамика   мышления",   "Ядерные   основы   психических
процессов"...
     На одном из столов лежала раскрытая книга некоего профессора  Эллингера
"Информация на уровне мезонов". Голл читать ее не могла -  это  ясно.  Стало
быть, Сэд? Кто же он - физик?
     Из любопытства я стал  листать  страницу  за  страницей,  но  абсолютно
ничего не понял в тарабарщине формул и уравнений.
     В одном месте на полях кто-то отчеркнул ногтем абзац, который тоже  мне
ни о чем не сказал: "Таким образом, единственно приемлемой, с  точки  зрения
термодинамики, частицей, которая бы сохраняла неизменными правила формальной
логики, является нейтрино..."
     В библиотеке  я  нашел  кое-что  и  для  себя.  Здесь  были  работы  по
психологии и психиатрии, в том числе знаменитый труд  Бухгардта  "Загадочные
явления человеческой психики", "Курс нервных болезней" Штрюмпеля и собранные
за несколько лет подшивки журнала "Психиатрический архив..."
     Бухгардт... В свое время я зачитывался им. Он  утверждал,  что  область
психического не может быть связана с работой только головного  мозга  и  что
для  объяснения  многих  загадочных  явлений  следует  принять  гипотезу   о
существовании вне-мозговых механизмов, которые несут  якобы  ответственность
за многие психические проявления человека.
     Я вспомнил нашумевшую дискуссию, охватившую несколько  лет  назад  весь
ученый мир. Она была посвящена проблеме механизма мышления. Все  соглашались
с тем, что точка зрения Ивана Павлова плодотворна в первом приближении, как,
впрочем, и всякая гениальная  теория.  Однако  если  рассматривать  процессы
мышления и сознание в их связи с другими свойствами человека,  то  окажется,
что гипотеза требует дополнений. Ведь соль проблемы заключается в  том,  как
человеческое сознание заставляет себя решать ту или  иную  задачу,  как  оно
выбирает из множества решений именно то, которое ему нужно в данный момент.
     Психологи и психиатры в один  голос  повторяли  слова  "воля",  "усилие
воли", а включавшиеся в дискуссию физики только посмеивались.
     На заключительной сессии в Лозанне один русский физик  развернул  перед
аудиторией прекрасную карту головного мозга и сказал:
     - Вот мозг, который вы все знаете  лучше  меня.  Ткните  пальцем  в  то
место, где помещается ваша воля, управляющая сознанием и мышлением.
     Это был дерзкий вызов, который привел  аудиторию  в  ярость.  Но  кроме
ярости больше ничего не осталось. Все ушли, отравленные скепсисом.
     - Неужели эти физики всегда будут во все совать  свой  нос?  -  спросил
профессор Шалл из Ирландии.
     Ему не без горечи ответил коллега из Гонолулу:
     - Сегодня они самый беспокойный народ. Им нужны механизмы, храповички и
колесики. Атомы воли, атомы  мысли.  В  общем,  первоосновы.  А  мы  с  вами
довольствуемся позавчерашними абстракциями.
     Я захлопнул том Бухгардта и покинул библиотеку.
     Где же все-таки Голл и Сэд?
     Я не знал, куда пойти и чем заняться. Решил: пойду к себе. И  тут  меня
осенило. Двери! Металлические двери напротив наших комнат. Зачем  они,  куда
ведут? Во мне все больше и больше росла уверенность, что исчезновение Голл и
Сэда связано с ними.
     Я остановился у одной из дверей, что была напротив комнаты Голл. Металл
серебристого цвета, более светлый, чем  окисленный  алюминий.  Я  попробовал
открыть - ничего не вышло. Тогда сел на  пол  и  решил  ждать,  ждать,  пока
хватит сил, пока двери не откроются и они не выйдут.
     До обеда оставалось около двух часов, а это  уж  не  так  много.  Можно
подождать.
     Прислонившись спиной к прохладной стене, я  думал  о  том,  как  далеко
зашла современная наука. Уже перестали удивляться  метрополитену,  подземным
переходам, подземным сооружениям,  где  есть  все,  что  нужно  человеку,  -
воздух, свет, вода... А в этом коридоре воздуха было больше, чем  на  берегу
моря, мало  того,  он  был  свеж,  чист,  наполнен  каким-то  тонким  земным
ароматом, который можно почувствовать только в  лесу  или  на  берегу  моря.
Откуда он берется, этот  воздух?  Где  коммуникации  с  внешним  миром?  Как
обычные, подвижные кресла с множеством микроскопических датчиков  сообщаются
с той исследовательской кухней, откуда за нами следят,  как  за  подопытными
кроликами?
     Все это было одновременно  восхитительно  и  страшно.  Восхитительно  -
потому что являлось плодом труда и гения людей. Страшно -  своим  непонятным
назначением.
     Почему-то мне пришла в голову мысль о тех,  кто  соглашается  создавать
гениальные,  но  страшные  своим  назначением  сооружения.   И   не   только
сооружения, но и приборы, машины, аппараты, иногда бесконечно хитроумные.  Я
читал о  дьявольских  орудиях  пытки,  в  которых  были  применены  новейшие
достижения электроники и квантовой физики. И  об  этом  ведь  кто-то  думал,
ученый, живой человек...
     Я взглянул на часы: обеденное время давно прошло, а их все нет.
     Тогда  я  поднялся  и  пошел  в   сторону   кают-компании.   Машинально
остановился возле двери Сэда и приоткрыл ее. Через мгновенье  я  несся,  как
сумасшедший, к комнате Голл, широко распахнул дверь и застыл на пороге...
     Девушка спала. Ее дыхание было ровным и спокойным.
     Я тихонько прикрыл дверь.


                                     5

     Однажды появилась уже знакомая мне пожилая  женщина  в  роговых  очках.
Улыбаясь,  она  сказала,  что  меня  просят  наверх.  Когда   я   входил   в
металлическую  дверь  напротив  моей  комнаты,  Голл  и  Сэд  стояли   возле
кают-компании и насмешливо смотрели  в  мою  сторону.  Я  расценил  это  как
выражение раздражавшего меня превосходства в знании чего-то, чего я пока  не
знаю.
     Верхний этаж ничем не отличался от того, на котором я провел почти  две
недели. Он был таким же длинным, и одна стена так же  сияла  белым  кафелем.
Зато  противоположная,   стеклянная,   походила   на   бесконечную   витрину
современного магазина, и за этой витриной размещалась лаборатория...
     Мы вошли в помещение,  расположенное  в  самом  конце  над  библиотекой
первого этажа, и моя провожатая, оставив меня одного,  скрылась.  Здесь  все
было очень просто, как  в  приемной  директора  небольшого  предприятия  или
конторы: два кресла, секретер и шкаф с бумагами.  Едва  я  подумал,  что  за
секретером не хватает красивой  секретарши,  как  из  той  самой  двери,  за
которой исчезла женщина в очках, появилась хорошенькая девушка.
     - Присядьте, пожалуйста. Профессор Боллер сейчас вас примет.
     Встретил меня человек, мало походивший  на  профессора.  Для  этого  он
выглядел  слишком  молодо,  даже  как-то   легкомысленно.   Таких   высоких,
широкоплечих  юнцов  с  коротко  остриженными  волосами,  одетых  более  чем
небрежно, я часто видел в ночных клубах  и  барах.  Они  терлись  по  углам,
сосали коктейли и болтали со своими разукрашенными подружками. Этот сидел  в
обществе уже знакомой мне  очкастой  дамы,  и  когда  я  вошел,  весело  мне
подмигнул и указал на кресло.
     - Думаю, вам изрядно осточертело слоняться без дела.
     Я собрался было начать давно заготовленную тираду о бестактности опытов
над людьми, но он не дал мне опомниться.
     - Сегодня мы начнем работать. Прежде всего, я хочу ввести  вас  в  курс
того, что у нас здесь делается. Кстати, очень  хорошо,  что  у  вас  хватило
терпения полистать книжки в библиотеке. Это облегчит разговор.
     Он встал и прошелся по кабинету.
     - Сначала несколько вопросов. Во-первых, вы следили  за  исследованиями
биохимиков и биофизиков в  области  всяких  там  молекулярных  основ  жизни,
наследственности и прочее?
     Вопрос был задан с наглой небрежностью.
     - Допустим, - процедил я сквозь зубы.
     - Отлично. Как психиатр,  вы,  конечно,  знаете,  что  память  хранится
записанной на длиннющих молекулах этого, как его...
     Он вопросительно посмотрел на даму.
     - Рибонуклеиновая кислота, - подсказала она.
     - И вам следовало бы  это  знать,  -  съязвил  я.  Он  махнул  рукой  и
скривился.
     - Никогда не мог выговорить ни одного названия органического  вещества.
Как начнешь: три-семь-альфа-этил-изо-пропилено... А! - махнул  он  рукой.  -
Важно, что все это состоит из водорода, углерода, кислорода  и  прочее.  Это
проще, не правда ли? В университете у меня всегда с органикой были нелады...
Так вот, в конечном счете,  молекулярные  основы  жизни  -  чепуха  нулевого
приближения. Что глубже? Глубже - это атомы.
     - Атомные основы жизни? - насмешливо спросил я.
     - Не смейтесь. И это не предел! Атомы тоже состоят из кое-чего!
     - Ядерные основы жизни?!
     Теперь я уже откровенно смеялся. Но  юнец  нисколько  не  смутился.  Он
подошел ко мне и, подняв указательный палец кверху, назидательно произнес:
      - Вы  забываете,  что  ядро  состоит  из  элементарных  частиц.  Их  -
тьма-тьмущая. Больше трехсот - и все они состоят друг  из  друга,  в  общем,
жуткая вакханалия, в которой еще никто  не  разобрался.  Скорее  всего,  эти
частицы - квантовые уровни чего-то еще.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг