лишь один неподвижный гоночный автомобиль. Гонщик сидит в напряженной позе,
упрятав голову в плечи так, что над сиденьем возвышается только его белый
шлем.
- Обратите внимание, автомобиль неподвижен, хотя он и несется вперед.
Просто съемки производились с другого автомобиля, который мчался с такой же
скоростью...
А вот другой фильм.
В голубом небе парит очаровательная девушка. Она без парашюта, широко
раскинула руки и замерла в бездонной голубизне. На ней оранжевый
комбинезон, и она напоминает неземное существо, покорившее силу тяжести.
- Она камнем падает на землю, - бормочет Горгадзе. - Но ее снимал
другой парашютист, который падал так же, как и она...
Да, идея предельно ясна: для того чтобы остановить течение времени,
нужно научиться двигаться с его же скоростью!
Я долго не мог понять, что значит двигаться с той же скоростью, что и
время, пока, наконец, в процессе тренировки до меня не дошел смысл этого. Я
фиксирую внимание на множестве мелочей, я их запоминаю, я их фотографирую в
своем сознании, и они оказываются навсегда выхваченными из потока времени.
Теперь они уже вне изменений, и над ними ничего не властно.
Значительно позже Горгадзе раскрыл сущность моих тренировок. Он
сказал, что они нужны так же, как нужны тренировки для любого другого
необычного путешествия. Для путешествия в горах, для путешествия на плоту
через океан, для путешествия в космос... Я столкнусь с необычайным миром,
где время перестанет течь. Это должен быть мир застывших движений,
неизменных предметов, мир, состоящий из бездны связанных друг с другом
мелочей, как величественный храм, построенный из миллионов сцементированных
кирпичей.
Движения и изменения не позволяют в деталях изучить запутанную
структуру мироздания, и поэтому путешествие в мир без времени станет
началом величайшей революции в истории познания, революции, не знающей себе
равной во всей истории науки.
Я поднимаюсь по ступеням в здание, которое когда-то было не то музеем,
не то католической церковью, и заранее знаю, что Горгадзе снова и снова
будет повторять мне то, что я уже давно усвоил, но что я должен сделать
частью себя, иначе опыт не удастся.
И то, что я знаю, как все будет, почему-то убеждает меня, что будущее
все же существует в реальности, что оно меня зндет именно таким, каким я
его предвижу. Я начинаю, сoмневаться в том, что нельзя построить машину
времени, и уже готов доверить мои сомнения Горгадзе, как вдруг он сам,
просламленный ученый, выдающийся знаток теории времени, встречает меня
вовсе не там, где обычно, а прямо возле самого входа.
По его глазам и сосредоточенному выражению лица я понимаю, что он
догадался о моих сомнениях и вот так, просто, нарушив привычное течение
событий, вышел мне навстречу.
- Сегодня, - сказал он коротко. - Сейчас. Вы готовы?
Мне казалось, что я всегда был готов, вернее, давно уже готов к тому,
чтобы броситься в омут безвременья, но сейчас, когда это мгновение
наступило, я вздрогнул и заколебался.
- Если вы не готовы, можно подождать.
Подождать? Ах да, конечно, нужно подождать! До того момента, когда обе
стрелки часов не сольются в одну...
- Если не возражаете...
- Нет, что вы! В таких случаях не возражают... Делайте что хотите, а
когда будете готовы, приходите. Я буду вас ждать.
Он исчез в полумраке зала, и только долго не смолкающие гулкие шаги
свидетельствовали о том, что он идет в самый дальний зал, где под
стеклянным колпаком стоит его стробоскоп времени.
И вот я снова в толпе быстроидущих людей, среди грохота и шума
большого города, всматриваюсь в мелькающие лица, в смеющиеся глаза, в
солнечные зайчики, прыгающие в трепетной утренней листве, и мне кажется,
что иначе и быть не может и нужно действительно быть таким, как Горгадзе,
чтобы додуматься до машины, останавливающей время.
Я силился представить себе, как все будет, что я буду чувствовать,
когда все остановится и я буду бродить (именно так сказал Горгадзе -
бродить!) в мире без времени.
Это все равно что смотреть на картину, сочную, живую картину,
написанную великим мастером.
Я долго стоял на трамвайной остановке и почему-то снова и снова следил
за тем, как трамвай останавливался, как переставали вращаться его колеса, и
передо мной возникала красная стенка вагона, а после он трогался с места,
красное полотно исчезало, а на той стороне улицы торопливо шли люди,
открывались и закрывались двери магазинов, и порывистый городской ветер
непрерывно шарил в густых кронах лип, что растут вдоль тротуара.
Когда это начнется, я пойду на свой мост!
Она еще не знает, какой у меня сегодня особенный день.
Я ей об этом ничего не рассказывал, разве что только намекнул,
процитировав Гёте. Но я уверен, что она так и не догадалась, что это не
образ и не простая поэзия, а это уже реальность. После, когда опыт
кончится, я расскажу ей про все, про машину времени, которую никогда нельзя
будет построить, про Горгадзе и про его уже созданный, стоящий под
стеклянным колпаком стробоскоп времени.
Я иду и замечаю множество мелочей, без которых вселенная немыслима. Но
эти мелочи так быстротечны, так мгновенны, что они теряют всякое значение и
начинают казаться действительно мелочами.
Я вздрагиваю от мысли, что в половине шестого они перестанут быть
мелочами и приобретут то значение, которое им по праву должно быть
приписано.
Я пересекаю широкую историческую площадь, и мой взгляд останавливается
на обветренных временем старинных стенах. Они, эти стены, кажутся мне вне
времени, и я начинаю подозревать, что когда окажусь вне потока времени, то
тогда все, не только эти стены, будет казаться мне давнымдавно минувшей
историей.
Здесь опять противоречие. Ведь без времени не может быть никакой
истории, кроме того, что есть на самом деле.
И все же мне хотелось бы, чтобы в мире без времени была хоть
какая-нибудь жизнь, а не просто кладбище застывших движений... Площадь
громыхает от потока автомобилей и автобусов, и я невольно улыбаюсь,
вспомнив о Мюнхгаузене, который услышал оттаявшие звуки рожка. В мире без
времени должно быть вечное молчание, незыблемая тишина, в бездне которой
должно потонуть биение собственного сердца и собственное дыхание.
Я обязательно пойду с ней на эту площадь и после расскажу подробно,
как прошел опыт, что я видел и чувствовал, особенно тогда, когда она была
рядом со мной.
Безвременье должно походить на вечность или на что-то в этом роде. А
может быть, это будет просто кромешный мрак, тот самый, о котором говорил
Горгадзе:
- Направьте телескоп в ту часть вселенной, где нет ни одной звезды, в
черную пустоту, в бездонную пропасть и попытайтесь там найти намек на
течение времени.
Несколько ночей подряд я смотрел в телескоп в ничто, и постепенно мной
овладевало сознание, что пустота это и есть конец времени. Но стоило прибор
повернуть на какойнибудь градус-полтора, и перед глазами начинало искриться
звездное небо, где все менялось, мерцало и вспыхивало.
- Звезды, галактики, сверхгалактики - это острова времени во
вселенной. Между ними ничего нет... Нет и времени...
А что, если справедливо и обратное?
На Мгновение мне становится жутко от возможности вместе со
стробоскопом опуститься в черную неподвижность, раствориться в ней и
навсегда исчезнуть.
Сейчас время летит очень быстро, я не замечаю, как оно подкрадывается
к роковому мгновению, и я начинаю лихорадочно обдумывать самый короткий
путь, чтобы побыстрее вернуться к Горгадзе.
По дороге я сталкиваюсь с прохожими, они произносят мне вслед бранные
слова, а мне весело. Скоро, скорее, чем они думают, я буду бродить среди
них, как среди памятников, но они этого не знают и не подозревают, что это
будет значить.
Я опять ничего не предвидел. Я думал, что Горгадзе, как и утром,
встретит меня у самого входа, а в действительности он стоял в большом зале
в глубине здания в окружении моих товарищей.
Это они, их двадцать человек, делали под его руководством все, чтобы
сегодня я отправился в путешествие. Они стояли справа и слева от него и
внимательно смотрели, как я к ним подходил. Они собрались, чтобы меня
проводить. На их лицах было выражение торжественности, озабоченности и
тревоги.
Никто не проронил ни слова, говорил только Горгадзе:
- Запоминайте мелочи, все до одной. После вам придется много и
подробно обо всем писать. И еще, не торопитесь... Впрочем, сейчас это уже
не то слово... На этот счет, по правде говоря, я не могу дать вам никаких
указаний, потому что я не знаю, какие указания там пригодятся... Прибор
остановится автоматически... Вас интересует, через сколько времени? Этот
вопрос теперь не имеет смысла, поэтому вы о нем не думайте, Вам нужно
только нажать кнопку, а дальше все пойдет своим чередом... Может быть, не п
о и д е т, а о с т а н о в и т с я своим чередом... Я не знаю... Я вас не
ограничиваю ничем. Вы можете начать опыт с любого момента и с любого места.
Только прошу - запоминайте мелочи!
Я попытался улыбнуться и потянулся к стробоскопу времени.
- И еще одно. Я не хочу, чтобы, находясь там, вы делали какие-либо
суждения или обобщения. Они могут быть неверными, и вы вернетесь с
искаженным представлением о том, что вы увидели и что пережили. Это будет
большой урон для науки. Выводы мы сделаем после того, как вы опишете все
мелочи.
"Находясь т а м... Находясь т а м... Так ведь это же здесь, рядом,
всего в пяти минутах ходьбы!" Мои товарищи по очереди пожимают мне руку. С
прибором наготове я шагаю к яркому прямоугольнику двери и выхожу на шумную
улицу, освещенную оранжевым вечерним солнцем.
Было бы неправдой сказать, что я не волнуюсь. Конечно, не настолько,
чтобы отказаться от опыта, но я чувствую, что сейчас должно произойти
что-то странное, то, чего нельзя никак предвидеть, что было ясно только
теоретически, и то лишь в самых общих чертах. Я почему-то думаю, что все
героические опыты прошлого, какими бы незначительными они ни были, всегда
таили в себе крупицу опасности именно потому, что будущее нельзя предвидеть
даже при помощи самых точных теорий...
Меня успокаивает то, что речь идет не о предвидении будущего, а только
о настоящем, и если в этот момент со мной ничего не случится, то значит
ничего не случится никогда.
И вот я уже вижу ее.
Сейчас она идет быстрее, чем раньше, той задорной, смелой походкой
счастливой девушки, которая точно знает, что ее всегда ждут. Улыбка не
сходит с ее губ, и, по мере того как она приближается к середине моста, ее
лицо, ее глаза, ее губы начинают светиться.
- Я не опоздала? - спрашивает она, немного задыхаясь.
- Нет.
- У вас опять странное выражение глаз... Вы...
- Я в полном порядке... Я только прошу вас... Как вам сказать... Я
очень прошу вас меня не покидать, что бы ни случилось...
Она громко смеется и крепко сжимает мою руку.
- Идемте! Я вам расскажу, как вы мне приснились еще раз...
"Сейчас или немного погодя? Кто знает, когда наступает настоящее
счастье? И вообще, существует ли такой момент? А если его не существует, то
тогда можно и сейчас..." Я на секунду останавливаюсь и привлекаю ее к себе.
...Она попятилась назад, и мне показалось, что она испугалась моего
слишком смелого движения и того, как громко что-то щелкнуло в приборе,
находившемся в моей сумке, висевшей через плечо. Она действительно
попятилась назад, но.очень странно улыбаясь и помахивая сумочкой. Мимо меня
прошел какой-то человек и на мгновение заслонил ее спиной, а когда он
отошел в сторону, я уже ее не видел. Только тогда я сообразил, что после
щелчка прибор начал действовать, и я ужаснулся тому, что он, наверное, не
работает, и тому, что она так внезапно исчезла. Я не знал, что мне делать,
и несколько секунд стоял в раздумье, как вдруг увидел автомобиль.
Это было обыкновенное такси, "Волга", оно показалось из-за поворота и
ехало в мою сторону задом наперед.
Когда автомобиль поравнялся со мной, шофер высунулся из окна, лукаво
подмигнул и крикнул:
- Счастливая парочка!
Она рядом засмеялась.
- Веселый парень, не правда ли? - сказала она, когда такси снова
двинулось вперед.
- Вы... Вы...
Из-за поворота опять появился автомобиль, но теперь он ехал, как
положено. Однако колеса у него вращались в противоположную сторону!!!
- Вы куда-то... уходили?
Вместо ответа я увидел ее на противоположном конце моста, все с той же
красной сумочкой, которая почему-то была не в правой руке, как обычно, а в
левой. Она очень торопилась, после замедлила шаги и прошла мимо меня,
отвернув голову, как это было до нашего знакомства.
- Прошу вас... - начал было я. - Почему...
Она прошла мимо, очень рассерженная и разочарованная.
После она сошла с тротуара, сделала круг на проезжей части моста,
ловко лавируя между машинами. Среди автомобилей было несколько таких,
которые, как тот, первый, ехали задом наперед, или с колесами, вращающимися
в противоположную сторону. Меня очень насмешила одна пара, мужчина и
женщина, которые сначала прошли мимо меня, а после вернулись, двигаясь
задом наперед, а после снова пошли, как нужно, и так было несколько раз.
Я опять что-то подумал о приборе, который был в сумке, но теперь мой
взгляд упал на электрические часы на набережной, и я удивился, что они
по-прежнему показывали половину шестого, хотя, по-моему, е момента моей
встречи с ней прошло ло крайней мере минут десять.
- Я не опоздала? - спросила она, немного задыхаясь.
- Нет.
- Счастливая парочка!
Это опять прокричал шофер того самого такси, но теперь оно ехало
нормально.
- Нахальный парень, - пробормотал я. - Правда, он нахальный? Куда это
вы только что исчезали?
Она хихикнула и попятилась назад. Конечно же, она двигалась назад, а
ее ноги ступали вперед! Как я не заметил этого сразу? Я никогда ни у кого
не замечал такой манеры ходить. Но если у автомобилей, почти у всех,
которые проезжали мимо, колеса вертелись не так, как нужно, то почему бы и
людям не передвигать ноги так, как им это нравится?
Я помахал ей рукой и сошел на проезжую часть моста, чтобы перейти на
противоположную сторону.
Часы на набережной по-прежнему показывали половину шестого. Я начал
подозревать, что прибор работает!
Я только не мог понять, в чем ошибся Горгадзе.
Было еще одно, что я заметил сразу, с того самого момента, когда в
сумке щелкнул прибор.
Я ничему не удивлялся! Все, что случалось и что случится, так и должно
быть! Вернее, здесь может быть что угодно...
И если сейчас она идет уже по этой стороне моста, то так оно и должно
быть. Прошла мимо? Ну и что ж!..
Это такси начинало действовать мне на нервы. Сколько раз можно вот
так, как попало, приезжать и уезжать. И шофер не отличался остроумием: он
повторял одно и то же.
Поэтому я взял ее за руку, и мы пошли на набережную, где рабочие
снимали трамвайные пути, ковыряя гранитную брусчатку и поддевая ломами
шпалы. Эти пути были сняты давным-давно, но это не имело никакого значения,
потому что в следующее мгновение по ним снова прошел красный трамвай, а за
ним, уже по асфальту, - автомобиль, задом наперед, с колесами, вращавшимися
в противоположную сторону,
- Я не опоздала? - снова повторила она надоедливый вопрос, и я
ответил, что нет и что все это чертовски скучно.
- Счастливая парочка!
Нет, нам решительно не избавиться от этого таксиста!
Часы, теперь уже другие, а не те, которые висели на еще не
достроенном, но сейчас уже вполне готовом доме, показывали половину
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг